мелькнули крутой горный склон и на нем черные точки. Это были люди и
медведи. Затем появилась вершина плато, и на ней они увидели сфиксов.
Около двухсот чудовищ рысцой бежали по направлению к пустынному ложу
плато. Аппарат передвинулся - и Бордман увидел новую партию сфиксов. Птица
поднялась выше. По краю плато двигались все новые и новые орды.
Они выходили из маленькой, образовавшейся от выветривания ложбины.
Плато кишело дьявольскими отродьями. Трудно было представить, где они
находили достаточное количество пищи. Издали они напоминали стада,
рассыпавшиеся по пастбищу.
- Они переселяются, - сказал Хайдженс. - И идут в какое-то
определенное место. Я не уверен, что сейчас нам будет удобно пересекать
плато, когда там такое скопление сфиксов.
Бордман выругался. Настроение у него резко переменилось.
- Но сигналы все еще доходят, - сказал он. - Кто-то жив в колонии
роботов. Можем мы ждать до тех пор, пока кончится переселение?
- Мы ведь ничего не знаем, - сказал Хайдженс, - какие у них условия и
смогут ли они еще продержаться, - он показал на пластинку. - Ясно одно: им
очень нужна помощь. И мы во что бы то ни стало должны до них добраться. Но
в то же время... - Он посмотрел на Сурду Чарли и Ситку, терпеливо стоявших
на склоне, пока люди отдыхали и разговаривали, Ситка ухитрился даже найти
место и сесть, уцепившись тяжелой лапой за склон.
Хайдженс махнул рукой, указывая новое направление.
- Пошли! - заторопил он медведей. - В путь! Вперед! Хоп!
Они шли по склонам, не поднимаясь до верхнего уровня плато, по
которому двигались сфиксы, что значительно замедляло продвижение отряда.
Людям казалось, что они забыли, как ходят по ровной земле. Семпер днем
парил над головой, не отлетая далеко от них. Когда наступала ночь, он
спускался за едой, которую Хайдженс доставал из тюка.
- У медведей осталось совсем мало еды, - сказал однажды Хайдженс. -
Для них этого недостаточно. Но они проявляют благородство по отношению к
нам. Вот у Семпера его нет. Он слишком для этого туп. Но его приучили
думать, что он может есть только из рук человека. Медведи все лучше
понимают; но тем не менее они бескорыстно нас любят. За это они мне и
нравятся.
Как-то они расположились на отдых на вершине, высоко торчащей над
гористой каменной стеной. На камне едва хватало места для всех. Фаро Нелл
заволновалась и стала толкать Наджета в самый безопасный уголок около
горного склона. Она готова была столкнуть людей с камня, чтобы устроить
медвежонка. Но вдруг Наджет заскулил и стал проситься к Бордману. И когда
Бордман подошел к нему, чтобы его успокоить, медведица, довольная,
отодвинулась и зарычала на Ситку и Сурду. Они потеснились и пропустили ее
к самому краю скалы.
Это был невеселый привал. Все были голодны. Иногда они находили
маленькие ручейки, текущие вниз по склону. Медведи напивались, а люди
наполняли фляги. Но уже третью ночь не было никакой дичи, и Хайдженс
ничего не предпринимал, чтобы достать еду для себя и Бордмана. Бордман
молчал. Он тоже начал ощущать то особое духовное родство между медведями и
людьми, которое делало медведей не рабами, а чем-то иным. В этом было
какое-то новое, свойственное чувство.
- Мне кажется, - сказал он мрачно, - что если сфиксы не охотятся по
пути наверх, то где-то должна быть и дичь. По-моему, они ни на что не
обращают внимания, когда идут шеренгой.
Хайдженс задумался. Бордман был прав. Обычно во время боя сфиксы
выстраиваются цепью, чтобы в любую минуту окружить жертву, которая делала
попытки к бегству. Если противник сопротивлялся, они нападали с флангов.
На сей раз они поднимались в гору, выстроившись цепочкой, один за другим,
очевидно уверенно следуя по привычному пути. Ветер дул со склонов, и запах
медведей доходил до сфиксов. Но они не сворачивали с намеченного пути.
