Так. Это уже никуда не годится. Надо что-то в другом ключе... Сменить
позу?.. Нет, изнасилование в позе "свастика" или "69" - это уже для сюр-
реалистов... Что бы еще написать??
"...Он долго не мог кончить: вершина все ускользала от него. Он полз
за добычей, как охотник, голова уже болела от напряжения; но должно же в
конце концов получиться, черт возьми! Наконец, одновременно с едкой су-
дорогой левой ноги, победа наступила - и тут он почувствовал, что это
какой-то не такой оргазм, это оргазм с "формантой": все как обычно, но
только будто вырезана самая лучшая его часть...
...Бедный Йорик! Отчего люди не летают? Тетраэтилсвинец - яд! И какая
тварь не взгрустнет после соития? Не плюй в колодец. Вылетит - не пойма-
ешь. Славься, отечество наше свободное! А может, пойти домой?.."
(Пояснение: сей опус я пишу по просьбе L.Кукушкина (не путать с А.Ку-
кушкиным!), который очень просил, и просил, чтоб не меньше 20 КБайт; а
времени уж между тем полвосьмого!)
"- Ну, пожалуйста, ну еще разик!!! - просит она... (Вид сверху: под
ногами полукружок поврежденного дерна, эстетика скульптурной композиции
ниже среднего, комары со всего леса слетаются на его потную спину; но
слава богу, что не вблизи муравейника и не средь зарослей крапивы. Зато
под ее лопатками - выступающий сосновый корень, будет синяк...)
- Что, не стоит? - спрашивают многочисленные советчики.
- ...а ты резиночку аптекарскую; хошь, дам?
- Не! Лучше - шпанских мушек!
- ...оргазм на выходе плохо "давится", это не...
- Так че, не можешь сам - дай другим!
............................................................
- Завтра продолжим! - говорит она и удаляется, плюнув ему на лысин
у..."
...Кукушкин ворочался всю ночь, а под утро грязно кончил в пододе-
яльник. Поскольку вышеописанное явно не могло привести его в подобное
состояние, будем считать, что причиной сему явился другой рассказ, начи-
нающийся словами "Заяц выкинул черные окна и умер". Мне же остается лишь
выразить уверенность, милостивые господа судьи, присяжные и заседатели,
что настоящее литературное изделие со всей очевидностью показывает, что
Автор ни разу и никогда не насиловал одиннадцатилетних нимфеток ни в
сосновых лесах, ни тем более в березовых, и что даже сама мысль об этом
ему глубоко противна! Благодарю.
Д Е Н Ь Р А В Н О В Е С И Я
(обеденный перерыв)
*
В этот день двое беспорядочно и, казалось бы, бессмысленно слонялись
по городу. С ними была неведомая цель и белая сумка, забрызганная мар-
товской грязью.
Один из них был отчетлив и выразителен; его внешности не хватало раз-
ве что воинского шлема с черным страусовым пером - поэтому, возможно, на
нем выделялись шарф, завязанный винтом, и короткие сапожки. Второй был
веселее и общительнее, в его одежде ощущался стиль - подтянутый и однов-
ременно распущенный, а в его глазах - то, что он еще очень молод. Перво-
го звали Гарибальд, а второго - Плиний. Оба были одинакового роста, но
Гарибальд почему-то казался выше.
Они появлялись то там, то здесь, останавливались, снова шли, влекомые
своей неведомой целью; иногда в руке одного из них возникал яркий крас-
ный цветок, и тот, почтительно склонившись, вручал его какой-нибудь де-
вочке - и оба снова шли. В городе было полно людей - в этот день в горо-
де всегда много людей - и Гарибальд внимательно вглядывался в лица, не
пропуская ни единого; а Плиний рассматривал их просто так, казалось бы,
из праздного любопытства и оттого, что ему нравится смотреть по сторо-
нам. Чаще цветок оказывался в руке у Плиния, реже - у Гарибальда, и
только два раза они дарили одновременно - сразу два цветка; один раз это
было в метро, когда девочка сидела и обреченно читала какой-то учебник,
вынутый из сумки, и подняла свой удивленно-восторженный взгляд - а глаза
у нее были такие же, как вылинявшие джинсы; а в другой раз это было во
дворе, где много одинаковых домов вокруг, но лишь здесь солнце светило
ярче всего - потому что оно отражалось в веснушках и оранжевых волосах
своего десятилетнего творения, перегребавшего воду из одной лужи в дру-
гую... она даже испугалась, кажется - ей еще никто ничего подобного не
дарил - но вспомнила, какой сегодня день, и солнце вспыхнуло еще ярче...
