эти деньги куда-то пропали. Не знаю, как отчитаться. Я думаю,
надо написать, что Рехетта сражается колдовством и наслал град,
погубивший стотысячное войско, собранное на эти деньги.
А секретарь поддержал:
- Вы, когда предстанете перед государем, скажете, что Рехетта
делает войско из бобов и резаной бумаги, а так народ властями
доволен.
Тут же составили обманный доклад, наследник поставил подпись,
секретарь привесил к бумаге багряную кисть и принес печать.
Только наместник увидел печать:
- Ах, - и упал на пол. Наследник Падашна обернулся: нет никакого
наместника, на полу в луже крови лежит куколка не более локтя
высоктой! Тут Падашна ужаснулся по-настоящему, однако доклад
все-таки представил.
* * *
Один из раскаявшихся чиновников рассказал пророку, что власти
провинции, перестав надеяться на помощь государя, отправили
доверенных лиц к соседнему варварскому князю Варай Алому.
Рехетта ужаснулся и сказал Даттаму:
- Возьми сокровища наместника, отправься к варварам и отговори
их вмешиваться в дела ойкумены. Мы - не предатели родины. Мы не
допустим, чтобы копыта варварских коней топтали нашу страну!
- Про копыта коней, - сказал Даттам, - говори на общем совете.
Просто ты думаешь, что Бажар - тоже варвар, и они сговорятся с
ним, а не с тобой.
Рехетта промолчал.
* * *
Плохие советчики отговаривали Даттама ехать к варварам,
говорили, что Рехетта просто хочет спровадить его из Варнарайна.
Даттам, однако, явился на следующий день к пророку и сказал:
- Я поеду, и вот почему: для успеха восстания нужно
продовольствие. Народ пойдет за тем, кто даст ему еды. Если
зерна нет в Варнарайне, надо купить его у варваров... Дай мне
два миллиона золотых государей, и я привезу зерна на всю летнюю
кампанию.
Рехетта сказал:
- Хорошо.
Думается мне, что Даттам был глуп, а Рехетта - благороден.
Почему Рехетта был благороден? Потому что поставил интересы
народа выше собственных. Ибо деньги для зерна надо было изъять
тайно от Бажара и других: станут говорить, что Рехетта утаил
золото... А зерно привезет Даттам - станут говорить: Даттам
накормил народ.
Почему же Даттам был глуп? Потому что ему все казалось, что
восстание - это предприятие, и что кто накормит народ хлебом,
тот и получит прибыль властью. Разве, однако, законы войны -
законы хозяйства?
Воистину восстание: время, когда отмирают силлогизмы и
господствуют чары! И народ не отличает правду от насмешки над
правдой. Поднимаются люди во имя изобилия вещей и радости жизни
- а меж тем, поглядишь, какое равнодушие к вещам и жизням...
* * *
По приезде Даттама к варварам выяснилось, что варвары совершенно
не понимают дел империи. Послов правительства они называли
"вассалами императора", а послов мятежников "вассалами Небесного
Кузнеца".
Король Шадаур Алом раскрыл Даттаму врата гостеприимства, подарил
рабов и меха, а молодой сын его стал побратимом Даттама. Послы
правительства встревожились и прибавили денег королю. Даттам
тоже встревожился и дал королю еще больше денег. Послы
правительства посовещались и подарили королю черноногого коня
стоимостью в две тысячи золотых. Король этого и добивался.
Золото он раздал дружине и двинулся в поход на инуваков,
вторгшихся в его край с северо-востока.
Даттам спросил, может ли король продать ему зерно. Тот удивился:
- Откуда у меня запасы зерна? Я - господин свободных людей, а
оброк платят только рабы... Рабов, кстати, могу продать...
Даттам удивился:
- Если у вас нет запасов, что же вы делаете, если в стране
неурожай?
- Я иду войной на соседей, - отвечал король, - и вообще сдается
мне, что свободному человеку не подобает добывать трудом то, что
можно добыть разбоем.
