принципиально нельзя, объяснять неправдоподобное правдоподобным,
тут уж, скорее, больше подходит чтонибудь из разряда фантастики,
и потому, естественно, Сисс как бы невзначай подсунул мне
"летающие тарелки", то есть версию, объясняющую все эти события
"внеземным" вмешательством. И вот в этом, втором, варианте
проблема приобретает космический размах; мы имеем дело с первым,
так сказать, контактом Земли и землян с существами из космоса.
Например: некие существа, разумные, но значительно отличающиеся
от нас, у которых все процессы жизнедеятельности протекают
совершенно иначе, желая ближе познакомиться с людьми, используют
вот такой метод: посылают на Землю, незаметно для нас, что-то
вроде своих "инструментов" для исследования людей. "Инструменты",
конечно же микроскопические, невидимым облаком опускаются с
"летающих тарелок". Однако они не атакуют живые организмы, они
предназначены, "адресованы" мертвым. Почему? Ну, скажем, чтобы не
причинять вреда живым (это, кстати, свидетельствовало бы о
гуманности звездных "пришельцев"). Каким образом механик может
быстрее и лучше всего познакомиться с конструкцией и действием
механизма? Включив его и наблюдая, как он работает. Вот и эти
"инструменты" действуют по такому же принципу: они на некоторое
время "включают" покойников, заставляют их работать, и пришельцы
получают необходимую информацию. Но даже и при таком допущении
явление нельзя понять и объяснить до конца, и вот почему.
Во-первых, "фактор" действует разумно, целенаправленно, так что
это не инструмент в нашем понимании, вроде молотка, а скорее уж
нечто сродни дрессированным бактериям - дрессированным.
натасканным, как наши охотничьи собаки; во-вторых, налицо
непонятная связь "фактора" с раком. Если бы от меня потребовали
объяснить эту связь, я предложил бы что-нибудь в таком духе: в
районе низкой заболеваемости люди здоровы не потому, что там нет
вирусов рака, а потому, что у них выработался иммунитет; можно
предположить, что иммунитет к раку пропорционален восприимчивости
к "космическому фактору" - таким образом и статистика будет
сыта, и наше объяснение цело...
Грегори остановился. И в его комнате, и в комнате мистера
Феншо царила тишина. Шеппард, который до сих пор молча слушал и
лишь изредка поглядывал на молодого детектива, словно удивляясь
не столько его словам, сколько горячности, спокойно заметил:
- И во все это вы, конечно, не верите...
- Ни настолечко вот... - ответил Грегори. Внезапно его
охватила противная слабость. Все ему стало безразлично: пусть
мистер Феншо упражняется, пусть молчит; опять, как после
разговора с Сиссом, страшно захотелось остаться одному.
Инспектор продолжал:
- Вы, очевидно, много читали, много знаете. Язык у вас явно
не "полицейский". Это правильно, надо знать язык врага. Во всяком
случае, Сисс был бы вами доволен. Вы ведь все еще подозреваете
его, да? А каковы, повашему, его мотивы?
- Понимаете, это не совсем так. Если бы я подозревал его,
это значило бы, что я атакую, а я - я в обороне, в отчаянной,
глухой обороне. Как загнанная в угол крыса. Я защищаюсь от
"чудес" в этом деле. И потом, сэр... Если развивать гипотезы
подобного рода, можно договориться, в конце концов, до чего
угодно: например, что "фактор X" оказывает свое действие
периодически, через определенные промежутки времени, что
последний раз снижение заболеваемости раком было около двух тысяч
лет назад, но не в Англии, а в Малой Азии, и в связи с этим там
произошла целая серия "воскрешений", помните, Лазарь и еще
кое-кто... Попробуйте хоть на секунду принять подобное
объяснение, и получится, что земля разверзается, твердь
становится хлябью, люди могут появляться и исчезать, а полиции
остается как можно скорее сбросить мундиры и разбежаться... да и
не только полиции. Нам нужен преступник, а если эта серия
действительно закончилась, то чем дальше, тем туманней и
таинственней будут казаться все эти события, и нам останутся
только несколько гипсовых слепков да противоречивые показания не
слишком интеллигентных могильщиков и смотрителей моргов. Что
можно будет предпринять, имея на руках такие данные?
