раждане! Во избежание расстрела настоятельно не рекомендуем заплывать за
буй!", так что наутро пограничник не смог пахать, отдыхающие стали неу-
местны, а собачьи наряды, пробираясь в руинах, устали, остановились пе-
редохнуть и передохли на редкость быстро. Однако известно, что если гра-
ницу не распахивать, то никакая мерзость не сможет в нее пройти, что и
случилось. Граница перестала существовать. Вот ужас-то!
ХОЛМ
Однажды мне довелось бывать в X*-ских провинциях. Я выбрал дом на той
стороне холма, которая упиралась в лесные болота и каменистые склоны
Y**-ских нагорий. Солнце садилось прямо в зеленое месиво камней и редко-
го можжевельника на скалах; это было тем, что я искал.
Я покрасил стены и потолок в черный цвет, а пол уложил коврами, при-
везенными из Индии в 1***-м году. Здесь я должен был закончить рассказ о
Й****-ских событиях.
Однажды вечером, когда в чавкающей тишине и комарином стоне разноси-
лись дикие волчьи симфонии (в этих местах луна восходит еще до заката),
я услышал непривычный звук за дверями. Распахнутая дверь выходила на
крыльцо - но за ним были болота, и дом приходилось обходить вокруг; поэ-
тому я не видел источника. На столе горела свеча (я закрывал все окна
даже днем), дорожка солнечного света касалась моих ног, но от этого
светлее не было; по стенам были развешаны картины в багровых тонах - их
рисовал художник специально для моего дома, и звук нарушал мое мрачное
уединение. Это походило на шаги, только по мокрому хрустящему гравию,
как бы по воде; болото звучит совершенно иначе, я привык к нему, и по
нему пройти невозможно. Я отложил перо и выскочил за дверь, сжимая в ру-
ках двустволку нарезной работы фирмы Z***** и кинжал, изготовленный из
бельгийской стали. На мне были охотничьи сапоги из австралийской кожи и
короткая меховая куртка; в довершение всего черный колпак с мелкими зе-
леными звездочками по краям. За дверью ничего не было, кроме привычной
картины; я обежал вокруг и оказался на вытоптанной колее дороги сзади
дома - сюда не доходил старый забор за поломанными кустами, и дорогой
давно никто не пользовался, потому что оползень снес ее участок внизу
холма в мертвую топь; она мне досталась, как случайное наследство. Те-
перь дорога проходила в полутора милях отсюда, по другой стороне холма.
Мне пришлось взбираться по камням, соскальзывая в грязь и срывая коч-
ки мха с черных выступающих глыб; я почти устал, но, несмотря на поло-
гость склона и его незаметную шероховатость, никак не мог увидеть другую
сторону...
...Наконец я поднял глаза в очередной раз, и перед взором моим расс-
тупились низкие кусты и туманная кочковатая равнина за ними; прямо пере-
до мной, перед моими глазами, в каком-нибудь ярде или полутора (повест-
вование наконец-то обрывается, и продолжения не предвидится совершенно!)
*
F.Author/L.Doctor
КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА
*
!Это я спозаранку лежу и скучаю,
Это я простираю печали крыла,
И ни чая, ни сахара не привечаю -
Это Я! Это Мы! ...Э, была - не была,
Почему я сегодня не чаю истомы ?
Кто ответит на зовы свирелей в ночи ?..
(Я прочел "Жизнь свиньи" до тридцатого тома,
И купил у сосода вчера кирпичи...)
Как же так, я опять устаю колобродить -
Топь и выпь, лед и камень, кишмиш и гашиш ;
Сколько сучьего тленья в безродной природе !
Сколько нечести всякой в болотной тиши...
...Я - козел. Я устал перечитывать книги,
Сдул пылинку с манжета опухшей души,
Снял пиджак и решительно вышел из лиги -
Вашу лигу, подонки, куплю за гроши !
Отродясь не читаю библейские вирши,
Испокон не приемлю овсяной лапши,
Не играю на флейте, валторне и бирже,
И, опять же не ем натощак анаши -
Я таков! Но пора начинать эту ренгу.
Мой пароль - мельхиор, чечевичный обстрел !
Эта броская россыпь певучего слэнга,
Это грешное тело на судном костре!
...Дней пятнадцать назад я прибыл из Урюгвы.
Геликоптер трясло на восточных ветрах ;
Косяки пресноводной коралловой брюквы
В натюрморт занесла капитана сестра.
