переключением на другое, гораздо более интересное занятие - проблемы
других людей.
С первого взгляда, Бур выглядел так, как будто у него было забот
больше всех - шеф его публично опозорил, а любимая девушка отдала свое
сердце Солдату; но он вроде бы достойно сносил эти удары.
Я не стала задерживаться на внеземлянах - в них все равно не
разберешься - или на Доке, потому что, глядя на валяющегося пьяницу,
никогда не можешь сказать, в какой фазе своего цикла он находится - близок
к просветлению или наоборот - известно только, что цикличность существует.
Мод, видимо, страдала столь же сильно, как и Бур, вспоминала имена и
в панике отбрасывала их от себя, а это у нее всегда происходит болезненно,
потому что она на триста лет дальше в будущем, чем мы все, и воображает,
будто настолько же мудрее. А это совершенно не соответствует
действительности. Не говоря уже о том, что ей за пятьдесят, хотя в ее
столетии косметика достигла таких высот, что Мод большую часть времени
выглядит - и ведет себя - как тинэйджер. Она отодвинулась от бронзового
сундука, чтоб не выделяться, а Лили вышла из-за рояля и стояла теперь
рядом с ней.
Лили была в противоположной части спектра эмоций, она пылала
величайшим восторгом от Брюса, гордая, как засватанная принцесса,
глазеющая на своего суженого. Эрих насупился, посмотрев на нее, потому что
он тоже гордился, гордился тем, как его Kamerad по-фюрерски привел в
порядок этих паникеров. Сид, похоже, был признателен Брюсу и не возражал
бы против продолжения лекции.
Даже Каби и Марк, эти два дракона, постоянно рвущихся в битву,
стоящие чуть впереди и сбоку от нас, у сундука, как будто на страже, вроде
были не прочь послушать еще. Тут я поняла, почему Сид хотел, чтобы Брюс
продолжил свою беседу, хотя тот путь, на который он нас увлекал, был
сплошь утыкан сигналами опасности. Когда все это кончится, по-прежнему
останется проблема, что делать с бомбой, и неприятный конфликт между
Солдатами и Развлекателями. Сид явно надеялся, что решение придет по ходу
дела, или по крайней мере неприятности отодвинутся в будущее.
Но за всем за этим, глядя на то, как Сид хмурит брови и кусает губы,
я почувствовала, как глубоко он поражен словами Брюса. Новенький докопался
до глубины наших душ и ухитрился пересчитать все затрещины, пинки и
оплеухи, которые мы получили, а потом каким-то образом повернул дело так,
что нам пришлось задуматься, какие же мы жалкие тупицы, и паршивые овцы, и
потерявшиеся ягнята - и вот мы уже жаждем услышать продолжение.
8. ТОЧКА ОПОРЫ
Дайте мне точку опоры, и я переверну мир
Архимед
Голос Брюса как будто доносился к нам издалека, когда он, глядя влево
и наверх, в Пустоту, вещал нам:
- Вам не приходило в голову поинтересоваться, почему две стороны,
сражающиеся в этой войне, именуются Змеями и Пауками? Змеи - это, может,
понятно - вы всегда подыщете для врага какую-нибудь грязную кличку. Но
Пауки - то, как мы называем себя? Потерпите меня немножко, Илилихис; я
знаю, что ни одно существо не создано Природой грязным или зловредным, но
это все я говорю, опираясь на чувства и привычки антропоида. Да Марк, я
знаю, что иные из ваших легионов имеют клички, скажем, "Пьяные львы" или
"Улитки" и это почти так же оскорбительно, как назвать Британский
экспедиционный корпус "Хилыми старикашками". Нет, вам следует обратить
свое внимание на эти банды злобных подростков в городах, обреченных на
уничтожение, и даже тут вы увидите, что они пытаются себя приукрасить. Но
чтобы просто так - Пауки. Или Змеи - потому что, как вы знаете, они и сами
себя так называют. Кто же наши хозяева, если мы даем им такие прозвища?