-...И все же я не могу понять, - сказал Гарибальд, - может быть, на
этот раз ее просто нет?
- Смотря как искать, - сострил Плиний, - Может быть, попробовать мне?
..
Гарибальд издевательски улыбнулся.
- Тебе хватит. В нашей сумке еще много цветов...
- "Его нельзя отдать кому попало - ведь он только один". Да?
- Ты помнишь полностью это стихотворение?
- Помню. "Всплывает из многоточия Черный Тюльпан, и черные языки вы-
сунулись отовсюду; все жаждут смерти, но некому обрести..."
- Смерти сегодня не надо, - возразил Гарибальд, - Цвет смерти - бе-
лый, а черный - это совсем другое... Это - предупреждение... Это - самый
яркий контраст... Настоящая красота - это почти оружие, и ей необходим
такой цвет...
Плиний пожал плечами.
Они снова дарили цветы, и солнце уже клонилось к закату - только сре-
ди сотен лиц все никак не было того, которое необходимо было найти, и
Гарибальд становился все печальнее.
-...И все же каждый человек красив по-своему, - сказал Плиний.
- Да, - согласился Гарибальд, - но считать всех одинаково красивыми -
значит просто не различать.
- Просто у каждого своя красота; ты заметил, что мы практически не
пересеклись в выборе?
- Да.
- И если бы каждый дарил цветы, то у каждой было бы по красному
тюльпанчику...
- К сожалению, это не так... Хотя сама по себе игра забавна. Но
кто-то не поймет этой игры, а кто-то не поймет, что это вообще игра...
Ты знаешь, почему все наши тюльпаны красные?
- Знаю.
Гарибальд смотрел на низкое солнце.
- А может быть, это и к лучшему...
Плиний был младше и оптимистичнее:
- Пустяк, пошли! Нам надо посмотреть еще тысячу лиц!
...Тысяча лиц, взглядов, глаз, взмахов головы, походок, рук, шагов,
волос, ресниц, имен; тысяча мыслей, улыбок, слов, восторгов, сомнений,
печалей, для каждой души - свой красный цветок, и пусть это просто бесс-
мыслица - но кто-то же должен это делать, хотя бы один день в году!;
красота - это самое главное в людях, и хотя бы один день в году надо ис-
кать ее! Просто чтобы найти и видеть, что она действительно есть. И тог-
да ничто не страшно - можно идти дальше, шаг будет легок, потому что мир
создан таким, каким ты его видишь; пусть кто-то считает, что это не так
- любой человек мыслит по-своему, любой человек не должен быть похож на
остальных... И именно поэтому он красив.
...И Гарибальд снова исчез в толпе - чтобы когда-нибудь в его руке
возник самый красивый тюльпан, черный и единственный; чтобы молча протя-
нуть его, посмотреть в удивленные глаза и, улыбнувшись, исчезнуть, не
оборачиваясь - чтобы на следующий год совершить все снова.
...Это же просто игра, да?..
И Д Е Н
*
Это насекомое, сказал Локи, оно развивается в организме человека. Че-
рез год человек умирает, а взрослые особи живут только однажды в течение
4 июня. Нет, усомнился Моррисон. В этой логике есть какой-то ущерб.
Это ретровирусная инфекция, сказал Локи. Все очень просто. Нет, это
болезнь души, сказал Моррисон. Чепуха, возразил Локи. Это телесный не-
дуг. И именно бремя неестественной работы организма ложится на психику
так, что это создает тот облик видоизмененного сознания и поведения, ко-
торый в первую очередь и отмечают все посторонние. Все сходится, сказал
Моррисон. Только почему этот облик остается неизменным в течение всего
года?
Они шли слишком быстро. Тонкие травинки пробивались между плиточками,
потому что здесь давно никто не ходил, и подняв взгляд Локи заметил, что
небо стало пасмурным. Ему показалось, что и это заранее включено в се-
годняшний распорядок явлений.