(Эта самая девка за час до заката
Говорила, держа за щекой абрикос:
"Как люблю я по клавишам двигать легато
И пускать эшелоны весной под откос!"
Говорила еще, что не любит бананы,
Что не верит тюленям, китам и слонам...)
Но как раз в это время жена капитана,
Обещав уплотить Дону Пэдро сполна,
Умерла. Я грущу и рыдаю натяжно,
Но лицо капитана в презрении зло;
Он берет со скамьи чемодан саквояжный
И тресет бородой, притворяясь козлом...
А ужо между тем капитанская дочка
В незастегнутом лифчике вышла в салон;
Посыпая сиденья свинцовой примочкой,
Источала флюиды за званным столом...
- Мы заждались - твержу напредвзято-лукаво;
Геликоптер летит, напрягая винты;
Я насыпал гвоздей капитану в какао
И назвал капитанскую дочку на "Ты":
- Эй, ты, где, твою ять, выходи по-здорову,
Иль, етить тебя на хрен, не выйдешь, да, мать?..
Тут сестра капитана с веслом поллитровым
Попыталась в обнимку чуток подремать,
Но не вышло оно. А в салоне тем делом
Капитанова теща чинила утюг.
Я в розетку задвинул весло оголтело,
Чтобы стало понятно, что я не шутю!
Гликоптер, однако, кренится изрядно;
Капитан с вермишелью в седой бороде,
В сапогах, парике, треуголке нарядной
Попытался в игольное ушко продеть
Буксировочный трос геликоптера "Вера" -
Но соленые брызги британских морей
Прошлой ночью его пропитали сверх меры,
И известный фарцовщик и старый еврей
Не хотел присшествия данного факта,
Так что трос околел в капитанских руках.
У фарцовщика с детства была катаракта,
Но еще не случалося рака пока...
Капитанская дочка, угрюмо горюя,
На железном тромбоне трубила пассаж.
Я подумал: "А что, если вновь повторю я
Эту фразу?". Но начал сначала массаж,
Потому что массаж - это как бы разминка;
Замечаю вдали неопознанный торс
Цвета севшего в полночь на смокву фламинго,
Подхожу, напевая мотивчик из "Doors",
И массирую. Жир прилипает к ладоням;
Ничего не пойму...Но держусь как ни в чем
Не бывало - мой трезвый рассудок бездонен,
И безбрежен вдобавок к тому же еще...
Фамильярно массирую липкую спину,
Озираясь окрест - не случись ли кого...
Капитанская дочка такую картину
Застает, и находит ее роковой.
Геликоптер буксует в разреженом смраде;
Чья спина - не пойму... Продолжаю массаж.
В циклотронах, визжа, разлагается радий,
Обвисает на пузе витой патронтаж,
Голосит петухом капитанова теща;
Все! Бросаю массировать. Челюсти сжав,
Наблюдаю на траверсе хвойную рощу,
И усталость в руках (результат массажа).
Капитана прошу развернуть вертопланец,
К капитановой дочери в фас захожу
И вопрос задаю : "А сушительный танец?.."
(Капитану приказ : "Атакуем баржу !!")
Геликоптер уже поворачивал юзом,
Подрезая пропеллером кромку волны...
Буксировочный траулер "Член профсоюза"
И баржа до упора народом полны.
"Пулеметом мочи !" - я командую дочке;
Лично сзади турели весомо встаю,
Капитанову тещу послав на три точки,
Отмечаю - баржа, попадая в струю
Буксировщика, точно белеет в прицеле...
От волнения нервно вперед подаюсь -
Капитана дочурка совсем еле-еле
Нажимает ладонью на бронзовый плюс (!?)
Говорю : "Выпускайте немедля ракеты",
Сам легонько толкаю коленкой ее;
Ощущаю сильнее волненье при этом.
Отливает багрянцем ракет острие...
От азарта румянятся дочкины щеки,
Чуть качнувшись назад, нажимает на плюс...
В сей момент, не взирая на тещи упреки,
Я на дочку, как будто случайно, валюсь...
...Через час на мерцающей глади залива
Расплывается розовым пенистый круг.
Я обед доедаю стремглав торопливо,
Вспоминая друзей и, конечно, подруг...
В этот день потопили мы 8 фрегатов,
Скутеров, миноносцев и крупных буев.
Капитан, обмотавшись пеньковым шпагатом
Заявил : "На рассвете еще раскуем!"
