последовательности фраз, какие могут встретиться в разговорах. Это уже
требует памяти, пластинок или лент в количестве, какого, быть может, не
вместит вся солнечная система. Предположим, что машина не может повторить
анекдот. Мы "разоблачаем" ее: это граммофон. Конструктор, уязвленный в
своем самолюбии, начинает совершенствовать машину, достраивая к ней
память, с помощью которой она могла бы повторять рассказанное. Но тем
самым он делает первый шаг на пути от машины-граммофона к мыслящей машине.
Бессознательная машина не может установить тождественность вопросов с
аналогичным содержанием, но сформулированных хотя бы с небольшими
формальными отклонениями; поэтому вопросы "Хорошо ли было вчера на
улице?", "Хорошая ли стояла вчера погода?", "Не был ли погожим денек,
предшествовавший сегодняшнему?" и т.д. и т.п. для такой машины различны,
тогда как для мыслящей они тождественны. Конструктор вновь и вновь
разоблачаемой машины должен будет все время ее переделывать. Наконец,
после длинной серии переделок он введет в машину способность к индукции и
дедукции, к ассоциациям, к пониманию одинаковой сути по-разному
сформулированных, но одинаковых по содержанию вопросов и т.п. И в конце
концов он получит "обыкновенную" мыслящую машину.
Возникает занятная проблема: в какой, собственно, момент в машине
появилось сознание? Предположим, что конструктор не переделывал машину, а
относил каждый раз в музей и следующую модель строил заново. В музее
собралось 10000 машин - таково было число модификаций. В сумме это дает
плавный переход от "бездушного автомата", вроде музыкального ящика, к
"машине, которая мыслит". Какую машину мы должны считать уже сознательной
- No7852 или только No9973? Они отличаются одна от другой тем, что первая не
умела объяснить, почему она смеется над анекдотом, и лишь повторяла, что
он чертовски смешон, а вторая умеет. Но некоторые люди смеются, слыша
анекдоты, хотя не могут объяснить, что в них смешно. Известно, что теория
юмора - трудный орешек. Лишены ли эти люди сознания? Конечно, нет; они,
по-видимому, не слишком сообразительны, малоинтеллигентны, их ум не
обладает сноровкой в аналитическом подходе к проблемам; но мы ведь не
спрашиваем, умна машина или туповата, а только есть у нее сознание или
нет.
Следует, по-видимому, признать, что у модели No1 нулевое сознание, а
модель No10000 обладает полным сознанием, тогда как сознание всех
промежуточных моделей "все возрастает". Эта констатация показывает всю
безнадежность затеи точно локализировать сознание. Отключение отдельных
элементов ("нейронов") машины приведет лишь к едва заметным количественным
изменениям ("ослаблению") сознания, как делает это в живом мозге болезнь
или нож хирурга. Материал и размеры "мыслящего устройства" не имеют
никакого значения для данной проблемы. Можно построить мыслящую машину из
отдельных блоков, отвечающих, скажем, отдельным мозговым извилинам.
Разделим теперь эти блоки и разместим их по всей Земле - в Москве, в
Париже, в Мельбурне, в Иокогаме и т.д. Сами по себе эти блоки "психически
мертвы", но соединенные друг с другом (телефонным кабелем, например) они
составляли бы единое целое, "личность", единый "мыслящий гомеостат".
Сознание такой машины, конечно, не находится ни в Москве, ни в Париже, ни
в Иокогаме. В определенном смысле оно находится в каждом из этих городов,
и вместе с тем - ни в одном из них. Ведь нельзя сказать о сознании, что
оно, как Висла, протянулось от Татр до Балтики. Да и сам человеческий мозг
тоже ставит перед нами, хотя и не столь резко, аналогичную проблему -
кровеносные сосуды, белковые молекулы и соединительные ткани находятся
внутри мозга, но не внутри сознания; нельзя также и сказать, что сознание
находится под самым сводом черепа или что оно расположено немного ниже,
возле ушей по обе стороны головы. Оно "рассеяно" по всему гомеостату, по
всей его функциональной сети. И больше ничего о сем предмете сказать мы не
можем, если хотим сочетать рассудок с осмотрительностью.
1
А. Тьюринг, Может ли машина мыслить?, Физматгиз, 1960.
[ Титульный лист ]
[ Содержание ]
<= Глава четвертая (l) ]
[ Глава четвертая (n) =>
Станислав ЛЕМ
СУММА ТЕХНОЛОГИИ
[ Титульный лист ]
[ Содержание ]
<= Глава четвертая (m) ]
[ Глава четвертая (o) =>
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ИНТЕЛЛЕКТРОНИКА
(n) ЗАТРУДНЕНИЯ С ИНФОРМАЦИЕЙ
Мы подходим к концу этой части рассуждений, которая посвящена
различным вопросам кибернетики, в основном далеким от ее главного ствола.
В одном из наиболее революционных своих разделов кибернетика
сформулировала законы, управляющие изменениями информации, и тем самым
впервые в науке перебросила мост между ранее традиционно гуманитарными
дисциплинами (такими, как логика) и термодинамикой - разделом физики. Мы
уже говорили о различных применениях теории информации, к сожалению, в
очень общей форме и довольно туманно, ибо в данной книге отсутствуют те
уточнения, которые может дать лишь использование математики. Задумаемся
теперь над тем, чем же, собственно, является информация и какое место в
мире она занимает?
Понятие информации делает сейчас карьеру в таких столь отдаленных от
физики (его колыбели) областях, как живопись и поэзия, карьеру, скажем
сразу, которая превышает нынешнюю значимость этого понятия (хотя никто не
знает, превышает ли она его будущие возможности). Много говорят о
количестве информации, но прежде чем измерять, полезно было бы рассмотреть
более фундаментальную проблему: в чем состоит своеобразие информации,
которая, будучи материальным явлением, не является ни материей, ни
энергией.
