операций, если они станут обычными. Пожилая дама, о которой я говорил,
могла служить доказательством этого, так как, хотя она и отрицала это, но
я уверен, что она привыкла заниматься некромантией и гётией. Иногда она
молола совершенную бессмыслицу, часто сердилась безо всякого повода. Я
покинул Лондон, не видевшись больше с ней, и верно выполню свое обещание
не говорить никому ничего такого, что могло бы дать повод подозревать,
что она занимается подобными вещами, конечно, без ведома своей семьи,
которая, как я предполагаю, весьма многочисленна и занимает очень
почетное положение в обществе.
Существуют вызывания разума, любви и ненависти, но, опять таки повторяю,
ничто не доказывает, что духи действительно покидают высшие сферы, чтобы
разговаривать с нами; и даже противоположное гораздо более вероятно. Мы
вызываем воспоминания, оставленные ими в астральном свете, общем,
резервуаре универсального магнетизма. Некогда в этом свете император
Юлиан увидел богов дряхлыми, больными; новое доказательство влияния
общественного мнения на отражения того же самого магического агента,
который заставляет говорить столы, и на вопросы отвечает стуками в стены.
После вызывания, о котором только что рассказал, я старательно перечел
жизнь Аполлония, изображаемого историками, как идеал красоты и античного
изящества. Тогда я припомнил, что в последние дни своей жизни Аполлоний
был обрит и долго томился в темнице. Это обстоятельство, которое я, без
сомнения, запомнил, сам того не сознавая, - быть может, и обусловили мало
привлекательный вид моего видения, которое я рассматриваю исключительно
как самопроизвольное сновидение человека, находящегося в бодрственном
состоянии. Таким же образом я видел двух лиц, - называть их нет никакой
надобности, - и, как костюмом, так и своим видом, они совершенно
отличались от того, что я рассчитывал увидеть. Впрочем, я рекомендую
величайшую осторожность лицам, желающим заниматься подобными опытами: в
результате получается страшная усталость и часто - потрясения настолько
сильные, что могут вызвать болезнь.
Прежде чем закончить эту главу, я должен упомянуть о довольно странном
мнении некоторых каббалистов, отличающих смерть видимую от смерти
реальной и думающих, что они крайне редко совпадают. По их слонам,
большинство погребаемых людей живо, и, наоборот, многие люди, которых мы
считаем живыми, уже умерли.
Например, по их мнению, неизлечимое помешательство - неполная смерть, и
земное тело совершенно инстинктивно управляется звездным телом. Когда
человеческая душа подвергается насилию, перенести которого не может, -
она отделяется от тела и оставляет вместо себя душу животную, или
звездное тело, а вследствие этого эти человеческие останки, до известной
степени, менее живы, чем даже животное. По словам каббалистов, таких
мертвецов легко распознать, так как у них совершенно угасло моральное и
сердечное чувство; они - не добры .и не злы: они мертвы. Эти существа,
ядовитые грибы человеческого рода, насколько могут, поглощают жизнь
животных: поэтому-то их приближение делает душу бесчувственной и сердце
холодным.
Если бы эти похожие на мертвецов существа, действительно существовали, -
они представляли собой именно то, что некогда рассказывали о вурдалаках и
вампирах.
И в самом деле, разве нет людей, находясь около которых мы чувствуем себя
менее умными, добрыми, а иногда даже и менее честными?
Разве пет людей, приближение к которым уничтожает веру и энтузиазм, -
которые привязывают вас к себе благодаря вашим слабостям, господствуют
над вами благодаря вашим дурным наклонностям, и заставляют вас медленно
умирать морально в муках, подобных мукам Мезенция?
Это - мертвецы, которых мы принимаем за живых; это - вампиры, которых мы
принимаем за друзей!
14. Нун. Н.
