сокой и "хрупкой" в то же время; Витя интенсивно отыскивал поэтические
сравнения для ее стройной фигуры и красивых длинных волос... В общем, на
зарядке он чувствовал себя несколько приятнее, чем его товарищи.
Тем временем процесс в неискушенном Витином сознании продолжался.
Всех девочек он сравнивал теперь со Стеллой, как с этаким эталоном, и
постоянно убеждался в ее превосходстве над остальными. "Да нет", - думал
Витя, - "Просто она действительно лучше других, я хладнокровно выбрал
ее, и это совершенно естественно. Если я увижу кого-нибудь лучше, то
сразу это оценю и сделаю правильный, трезвый вывод..." Но все эти доводы
не в силах были уже что-то изменить, и постепенно все четче обрисовыва-
лось убеждение, что лучше Стеллы никого быть не может, и это убеждение
прочно вставало в центр всего мира... Витя этому еще не верил, он верил
в свой трезвый расчет, и тому подобные вещи, но само состояние ему уже
нравилось - постоянно думать о НЕЙ, вспоминать фрагменты ее лица и любо-
ваться ей самой, вспоминая каждую мелочь. Все существование было теперь
подчинено одному - жить, чтобы думать о ней и видеть ее: это развлечение
ему нравилось, по крайней мере ничем подобным раньше он не занимался.
Все отношение к лагерному режиму совершенно изменилось: например, нена-
вистная зарядка стала теперь самым приятным занятием за весь день. Засы-
пая, он начинал разговаривать сам с собой: несколько раз убедительно до-
казывал сам себе, насколько она красивая девочка ("Ты просто не понима-
ешь, какое у нее прекрасное лицо..." И следовали детали). Лица ее вскоре
он уже просто вспомнить не мог, возникали лишь отдельные фрагменты: оно
слилось с его восприятием, стало "нулевой точкой". Он обнаружил одноз-
начное соответствие Стеллы с его ранее разработанным идеалом: он всерьез
был уверен в этом, хотя на самом деле, по-видимому, сам идеал незаметно
совместился со Стеллой.
И вдруг Витя спохватился. Произошло это очень просто: он внезапно
вспомнил слово "любовь". Именно это слово, которое раньше ему казалось
глупым и ненужным, и которого он раньше избегал в своей речи. Вспомнив,
Витя немного подумал, и с ужасом обнаружил, что это, кажется, где-то
как-то, наверное, и есть оно самое...
Витя испугался. Он попытался доказать себе, что все зависит только от
него, он ни в кого не влюбился, это все просто так, и он может спокойно
забыть ЕЕ и думать о другой девчонке.
Но ничего не получалось, никакие убеждения и уверения не помогали. Он
снова замирал сердцем, когда видел ее, она нравилась ему до потери соз-
нания, он просто не видел ничего, кроме нее, это было неизлечимо...
И Витя сдался. Он признался себе, что ЛЮБИТ ЕЕ, и это слово, раньше
казавшееся до ужаса гадким, теперь постоянно было в его мыслях. Ощущение
было удивительным и прекрасным, Витя упивался им, и блаженствовал, пов-
торяя уникальную общеизвестную фразу из трех слов, или имя: "Стелла,
Стелла, Стелла, Стелла, Стелла..." Ее имя, заметим, довольно странное и
неестественное, казалось ему верхом совершенства.
Однако первая, созерцательная стадия прошла, и Витя все больше заду-
мывался, чего же ему сделать, чтобы и Стелла обратила на него внимание.
Просто рассказать кому-нибудь о своем чувстве (тем более ЕЙ!) Витя никак
не мог, ему казалось, что его все засмеют и он этого не выдержит. Даже
если бы кто-нибудь об этом догадался, он просто сгорел бы от стыда, и
одни мысли об этом приводили его в ужас. Надо было как-то понравиться ей
самой, и Витя готов был приложить к тому все усилия.
Прежде всего он стал уделять ненормально много внимания своей внеш-
ности: сравнивать себя с товарищами и вообще со всеми остальными. Че-
го-то, несомненно, в нем было, но чего-то все же и не было, и к придти к
однозначному выводу Витя никак не мог.
