не способна питаться моей силой. Что бы я ни сделал, любая моя мысль и
поступок влияет на Тень - мы связаны крепко.
- На Осскилле она произнесла твое Имя и лишила тебя магической силы.
Почему же она не сделала этого тогда, когда ты пытался схватить ее в
фиорде?
- Не знаю... Что если она черпает силу в моей слабости? Она говорит
моим языком - как иначе могла она узнать мое Имя? Я ломаю над этим голову
с тех пор, как покинул Гонт, и не вижу ответа. Наверное, она нема,
пребывая в своей собственной форме или, вернее, бесформии, а на Осскилле
воспользовалась геббетом. Я не знаю.
- Значит, тебе нужно избегать второй встречи с геббетом.
Гед протянул к огню руки, словно внезапно замерз.
- Мне кажется, что этого не произойдет. Тень так связана со мной, а я
с ней, что она сможет овладеть только мной, если я вдруг ослабею и
попытаюсь бежать, она вряд ли найдет где-нибудь второго Скиорха. Когда я
схватил ее, она превратилась в пар и ускользнула от меня... И так будет
происходить каждый раз, до тех пор, пока я не узнаю ее Имя.
Ветч осторожно спросил:
- Существуют ли вообще Имена там, откуда она вышла?
- Великий Маг Ганчер сказал "нет", мой учитель Огион думает
по-другому.
- Бесконечные споры магов, - процитировал Ветч с улыбкой, в которой
было мало веселья.
- Та, что служила Древним Силам на Осскилле, клялась, что Камень
откроет мне тайну, но я мало в это верю. Был еще и дракон, который хотел
обменять Имя Тени на свое собственное, чтобы избавиться от меня. Драконы
иногда знают больше магов.
- Да, драконы мудры, но нет в них милосердия... А что это за дракон
такой? Ты успел поговорить и с драконом?
До поздней ночи просидели они у очага, и хотя разговор их все время
возвращался к главному вопросу - что делать с Тенью, это не омрачало
удовольствия, которое они получали друг от друга. Со временем дружба их
стала лишь крепче. Утром Гед проснулся в доме своего друга и у него
возникло чувство, что это место надежно защищено от любых опасностей. Весь
день ощущение это не покидало его - не как доброе предзнаменование, а как
бесценный дар; ему казалось, что покинув этот дом, он покинет последнюю
безопасную гавань в своей жизни, и он старался не думать о будущем.
Перед отплытием у Ветча обнаружилось множество неотложных дел, и он в
сопровождении своего ученика принялся объезжать деревни. Гед остался с
Ярро и ее братом, Мюрре, который был старше ее, но младше Ветча. Выглядел
он совсем мальчишкой, потому что не обладал даром - или проклятием -
магической силы. Он нигде не бывал, кроме Иффиша, Толка и Холпа и жизнь
его была легкой и беззаботной. Гед наблюдал за ним с удивлением и
некоторой завистью, и точно так же наблюдал за Гедом Мюрре. Каждому из них
казалось очень странным, что можно так отличаться друг от друга, будучи
одного возраста. Гед удивлялся, что можно дожить до девятнадцати лет и
остаться таким беззаботным. Он восхищался красотой Мюрре и казался самому
себе безобразным и грубым - он и не подозревал, что Мюрре больше всего
нравились уродующие его шрамы. Думая, что это следы от когтей дракона,
Мюрре признал в нем героя.
По всем этим причинам молодые люди немного стеснялись друг друга.
Ярро же, оставшись за хозяйку дома, быстро преодолела благоговение,
которое питала к Геду. Он был с ней очень ласков, и она задала ему
бесчисленное множество вопросов, так как, заявила она, Ветч никогда ей
ничего не рассказывает. Эти два дня она была очень занята, готовя провизию
для путешественников - сухие пшеничные лепешки, вяленую рыбу и мясо. Она
готовила и готовила, пока Гед не сказал, что этой горы продуктов им
хватит, чтобы без остановки доплыть до Селидора.
- А где находится Селидор?
- На самом краю Западного Предела. Драконы на этом острове такое же
обычное явление, как мыши.
