Заведеев.
Борменталь уселся напротив милиционера, осматриваясь по сторонам.
- А я и не знал, что здесь...
- Да, развернулся ваш песик, - с неудовольствием проговорил Заведеев.
- Все бы ничего, но собаки эти...
Девочка-официантка подошла за заказом. Борменталь заказал гороховый
суп с грудинкой и бифштекс.
- Собакам отдельно готовите? - вполголоса поинтересовался он.
- Нет. То же самое едят. Им нравится, - с готовностью ответила
официантка.
- Еще бы! - воскликнул Заведеев. Он подождал, пока официантка отойдет
и добавил: - Ничего, мы это все приведем к порядку. Столовую оставим, а
псов этих... От населения жалобы. Собаки, говорят, лучше людей живут...
Официантка принесла Борменталю тарелку супа.
- ... Ночлежку им строят, лучше Дома колхозника в райцентре. Разве
это дело? - продолжал участковый.
- Так на их же деньги! - не выдержала официантка.
- Не имеет значения! - пристукнул Заведеев по столу. - Собака должна
знать свое место!
Обедающие собаки хмуро покосились на Заведеева. Очевидно, им часто
приходилось слышать эти рассуждения. Официантка принесла им второе, и
собаки принялись уплетать свои бифштексы. Внезапно в дверях послышался
шум. Борменталь поднял голову. На пороге столовой стоял, пошатываясь,
пьяный Пандурин, обводя помещение мутноватым злобным взглядом.
- У-у, суки! - выругался он, на что собаки, оторвавшись от мисок
дружно и яростно залаяли.
- Выйдите, пожалуйста! - бросилась к нему официантка.
- Я те выйду! Я тебе так выйду! Псинам продалась! - замахнулся на нее
Пандурин, но ближайший к нему пес точным рассчитанным прыжком перехватил
его руку зубами. Пандурин заорал, повалился на пол. Собаки окружили его,
но рвать не стали, только продолжали лаять.
- Прекратить! На место! - крикнул Заведеев собакам.
Псы вернулись к мискам, поджав хвосты. Пандурин поднялся с пола и,
бормоча ругательства и угрозы, удалился.
Заведеев рассчитался за обед, сухо попрощался с официанткой и
почему-то с Борменталем и ушел.
Борменталь принялся за второе, пытаясь проанализировать свои
ощущения. Соседство с собаками было, что ни говори, неприятно. И деловая
хватка Василия, и неожиданные перемены в Дурынышах, и собачья коммерция -
все это было до крайности неприятно, но объяснить себе - почему? - он не
мог. Нет, не таких перемен хотелось, более гуманных, что ли. Он вспомнил
известные слова о цивилизованных кооператорах. Неужто бродячие псы и есть
те самые цивилизованные кооператоры? Нонсенс!
В столовую вошел Дружков, весело что-то насвистывая. Собаки подняли
головы, завиляли хвостами. Василий подошел к ним, присел на корточки,
обнял и несколько минут что-то нашептывал. Псы внимательно слушали, потом,
как по команде, строем выбежали из зала.
- Маша, гриба нам принеси, - попросил он официантку, подсаживаясь к
Борменталю.
- Ну как? Вкусно? - поинтересовался он. - Ты собакам гриба давай. Они
это любят, - сказал он Маше, когда та ставила на стол графин с настоем.
- У меня к вам, Дмитрий Генрихович, дело, - сказал Василий, наливая
себе стакан. - Я раньше тревожить не стал, ждал, когда сами придете,
посмотрите на дело рук ваших...
- Что за дело? - насторожился Борменталь.
- Хочу вам клинику построить. Здесь, в Дурынышах. Средства у меня
есть. Каждый член кооператива приносит доход сто рублей в день. Есть и
валютные псы. А скоро учредим "Интерфасс" - и развернемся сильно!
- В каком направлении? - поинтересовался Борменталь.
- Датчане нам породистых псов будут поставлять по обмену. Доберманов,
боксеров, догов... Это собаки, я вам скажу! Хотя наши дворняги и бродячие
ничем не хуже. По экстерьеру не вышли, а масла в голове хватает... Будут в
Дании стажироваться. В Интерполе, по борьбе с наркотиками. У меня и с КГБ
договор подписан...