Длинная процессия сине-рыжих дьяволов упорно лезла вверх. О них трудно
было думать как о виде плотоядных, делящихся на самцов и самок и
откладывающих яйца, как обыкновенные рептилии на других планетах.
- По этой дороге прошли тысячи сфиксов. Мне кажется, что они идут уже
несколько дней или даже недель. На пластинке мы видели не менее десятка
тысяч. Пересчитать их невозможно. Первые партии, очевидно, сожрали все,
что нашли, а остальные...
Бордман запротестовал.
- Не может быть в одном месте такого количества плотоядных. Я знаю и
вижу, сколько их здесь, но тем не менее быть этого не может.
- Ведь они холоднокровные, - сказал Хайдженс. - И им не нужны калории
для поддержания температуры тела. Кроме того, многие животные могут долгое
время обходиться без еды. Даже медведи погружаются в зимнюю спячку.
Он в темноте начал устанавливать приемник. Бордман не понимал, для
чего он это делает. Передатчик был на другой стороне плато, которое кишело
самыми свирепыми и опасными зверями из всех обитателей Лорена Второго.
Всякая попытка пересечь плато равнялась бы самоубийству.
Хайдженс настроил приемник. Тут же послышался царапающий резкий
треск. Затем сигнал. Три точки, три тире, три точки. Три точки, три тире,
три точки. Снова и снова. И так без конца. Хайдженс выключил приемник
- Почему вы не ответили на их сигнал перед тем, как ушли со станции,
чтобы подбодрить их? - спросил Бордман.
- Не сомневаюсь, что у них нет приемника. Они не ждут, что им ответят
в течение многих месяцев. Едва ли они слушают беспрерывно, если живут в
туннеле шахты. Они, наверное, иногда делают попытки выскочить, чтобы
достать какую-нибудь пищу. И не думаю, что у них есть время и силы для
того, чтобы делать сложные приемники и реле.
Бордман молча его слушал и затем сказал:
- Мы должны достать еду для медведей. Наджет ведь только бросил
сосать. Он голодный.
- Да, нужно попытаться, - согласился Хайдженс. - Может быть, и я
ошибаюсь, но мне кажется, что сфиксов становится меньше, чем вчера или
позавчера. Когда мы будем за пределами их обычных маршрутов, то снова
поищем что-нибудь вроде "ночного бродяги". Боюсь, что они уничтожили все
живое на пути.
Однако оказалось, что он был не совсем прав. Ночью Хайдженса
насторожило рычание медведей. В темноте раздавались звуки шлепков. Легкий,
как перышко, порыв ветра ударил его по лицу. Он тряхнул фонарь, висящий у
него на поясе. Все вокруг было окутано беловатой дымкой, которая вдруг
растаяла. Что-то темное метнулось в сторону. Затем Хайдженс увидел звезды
и пустоту. Вскоре они расположились лагерем. Несколько больших летающих
белых существ бросилось к нему. Ситка Пит зарычал во всю мощь своей
огромной глотки. Потом раздался бас Фаро Нелл. Она вдруг высоко
подпрыгнула и что-то схватила. Свет погас, прежде чем Хайдженс понял, что
произошло. Он сказал только:
- Не стреляйте, Бордман.
Они прислушались. В темноте слышался хруст работающих челюстей. Потом
стало тихо.
- Смотрите! - прошептал Хайдженс.
Бордман снова зажег фонарь. Какое-то существо странной формы,
бледное, как человеческая кожа, покачиваясь приближалось к нему. За ним
еще. Четыре, пять, десять. Огромная мохнатая лапа появилась в освещенном
круге и выхватила из него летающее "привидение". Затем вторая огромная
лапа. Хайдженс поднял фонарь. Три огромных Кодиака, стоя на задних лапах,
смотрели на странных ночных гостей, которые дрожали, будучи не в силах
преодолеть притяжения лампы. Они вращались с бешеной скоростью, и поэтому
было невозможно подробней их рассмотреть. Это прилетели те самые
отвратительные ночные животные, чем-то напоминающие ощипанных обезьян.