Каждый разговор со Стеллой воспринимался как колоссальное достижение,
хотя редко продолжительность такового превышала двух-трех фраз. Разгово-
ры Витя сочинял и репетировал ежесекундно, и хотя сочиненное крайне ред-
ко реализовывалось, каждая минута общения делала его счастливым на бли-
жайшие полдня. Во время разговора любая фраза стоила неимоверных усилий:
каждое слово десятки раз анализировалось, прежде чем могло быть сказано,
и тем не менее это было для Вити высшим наслаждением. На линейке отряд
строился в две шеренги, и он всегда старался оказаться сзади нее, чтобы
касаться ее волос своим дыханием, и стоять целую четверть часа ничего не
слыша и не чувствуя, кроме того, что ОНА перед ним, всего в двадцати
сантиметрах - и это были самы счастливые минуты в его жизни...
Нельзя было сказать, что в отряде никто ничего не заметил, но изде-
ваться над Витей никому не хотелось - был он нормально развит физически,
и неплохо относился к друзьям: к тому же, в таком взрослом обществе, как
первый отряд, человек, который приударяет за девочкой (пусть даже и не-
решительно), не мог вызвать ничего, кроме уважения.
Однако смена кончалось, а никаких результатов так и не было достигну-
то. Витя почти отчаялся, но тут узнал, что Стелла, как и он, едет на
третью смену. Радости его не было границ; он счел это совпадение хорошим
предзнаменованием и решил уж в августе взяться за дело сразу, без коле-
баний. И теперь Витя Ухолкин бродил вокруг клуба, с трепетом и страхом
ожидая немедленного танца.
В сумраке он натыкался на таких же, как он, вздыхателей или на пионе-
ров младших отрядов, для которых развлечение составляли не столько тан-
цы, сколько их созерцание. Несколько раз он оказывался не в том месте,
где нужно было бы; пропустил танец, когда она стояла и разговаривала с
подругами (он просто боялся их); время шло, а Витя колебался.
Была уже половина десятого, и дискотека имела яркую тенденцию зафина-
литься. Витя вошел в прыгающую и переминающуюся с ноги на ногу толпу и
решил, что сейчас он пригласит ее обязательно, каких бы трудностей это
ни стоило.
Зазвучало медленное вступление. Ничего не видя и не слыша, он подо-
шел. К НЕЙ.
- Стелла, можно тебя? - произнес он уже полчаса прыгавшую в его мозгу
фразу...
- Это же белый танец.., - удивилась Стелла.
Витя опешил. Этими словами было перечеркнуто все, что он создавал и
репетировал весь день; ему казалось, что он сейчас умрет... Но с неимо-
верной скоростью работающие мысли подсказали ему правильное решение:
- Извини пожалуйста... если ты хотела пригласить кого-то другого.
Стелла улыбнулась.
- Нет. Я хотела пригласить именно тебя.
И только что низвергнутый в пропасть Витя вознесся в рай. С этой се-
кунды до конца танца он не произнес ни слова - он просто не мог ничего
сказать. Он касался ЕЕ, он ощущал ее, и это было высшим наслаждением для
бедного Вити. Больше ничего ему не было нужно.
...Забегу немного вперед: это был самый счастливый его день за все
лето.
5.
...А теперь рассмотрим еще одну пару, благо дискотека еще не кончи-
лась. Придется, правда, сделать опять некий экскурс в прошлое, дабы сра-
зу представить читателю еше двух действующих лиц. Итак: Юра, тот, кто
ведет дискотеку. Его должность называется "музыкальный руководитель",
или "музыкальный работник"; когда как и кому как нравится. Он в непос-
редственном подчинении у радиста; в его распоряжении весь радиоузел,
ключи от клуба и уйма свободного времени. Он еще молод, сам в прошлом
был пионером и ездил в сей лагерь; ну а теперь продолжает ездить сюда
уже в качестве "руководящей" личности. Парень он, в общем, хороший, да и
оценим мы с вами его потом; старушка-завклубом души в нем не чает и раз-
решает ему репетировать чего-нибудь в клубе в любое время, или вообще
делать неизвестно что. Радист доверяет ему даже такие ответственные ве-
щи, как включение трансляции горнов и подключение микрофона для линейки
(сам он по утрам тяжел на подъем), хотя магнитофон у радиста один, он за
него ужасно дрожит, и использование его для дискотек вызывает у радиста
сильное волнение. Короче, Юра неплохой парень; в качестве недостатков
отметим разве что, что внешностью он вышел не очень (хотя, конечно, для
мужчины это дело несущественное?), и еще маниакально увлечен тяжелым ро-
ком, что иногда утомляет собеседника. Сам играет на гитаре и фортепиано.