Не будь во всем Космосе ни единого живого существа, звезды и камни
продолжали бы существовать. Существовала ли бы тогда информация?
Существовал ли бы тогда "Гамлет"? В определенном смысле - да: как ряд
предметов, покрытых пятнышками типографской краски и называемых книгами.
Следует ли отсюда, что существует столько "Гамлетов", сколько экземпляров
этих книг? Отнюдь нет. Большое количество звезд остается большим
количеством звезд, независимо от того, наблюдает ли их кто-нибудь. О
большом количестве звезд, даже если они идеально похожи одна на другую,
нельзя сказать, что это одна и та же звезда, повторенная много раз.
Миллион книг с заголовком "Гамлет" - это миллион физических предметов,
представляющих собой, однако, только одного "Гамлета", повторенного
миллион раз. В этом состоит разница между символом, то есть частицей
информации, и ее материальным носителем. Существование "Гамлета" как ряда
физических предметов, являющихся носителями информации, не зависит от
существования разумных существ. Напротив, для того чтобы "Гамлет"
существовал как информация, должен существовать некто, способный его
прочесть и понять. Отсюда довольно шокирующий вывод: "Гамлет" не является
частью материального мира. По крайней мере как информация.
Однако информация существует и при отсутствии разумных существ.
Содержит ли информацию оплодотворенное яйцо крокодила? Конечно, и даже
большую, чем "Гамлет". Различие состоит в том, что книга "Гамлет" - это
статическая структура, динамизирующаяся только при чтении, то есть
благодаря процессам, происходящим в человеческом мозгу, а яйцо - это
динамическая структура, которая "сама себя читает", то есть запускает
соответствующие процессы развития, приводящие к образованию зрелого
организма. "Гамлет" как книга - существенно статическая структура, но ее
можно "динамизировать". Предположим, что некий астроинженер "подключил"
текст "Гамлета" к мощной звезде через соответствующие кодирующие
устройства.
Затем этот инженер, а также все разумные существа в космосе умерли.
Кодирующее устройство "читает" "Гамлета", то есть превращает его текст -
буква за буквой - в импульсы, вызывающие строго определенные изменения в
звезде. Звезда, выбрасывая протуберанцы, сокращаясь и расширяясь, передает
"Гамлета" своими огненными пульсациями. "Гамлет" превратился в
своеобразный "хромосомный аппарат" звезды, так как он управляет ее
превращениями, подобно тому как хромосомы яйцеклетки управляют развитием
плода.
Скажем ли мы и теперь, что "Гамлет" не является частью материального
мира? Да. Создан мощный передатчик информации (звезда) и передающий канал
- весь Космос. По-прежнему, однако, нет адресата, получателя этой
информации. Можно предположить, что излучение, посылаемое звездой при
"передаче" сцены убийства Полония, вызывает взрывы соседних звезд. Пусть в
результате взрывов вокруг этих звезд возникают планеты, и пусть к моменту
смерти Гамлета на этих планетах появляются зачатки жизни: передаваемые
звездой в виде очень жесткого излучения последние сцены трагедии
увеличивают частоту мутаций в наследственной плазме этих живых существ, из
которых со временем образуются первообезьяны. Очень интересная цепь
явлений, несомненно. Однако что она имеет общего с содержанием "Гамлета"?
Ничего. Может быть, это относится только к семантической информации?
Теория информации ею не занимается. Она измеряет только количество
информации. Пусть так. Сколько же информации содержится в "Гамлете"? Это
количество пропорционально изменению неопределенности на приемном конце
канала связи, там, где находится адресат. Кто же этот адресат? Где
кончается канал передачи информации? В созвездии Андромеды? Или в Большой
туманности Андромеды? Примем условно в качестве "адресата" некоторую
звезду, находящуюся недалеко от передающей. Как в этом случае вычислять
неопределенность? Через негэнтропию? Ничего подобного; энтропия является
мерой информации только тогда, когда система, в которой она измеряется,
находится в состоянии термодинамического равновесия. А если нет? Тогда она
зависит от системы соотнесения. Где же эта система? Она была в мозгу
Шекспира, обусловленная строением этого мозга и всей цивилизацией,
воспитавшей и сформировавшей великого драматурга. Но теперь уже нет этой
цивилизации, как нет и никакой другой, - есть только пульсирующая звезда,
"подключенная" через "переводное" устройство к книге под названием
"Гамлет". Впрочем, звезда - это только усилитель; информация находится в
книге. Что же это все вместе означает?
Язык - это система символов, относящихся к внеязыковым ситуациям.
Можно говорить, что существует польский язык, точно так же как существует
язык наследственности ("язык хромосом"). Язык людей - это искусственно
созданный носитель информации. Язык хромосом - это информационный код,
созданный биологической эволюцией. Оба имеют своих адресатов и свою
значимость. Определенный ген в яйце крокодила означает определенную черту
организма (он является символом этой черты и в то же время ее
потенциальным строителем в процессе эмбриогенеза). Если яйцо крокодила
"означает" его организм (содержит описание его конструкции), подобно тому
как бумага с напечатанными на ней буквами означает "Гамлета" (содержит
описание конструкции разыгрываемой пьесы), то, если уж на то пошло,
сжимающаяся туманность "означает" (содержит в качестве описания набор
необходимых конструкционных условий) звезду, которая впоследствии из нее
возникнет.
Но тогда падающая бомба - это символ взрыва, молния - символ грома, а
боль в животе - символ поноса. Это неприемлемая точка зрения. Символ может