ПРЕВРАЩЕНИЯ
Sphera lunae
Sempiternum
Auxilium
Святой Августин серьёзно сомневается, могла ли фессалийская колдунья
превратить в осла Апулея. Теологи пространно разглагольствовали о
превращении Навуходоносора в дикое животное. Это доказывает только, что
красноречивый гиппонский отец был совершенно незнаком с магическими
тайнами, и теологи, о которых идет речь, были не слишком сильны в
экзегетике. В этой главе нам предстоит исследовать другие, совершенно в
другом роде невероятные, но однако неоспоримые чудеса. Я буду говорить о
ликантропии, или о ночном превращении людей в волков, о столь любимой
теме наших деревенских посиделок, рассказах об оборотнях, историях
настолько доказанных, что неверующая наука, чтобы объяснить их, вынуждена
была прибегнуть к неистовому помешательству и переодеваниям в животных.
Но подобные гипотезы слишком ребячьи и ровно ничего не объясняют. Нам
придется в другом месте искать объяснения наблюдаемых явлений; пока же мы
можем констатировать:
1) Никто никогда не был убит оборотнем, и, если кто-нибудь умирал, и
смерть его приписывалась оборотню, - умирал он от удушья, без пролития
крови и без ран;
2) Когда настигали, преследовали и даже ранили оборотней, - ни один из
них никогда не был убит во время преследования;
3) Когда после охоты на оборотня, приходили к лицам, заподозренным в
Подобных превращениях, - их находили более или менее сильно раненными,
иногда даже умирающими, но всегда они имели свой естественный вид.
Упомяну теперь о явлениях совершенно другого рода.
Редко что-нибудь было так бесспорно удостоверено, как видимое и вполне
реальное присутствие святого Альфонса де Лигуори около умиравшего папы, и
в то же время многие видели святого у себя дома, на большом расстоянии от
Рима, стоящим на молитве и в экстазе.
Не менее строго доказано также и одновременное присутствие во многих
местах миссионера Франциска Ксавье.
Быть может, кто-нибудь скажет, что это чудеса; я же отвечу, что чудеса,
если они реальны, для науки - простые факты.
Явления дорогих нам лиц, совпадающие с моментом их смерти, - феномены
того же рода, и должны быть приписываемы той же причине.
Я говорил уже о звездном теле, посреднике между душой и материальным
телом. Это тело часто бодрствует, когда другое спит, и вместе с мыслью
переносится на громадные расстояния. Тогда оно, не разрывая, удлиняет
симпатическую цепь, соединяющую его с сердцем и мозгом; поэтому-то
чрезвычайно опасно будить внезапно лиц, видящих сны. Действительно,
слишком сильное потрясение может разорвать цепь я внезапно вызвать
смерть.
Форма нашего сидерального тела соответствует обычному состоянию наших
мыслей, и постепенно изменяет черты материального тела. Поэтому-то
Сведенборг в своих сомнамбулистических интуициях часто видел духов в виде
различных животных.
Я утверждаю, что оборотень - сидеральное тело человека, дикие и
кровожадные инстинкты которого изображает волк; в то время как тень его
блуждает по полям, этот человек спит в своей постели, и ему снится, что
он волк.