Единственное, что нам остается, - сконцентрировать внимание на
появлении трупов. Теперь я полностью уверился в вашей правоте:
мой блеф ничего не дал, Сисс не был удивлен сообщением и...
Погодите, погодите!..
Грегори вскочил со стула, глаза у него горели.
- После звонка Сисс сказал нечто конкретное! Он не только
ожидал, что труп объявится, но даже может вычислить по своей
формуле, когда начнут появляться остальные, то есть когда
исчерпается у них, как он выразился, запас "энергии движения"...
Значит, надо сделать все, чтобы хоть раз труп появился при
свидетелях!
- Позвольте мне, - попросил Шеппард, который давно уже
пытался прервать монолог своего подчиненного.
Но Грегори как будто не замечал этого, казалось, он вообще
забыл о присутствии главного инспектора. Стремительно и
безостановочно бегал он по комнате.
- Вы цепляетесь за альтернативу: либо Сисс, либо "фактор".
И теряете второй член -"фактор", так что остается только
вульгарная мистификация, чудовищная забава с мертвецами. А если
альтернатива неверна? Если это не Сисс и не "фактор"? А если это
сделал какой-то ученый, изобретший, синтезировавший "фактор" и
для эксперимента впрыснувший его покойникам?
- И вы верите этому? - воскликнул Грегори, подбегая к
столу. Он стоял и, тяжело дыша, смотрел на спокойного, почти
довольного собой инспектора. - Если вы в это верите, то... то...
Чепуха! Никто ничего не изобретал! Это же открытие, достойное
Нобелевской премии. О нем узнал бы весь мир! Это во-первых. А
во-вторых, Сисс...
Грегори замолчал. Настала полная, абсолютная тишина, и в ней
пронзительно, отчетливо прозвучал скрип - размеренный,
повторившийся несколько раз; он раздавался не за стеной, а здесь,
в комнате. С этим явлением Грегори уже не однажды сталкивался,
случалось это примерно раз в два-три месяца, причем по ночам,
когда он лежал в постели. В первый раз серия поскрипываний,
приближающихся к кровати, даже разбудила его. Решив, что кто-то
босиком крадется к нему, он вскочил, зажег ночник, но в комнате
никого не было. Второй раз это случилось поздней ночью, почти под
утро, когда, измученный бессонницей, в которую вогнали его
акустические упражнения мистера Феншо, он лежал в тупой полудреме
на грани между сном и бодрствованием. И опять он включил свет, и
опять никого не было. После этого он перестал обращать внимание
на скрип, объяснив его тем, что дом старый, паркет рассыхается
неравномерно, а слышно его только ночью, когда становится совсем
тихо. Однако сейчас в комнате горел свет, мебель, такая же
старая, как и паркет, безмолвствовала. А паркет опять легонько
скрипнул - около камина. Потом снова, но уже ближе, где-то в
центре комнаты, дважды скрипнуло - перед и позади Грегори. И
опять все стихло. Грегори, оцепенев, стоял с поднятыми руками, и
тут из соседней комнаты, но так слабо, как будто совсем издалека,
донесся не то плач, не то смех, немощный, старческий,
приглушенный (одеялом, что ли?), сразу же перешедший в бессильное
покашливание. И опять тишина.
- Во-вторых, Сисс сам себе противоре...
Грегори тщетно пытался поймать ускользнувшую мысль, пауза
слишком затянулась, чтобы можно было притворяться, будто ничего
не случилось. Он беспомощно потряс головой и сел на стул.
- Понимаю, - сказал Шеппард, чуть наклонившись в кресле и
внимательно глядя на Грегори. - Вы подозреваете Сисса, поскольку
считаете, что вынуждены его подозревать. Очевидно, вы пытались
установить, где находился Сисс в те ночи, когда исчезали трупы?
