Внимание польского писателя направлено прежде всего на рассмотрение
путей эволюции "технологии" цивилизации, обусловленных состоянием знаний и
социальной и биологической средой способов реализации целей, которые
ставит общество. При этом вопросы будущего развития человеческой
"технологии" он связывает с положением человека в Космосе. А это приводит
к вопросу: "Разумная жизнь - случайность или закономерность для
Вселенной?" Привлекая идеи и достижения кибернетики с ее понятиями о
гомеостазе, обратных связях, иерархичности построения программ управления
и т. п., Лем приходит к выводу о закономерном характере возникновения
цивилизаций. Интересуют Лема и различные варианты их возможного
существования; длительность цивилизаций во времени; вероятность их
одновременности, в частности, в технологической фазе; частотность их во
Вселенной; возможные расстояния между ними и проблема космической связи и
др. Весьма остро ставит писатель проблему судеб цивилизаций; при этом к
оптимистическому тезису о колоссальных возможностях развития сообществ
разумных существ Лем присоединяет принципиально важное положение о
множественности путей их вероятного развития.
Развитие цивилизации имеет много аспектов. Один из них - будущность
цивилизации с точки зрения развития в ней науки. Лем отмечает, что ключ к
мощи цивилизации - в массах энергии, которыми она может располагать, а
ключ к овладению энергией - в информационной мощи общества. Человек ведет,
говорит Лем, стратегическую "игру" "Цивилизация - Природа". Именно
овладение информационными процессами откроет человечеству путь к победе в
этой "игре". Путь, ведущий к этой цели, в самых общих чертах виден уже
сейчас: это путь создания кибернетических усилителей интеллекта, путь
"интеллектроники". При этом Лем - блестящий фантаст - остается на почве
принципиально важного тезиса об информационных кибернетических машинах как
орудиях человека. Проблема "машина и человек" перерастает у него в более
общую проблему соотношения естественного и искусственного в развитии
цивилизации, в технологии. Интересны его соображения о том, что в
поступательном ходе цивилизации искусственное постепенно утратит свое
положение "эрзаца" и проявит свое превосходство над естественным.
Будущее принесет с собой новые открытия в науке, новые достижения в
технике, и, значит, новые научные термины. Трудно сегодня усмотреть,
какими они будут. Лем пытается это сделать - быть может, потому
придуманные им "имитология", "фантомология", "фанто-матика" и многое
другое в том же роде менее обоснованы, чем остальные разделы книги, и
носят, с моей точки зрения, печать искусственности. Однако за ними кроется
вполне осмысленное и достойное размышлений содержание. Если отвлечься от
упомянутой терминологической стороны дела, то в рассуждениях Лема о
технологии будущего мы видим постановку и осве' щение если не очень
актуальных сегодня, то во всяком случае интересных, имеющих право на
существование соображений и гипотез. В применении к столь отдаленному
будущему, в которое пытается проникнуть Лем, вполне разумно, например,
различать конструкторскую деятельность людей в такой ее форме, которая
опирается на познанные основные законы и объекты природы, и в той форме,
которая стремится воплотить в бытие абстрактные теоретические структуры,
вырастающие, прежде всего, на почве математики. А воздействие на мозговые
процессы людей и, следовательно, на их сознание путями, которые минуют
обычные, то есть биологически сформировавшиеся, каналы связи мозга - разве
эта возможность не заслуживает рассмотрения?! Имеют свой смысл и мысленные
эксперименты Лема, где он стремится проанализировать возможное для
цивилизации будущего введение человека в мир ситуаций, нереальность
которых он не может обнаружить. Вполне представимы цивилизации, в которых
разрешены достаточно радикальные операции над мозгом; цивилизации, в
которых станет явью присоединение нервных путей одного человека к таким же
путям другого. Тогда, например, тысячи людей смогут видеть марафонский бег
спортсменов глазами самого бегуна. Возникающие отсюда моральные проблемы -
проблемы сохранения индивидуальности личности, допустимых пределов
"отождествления" личностей или их "переделки" - отнюдь не носят характер
досужих домыслов, коль скоро мы допускаем возможность активного
вмешательства человека в нервно-физиологический субстрат его психической
деятельности.
Очень интересна идея Лема положить в основу анализа возможных путей
развития цивилизаций сравнительный анализ биологической и технологической
эволюций. Такой анализ не только позволяет увидеть много нового - и
неожиданного! - в эволюции технологии цивилизаций, но и логически подойти
к проблеме "реконструкции" - усовершенствования с каких-либо точек зрения
- самого вида Homo sapiens. С методологической точки зрения не может
вызвать никаких возражений прогноз Лема, что наступит время, когда человек
активно и с полным знанием дела вмешается в глобальный ход эволюции и
займется переделкой собственной природы. Конечно, в этом вопросе надо
избегать крайностей, это отнюдь не перспектива сегодняшнего или
завтрашнего дня. Однако биоконструирование становится фактом уже на наших
глазах, и не удивительно, что Лем отводит ему важное место в своем
прогнозе будущего технологии и эволюции человечества.
Это краткое обращение к отечественному читателю - не предисловие к
книге. Оно не претендует на ее анализ или оценку. Просто мне хочется
привлечь к этой книге внимание читателя и подчеркнуть, что научное
прогнозирование имеет право на существование не только тогда, когда речь
идет о ближайшем будущем, но и тогда, когда стараются заглянуть в будущее,
занятие которым было до сих пор почти исключительно прерогативой
художественной фантастики.