Я содрогнулась и мои мозги усиленно заработали сразу в десяти разных
направлениях, и мне никак было их не остановить, хотя меня еще больше
затрясло.
Вот, скажем, Илли, который сидит сзади меня - у меня никогда раньше и
мысли такой не возникало, а ведь у него, некоторым образом, восемь ног, и
я припоминаю, что думала о нем, как о паукообразной обезьянке. А разве
луняне не обладали мудростью и атомной энергией и еще миллионом лет, за
который можно развязать Войну Перемен?
Или представьте себе, когда-нибудь в далеком будущем обычные земные
пауки станут разумными и создадут жестокую каннибальскую культуру. Они
будут в состоянии сохранить тайну своего существования. Я понятия не
имела, кто или что будет на Земле во времена Севенси, но разве не может
быть такого, что этот черный волосатик, отравленный паучьим сознанием,
тайно плетет паутину в мире мыслей и во всем пространстве и времени?
А Бур - разве нет в нем чего-то змеиного, в том, как он движется и
вообще?
Пауки и Змеи. Spinne und Schlange, как их называет Эрих. S&S. Но SS
соответствует Schutzstaffel - чернорубашечники - у нацистов; а что если
кто-то из этих жестоких и полоумных германцев открыл способ перемещения во
времени и... - я вздрогнула и вскочила, спрашивая себя: Грета, ты уже
совсем спятила?
Док завизжал на Брюса, и голос его звучал как у грешника из
преисподней, потому что он по-прежнему лежал на полу, и звуки отражались
от стойки бара:
- Не злословьте о Пауках! Не богохульствуйте! Они могут услышать и
шепот Нерожденного. Другие могут высечь только вашу кожу, а они способны
хлестать прямо по мозгу и сердцу.
- Хватит, Брюс! - крикнул Эрих.
Но Брюс так не считал.
- Но кем бы ни были Пауки на самом деле и чем бы они ни пользовались,
абсолютно ясно, как индикатор на Хранителе, что Война Перемен не только
ведется против них, но она еще и исходит от них. Задержимся ненадолго на
нынешней суматохе с глупой потасовкой и паническим анахронизмом, - при
этом все мы помним, что анахронизмом является то, что выводит Ветры
Перемен из-под контроля. Это пьяное размахивание кулаками во время
греко-критской перебранки. Можно подумать, что это единственная
происходящая битва и нет иного способа повернуть события в нужном
направлении. Константина вышвырнули из Британии на Босфор ракетой.
Мини-подлодку отправили с Армадой против деревянных суденышек Дрейка -
бьюсь об заклад, что вы об этом и не слышали! А теперь, чтобы спасти Рим,
им нужна атомная бомба. О боги, они ведь могли бы использовать греческий
огонь или даже динамит, но ядерную реакцию... Вы только попробуйте
представить себе, какие бреши и шрамы появятся на том, что осталось от
истории - удушение Греции и изничтожение Прованса и трубадуров; и
Ирландского Пленения Папы в ней не будет!
Порез на его щеке разошелся и снова начала сочиться кровь, но ни он,
ни мы не обращали на это внимания. Его губы искривились в усмешке и он
иронически заявил:
- Но я забываю, что это космическая война и что Пауки проводят
операции на миллионах, триллионах планет и обитаемых газовых облаков
сквозь миллионы лет и что мы - всего лишь один маленький мирок - одна
маленькая солнечная система, Севенси - и вряд ли мы можем ожидать от наших
загадочных хозяев, с их чрезмерной занятостью и всеобъемлющей
ответственностью, чтобы они относились с пониманием или бережливостью к
нашим книжечкам и к нашим столетьицам, к нашим почитаемым пророкам и нашим
эпохам; или же чрезмерно беспокоились о том, чтобы сохранить какую-нибудь
из уже случившихся штуковин, которая успела нам полюбиться. Может быть, и
найдутся сентиментальные чудаки, готовые умереть, но не жить в мире, где
не были написаны "Summa theologiae" и Уравнения поля, "Гамлета" и
"Одиссея", где не было Мэтью и Китса, но наши господа - существа
практические, они служат интересам тех закаленных душ, которые просто
желают жить, - неважно, как.
