резон рассказывать, что сотрудник МУРа живет в гостинице, и даже называть
номер? Где связь?
- Володя, ты можешь не слушать меня, но человек, который вошел в
ресторан, поймет тебя неправильно, - сказала Майя. - Даже я вижу, у тебя
серьезные неприятности Лев Иванович увидит значительно больше.
К их столику подходили Таня и Гуров.
- Здравствуйте, - сказала Таня. - Лев Иванович решил угостить меня
чашкой кофе.
Артеменко подозвал официантку, распорядился и решал, каким образом
сообщить Гурову, что его профессия не секрет. Ведь Кружнев или Зинич могут
проболтаться, розыскник начнет анализировать поведение Артеменко, а это
совсем лишнее.
Девушки разговаривали между собой - рассуждали о том, что раньше
поклонники дарили брильянты, рысаков, стрелялись и из-за несчастной любви,
удалялись в кельи.
- Милые дамы, - сказал Артеменко, - можно подумать, вам лет эдак по
сто. Лучше отправьте нас, несчастных, на поиски Грааля. Только учтите, леди,
вам в этом случае должно еще не исполниться осьмнадцати.
Гуров отключился. Необходимо, как выражаются шахматисты, идти на
материальные потери и организовать атаку на королевском фланге. Несколько
минут назад королем стал Артеменко.
Придя в гостиницу, промокшие и озябшие, Таня и Гуров зашли к Леве в
номер. Девушка сняла плащ, Гуров переодевался, когда зазвонил телефон.
- Ты прав, - сказал Отари, - сегодня около пятнадцати мужчина, русский,
позвонил администратору и спросил, в каком номере живет Владимир Никитович
Артеменко и как ему позвонить.
~ Находись все время у телефона, буду думать, - ответил Гуров.
- Рыцарей, которые в присутствии своих прекрасных дам мечтали
неизвестно о чем, закалывали в постели! - сказала Таня.
- Легче отравить, - поддержала Майя.
- И не цианином, а мышьяком, чтобы помучился!
- Так у вас в сумочке бутылка с мышьяком? - спросил Гуров. -
Доставайте, разольем на всех.
Таня смутилась "Ну куда я лезу, ведь решила, что его трогать нельзя, он
бьет всегда неожиданно и больно".
- Ладно, живите, - Таня покраснела. Официантка принесла закуску,
коньяк.
- Владимир Никитович, - начал Гуров, - ходят кошмарные слухи, что вас
утром официально допрашивали. Якобы машина была испорчена и катастрофа
запланирована. Это правда?
"Сейчас. Лучшего момента не представится", - решил Артеменко.
- Товарищ подполковник, - он смотрел Гурову прямо в глаза, - погиб
человек, готовилось покушение, вы знаете об этом значительно больше, чем мы.
Гуров опешил.
- Я в нокауте, не бейте лежачего, дайте встать на ноги.
- Лев Иванович, я случайно тебя знаю по Москве, присутствовал на твоем
творческом вечере в университете.
- Было, - признался Гуров.
- Мы тебя разыгрывали, - Артеменко обаятельно улыбнулся. - Интересно
взглянуть на известного сыщика в домашней обстановке.
- Лева, хоть ты и подполковник, должна тебе честно сказать, что ты
личность довольно заурядная, - сказала Майя.
- Подожди, Майя, сейчас не до шуток, - Артеменко довольный, что так
легко разрешил щекотливую ситуацию, понял - теперь можно не оправдываться, а
атаковать. - Лев Иванович, ты, конечно, разговаривал с местными властями.
Что несекретного ты можешь рассказать нам? Согласись, история не из
приятных.
- Милиционеры, как все нормальные люди, лишней работы не любят.
Уголовное дело возбудили по факту угона, - ответил Гуров.
- А правое переднее колесо? - вмешалась Майя.
- Открученные гайки к делу не подошьешь, - ответил Гуров. - Появилась
мысль, что вы. Майя Борисовна решили страховочку за старую машину получить.
- Вы что там, совсем? - Майя покрутила пальцем у виска. - Я решила за
страховочкой в ущелье нырнуть или туда своего мужа будущего отправить?
- А вы тем утром Кружнева за цветами налаживали, - гнул свое Гуров.
- Леня псих, факт очевидный, - вспыхнула Майя. - Я очень похожа на
женщину-вамп?