* * *
Тогда Даттам решил купить зерно у владельцев поместий и поехал
по стране варваров. Надо сказать, что завоеватели ее тоже в
некотором роде были колдунами: села превратили в поместья,
каналы во рвы, города - в леса и топи. С тех пор у аломов все
наоборот. Земля тоже общая, но не с тем, чтоб была
справедливость, а с тем, чтоб хранить боеспособность. Торговцев
презирают - но не потому, что те алчны и вороваты, а потому, что
не склонны к вооруженному грабежу. Церемоний и мер нт
знеют,исспу ан. Золото считают богом и зарывают его врывают его
в землю. Живут очень бедно, потому что в древности, когда
раздавали священные вещи, варвары опоздали: злаки и треножники
уже разобрали, остался только меч и конь.
Так близки к звериной природе, что многие в бою, вопреки своей
воле, обращаются в рысей и волков. Однако, надо сказать, что
когда две рыси дерутся, они дерутся по правилам: сначала шипят,
бранятся, брюшко показывают, потом сходятся в поединке. А звери
миролюбивые, как зимородок, дерутся насмерть и без правил.
А у варваров, если кто побежден в поединке, становится лучшим
другом победившего. Даттам приобрел очень много друзей, но все
равно считал, что лучший способ борьбы - не поединок, а резня,
ибо в глубине души был миролюбив.
Господа, охотясь, разоряют поля, а воюя - все остальное.
Крестьяне поэтому запасов не делают. Все выращенное сверх
необходимого идет не государству, а на корм скоту и господам. На
пирах едят сверх меры, предусмотрительность и бережливость
считается позором, как знание грамоты. Так что оказалось, что
зерна на продажу нет ни у короля, ни у господ, ни у крестьян.
Король подарил Даттаму поместье, к нему многие пристали в
дружину. Одевался и вел себя Даттам, как варвар. Говорил: "Как
свободный человек".
* * *
Про золотые глаза Даттама все говорили: "большой шакун".
Дело в том, что у варваров, как и в империи почитали Шакуника,
но почитали неправильно, вертелись и пели, как в бою. Это слово,
"шакун", на вейский даже не переведешь, как, скажем, слово
"сущее" - на аломский.
Шакун - это вроде силы, мощи и судьбы. Сущее без существующего,
субстанция без акциденции, чистая значимость и чистая форма.
Растекается по мирозданию, как масло по гадательному ковшу, но
как бы задерживается в складках бытия, удачливых людях и
чудесных предметах. Большой шакун, - это и плодовитая корова, и
урожайный год, и удачливый воин. Большой шакун - в мечах и
конях, которыми король одаряет своих верных. Король как бы не
средоточие закона, а средоточие удачи.
Даттам принес в жертву Шакунику сто баранов: догадался, что его
после этого будут очень почитать. А самому богу сказал так:
- Мне надоели боги-чиновники, боги-неудачники, боги-сумасшедшие
и боги-трансцендентные. Я нашел тебя, и я буду владеть тобой,
как своей волей и собственностью.
* * *
Несколько раз Даттам встречался с монахами-шакуниками из
империи. Дело в том, что служителям бога, почитаемого по обе
стороны границы, было как-то легче ходить из империи к варварам.
А так как храм был весьма склонен к наживанию денег, то
поговаривали, что монахи ходят туда и обратно с контрабандой.
Однажды разыскавший Даттама монах-шакуник передал Даттаму письма
от Бажара и Рехетты. Рехетта писал: "Весной поля остались
пустыми. Крестьяне разучились сеять рис и не научились воевать.
Правительственные войска стоят на границах и ждут, пока
бунтовщики сдадутся сами. Если ты не вернешься с зерном, -
восстание обречено".
Бажар писал: "Рехетта хочет задержать вас у варваров под любым
предлогом. Он оттер всех, кто начинал с ним восстание, и окружил
себя бывшими чиновниками. Не имея убеждений и заслуг перед
народом, они зависят лишь от милости Рехетты. Принялись за
прежнее: понуждают крестьян сеять рис и платить налоги, а не
сражаться за свободу. Возвращайтесь немедленно - нам нужны вы,
оружие и кони".
Письма были запечатаны, однако монах спросил, когда Даттам их
дочитал:
- Что вы собираетесь везти: оружие или зерно?
Даттам помолчал и ответил:
- Вернусь, как закуплю зерно. Но, увы, это очень трудно.
- Сколько вам нужно?
- Десять тысяч иршахчановых горстей.
- Если вы согласны заплатить десять ишевиков за горcть, можете
возвращаться завтра. Храм привезет рис прямо в Анхель.