- Брюс, я же говорил тебе, что хватит! - но голос Эриха затерялся во
все ускоряющемся потоке речи новенького.
- Я не собираюсь тратить время на описание мелких признаков нашего
великого крушения - отмена отпусков, все более острые нехватки, потеря
Экспресс-комнаты, использование Станций Восстановления для операций и все
прочее лихорадочное латание дыр - в предпоследнюю операцию мы снаряжались
вместе с тремя Солдатами из другой галактики. Они тут были не при чем, их
не собирались использовать на Земле. Такие небольшие накладки могут
случиться в напряженные моменты на любой войне и, возможно, это просто
локальные проблемы. Но есть более существенная вещь.
Он сделал паузу, думаю, чтобы посильнее заинтриговать нас. Мод
умудрилась незаметно подобраться ко мне: я ощутила, как она прикоснулась
своей маленькой ладошкой к моей руке. Уголком рта она прошептала:
- Чем мы сейчас занимаемся?
- Мы слушаем, - ответила я ей в ее же манере. Меня немного раздражал
ее стиль общения.
- И ты тоже? - она выгнула припудренную золотистыми блестками бровь.
Я не успела поинтересоваться у нее, что именно я тоже? Втюрилась в
Брюса? Вот уж дудки! - потому что как раз в этот момент вновь заговорил
Брюс.
- Вы никогда не задавали себе вопрос, сколько еще операций над собой
может вынести история, пока она вся не закрутится петлями? Не истощится ли
наше прошлое после слишком многих Перемен? И настоящее и будущее тоже
истекают кровью! Ведь Закон Сохранения Реальности, эта молитва теоретиков
- не более чем слабенькая надежда, облеченная в пышное название! Смерть
Перемен так же неизбежна, как Тепловая Смерть, и намного быстрее нее.
Каждая операция делает действительность чуть грубее, чуть безобразнее,
чуть искусственнее, а все в целом становится беднее подробностями и
ощущениями, которые являются нашим наследством, подобно тому, как если с
холста соскоблить краску, останется лишь грубый карандашный набросок. Если
все это будет продолжаться, разве космос не превратится сначала в набросок
самого себя, а потом вообще в ничто? Насколько еще можно истощать
действительность, вырезая из нее все новых и новых Двойников? А вот еще.
Каждая операция чуть-чуть добавляет сознание в Зомби, и когда вызванный ею
Ветер Перемен стихает, они остаются чуть более возбужденными, их одолевают
кошмары, они мучаются. Те из вас, кто побывал на операциях в сильно
переделанных темпоральных областях, поймут, что я имею в виду - этот
взгляд, который они бросают на тебя украдкой, как бы говоря: "Снова ты?
Уйди, ради Христа. Мы мертвы. Мы из тех, кто не хочет пробуждаться, кто не
желает быть Демонами и терпеть не может Призраков. Прекратите мучить нас".
Я оглянулась на девушек-призраков, не могла удержаться. Как-то
получилось, что они сошлись у контрольного дивана, и глазели на нас, сидя
спинами к Хранителям. Графиня утащила с собой бутылку вина, которую ей
перед тем принес Эрих, и теперь они по очереди прикладывались к ней. На
белых кружевах графининой блузки расплывалось розовое пятно.
- И настанет день, - говорил Брюс, - когда все Зомби и Нерожденные
пробудятся и все вместе сойдут с ума и двинутся на нас - в переносном
смысле, конечно - своими бесчисленными ордами, говоря: "Хватит с нас!"
Но я не сразу повернулась к Брюсу. Хитон Фрины сполз с одного плеча;
они с графиней сидели, наклонившись вперед, опершись локтями о колени,
раздвинув ноги - графиня, по крайней мере, настолько, насколько ей
позволяла ее узкая юбка - и слегка склонившись друг к другу. Они все еще
были на удивление материальны, хотя им не оказывалось персонального
внимания уже с полчаса, и они глядели куда-то над моей головой