Оборотень становится видим благодаря чрезмерному почто-сомнамбулическому
возбуждению, обусловливаемому испугом видящих его лиц, или присущей
простым деревенским людям способности приходить в сношение с астральным
светом, общей средой видений и снов. Удары, наносимые оборотню,
действительно ранят спящего посредством одического и симпатического
прилива астрального света и сообщения тела нематериального с телом
материальным. Многим покажется, что они бредят, читая подобные вещи, и
они спросят не галлюцинирую ли я; я же, со своей стороны, попрошу только
людей науки подумать о явлениях беременности и о влиянии воображения
женщин на форму их плода. Одна женщина, присутствовавшая при казни
человека, которого колесовали живым, родила ребенка с совершенно
изломанными членами. Пусть объяснят мне, каким образом впечатление,
произведенное на мать ужасным зрелищем, могло дойти до ребенка и изломать
все его члены, и я, в свою очередь, объясню, каким образом удары,
нанесенные и полученные во время сна, могут тяжело ранить тело лица,
получающего эти удары в воображении, в особенности, если тело этого
человека больно и подчинено нервным и магнетическим влияниям,
К области этих же самых явлений и управляющих ими законов надо отнести
также колдовство и порчу, о которой я буду еще говорить. Одержание бесом
и большинство нервных болезней, повреждающих мозг, - раны, нанесенные
нервному аппарату извращенным астральным светом, т. е. светом,
поглощенным или выброшенным в анормальном количестве. Все необычайные и
неестественные напряжения воли располагают к одержимости и нервным
болезням; вынужденное безбрачье, аскетизм, ненависть, честолюбие,
отвергнутая любовь, - все это - генераторы адских влияний. Парацельс
говорит, что женские менструации производят фантомов; с этой точки,
зрения, монастыри-рассадники кошмаров, и дьяволов можно сравнить с
головами Лернейской гидры, которые бесконечно возрождались и размножались
из крови собственных ран.
Отрицают явления столь фатального для Урбана Грандье беснования Луденских
Урсулинок; между тем, монахини действительно были одержимы истерией и
фанатическим подражанием секретным мыслям своих заклинателей, которые
передавались их нервной системе посредством астрального света. Им
передавалась ненависть, которую питали заклинатели и многие другие к
этому несчастному священнику, и это чисто внутреннее сообщение казалось
им чудесным и дьявольским наваждением. Поэтому в этом несчастном деле все
были искренни, в том числе и сам Лобардемон, который слепо выполняя
заранее предрешенный Ришелье приговор, в то же время воображал, что он
выполняет обязанности настоящего судьи, и совершенно не подозревает, что
в действительности является слугой Понтия Пилата, так как не мог смотреть
на этого кюре, вольнодумца и распутника, как на ученика Христа и
мученика.
Беснование лувверских монахинь - простая копия с такого же одержания
луденских Урсулинок: дьяволы не изобретательны и заимствуют друг у друга.
Процесс Гофриди и Магдалины де Палюд имеет несколько более странный
характер. Здесь обвиняют себя сами жертвы. Гофриди признает себя виновным
в том, что посредством простого дуновения он лишил многих женщин
способности сопротивляться его обольщениям. Молодая, красивая девушка из
благородной семьи, на которую он подул, рассказывает с мельчайшими
деталями сцены, в которых разврат смешивается с чудовищным и смешным.
Таковы обычные галлюцинации ложного мистицизма и плохо выполняемого обета
целомудрия. Гофриди и его любовница были одержимы обоюдными химерами, и
голова одного отражала кошмары другой. Разве даже маркиз де Сад не был
заразителен для некоторых слабых и больных натур?
Скандальный процесс священника Жирара - новое доказательство сумасбродств
мистицизма и являющихся его следствием нервных болезней. Обмороки девицы
Кадиер, ее зкстазы, стигматы - все это было столь же реально, как и
безрассудный и, быть может, непроизвольный разврат ее духовного отца,
Когда он хотел ее бросить, - она донесла на него, и обращение этой
девушки было только местью, ибо нет ничего бессердечнее развратной любви.
Могущественное общество, вмешавшееся в процесс Грандье, чтобы погубить в
лице его возможного сектанта, спасло отца Жирара ради спасения чести
всего общества. Впрочем, Грандье и Жирар, хотя и совершенно различными
путями, достигли одних и тех же результатов, рассмотрением которых я
специально займусь в шестнадцатой главе.
Своим воображением мы действуем на воображение других, нашим сидеральным
телом - на их тело, нашими органами - на их органы, так что посредством
симпатии, как очарования, так и одержания, - мы завладеваем друг другом и
отождествляемся с теми, на кого хотим подействовать. Часто резко
выраженная антипатия, являясь результатом сопротивления подобной власти,
заменяет собой самую сильную симпатию. Любовь стремится отождествить
