Следующая груда заставила летчика задуматься о
смысле всех этих груд. Они напомнили ему его
детство - в детстве он очень любил превращать в
такие же груды обломков разные вещи своих родите-
лей и братьев. Старший брат Иржи частенько лупил
его за это. Но все равно новые и новые груды выхо-
дили из под рук будущего летчика...
...Японские паровозы только что исчезли, а гора
Фудзи - нет; она почему-то никогда не исчезала,
если только светило не светило так, как светило
сейчас светило, а светило оно не как светило, а
вообще никак не светило.
* * *
Было ясно видно, что Ганс Обломов не умеет ста-
вить капканы. Интересно, на кого он хочет возло-
жить это дело на этот раз? Время шло, и никого
вокруг не было. Растерянный Ганс понуро бродил с
капканом по гладкому тонкому льду. Он ничего не
мог придумать. Неожиданно Ганс вспомнил, кому мож-
но поручить установку капкана, и направился к бе-
регу, где стоял его лимузин, больше смахивавший на
тяжелый гроб на шести столбах, выкрашенный во все
синее и зеленое.
Но тут неожиданно лед тронулся, а вместе со ль-
дом тронулся и лимузин. Обломов не успел ничего:
ни бросить взгляд на улетающий лимузин, ни тем бо-
лее поставить капкан - падение в ледяную воду,
усугубленное тем, что капкан защемил Гансу ногу,
помешало ему сделать это.
* * *
"...Редкий трамвай доплывет
до середины Днепра."
Пролетая над Днепром, Иржи попросил немного
притормозить и снизиться, чтобы не упустить тот
момент, когда трамваи начнут переправляться на за-
падный берег.
...Вот все пятнадцать трамваев разом ринулись в
воду, и вскоре три штуки уже затонули недалеко от
берега. Иржи потер руки и попросил остановиться
совсем. Крокодил круто пошел влево и вниз, а затем
сел на высокий прибрежный холм.
Пока они садились, утонуло еще четыре трамвая.
Дон Игнатио задумчиво достал из корзины записную
книжку и зевнул. Иржи заявил, что ставит свою
трость против остова дона, что сегодня ни один
трамвай не пересечет середины Днепра. Дон же решил
присоединиться к Иржи, и предложил деду поставить
против них своего крокодила. Дед сначала не согла-
шался, но дон сразу смекнул, что дед слабо разби-
рается в здешних трамваях, и приплюсовал к трости
корзину от своих книжек. Легковерный старик соб-
лазнился и изъявил свое согласие. Иржи посмотрел
на Днепр и удовлетворенно заметил, что над водой
виднелись уже только два трамвая, из последних сил
пытающиеся достичь середины Днепра.
Иржи решил немного побродить по прибрежному
пляжу и, предупредив остальных, направился вниз.
Там он и встретил Обломова, который тоже наблюдал
за трамваями. Иржи был очень рад встрече. Обломов
выслушал про пари, заключенное дедом и его пасса-
жирами, и решил принять сторону Иржи и дона. Обло-
мов поставил заднюю дверь от своего лимузина, и
тут оба трамвая, как по команде, скрылись под во-
дой.
Дед потрепал по холке крокодила, проворчал себе
что-то под нос и решил не заключать никогда больше
такие пари. Потом дон сказал, чтобы дед все-таки
довез их до Филиппин, и пусть Обломов приезжает
туда забирать крокодила, а взамен пусть дает ко-
леса от лимузина. Обломов не хотел на Филиппины, и
все уговаривал дона подождать, но дон сказал, что
ждать некогда, и оседлал крокодила.
Вскоре Днепр остался позади, и под ними уже был
Китай...
* * *
"...Некто мистер Обломов был
там. Это объясняет все."
Желтая филиппинская ящерица нагло уставилась на
проснувшегося только что мельника, лежавшего на
пиджаке, аккуратно расстеленном на широкой спине
носорога деда Апполоныча, и бригадира с четырьмя
обойными гвоздями в зубах, пытавшегося стащить
пиджак из -под мирно спящего мельника. Носорог не
обращал внимания на всю эту возню.