Медведи не рычали. Они спокойно, с удивительным знанием дела
доставали "обезьян" и отправляли их в пасть. У ног каждого уже
образовались маленькие холмики из останков. Вдруг все исчезло, Хайдженс
потушил фонарь. Медведи деловито жевали в темноте.
- Эти существа плотоядные кровопийцы, - спокойно сказал Хайдженс, -
они высасывают кровь у жертвы, как вампиры, причем ухитряются не будить
ее, и когда жертва уже мертва, вся братия съедает труп. Но у медведей
густая шерсть, и они просыпаются от малейшего прикосновения. Кроме того,
они всеядны и едят все, за исключением сфиксов. Я уверен, что эти ночные
гости пришли позавтракать. Но обратно они уже не уйдут. Сами они оказались
лакомым блюдом для медведей.
Бордман вскрикнул. Он включил маленький фонарь и увидел, что вся рука
у него в крови. Хайдженс вынул из кармана перевязочный пакет, смазал и
забинтовал ранку. Бордман только сейчас заметил, что Наджет что-то жует.
Когда зажгли яркий свет, медвежонок уже делал конвульсивные глотательные
движения. Он, очевидно, поймал и съел "вампира", присосавшегося к
Бордману. К счастью, ранка оказалась пустяковой. Утром они снова двинулись
вдоль крутого откоса плато. Бордман все не мог успокоиться и несколько раз
говорил:
- Роботы не справились бы с этими "вампирами".
- Да, но можно было бы сконструировать специального робота, который
бы следил за ними. Есть же этих кровопийц вам пришлось бы самому. Что
касается меня, то я предпочитаю полагаться на медведей, - отвечал
Хайдженс. Он шел впереди. Здесь не нужно было сохранять строй, необходимый
для путешествия по лесу. Звери легко брали крутые подъемы, так как толстые
подушки на лапах помогали им удерживаться на скользких скалах. Хайдженс и
Бордман с трудом волочили ноги. Дважды Хайдженс останавливался и в бинокль
осматривал местность у подножия гор. Высокий пик, торчащий, как нос
корабля, на краю плато, заметно приблизился. В полдень они увидели его над
горизонтом в пятнадцати милях от места стоянки отряда. Это был их
последний привал.
- Проход свободен. Внизу нет больше сфиксов, - сказал весело
Хайдженс. - И даже не видно больше цепочек на склонах. Теперь нам нужно
воспользоваться тем, что одна партия прошла, а вторая еще не появилась.
Мне кажется, что мы обошли их дорогу. Посмотрим, что там у Семпера. - Он
поманил рукой орла, который тотчас же поднялся в воздух...
Хайдженс стал смотреть на пластинку. Изображение на экране все время
переворачивалось. Через несколько минут Семпер летел над краем плато. Там
уже была растительность. Затем земля на пластинке быстро завертелась, и
они увидели пятна кустарника. Семпер поднялся еще выше. На экране
появилась пустыня, лежащая в середине плато. Нигде не было сфиксов. Только
один раз, когда орел резко накренился и аппарат запечатлел плато во всю
длину, Хайдженс увидел сине-рыжие точки. Мелькнули какие-то темные пятна,
похожие на сгрудившееся стадо. Ясно было, что это не сфиксы, так как они
никогда не собирались в такие стада.
- Лезем прямо наверх, - сказал Хайдженс. - Он был чем-то очень
доволен. - Мы здесь пересечем плато. Думаю, что по дороге к вашей колонии
мы узнаем нечто интересное.
Он сделал знак медведям, и они послушно стали карабкаться выше.
Через несколько часов, незадолго до захода солнца, люди достигли
вершины. И здесь они увидели дичь. Не очень много, но все же это была
настоящая дичь на зеленой, покрытой травой и кустарником окраине пустыни.
Хайдженс подстрелил косматое жвачное, которое никак не могло быть коренным
жителем пустыни. К ночи стало холодно. Температура здесь была значительно
ниже, чем на склонах. Воздух очень разрежен. Бордман вдруг догадался. В
"носовой" части горы воздух стоял совершенно неподвижно. Там не было ни
единого облачка. Тепло, исходящее от земли, попадало в пустое
пространство. Ночью, по-видимому, там было страшно холодно. Он сказал об