Ну да ладно. Теперь о сути событий.
Времени у Юры, как мы уже знаем, была уйма, и использовал он его на
что придется. Однако так или иначе, коль скоро пребывал он в пионерском
лагере, большую часть времени он видел пионеров - детей всевозможного
возраста. Наблюдать за ними ему нравилось. Гениальным педагогом он не
был, но любил мысленно пофилософствовать и явно имел склонность к кус-
тарной психологии.
Однако, круг его изысканий в этой области последнее время сузился:
сейчас его интересовала больше всего (если не сказать - только) девочка
Света из второго отряда (вообще, для пионеров полная номенклатура - имя
и фамилия. Света Журавлева). Чем же она его столь заинтересовала?
Ну, во-первых, она была красива. Во-вторых, характерный, точнее, сво-
еобразный склад характера. Первый разговор был по поводу какой-то репе-
тиции. ("А ты тоже поешь?" "Нет, я просто так." Далее Юра почему-то пус-
тился уверять собеседницу, что у нее прекрасный голос, в ответ - издева-
тельская улыбка, еще чего-то, и в итоге он почувствовал что как-то не на
высоте...) Потом Юра поразмыслил и решил, что у нее высокая склонность к
моральному самоутверждению, а отсюда потребность в игре и превосходству
над собеседником. Далее следовали теории о воздействии собственной кра-
соты на психику и прочие сложные идеи. Что красива, это факт. Впрочем,
может быть, только для него? Что может быть красивого для такого взрос-
лого мужика, как наш Юра (20 лет), в четырнадцатилетней еще не полностью
сформировавшейся девочке?
(Гм... господа, напоминаю, менталитет 79-го года отличается от совре-
менного! Впрочем, читайте... Подумать только, еще что-то объяснять при-
ходилось!)
Вот, тут-то и сложность. Получилось так, что здесь были задеты как
раз самые глубокие струны его характера. Превыше всего он ставил крите-
рий красоты (во всем!), и именно к красоте был наиболее тонко и сложно
сенсибилизирован. Именно чистота и свежесть Светы задели его душу, и он
сразу понял, что это то, что ему нужно. Главное, ему доставляло удоволь-
ствие разговаривать с ней - играть, делать вид, изображать псевдозаинте-
ресованность или псевдоравнодушие, словом, "строить глазки". Здесь было
нечто сложное: он получал удовольствие в основном эстетическое, от раз-
говора, от созерцания; такое бывает только в первый раз, да и то недол-
го, а тут... Он не знал, как это назвать, но он чувствовал, что понял
что-то такое, что не поняли, возможно никто из окружающих, и это делает
их только менее счастливыми людьми, чем он - им ничего неизвестно про
такой источник ярких мыслей и ощущений... А как это еще можно было наз-
вать?... Ему просто нравилась девочка Света из второго отряда, ее свежая
и стройная фигурка, ее слегка детская, и уже где-то взрослая психика, ее
оригинальный склад характера... Что он собирался делать дальше? Пожалуй,
он сам не знал. Влечение руководящей личности в пионерлагере к одной из
девочек, отдыхающих в нем - как бы на это посмотрели остальные? Впрочем,
по этому поводу у него имелось свое мнение.
Пора, однако, нам вернуться в выбранный пространственно-временной
эпизод: танцплощадка. Дискотека. Юра объявляет в микрофон, что сейчас
прозвучит композиция "Long Live Rock'n Roll" группы "RAINBOW", причем
название группы совпадает с названием нашего пионерского лагеря (...!)
однако пионерам до этого ценного замечания дела никакого нет, им лишь бы
подергаться - а вещь для этого вполне подходит, хотя и в меньшей степе-
ни, чем хотелось бы...
- Ну как, окажешь мне дельную консультацию?
- В чем?
- В таком малозначащем вопросе, как... проведение нашей дискотеки.