Наконец, ящерица забыла про мельника и перевела
взгляд вдаль, где уже виднелся остов баркаса с его
счастливым обладателем, Иржи со своей тростью и
Обломов с крокодилом. Дон Игнатио бодро размахивал
свободной рукой и рассказывал что-то захватываю-
щее. Вслед за ящерицей вдаль зорко посмотрел дед.
Он завел себе нового зеленого крокодила и почти не
держал зла на Иржи и дона. В это время железнодо-
рожный обходчик крепко спал на опушке филиппинско-
го липового бора. Он крепко спал уже около двух
суток - партийное задание было очень трудоемким.
Иржи первым заметил мельника, суетившегося вок-
руг пиджака, который был похож теперь уже на пид-
жак типа "люкс". Носорог грузно повернулся вокруг
своей оси, и мельник сразу решил слезть, благо
время еще было. Запыхавшийся же бригадир не заме-
тил, как носорог накренился, и в следующую секунду
был придавлен самым жестоким образом незадачливым
носорогом.
Иржи протянул мельнику какой-то маленький па-
кет, содержимое которого ему предстояло узнать.
Затаив дыхание, следили коллеги за мельником,
вскрывавшим пакет. Все, что могло случиться, слу-
чилось бы, если бы только дед в самый последний
момент вдруг не упал в баркас. Все оглянулись, и
этого было достаточно. Ничего не случилось. Ровным
счетом.
Опечаленные коллеги взяли у мельника пакет и
собрались было выбросить его в канаву, но Иржи ре-
шил повременить и убрал пакет в карман. Дон хотел
было возразить, но зевнул и не стал возражать. Дед
с обломком баркаса в зубах тяжело вывалился из не-
го, подошел к бедняге бригадиру, придавленному
носорогом, и ткнул его кончиком каблука галоши,
которую он всегда надевал на левую ногу. На правой
ноге у него тоже была левая галоша. Бригадир слабо
улыбнулся и постарался улыбнуться еще, но уснул.
Уснул и дед. Носорог тоже спал, но сон его не был
спокойным, тем более, что носорог был разбужен
легким толчком в бок чьего-то холодного каблука.
Это оказался филиппинский каблук. Его запустил в
носорога один железнодорожный обходчик, которому
не спалось. Вскоре носорог снова закрыл глаза и
погрузился в забытье.
Теперь уже спали все железнодорожные обходчики
и бригадиры, спали все носороги и мельники, спал
Иржи и дон Игнатио, спал Обломов, не расставаясь
со своим крокодилом, спали все; не спал лишь один
летчик - он, как всегда, лежал на японском берегу,
ставшим для него вторым домом.
* * * * *
Старый форт все еще стоит на берегу хмурого
пруда. Эти негодяи не смогли не воздвигнуть форт
именно у этого наскоро выкопанного пруда. Воды в
пруду теперь нет, хочется также, чтобы не было
здесь и этого форта, однако эти негодяи воспользо-
вались случаем и отгрохали здесь целый монастырь.
Хоть монастырь и не похож на настоящий, в нем все
же есть что-то не то от форта, не то от хмурого
пруда без воды и без дна. Дивный монастырь состря-
пали эти мерзавцы.
Пора бы и нам построить какой-нибудь склад или
сарай, а может, даже снести все, построенное этими
зодчими, и соорудить ровную взлетную полосу для
трамвая #10, и пусть этот трамвай летит к чертовой
матери, а эти негодяи пусть знают, что будь наша
воля, мы бы отправили их всех в этом трамвае еще
дальше!..
* * *
Волны плавно поглотили пирс, занимавший добрую
половину лагуны. Луна назойливо маячила над горой
"Грустная Цапля", названной так в V веке. Носивши-
еся над лагуной чайки с неистовой быстротой замер-
зали прямо на лету - в море сыпались целые полчища
этих птиц.
Все это наблюдал бывший капитан Луков из окна
идущего ко дну морского рефрижератора. Обломки
пирса напоминали капитану о его горькой доле, но
не все было так плохо - остальные рефрижераторы
тоже шли или уже пошли ко дну.