"Я люблю" - я ответил - "бенгальские сливы,
Уважаю героев, пронзенных насквозь;
Капитан, а скажите без фальши, могли Вы
Голой задницей сесть на заржавленный гвоздь?"
"Не могу и не мог" - отвечает понуро,
Одевает кашне и тигроновый плед...
Капитан отродясь не любил физкультуры,
И по трезву ни в жизнь не ходил на балет.
...Я лежу на спине уж десятые сутки,
Разгоняя поленом ленивые мысли.
Капитанская дочка играет на дудке.
Приводные винты заржавело обвисли,
Отвалились шасси, и солярка сочится;
Порастраскались стекла, а также посуда...
Я не лысый , а значит желаю мочиться,
И пускай эпидемией бродит простуда,
И пускай простудилась занудная теща -
Умирает она в погребальном отсеке;
Геликоптер садится на главную площадь
Для того, чтоб купить про запас чебуреки.
Диво дивное стелется вкруг геликоптера,
Недовольно урчит пулемета консоль,
Капитана сестра декламирует Коптева,
Разбирает затвор и шинкует фасоль...
Чебуреки !! Они ! ...удивительно плоски,
Черезмерно жирны и прожарены слмшком...
Их сестра капитана изрежет в полоски
И снесет на обед геликоптерным мышкам,
Их сынишкам, дочуркам.., а мятные пышки
До отрыжки и язвенной рези в желудке
Съест сама. Как мартышки, сосущие льдышки -
И умрет до рассвета у штурманской будки.
Мы втроем: капитан и евоная дочерь
(Третий - я) - мы рыдаем, и нет нам возврата
(И разврата - увы - нету нам между прочим).
Достаю изумруд в 104 карата.
- Ты не плачь, дорогая, дарю тебе камень,
А ,Тебе, капитан, подарю леопарда,
- Как вернемся - ласкаю дочурку руками...
Хоть солярки осталась неполная кварта,
Бороздит геликоптер воздушные выси.
Поржавелым пропеллером мнем тропосферу,
Каждый день убегает отсюда по крысе,
Но недавно помали в каюте химеру:
Нечто среднее между гориллой и тигром.
Порубили в капусту. Отправили за борт.
(Я тогда написал еще сильный эпиграм:
"Что бюстгалтер - лишь образно сдвоенный капор!")
Между тем пролетаем над целью немелкой
На немаленькой скорости с режущим визгом.
Я швыряюсь по цели песком и побелкой,
Только мимо - цель ближе и яростней брызги
От побелки. Давлю на гашетки у пульта.
Вылетает ракета, но мимо и косо;
Капитан за рулем в состояньи инсульта,
И не знаю, кому принимать опоросы...
Нажимаю еще. Мы готовы к тарану.
С ужасающим скрежетом близимся к цели.
Капитан, проглотив колесо дрюперана,
Молит бога, чтоб мы (хоть не все) уцелели.
С двух бортов по ракете ушло между делом -
Не летят, сразу падают, и, не взрываясь,
Утопают...Тут в рубку чего-то влетело ;
Чье-то тело !? Гастелло ! О, боже ! Я каюсь...
Где же цель ? Не видать, ну и фиг с ней, пожалуй...
Не пойму только, кто это кружится в рубке?..
Я ему предложил ананас залежалый;
Он его запихнул в синеватые губки,
Проглотил и срыгнул бледно-розовым гноем,
Подмигнул, прослезился, бретельку поправил,
Сморщил хобот и хрипло проблеял: "Одно им...",
Опасаясь отсутствия гнили в отраве.
После скудной беседы за чашечкой кофе
(Он молчал, я в ответ декламировал ренги),
Зафиксировав взгляд на трехведерном штофе,
Он представился : "Пэдро Диего де Энгельс".
Помолчал, поцарапал монеткою стекла,
И сказал: "Ну, пора мне..." - с тем вылетев в небо.
Зеленела на грядках горчичная свекла.
Я лежал на диване и требовал хлеба.
...Между тем по доподлинным данным разведки
В пол-четвертого ночи в квадрате сто сорок
Появиться должны были вдруг три креветки,
Но меня отвлекла непонятная ссора:
Капитанская дочка, рыдая угрюмо,
Капитана трясла за распахнутый китель;
Капитан в тот момент поднимался из трюма,
И кричал : "Ай-ай-ай, помогите, спасите !"
Но у дочки железная хватка удава -
Вся в слезах, расстегнув непредвзято бюстгальтер,