- Не знаю, - Гуров отвечал Майе, а смотрел на Артеменко. - На Красную
шапочку ты точно не похожа.
- Подполковник, а дурак!
- Майя!
- Я не у него в кабинете! - Майя махнула на Артеменко рукой. - Это он
за моим столом сидит.
- Извините, мне нужно сходить в номер. - Гуров встал. - А ты, девушка,
остынь, не плюй в колодец, может, еще захочешь напиться.
- Майя! - донесся окрик Артеменко, дальнейшего Гуров не слышал. Он
торопился в номер позвонить Отари, сообщить вновь открывшиеся обстоятельства
и согласовать план оперативных действий.
"НЕ СТРЕЛЯТЬ!"
Гуров закончил разговор с Отари, положил трубку и остался сидеть в
кресле, поглаживая мягкие плюшевые подлокотники.
"Артеменко изначально знал о моей профессии. В университете я выступал,
но как туда мог попасть Артеменко? Трудно представить, но допустим, всякое
случается, так почему он в первый день не сказал, а признался сегодня? Не
размениваться на мелочи, сосредоточиться на главном", - приказал себе Гуров,
оттолкнул плюшевое кресло и направился в ресторан. Приказы отдавать легко,
да сознание не всегда подчиняется. И выскочил совершенно никчемный вопрос:
что находится в сумочке у Тани? Если она ушла, значит, я прошляпил и вообще
напрасно отодвигаю девушку на второй план.
Таня не ушла, за столом появились Зинич и Кружнев, команда оказалась в
полном составе.
- Здравия желаю! - Толик встал, щелкнул каблуками.
- Можете сидеть, - серьезно ответил Гуров, увидел, что сумка Тани висит
на спинке стула и, занимая свое место, отстранил сумку, якобы она ему
помешала.
Таня подняла на него спокойный взгляд, укоризненно покачала головой,
как бы говоря: кончайте ваши штучки, ничего в моей сумке интересного нет.
- Ну, ошибся, ведь живой человек, - ответил Гуров вслух, кроме Тани,
никто ничего не понял.
- На твоей работе ошибаться нельзя, - сказала Майя.
- Оставь меня в покое, я в отпуске, - миролюбиво ответил Гуров.
- Вы-то в отпуске, - Кружнев смотрел воинственно, - а милиция творит
безобразия. Зачем ни в чем неповинную девушку допрашивали? Вчера ночью к ней
домой приезжали.
Гуров услышал какой-то звонок, напрягся, но не понял, что так
насторожило, - мешало общее внимание. Артеменко, Майя и Кружнев наблюдали за
ним открыто, Таня и Зинич смотрели исподволь, все чего-то ждали.
- Будете приставать, я уйду, - раздраженно ответил Гуров. - Я потому и
не признавался, где работаю, чтобы не отвечать за все грехи человеческие.
К столу подошла женщина и тихо сказала:
- Владимир Никитович, вас междугородная, на первом этаже, у
администратора.
- Прошу прощения, - Артеменко поднялся и быстро пошел к выходу.
"Не вовремя Петрович позвонил, но, слава богу. Междугородная, значит,
он в Москве, а то мне уж невесть что мерещится", - подумал Артеменко,
подходя к стойке администратора, и взял лежавшую трубку.
- Слушаю! - и услышал частые гудки. - А вам этот человек днем не
звонил, мой номер не узнавал? - спросил Артеменко, опуская трубку на
аппарат.
- Сейчас женщина звонила по междугородному, - ответила администратор. -
А после четырнадцати вами интересовался мужчина по местному.
- Точно?
- Я работаю двенадцать лет, междугородный звонок от местного отличаю.
- Извините. Если дама снова будет звонить, пожалуйста, попросите ее
позвонить мне в номер после двенадцати или завтра утром.
Администратор кивнула и сделала запись. Артеменко не торопился
вернуться к столу и увидеть умные, с легкой смешинкой глаза Гурова,
облокотился на стойку. "Так, значит, я непуганая ворона, Петрович здесь. Он
сказал, что подполковник сегодня вечером, самое позднее завтра утром,
уберется в Москву. Так ли это? Какую игру ведет Петрович за моей спиной и с
кем он связан? Кружнев или Зинич? Не может же он получать информацию от
парня и требовать, чтобы его и убили. Таня? Кто такая, почему от нас не
отходит?"
