Его я страдает и недооценивайте его!
- Он здесь лучший человек? - спросил Чука спокойно. - В своем роде он
нормальный мужик. И конденсация воды доказывает это. Но он не может выйти
за двери без скафандра!
Ральф Красное перо не прерывая работы заметил:
- Нонсенс, Алета. У него есть мужество, в этом ему не откажешь. Но он
не смог бы подняться на высоту в двадцать тысяч футов. В своем роде - да.
Он способный. Но лучший человек...
- Я уверена, - согласилась Алета, - что он не сможет петь так же
хорошо, как любой самый бездарный певец из вашего хора, доктор Чука и
любой индеец может обогнать его в беге. Но в нем есть нечто, чего нет у
нас, так же как у нас есть качества, которых нет у него. Мы спокойны в
нашей уверенности. Мы знаем, что мы можем и что мы можем сделать лучше чем
любой... - ее глаза сверкнули, - чем любой бледнолицый. Но он сомневается
в себе. Все время и постоянно. И вот почему он возможно лучший человек на
планете. И могу поспорить, что он докажет это!
Красное перо заметил язвительно:
- Это ведь ты предложила конденсацию! Что доказывает что он внедрил
ее?
- Да даже то, - сказала Алета, что он не мог смотреть в глаза
катастрофе наступившей здесь не попытавшись справиться с ней - даже если
это было невозможно. Он не мог признавать убийственных фактов. Он мучал
себя видя, что они перестанут быть убийственными если немного сдвинуть всю
массу фактов. Его душа страдал потому что природа победила человека. Его
самоуважение было задето. А человек с легкоранимым самоуважением не может
быть полностью счастлив, но может быть лучшим.
Чука встал из кресла в котором он продолжал перебрасывать слиток из
одной перчатки в другую.
- Ты благородна, - сказал он, хмыкнув. - Слишком благородна! Я не
хотел бы обижать твои чувства. Но в действительности я никогда не слышал о
человеке который бы не уважал себя или признавал что он слишком раним по
поводу самоуважения. Если ты права - что ж, мы это увидим. Может быть это
даст нам большую надежду. Но - гм... хотела бы ты выйти замуж за подобного
человека?
- Сохрани меня Великий Маниту! - твердо воскликнула Алета. Она
скривилась от самой идеи. - Я индианка. Я хочу чтобы мой муж был
удовлетворен. И тогда я буду удовлетворена. Мистер Бордман никогда не
будет счастлив или удовлетворен собой. Кроме того, я не хочу для себя
бледнолицего мужа! Но я не думаю, что он сказал сове последнее слово.
Посылка за помощью не удовлетворит его самолюбия. Это еще больше обидит
его. Он будет на дне отчаяния если не докажет себе - именно себе! - что он
лучший мужчина!
Чука пожал своими массивными плечами. Красное перо скопировал
последнюю формулу в которой нуждался и с удовольствием потянулся.
- Какое количество железа вы можете отправить, Чука? - спросил он. -
Насколько велика его ценность? Как много углерода в этом железе? И когда
вы начнете делать расчеты? Настоящие расчеты?
- Поговори с моими инженерами, - сказал Чука. - Мы увидим насколько
быстро плавятся минералы по мере захода под скалу. Если мы действительно
собираемся строить спасательную шлюпку то мы можем получить помощь
приблизительно через полтора года вместо пяти...
Они вышил вместе. Раздался тихий звук в соседнем кабинете. Алета
внезапно замерла. Она просидела неподвижно приблизительно полминуты. Затем
повернула голову.
- Прошу у вас прощения, мистер Бордман, - сказала он тихо. - Это
нельзя посчитать невежливостью, но тем не менее извините меня.
Бордман вошел в кабинет. Он был бледным. И сказал резко:
- Слабаки никогда не удовлетворены собой, так? - Я как раз шел сюда,
когда услышал - описания самого себя. Доктор Чука и ваш брат будут смущены
узнав, что я все слышал. Поэтому я остановился. Не для того чтобы
послушать, а для того чтобы они знали что я знаю их личное мнение о себе.