- Оставайтесь лучше здесь, на Востоке - драконы у нас маленькие, как
мыши. Вот твое мясо, ты уверен, что его достаточно? Послушай, вот чего я
не понимаю: ты и мой брат - могущественные волшебники. Стоит вам
чего-нибудь захотеть, вы помашете руками, пошепчете - и раз-два, все
готово. Почему же вы хотите есть? Когда в море наступает время обеда,
почему бы не сказать: "Пирожок с мясом", получить его и съесть?
- Почему? Да просто нам не очень хочется есть свои слова. "Пирожок с
мясом" - это всего лишь слова... Их можно сделать пахучими, вкусными, даже
утоляющими голод, но слова остаются словами. Они обманывают желудок, но не
придают сил голодному человеку.
- Да, волшебник - это не повар, - произнес Мюрре, который тоже сидел
на кухне, вырезая из дерева ящичек - он был резчиком по профессии, хотя и
не очень искусным.
- А повара - не волшебники, - добавила Ярро, стоя на коленях перед
очагом и наблюдая, как подрумянивается последний противень с пирожками. -
Все же мне многое непонятно, Сокол. Я видела, как мой брат и даже его
ученик освещают темное место одним словом. Это настоящий свет: не слово, а
свет! Он ярок и его видят все!
- Да, - ответил Гед. - Свет - это сила, великая сила, благодаря
которой мы существуем. Он есть сам по себе, а не для того, чтобы служить
нам. Свет солнца и звезд - это время, а время - это свет. Жизнь возможна
только в солнечном свете и живое существо может вызвать свет, назвав его
Имя. Почти всегда, когда волшебник называет какой-нибудь предмет и тот
появляется, это иллюзия. Чтобы действительно получить что-то, чего раньше
не было, требуется настоящее искусство. Нельзя заниматься этим без крайней
нужды, а тем более утолять таким образом голод. Ярро, твой малютка дракон
украл пирожок!
Ярро слушала так внимательно, что харрекки потихоньку слез с теплого
крючка для чайника, на котором уютно сидел, и схватил пирожок размером
больше него самого. Она посадила маленькое чудовище себе на колени и стала
кормить его крошечками, обдумывая услышанное.
- Так что ты не будешь делать настоящего пирожка с мясом, если не
хочешь нарушить то, о чем постоянно толкует мой братец... как оно
называется...
- Равновесие, - очень серьезно подсказал Гед.
- Да, равновесие. А вот когда ты потерпел кораблекрушение у того
островка, то уплыл оттуда на лодке, сделанной из заклинаний, и она не
протекала. Это была иллюзия?
- Не совсем. Море, видимое сквозь дыры в лодке, в основном
неприглядно, и я заштопал их в основном для красоты. Это и было иллюзией.
Прочность лодке придало другое заклинание - Связывания. Я связал дерево
так, что оно стало единым целым - лодкой. Ведь что такое лодка? Предмет,
который не пропускает воду.
- Мне приходилось вычерпывать воду, - сказал Мюрре.
- Моя лодка протекала, как только я забывался и заклинание слабело, -
Гед взял лепешку и принялся жонглировать ей, дуя на пальцы. - Я тоже украл
пирожок.
- И обжегся. Когда в далеком море тебя начнет мучить голод, ты
вспомнишь этот пирожок и скажешь: "Ах, если бы я не утащил его тогда,
сейчас мне было бы что поесть!" Я съем еще один, чтобы братец поголодал
вместе с тобой...
- Так поддерживается равновесие, - заметил Гед. Ярро, которая жевала
горячий пирожок, засмеялась и чуть не подавилась, но тут же снова приняла
серьезный вид и сказала:
- Как хотелось бы мне понять все это! Но я слишком глупа...
- Сестричка, это моя вина, я плохой рассказчик. Будь у меня побольше
времени...
- У нас будет время. Ведь ты побудешь у нас еще немного?
- Если смогу, - тихо ответил Гед.
Они немного помолчали, наблюдая, как харрекки карабкается на
облюбованный крючок.
- Скажи мне вот что, если это не секрет: какие еще кроме света, есть
Великие Силы?