Гуров стоял в двух шагах, любовался Артеменко. Задумчивость пожилого
героя- любовника очень нравилась подполковнику. Для того и провел он
простенькую комбинацию с вызовом Артеменко, чтобы тот призадумался. Никакая
женщина ему не звонила, а организовал все Отари по просьбе Гурова.
- Поговорили? - Гуров подошел вплотную. - Успех у женщин - дело
опасное.
Артеменко внимательно изучал рисунок на ковре, боялся поднять взгляд и
выдать свое смятение. Сколько времени сыщик стоит за его спиной, слышал ли
разговор с администратором? Гуров тут же развеял его сомнения, сказав.
- Шучу, знаю, поговорить не удалось. А днем мужчина разыскивал вас
дозвонился?
- Нет, - солгал Артеменко.
- А-яй-яй, - Гуров рассмеялся. - Дозвонится обязательно, кто ищет, тот
всегда найдет. Вы вроде из гостиницы не уходили, что же он не дозвонился?
- Да откуда я знаю? - вспылил Артеменко. - Сюда позвонил, а в номер
нет. Я понятия не имею кому понадобился. У меня и знакомых в городе нет.
- Все-то вы врете. - Гуров обнял Артеменко за плечи, повел к лестнице.
- И дозвонился, и поговорили, и знаете с кем. Ох, Владимир Никитович, а еще
следователем в прокуратуре работали.
- Откуда знаете? - Артеменко остановился, хотел убрать с плеча руку
Гурова.
- Вы обо мне все знаете, а я о вас ничего? - Гуров обнял Артеменко
крепче. - Ладно, будет время - побеседуем. А сейчас вперед, дамы ждут.
В зале накурили, появился оркестр. Начав работать, Гуров не позволял
себе и рюмки спиртного, пил минеральную воду, на еду смотрел с отвращением.
Он когда-то часами болтался на вокзалах и рынках, простаивал в подворотнях,
зачастую ожидая неизвестно чего, мок под дождем, дрог на ветру, плавился под
солнцем, но никогда не представлял себе, что сидение в ресторане такая пытка
раздражающая буквально всем: и сексуальным разговором за спиной, и визжащим
оркестром, и доверительным шепотом в микрофон певицы, разукрашенной, как
индеец, вы шедший на тропу войны. Оказаться бы сейчас в полутемном сыром
подъезде, пусть пахнет кошками, и ты не веришь, что засада поставлена, верно
и, скорее всего никто не придет. Но ты не должен взвешивать каждое слово и
пытаться удержать на лице резиновую улыбку, а можешь, сидя на ребристой
батарее отопления, молчать и думать, о чем пожелаешь.
Толик Зинич выпил порядочно, но не опьянел, поглядывал на чуть
склоненную голову милиционера, который сидел напротив и думал "Шарахнуть бы
по слишком умной башке кирпичом и выбить из нее лишнее".
Кружнев взглянул на Артеменко с симпатией. "Я тебя, старый потаскун,
приберу, через твой труп из благодетеля хорошие деньги вытряхну, упакуюсь до
конца жизни, лучших девок накуплю".
На Гурова Кружнев взгляда не поднял, лишь подумал о нем, и захлестнула
жаркая злоба, и почувствовал сейчас при всех может броситься, и убивать,
убивать, убивать... "Позади у меня чисто, в ажуре, а перед носом шлагбаум,
пока сыщик тут, я будто в наручниках"
Ни Майя, ни тем более Таня убивать Гурова не собирались.
Майя сидела опустошенная, вялая. Надоело все, выпить бы сейчас,
включить тихую музыку, лечь в прохладную постель, заснуть и не просыпаться.
Таня мечтала лишь об одном: чтобы не было никогда подполковника Гурова,
и не ходила она на пляж, не искала знакомства, не любопытничала. Но
подполковник рядом, на спинке ее стула висит сумка, в которой не бутылка
коньяка и даже не мышьяк, и впереди у Тани наверняка неприятности.
В общем, компания за столом собралась, можно сказать, задушевная.
Полковник уехал домой, а майор Антадзе остался в отделе за старшего.
Пять часов назад, как и договаривались с Гуровым, Отари передал в