Он вспомнил камни на берегу, свежевыкрашенные скамейки на стадионе и
Обращение Кларка, который год уже висевшее на пристани: "Уважаемые дамы
и господа, это тайна. Если хотите, это просто красивая бессмыслица, но -
тактичность цивилизованных людей подсказывает нам отнестись снисходи-
тельно к обычаям здешних аборигенов, связанным со днем 4 июня - тем бо-
лее что во всем остальном они удивительно похожи на нас с Вами, не так
ли? Поэтому. Давайте не нарушать эту странную природу вещей! Не судите
меня строго; так же, как и Вы, я не знаю, что такое иден, я просто бе-
русь утверждать, что не стоит сюда вмешиваться - и это единственное, что
побуждает меня говорить все это."
Как они, спросил Моррисон?
Они нас не видели - Локи обернулся и заметил две фигурки, шедшие да-
леко сзади - мы их здорово обогнали. Теперь успеем. Пожалуй, даже стоит
подождать.
А может быть, прав был Кларк, спросил Моррисон?
Просто Кларк был первым, кто обратил на это внимание, возразил Локи.
Но он не интересовался. И поэтому призывал не вмешиваться. А мы должны,
потому что...
Да, сказал Моррисон. Мы интересуемся. А скажи, тебе не жалко Эннабел?
Локи оглянулся.
Эннабел и Меб шли медленно, разговаривая о чем-то, их лица были
серьезны, а походка осторожна и словно оторвана от земли, Локи никогда
не мог понять, откуда берется такая походка. Впрочем, подумал он, у двух
подружек всегда найдется тема для беседы настолько важной, чтобы не за-
мечать ничего вокруг. Тем более сейчас.
Иден, сказал он. Мне не нравится это слово. Хорошо бы его чем-нибудь
заменить.
Слово-то заменить можно, сказал Моррисон. Но что делать с теми, кото-
рые от него умирают?.. И, собственно, они сами говорят это слово.
Локи снова задержался у поворота, и, оглянувшись, видел мелькнувший
профиль Эннабел и безразличие ее тонких губ, сгиб руки под просвечиваю-
щей ветровкой и плавную тень по точеному рельефу ног... Даже здесь Энна-
бел не могла изменить себе - очертание буквально каждой детали бросалось
в глаза, и стройность линий подчеркивалась ледяной отрешенностью и чис-
тотой движений.
"Кстати... Почему именно через год?.."
Локи ничего не ответил, думая о своем.
Они услышали далекий гудок теплохода, означавший начало идена. Тепло-
ход уже час стоял на рейде, а сейчас он разворачивался и уходил в океан.
На этом теплоходе должны были уплыть Локи и Моррисон, но никто не должен
ничего заметить, потому что Кузьмич и Гугенхеймер наверняка догадались,
что сделать.
Они были вооружены всеми патентованными и непатентованными средствами
защиты от идена. Одежда без складок, противомоскитные сетки, репеллент
"Иден-М", черная ленточка вокруг правого колена, несколько местных зак-
линаний, браслеты из чистого кремния и противоакцептивные таблетки -
почти все это было куплено утром у пристани. Рекомендовалось также не
использовать в одежде зеленых тонов, но Моррисон сказал, что в своей ши-
рокополой пробковой шляпе он в любом случае чувствует себя увереннее.
Тем более что большинство правил было выдумано продавцами красивой за-
гадки просто на утеху публике.
Стой, дальше не ходи, сказал Моррисон. Вот у этого куста.
Локи кивнул. Он видел, как Эннабел и Меб подошли совсем близко - до
них не было и метров десяти, но даже если бы Моррисон и Локи захотели,
чтоб их заметили, они бы не обратили на них никакого внимания. На Меб
были длинные теннисные шорты, которые по-детски неправильно облегали ее
бедра и талию, а волосы, обычно распущенные по плечам, были собраны сза-
ди в длинный хвост. Локи видел отчетливо каждую деталь, и это казалось
неестественным - он повторил про себя понравившееся заклинание и положил
в рот еще одну таблетку - не отрывая взгляда и стараясь не пропустить
момент, когда их захватит иден...
Почему ничего не происходит, удивился Локи?
Подожди. Не все сразу, прошептал Моррисон.