Я буду очень обязан если вы ничего не сообщите им. Они все равно не
изменят своего мнения. А я - о них. - И добавил: - Честно говоря я больше
думал о них, чем они обо мне!
- Должно быть это было ужасно! - сказала Алета. - Но они... мы... все
мы думаем о вас лучше, чем вы сами о себе...
Бордман пожал плечами.
- В частности вы. Вы могли бы выйти замуж за кого-то вроде меня? Нет,
клянусь Великим маниту!
- И по серьезной причине, - сказала Алета. - Когда я соберусь
выбраться отсюда - если это произойдет - то собираюсь выйти замуж за Боба
Бегущую Антилопу. Он замечательный. Мне нравиться идея выйти за него
замуж. Но я смотрю вперед не только ожидая счастья, но и спокойствия. Для
меня это самое главное. Но не для вас, и не для женщины на которой вы
собираетесь жениться. И я - ладно - я просто совершенно не подхожу вам.
- Понятно! - с иронией заявил Бордман. - Я желаю вам всего
спокойствия, которого вы только заслуживаете. - Затем он буркнул: - А что
за разговоры о том, что вы ждете от меня большего? Что за идея, что вы
ожидаете что я совершу какой-то трюк и словно фокусник достану что-то из
шляпы? Это потому что я слабый?
- Не имею ни малейшего понятия, - сказала Алета. - Но я думаю что вы
придумаете нечто чего невозможно себе представить. И я не могу сказать,
что это произойдет потому что вы слабак, а потому что вы не удовлетворены
собой. Вы рождены с этим. И никуда вам не деться!
- Если вы имеет в виду что я невротик, - буркнул Бордман, то вы
неправы. Я не невротик. Мне жарко и очень плохо. Я совершенно нарушил все
планы из-за всей этой каши. И это все.
Алета встала и пожала плечами.
- Я повторяю свое извинение, - сказала она ему, - и оставляю вам
кабинет. Я думаю вы придумает нечто чего не ожидает никто... и не имею ни
малейшего понятия, что это будет. Но вы сделаете это, чтобы доказать что я
не права относительно того, как устроен ваш мозг.
Она вышла. Бордман плотнее стиснул челюсти. Он чувствовал особое
недовольство, которое наступает когда человек случайно услышавший о себе
мнение других подозревает, что слышал чистую правду.
- Идиотизм! - взорвался он. - Я - невротик? Я хочу доказать, что я
самый лучший из-за самолюбия? - Он издал раздраженный звук. И уселся за
стол. - Абсурд! - пробормотал он. - Почему я должен доказывать самому
себе, что я способен на большее? А что бы я делал, если бы действительно
испытывал подобное чувство?
Нахмурившись он уставился в стену. Это был сложный вопрос. Что
делать, если она окажется права? Если он должен постоянно доказывать
себе...
Он внезапно застыл. На его лице появилось выражение неподдельного
изумления. Он знал что должен делать сомневающийся в себе человек для
того, чтобы доказать что он все может.
Удивление появилось на лице, потому что он так же знал как это можно
сделать.
"Волхв" ожил. Его шкипер мрачно ответил на срочный вызов с Ксосы-2.
Через минуту он щелкнул выключателем и взглянул в наружный иллюминатор,
сильно затемненный, когда бело-голубое солнце Ксосы светила с этой стороны
обшивки. Он включил ручное управление чтобы дать возможность видеть все
четче и посмотрел вниз на чудовищную, рыжую поверхность планеты,
находящейся в пяти тысячах миль отсюда. Он искал точку, которая была
означать, что там находится колония.
Он увидел то, что ему сказали он увидит. Это была бесконечно
прекрасная, тонкая как нить линия с поверхности планеты Она расширилась
под углом - она направлялась к западу планеты - и расширялась и
разрасталась формируя нечто похожее на гриб, что было совсем невероятно.
Этого просто не могло быть. Люди не могут создавать видимые объекты в
двадцать миль высотой с вершиной похожей на поганку с удивительно тонкой
ножкой, которая дрейфует к западу - колеблется и опускается ниже и снова
восстанавливается в прежних размерах.