АКАДЕМИК В. В. ПАРИН
2 августа 1968 г.
[ Титульный лист ]
[ Содержание ]
[ Предисловие автора к русскому изданию =>
Станислав ЛЕМ
СУММА ТЕХНОЛОГИИ
[ Титульный лист ]
[ Содержание ]
<= В. В. Парин. К советскому читателю ]
[ Предисловие к первому изданию =>
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
Всякий автор с удовлетворением и радостью принимается за предисловие
к своей книге, выходящей в иной стране. Но в данном случае к этим чувствам
присоединяется чувство особой ответственности: ведь эта книга - книга о
далеком будущем - выходит в стране, от которой, больше чем от какой-либо
иной, зависит будущее всего мира. Это обстоятельство заставило меня вновь
просмотреть текст и внести в него некоторые изменения. В конце книги я
поместил заключение, посвященное перспективам моделирования сложных
эволюционных явлений как биологического, так и технологического - а
значит, и цивилизационного - типа. Правда, я дал лишь сжатый очерк,
поскольку обзор различных возможных подходов к процессу подобного
пространственно-временного масштаба потребовал бы сам по себе отдельной
книги. Что же касается предлагаемой книги, то, выдержав в Польше два
издания и пережив также обсуждение и дискуссии различных специалистов, эта
книга претерпела в известной мере некую разновидность той самой
"прогрессивной эволюции", о процессах которой в ней так много говорится.
Ведь самым лучшим средством обучения служат собственные ошибки, четко
очерченные. Я не хочу сказать, будто теперь книга уже не содержит никаких
ошибок. Состояние столь высокого совершенства, видимо, вообще недостижимо
для книги о будущем.
При создании первоначального варианта "Суммы" мне не были доступны
какие-либо монографии по так называемой футурологии. Те работы, которые
мне затем довелось прочесть, вроде книг Томсона или Кларка, носят, как я
мог убедиться, характер несколько отличный от "Суммы", ибо авторы этих
книг в основном строят предположения о новых, еще не известных
изобретениях и научных открытиях, а также "намечают" даты их появления,
иначе говоря, они как бы "составляют календарь" будущего развития науки и
техники. Меня же привлекал несколько иной вопрос, вопрос о самом
"генераторе" как изобретений и открытий, так и вообще всех творческих
(например, математических) актов человеческой мысли. Говоря в переносном
смысле, целью, которая виделась мне вдалеке, был некий образ "наиболее
универсального окончательного алгоритма", охватывающего всякое разумное
созидание в материальной области мира. Вместе с тем я стремился дать по
возможности полный обзор цивилизационных феноменов, обзор, претендующий на
восприятие явлений "психозоя" с как бы внеземной, галактической или
попросту общекосмической точки зрения. Разумеется, поступая именно так, я
полностью отдавал себе отчет в значительности того риска, на который шел,
так как чем смелее подобные попытки, тем больше шансов, что они окажутся
смешными и будут перечеркнуты фактическим развитием общества и науки, и
все же я счел, что в нынешнее время стоит пойти на такой даже столь
значительный риск. Ибо наше время я считаю исключительным и понимаю это в
следующем смысле. Как известно, фундаментальное положение исторического
материализма Маркса гласит, что человека создал труд и что изменения, из
которых складывается история человечества, зависят в конечном счете от
изменений в орудиях труда, поскольку новые орудия по-новому преобразуют
производительные силы общества. В процессе антропогенеза человека
сформировал труд физический как деятельность, направленная на
удовлетворение основных потребностей, тогда как труд умственный был
производным от физического и служил усилению этого последнего. Союзниками
человека - производителя материальных благ - стали по прошествии веков
совершенные машины, однако в области мышления он был не только лишен какой
бы то ни было аналогичной помощи, но даже и саму мысль о такой помощи
считал нереальной. Более того, человек считал эту мысль неправильной и
даже "вредной", что легко усмотреть по тому сопротивлению, какое - среди
самых разнообразных мыслителей - будит призрак "синтетического разума",
составляющего якобы подлинную угрозу человеческим ценностям и даже самому
бытию человека. В этой точке зрения надлежит прежде всего усматривать
предвзятость, созданную давлением многовековой традиции. Впрочем, отсюда
не вытекает, что этой точкой зрения следует пренебрегать.
Мы находимся на поворотном пункте истории орудий труда, орудий,
которые, возникнув в сфере труда ф_и_з_и_ч_е_с_к_о_г_о, переступают его
границы и вторгаются в сферу у_м_с_т_в_е_н_н_о_г_о труда человека. Речь
идет об элементарных зачатках гигантского процесса, нацеленного в будущее,
а вместе с тем и о неизбежном результате кумулятивного роста науки,
создаваемой столетиями. В указанном смысле это "новое" является следствием
неудержимого бега нашей цивилизации, откуда опять-таки не вытекает, что
эта очередная технологическая революция не может нести с собой задач и
проблем, очень трудных и даже таящих угрозу. Впрочем, всякую угрозу для
цивилизации можно свести либо к неумению овладеть
о_б_щ_е_с_т_в_е_н_н_ы_м_и силами, либо же к неумению овладеть силами
П_р_и_р_о_д_ы. В обоих случаях речь идет, таким образом, об одном и том же
типе источника угрозы: этим источником служит н_е_в_е_ж_е_с_т_в_о -
незнание законов развития, будь то общественного, будь то естественного,