- Это не секрет. У всех сил одно начало и один конец. Годы и
расстояния, звезды и свечи, вода и ветер, волшебство, искусство
человеческих рук и мудрость человеческого разума - все это части одного
целого. Мое Имя, твое Имя, Настоящее Имя Солнца или родника, или еще не
родившегося ребенка - все это - слоги одного великого слова, Имени,
которое очень медленно произносится сиянием звезд. Других сил не
существует. Других Имен тоже.
Прервав работу, Мюрре спросил:
- А смерть?
Ярро внимательно слушала, склонив голову.
- Чтобы произнести слово, - медленно сказал Гед, - нужна тишина - и
до, и после. - Он встал и закончил: - Но я не имею права говорить об этом.
То слово, что было моим, я произнес неправильно. Будет лучше, если я
промолчу. Может быть, кроме тьмы, нет в мире других сил... - С этими
словами он накинул плащ и вышел из теплой кухни на улицу, под холодный
зимний дождь.
- На нем лежит какое-то проклятие, - боязливо сказал Мюрре, глядя ему
вслед.
- Почему-то мне кажется, что в этом путешествии его ждет смерть, -
сказала Ярро. - Он боится этого, но идет. - Она пристально смотрела на
огонь, словно видя в нем одинокое суденышко, уходящее все дальше и дальше
в безбрежное море. Глаза ее наполнились слезами и больше она ничего не
сказала.
Ветч вернулся на следующий день и, обратившись к совету старейшин,
попросил разрешения на некоторое время покинуть Иффиш. Членам совета очень
не хотелось отпускать его в зимнее море, да еще по делу, которое (как
считали они) его не касается. Но хотя они и не одобряли его намерений,
воспрепятствовать ему не могли. Устав выслушивать укорявших его старцев,
Ветч сказал:
- Я - ваш по рождению, обычаю и долгу. Я ваш волшебник. Но пришло
время вспомнить, что хотя я и слуга, но не ваш слуга. Когда смогу
вернуться - вернусь. А пока до свидания!
На следующее утро, с первыми проблесками света на востоке,
"Ясноглазка", поймав в свой крепкий парус устойчивый северный ветер, вышла
из гавани Исмея. Ярро стояла на причале и смотрела им вслед так же, как
сестры и жены моряков стоят на причалах всего Земноморья и смотрят вслед
уходящим в море мужчинам. Они молчат и не машут платками, а, закутавшись в
серые плащи, молча стоят на берегу, который с корабля кажется все меньше,
а полоска разделяющей их воды - все шире.
1O. ОТКРЫТОЕ МОРЕ
Гавань скрылась из виду. Исхлестанные волнами нарисованные глаза
"Ясноглазки" снова увидели сумрачную морскую пустыню. Двое суток
понадобилось друзьям, чтобы пройти сто миль от Иффиша до острова Содерс,
двое суток ужасной погоды и постоянно меняющихся ветров. В порту они
пробыли ровно столько времени, чтобы пополнить запасы воды и купить кусок
просмоленной парусины - прикрыть свое имущество от дождя и брызг. Обычно
волшебник справляется с такими мелочами при помощи простейших заклинаний и
не возит с собой воды, опресняя морскую, но Геду очень не хотелось
пользоваться магией. Он и Ветча уговорил не делать этого.
- Лучше не надо, - только и сказал Гед. Его друг не стал спорить. С
первой минуты плавания у них появилось мрачное предчувствие, холодное, как
зимний ветер. Бухта, гавань, мир, спокойствие все это осталось позади. На
их пути все таило в себе опасность, каждая мелочь имела свое значение.
Самое простое заклинание могло резко нарушить равновесие сил - они
приближались к самому центру этого равновесия, к месту, где встречаются
свет и мрак. Те, кто ступил на этот путь, должны следить за своими
словами.
Обогнув покрытые снегом пологие берега Содерса, Гед снова направил
лодку на юг. Они вошли в воды, крайне редко посещаемые торговцами
Архипелага самую окраину Восточного Предела.
Ветч не спрашивал, куда они плывут. Он знал, что Гед не выбирает
путь, а просто следует туда, куда необходимо. Когда Содерс совсем скрылся