- Храмовые земли, - возразил Даттам, - совсем рядом с
освобожденными районами. Стоит нам пойти на юг - и зерно
достанется нам даром. Четыре ишевика.
- А что скажут в столице, если узнают, что храм продает зерно
бунтовщикам? Большой риск - большая цена.
Сошлись, однако, на восьми ишевиках.
Часть ТРЕТЬЯ.
Меж тем в ойкумене случилось вот что: весной Бажар захватил
земли на левом Орхе. Велел выпороть реку и разрушить дамбы. Реку
пороли, пока вода не стала кровью. Тогда воду спустили через
сети и поймали в них зеленого червя в шестьсот локтей. Бажар
сказал:
- Проклятая тварь! Ты сожрал тысячи, а теперь боишься плетки!
Червя зарубили и сварили: хватило на трехтысячный отряд. Мясо
было необыкновенно нежным, и многие у Бажара хвастались, что они
съели бога и сами стали богами.
* * *
Надобно сказать, что этот червь был племянником одной из любимых
наложниц Небесного Государя, ясноликой Ди.
Через неделю Великий Государь устроил праздник в яшмовых покоях:
ткали дворцы из дыма, катались на радужной змее. Государь,
расшалившись, ухватил ясноликую за ножку . Та внезапно
заплакала.
- Ах, - сказала она, - государь! Вы наслаждаетесь музыкой и
вином, забыли о делах управления , а меж тем Небесный Кузнец
Мереник покушается на ваш трон. Он подкупил всех при дворе, они
молчат. Епарх Орха подал доклад - доклад сгноили, его самого на
земле зажарили и съели...
Государь встревожился и приказал произвести расследование.
Мереника схватили, оборвали печать с пояса, швырнули к
государеву трону. Тот заплакал:
- Увы мне, государь! Полтора года, как я изгнан из своих храмов!
Обманщики и колдуны, прикрывшись моим именем, сеют смуту в мире
людей. А один из них назвал меня неудачником и сумасшедшим! Я
слал доклад за докладом - но чиновники нынче нерадивы, никто не
осмеливался вас тревожить.
Государь призвал к себе Парчового Старца Бужву. Тот рассмотрел
дело и доложил:
"Экзарх Варнарайна, наследник Падашна, пренебрегал законами и
бесчинствовал. Чиновники его действовали несвоевременно,
одевались вызывающе, нарушали церемонии и ели кости народа. Увы!
Они заслужили кару.
О трех руководителях восстания доложу следующее:
Рехетта, сын Небесного Кузнеца, пытался унять бесчинства, но
разве проехать смертному верхом на урагане! В поисках спасения
прибегал к недозволенному, стремясь выпрямить ветви, затронул
корень. Однако добрая его природа еще может взять верх над злом.
Племянник его, Даттам, разумом гнусен, в богов не верит,
волшебной силой не обладает, а только морочит народ. Бажар -
негодяй и святотатец. Расправляется не только с земными, но и с
небесными чиновниками".
Зашатались деревья, свились тучи, государь, заплакав, молвил:
- Суд Неба медленен, но неотвратим, - и велел Парчовому Бужве
принять меры.
* * *
Даттам вернулся в Анхель в конце весны, привел с собой отряд
аломов. Рабов - не рабов, а так, странных людей: они вроде как
заключили договор с богом драться за Даттама и после смерти его
не жить. Варвары смотрели на мир вокруг и дивились: "Ежели
Анхель так хорош, - то каков же должен быть Небесный Город?"
В Анхеле в это время пророк истребил пустоцвет, укрепил корни,
стер следы расточительства. Чиновники - честны, торговцев - нет.
Заложен храм: в ширину - двести локтей пророка Рехетты, в высоту
- двадцать ростов пророка...
Одна девочка из деревни собирала хворост, заснула. Вдруг с неба
- скок большая тушечница на медной ножке. поклонилась, доложила:
- Я - сам Именет со стола Парчового Старца, отнеси меня пророку.
С тех пор, как пророк стал пользоваться этой тушечницей, все
указы на столбах были оборваны: крестьяне срывали и ели их на
счастье.
В одном из своих путешествий на небо пророк победил
Дракона-Хранителя Небес и превратил его в белую лошадь с черной
гривой. На этой лошади он везде появлялся перед народом, и часто