...Шторм утихал около часа, и этого было доста-
точно - весь караван рефрижераторов покоился на
дне лагуны. Скоро и луна зашла за замерзающее мо-
ре...
* * *
Всякая дрянь хранится в этих сундуках, начиная
уже гнить и разлагаться. Там гниет все, независимо
от цвета, размера, массы, возраста, запаха, про-
исхождения, количества и многих других свойств и
параметров.
Что ж, заглянем вовнутрь - чудесно! Все самые
полезные предметы должны храниться именно здесь.
* * *
Помощь пришла в виде упакованного в кованый
сундук медного таза. Им ничего не накрыть теперь
этим медным тазом, кроме самих себя. Что они и
сделали.
* * *
Фургон мчался навстречу смерти, поджидавшей его
на южной стороне пустыни Гоби, вздымая вместе с
тучами песка черепа и кости оставшихся здесь
навсегда путешественников. В фургоне никого уже не
было - исключение составлял сам фургон и забив-
шийся в упряжку жираф. И вот вскоре на их пути
возникла широчайшая расселина: смерть дождалась
наконец их. Долго летели фургон и его жертва вдоль
гладкой отвесной стены...
* * *
Из воспоминаний некоего герцога мы узнаем, что
самым главным негодяем в его жизни был садовник.
Очень хорошо, что герцогу удалось умереть в своей
любимой раскладушке. Садовник же умер спустя всего
десять минут после кончины неудачливого герцога в
страшных объятиях мертвеца.
* * * * *
ПОЛИГОН - IV
Cobbot / Flops / Genrikh
1.89 - 1.90
* * *
Городок был разбужен внезапным наступлением ут-
ра. Его жителям это не понравилось, и хотя светило
никогда еще не появлялось вовремя, каждое утро го-
родка сопровождалось нецензурной бранью.
Это утро ознаменовалось еще более глубоким воз-
мущением жителей, разбуженных идиотским светилом.
...Бочка с какой-то нечеловеческой дрянью быст-
ро катилась по главной улице городка и оглушитель-
но верещала; с крыш свисали грязные вонючие сети,
из которых торчали протухшие рыбьи туши; на подо-
конниках стояли старые ржавые мясорубки и соковы-
жималки, покрытые толстым слоем серой пыли; вдали
виднелись останки вчерашних бегемотов, издохших от
жуткой вони, доносившейся отовсюду. Площадь была
завалена тряпками всевозможных размеров и сортов;
на шпиле ратуши уныло болтался грязно-розовый баш-
мак; возле открытого канализационного люка стояла
ободранная туша старой гнедой клячи и пустой та-
бачный ларек...
...Столь же внезапно наступил вечер и идиотское
светило исчезло.
* * *
Когда появился первый паровой самолет, все были
очень напуганы - ведь раньше самолеты были вовсе
не паровыми, а парусными. Сделал такой чудесный
аэроплан известный авиаконструктор Черепанов, са-
молеты которого славились высокими мачтами и креп-
кими кузовами.
Он летел над городом, пробудившимся от громкого
блеяния несчастного козла, повисшего на якоре са-
молета. Измученный козел ударялся об крыши полу-
развалившихся сараев, и те разваливались оконча-
тельно.
Самолет неторопливо облетел вокруг города, и
потрясенные горожане разошлись кто куда; Черепанов
подкинул в топку дров и направил свой чудесный ап-
парат за город, где и сел на кукурузном поле.
Этот полет привел Черепанова к мысли, что якоря
самолету ни к чему. Участь же козла была оконча-
тельно решена: он стал первым экспонатом городско-
го музея аэронавтики и все посетители носят ка-
пусту этому отважному зверю.
* * *
Некто очень настырный вот уже около десяти лет
измерял высоту Пизанской башни. Каждый день своей
жизни он начинал с пробежки до башни и обратно -
это помогало негодяю поддержать настырность.
Чудовищные размеры, которые имела башня в горо-
де Пизе, где и проживал настырный негодяй, не
оставляли никаких сомнений во всех десяти прожитых