Если хотя бы на одну из этих ночей у него есть достаточно
убедительное алиби, от подозрений придется отказаться или принять
версию о соучастии, о чудотворстве per procuram [Через посредство
кого-либо (лат.)]. Итак?
"Не заметил? Не может быть! - мгновенно промелькнуло у
Грегори в голове. - Хотя он, наверно, туговат на ухо. Возраст
как-никак". Он попытался сосредоточиться, понять, что говорит
Шеппард; слова еще звучали в ушах. но смысл их ускользал.
- Ну да, естественно, - бормотал он. И. придя наконец в
себя, начал более решительно:- Сисс ведь такой анахорет, что о
достоверном алиби говорить трудно. Надо было бы допросить его, а
я... Да, следствие я завалил. Завалил... Даже женщину, которая
ведет у него хозяйство, не допросил...
- Женщину? - с изумлением переспросил Шеппард. Лицо у него
было такое, что казалось, он вот-вот расхохочется. - Да это же
его сестра! Нет. Грегори, я бы не сказал, что вы многого
добились! Уж коли вы не решились допросить его, так допросили
хотя бы меня. В ту ночь. когда исчез труп в Льюисе - помните,
между тремя и пятью пополуночи, - Сисс был у меня.
- У вас? - прошептал Грегори.
- Да. Я уже тогда, пока еще, так сказать, приватно, привлек
его к сотрудничеству, попросив ознакомиться с материалами дела.
Он пришел ко мне домой и ушел после двенадцати, точно сказать не
могу, но что-то между пятью минутами и половиной первого; если
даже предположить, что он вышел от меня ровно в полночь, то ему
пришлось бы мчаться в Льюис на максимальной скорости, и то
сомневаюсь, добрался бы он туда к трем часам. Скорее, уж
где-нибудь около четырех. Но не это главное. Знаете, лейтенант,
бывает физически невероятное - например, подбросить монету так,
чтобы она девяносто девять раз из ста упала орлом, - и
психологически невероятное, которое уже граничит с невозможным. Я
давно знаю Сисса, это невыносимый человек, эгоцентрик, весь
составленный из острых углов, при всем великолепии интеллекта -
хам, абсолютно лишенный чувства такта, вернее, не принимающий во
внимание то обстоятельство, что люди придерживаются определенных
условностей не столько по причине воспитанности, сколько ради
удобства. Относительно него у меня нет никаких иллюзий, но я
просто не могу представить его прячущимся в морге, сидящим на
корточках под крышкой гроба, подклеивающим мертвецу пластырем
отвалившуюся челюсть, выдавливающим в снегу следы, разгибающим
окостеневшие конечности - только для того, чтобы потрясти
мертвецом наподобие куклы и до смерти перепугать констебля; все
это совершенно не похоже на Сисса, которого знаю я. Прошу
отметить, я не утверждаю, будто он не способен на преступление, я
только считаю, что он не смог бы совершить его в столь
чудовищно-тривиальной аранжировке. Один из двух Сиссов не
существует: либо тот, который разыграл этот кладбищенский
трагифарс, либо тот, с которым знаком я. Иначе говоря, чтобы так
срежиссировать этот кошмар, он должен был бы в обыденной жизни
играть роль человека, диаметрально противоположного тому, каким
является на самом деле, или, выражаясь осторожней, каким он
оказался, совершив все то, в чем вы его подозреваете. Вы думаете,
такое изощренное и последовательное притворство возможно?
- Я уже говорил вам: все возможно, все, что избавит меня от
необходимости поверить в чудо, - хрипло проговорил Грегори. Он
опять потирал руки, точно они снова замерзли. - Я не могу
позволить себе роскоши копаться в психологических тонкостях. Мне
нужен преступник - любой ценой. Может, Сисс сумасшедший - в
определенном смысле этого слова, может, мономаньяк, может, у него
раздвоение личности, может, у него есть соучастник, или он своей