Борменталь брезгливо поморщился.
- На границу буду посылать своих ребят... У меня же с ними
взаимопонимание полное, сам понимаешь... - опять перешел на "ты" Василий.
- Без всякой дрессировки...
- Ну, а при чем здесь я? - начал терять терпение Борменталь.
- А при том, что мне людей не хватает. Собак навалом, а людей
работящих нет! Еле-еле школьников наскребаю, они без предрассудков и еще
чего-то хотят. Остальные - нет. Ты недавно в Дурынышах, а я здесь зубы
сточил. Негодный народ. Даром, что потомки Полиграфа...
- Чьи потомки? - удивился Борменталь.
- Того... героя, которого профессор из собаки вывел. Швондер мне
давал читать. У Полиграфа дети были, Преображенский при них опекуном
состоял, вывез их в Дурыныши, вот они и расплодились. Здесь почти каждый -
внук или внучатый племянник Шарикова.
- И Заведеев?
- По прямой линии. А председатель Фомушкин - по женской. Его отец был
женат на дочке Шарикова. Но что-то не так в генах. Не собачьи гены... Вот
я тебе как брат брату предлагаю - помоги мне. Я тебе клинику, а ты мне -
народ.
- Я что-то не понимаю, куда ты клонишь, - сказал Борменталь.
- Так ведь проще простого! Будет клиника - будут операции. У меня
кандидаты есть. Будешь их... по Преображенскому-Борменталю. Такие люди
выйдут! Тимофей просится с командой, - кивнул Василий на пустые,
оставленные собаками миски. - Полкан дворовый у Дарьи Степановны. Давно
мечтает, даже завидует мне втихаря... И мне с ними легко будет работать.
- Так ты мне предлагаешь собак в людей переделывать?! - наконец дошло
до Борменталя.
- Во! Понял? Сообразительный тоже. Как собака, - похвалил Дружков.
- А монополию не боишься потерять?
- Монополия - тормоз прогресса, - серьезно сказал Василий. - С точки
зрения перестройки моя идея - правильная. Президент одобрит.
- Вот пускай Президент и оперирует! - заорал Борменталь, вскакивая со
стула. - Бред! Это безнравственно - собак в людей поголовно!
- Не поголовно, а по желанию. Кто хочет собакой остаться -
пожалуйста!
- Безнравственно все равно!
- А водку пить - нравственно? А спекулировать, в чужой карман
смотреть, ждать милостыню от германцев - нравственно? - перешел в
наступление Василий. - Вы новых людей, говорят, семьдесят лет делали.
Наделали. Теперь мне дайте... Давай демократически вопрос ставить. Если
захочешь не только собак оперировать, я не возражаю. Можно и кошек, хотя
прямо скажу - не верю я в кошек. Не перестроечное животное, хитрое. А
лошади - почему не попробовать?
- Василий, вы - сумасшедший, - заявил Борменталь.
- Сумасшедших собак не бывает. Это вам в любой ветеринарной лечебнице
скажут.
- Все! Хватит! - завопил Борменталь, бросаясь к выходу.
Но не успел он сделать и шагу, как в зал столовой ворвался Швондер,
за которым едва поспевала Марина. Вид старика был безумен. Швондер, тяжело
ступая и припадая на правую ногу, кинулся вначале к раздаточному окошку,
чем весьма напугал обеих девушек. На лице старика были написаны боль, ужас
и крушение идеалов. Он поискал глазами в кухне, обернулся и наконец увидел
Василия, сидящего за столиком.
- Полиграф! - проговорил Швондер с интонацией Тараса Бульбы,
обращающегося к отступнику-сыну.
- Слушаю вас, Михал Михалыч, - отозвался Василий.
Швондер приблизился к нему, сверля взглядом.
- Правду люди говорят? - спросил он еще с какой-то надеждой.
- О чем вы? - Василий встал.
- "Мерседес" твой? Это все... твое? - жестом указал он вокруг.
- Машина моя. Остальное - собственность кооператива, - скромно
отвечал Василий.
- Предаю революционной анафеме как ренегата и перерожденца! -
громогласно объявил Швондер, поднимая правую руку. - Знал ведь, что не
Полиграф ты, но верил... Верил, что продолжишь дело Полиграфа. А ты мразью
буржуйской оказался... Продал республику. Знать тебя больше не знаю и буду
требовать исключения из партии!