Но это была правда. Шкипер "Волхва" смотрел до тех пор, пока
окончательно не убедился в этом. Это была не атомная бомба потому что он
продолжал существование. Он опускался, но постоянно поднимался снова.
Такого не может быть!
Он бросился через корабль, сопровождаемый комментариями и
нелицеприятными репликами. Но когда "Волхв" снова оказался над этой частью
планеты члены экипажа тоже заметили странное явление. Они принялись
изучать его с помощью телескопов. Они впали в истерику. И принялись
лихорадочно работать, чтобы убрать следы полуторамесячного безделия и
отчаяния.
У них заняло три дня чтобы привести корабль в порядок. Все это время
это странное явление оставалось видным. На шестой день оно стало меньше.
На седьмой оно стало больше чем раньше И продолжало увеличиваться. И
телескопы при самом большом увеличении подтвердили все то о чем говорилось
в срочном сообщении.
Затем экипаж начал испытывал лихорадку нетерпения. Это было хуже
прождать эти последние три или четыре дня чем все время проведенное в
безнадежности. Но сейчас не было повода никого ненавидеть. И шкипер
чувствовал огромное облегчение.
Восемнадцать сотен футов стальной конструкции сверкало наверху.
Конструкции пересекались, образовывая похожие на колокол стену
возвышающуюся на четверть мили в высоту и доходя почти до верха окружающих
гор. Но ущелье не было нормальным ущельем. Сейчас это напоминало кратер;
медленная коническая воронка, стены которой медленно опускались вниз,
открывая внутренние конструкции окрашенной в красный цвет стали. И в
посадочной ловушке находился небольшой сложной конструкции предмет. Он
лежал на каменной поверхности неокрашенный и довольно маленький. Сто футов
в высоту и не больше чем триста в диаметре. Но это был миниатюрная копия
большой свежеоткопанной посадочной ловушки для приема межзвездных грузовых
кораблей и вообще всех кораблей прибывающих на планету.
Грузовой вездеход подрагивая, рыча и заваливаясь из стороны в сторону
подкатил к краю пропасти. Над ним был тент и крылья отражающие тепло, а
также Бордман в седле на грузовом сидении. Он был одет в защитный
скафандр.
Машина остановилась Бордман выбрался наружу, явно измученный долгой
тряской и дорогой.
- Вы не хотите уйти в тень и охладиться? - спросил Чука.
- Со меной все в порядке, - сказал Бордман. - Я чувствую себя вполне
прилично, пока мне качают сжатый воздух. - Было ясно, что он ненавидит это
специальное устройство. - Ну что тут? Мы можем принять "Волхва"? Для чего
необходимо мое присутствие здесь?
- У Ральфа возникла проблема, - сказал Чука невозмутимо. - Он вон там
- видите? Он нуждается в вас. Здесь есть подъемник. Вы должны проверить
уровень готовности. И можете посмотреть все вокруг, раз уж вы прибыли
сюда. Там, куда вы смотрите собралось некоторое количество людей. Это
платформа.
Бордман скривился. Когда занимаешься инспекцией, приходиться
подниматься на большие высоты и опускаться на большие глубины. Но он не
занимался стальными конструкциями уже много месяцев. С тех пор как побывал
на Калке-4 год назад. Сначала он будет испытывать головокружение.
Он последовал за Чукой до того места где стальной кабель свисал с
почти невидимой высоты. Здесь была импровизированная клетка чтобы
подняться планка и ручная лебедка которая могла бы поднять четырех
человек. Он вступил на нее и доктор Чука, стал рядом с ним. Чука включил
подъемник. И клетка начал подниматься.
Бордман сжимался по мере того, как земля уходила все дальше из-под
ног. Это было кошмарно висеть в пустом пространстве. Он хотел закрыть
глаза Клетка поднималась все выше и выше. Прошло множество минут, прежде
чем они достигли верха.
Здесь была новая платформа. Солнечный свет был ослепительно ярким,