Произнеся эту речь, Швондер покачнулся, так что Борменталь сделал
движение подхватить его, но старик справился сам и, поникнув лохматой
нечесаной головой, покинул столовую.
- Неприятно получилось... - пробормотал Василий. - Кто ему донес?
- Не донес, а раскрыл ваше лицо, - выступила вперед Марина. - Нельзя
двурушничать, Василий. А то с ним вы за революцию, а сами - настоящий
коммерсант. Кроме денег, ничего не интересует...
Дружков вздохнул, почесал рыжий затылок.
- Странные вы - люди... Старику немного осталось, ломать его, что ли?
Подпевал ему, вреда от этого нет. Да мне вообще наплевать на ваши
революции, демократии... Ошейник сняли - спасибо. Дальше я сам пищу
добывать должен. А вы грызитесь, - горько заключил Дружков и направился к
выходу.
Уже в дверях остановился, взглянул на Борменталя трезво и холодно.
- Подумайте о моем предложении. Клиника за мои средства и за каждую
операцию - десять тысяч. Долларов.
И вышел.
Заведеев подъехал к коттеджу Борменталя на желто-синем милицейском
"уазике" и рысью побежал к дверям. На стук вышла Алена.
- Отец дома? - спросил участковый.
- Дома.
- Отдыхает?
- В шахматы играет с компьютером.
- С кем? - не понял Заведеев.
- С машиной. Проходите.
Участковый зашел в сени. Через минуту, вызванный дочерью, появился
Борменталь в домашнем костюме.
- Приветствую, Дмитрий Генрихович, - козырнул Заведеев.
- Что-нибудь случилось? - спросил доктор.
- Председатель поселкового Совета просит вас на совещание.
- Да что стряслось? Воскресенье... - недовольно проговорил
Борменталь.
- Время не терпит. По дороге расскажу.
Пока ехали в поселковый Совет, участковый рассказал Борменталю, что
ситуация в деревне обострилась. Дружков со своим кооперативом взял в
аренду близлежащие поля, по слухам, всучив большую взятку в райагропроме.
- На лапу дал. У них, у собак, просто, - прокомментировал Заведеев.
Мало того, Дружков приватизировал и местный магазин, в котором
последний год, окромя водки раз в месяц, турецкого чая и детского питания
"Бебимикс" ничего не водилось. Опять же дал на лапу в управлении торговли.
В результате в магазине появилось молоко, масло, хлеб и некоторые другие
продукты...
- Да, я знаю, - вспомнил Борменталь. - Жена говорила.
...Которые выдаются по талонам, причем талоны распределяет все тот же
кооператив, то бишь Дружков.
- Собакам и людям - по одинаковой норме! - с негодованием сообщил
Заведеев.
- Безобразие, - кивнул Борменталь.
И вообще, Василий зарвался, социальная напряженность в деревне
растет, трудящиеся требуют защиты от Совета. С этой целью Фомушкин срочно
сзывает совещание.
- Я лицо не административное, - возразил Борменталь.
- Вы очень нужны, - сказал участковый.
В холодном нетопленом помещении Совета, выгодно отличавшемся от офиса
кооператива отсутствием всяческих удобств и загаженностью, участкового с
доктором встретили Фомушкин и коллега Борменталя Самсонов. Оба были в
полушубках и шапках.
Фомушкин, приземистый мужик с красным от ветра и алкоголя лицом,
пожал Борменталю руку железными короткими пальцами.
- Присаживайтесь, товарищи, - указал он на ломаные стулья.
Кое-как сели. Фомушкин выложил на стол блокнот.
- Долго говорить не буду, - сказал Фомушкин. - Надо что-то
предпринимать. Народ нас не поймет, если мы... Товарищ Самсонов, доложите.
Самсонов вынул из-за пазухи документ, оказавшийся письмом к главному
санитарному врачу области, и зачитал его. В письме красочно описывались
угроза эпидемий, многочисленные покусы населения, шумовые воздействия от
лая и воя по ночам и прочие беды, свалившиеся на Дурыныши в связи с
чрезвычайно высоким скоплением бродячих собак.
