альпинистом, и сейчас эти навыки пришлись весьма кстати. Нашаривая
кончиками пальцев выемки в камне, он цеплялся за них и, всем телом
прижимаясь к скале, медленно полз вперед и вверх, к синевшему над головой
небу. Трещина становилась все уже; вскоре носки грубых сапог Блейда с
трудом протискивались в нее. Надо было снять обувь, мелькнуло у него в
голове. К сожалению, эта мысль несколько запоздала - сейчас он висел на
почти вертикальной стене в тридцати футах от земли.
Трещина кончилась. Его руки судорожно шарили по поверхности скалы, не
находя надежной опоры, встречая лишь шероховатый камень, поросший клочьями
мха. Наконец, почти теряя равновесие, он вытянулся вверх и обнаружил, что
пальцы правой руки попали в неглубокую выемку. Блейд поднял голову: тремя
футами выше этой ненадежной опоры шла еще одну трещина, довольно глубокая
и тянувшаяся, как ему показалось, до самого карниза. Придется рискнуть,
решил он, цепляясь пальцами за крохотный выступ и осторожно подтягивая
колено к животу. Теперь он был словно распят на скале; он прижался к ее
твердой плоти, холодной и равнодушной, пытаясь освободить носок правой
ноги. Прошла вечность, пока он понял, что не может этого сделать - нога
была намертво зажата в узкой трещине.
Блейд облился холодным потом и зашипел сквозь зубы, проклиная все на
свете, от компьютера Лейтона до Вечного Огня и его наместника святейшего
Сарса Датара. Затем, глубоко вздохнув, он принялся методично раскачивать
ногу, надеясь, что либо проклятый сапог выскочит из каменных тисков, либо
это изделие местного ремесленника не выдержит трения о камень и развалится
на части. На секунду он представил себя со стороны: жук, пришпиленный к
стене, судорожно шевелит лапками, пытаясь вырваться.
Наконец он освободил ногу, едва не вывихнув ее в лодыжке, и повис на
пальцах правой руки. Медленно подтягиваясь вверх и от всей души желая
Святому Отцу и его своре поскорей окунуться в Первородное Пламя, Блейд
вытянул свободную руку к змеившейся над головой трещине. Через мгновение
он словно клещами вцепился в ее край, ломая ногти; подошвы сапог скребли
по камню, пока не нашарили некую эфемерную точку опоры - возможно, клочок
прилепившегося к скале мха. Остальное было делом техники. Блейд поочередно
передвинул руки повыше, перенес свободную ногу в разлом и, оттолкнувшись,
очутился в глубокой трещине.
Он быстро двинулся вверх, упираясь спиной и ступнями в
противоположные края разлома. По счастью, эта расселина и в самом деле
выходила прямо на карниз, нависавший над ущельем; похоже, ее пробил поток,
струившийся со скалы в сезон зимних дождей.
Оказавшись наверху, Блейд в изнеможении распростерся на камнях. Ему
понадобилось минут десять, чтобы прийти в себя; наконец, собравшись с
силами, он размотал веревку, обвязав один конец вокруг пояса, затем лег
ничком, свесился над стофутовой пропастью и тихо свистнул. Девушка сразу
же подняла голову; Блейд видел бледное пятно ее лица и темную повязку,
закрывавшую лоб. Сброшенная им веревка раскачивалась в футе от земли.
- Привязывай мешок и оружие, - скомандовал он, приглушив голос. Аста
поспешно повиновалась. Вскоре веревка вновь полетела вниз.
- Обвяжи под мышками и крепко держись руками. Не бойся! - Блейд
постарался, чтобы его голос звучал уверенно.
- Я не боюсь, - услышал он в ответ.
Она действительно не боялась. Насколько ему было известно, Асту
призвали в Сад Святого Отца до срока, который для прочих монастырских
воспитанниц наступал в шестнадцать лет. Она провела в Ластроме года
полтора, и сейчас ей вряд ли было больше семнадцати. Совсем ребенок, по
меркам цивилизованной Британии! Но она не боялась. Вернее, боялась не скал
и не гибели от меча или стрелы, а пыток, что предшествовали благостному
погружению в Первородное Пламя. И еще ей очень не хотелось поближе
ознакомиться со спальней Святого Отца.
Блейд принялся тащить. Подтянув Асту к краю карниза, он перехватил
девушку за руку и помог выбраться наверх; затем начал неторопливо
сворачивать веревку, давая ей возможность отдышаться и оглядеться. Они
стояли на узком, не более шести футов шириной, карнизе; справа круто
поднимался горный склон, кое-где прорезанный трещинами, слева дышала
вечерней прохладой пропасть. Небо стало совсем фиолетовым, бледные
солнечные лучи скользили по трехглавой вершине Гарты на противоположной
стороне ущелья, но странник полагал, что до заката остается еще с полчаса.
Это время надо было использовать с толком. Он закинул мешок за спину,
зарядил арбалет и кивнул Асте на тропу.
Они двинулись вперед, вдоль постепенно сужавшегося карниза; через
сотню шагов его ширина уже не превышала полутора футов. Аста заколебалась,
но странник негромко произнес:
- Иди! Старайся не смотреть вниз.
- Да, Ричар, я иду...
Она звала его Ричаром - не чужеземцем, не демоном и не господином;
единственное существо в Киртане, которому было известно его имя. Для всех
остальных он являлся чуждой, загадочной и несколько устрашающей личностью,
извергнутой Вечным Огнем из неведомых глубин Бездны. Впрочем, он не
старался разрушать эту легенду.
Пройдя вперед еще немного, беглецы оказались перед большим обломком
скалы, полностью перекрывавшим путь. Вероятно, он свалился на карниз
совсем недавно - Блейд разглядел довольно свежий след, прочерченный глыбой
на склоне. Осторожно вскарабкавшись на нее, он обнаружил, что дальше уступ
расширяется и переходит в удобную площадку, в дальнем конце которой
темнела глубокая расселина. На площадке стояли двое в меховых накидках,
подпоясанных узкими ремнями, и округлых колпаках; оба пристально
вглядывались вниз, изучая дно ущелья и держа наизготовку длинные
шестифутовые луки.
Горцы! Теперь у него не оставалось сомнений, за кем идет охота.
Бравый капитан Сиркул был не так глуп; он вовремя сбросил ненужные карты и
взял удачный прикуп - горных охотников и следопытов вместо своих
неповоротливых меченосцев. Похоже, эти шустрые парни перекрыли все ходы и
выходы, и снизу, и сверху, подумал Блейд, поднимая свое оружие.
Он тщательно прицелился и выстрелил. Удар тяжелой арбалетной стрелы,
вонзившейся в спину ближайшего горца, был так силен, что человек, нелепо
дернув руками, без звука рухнул в пропасть. Странник торопливо перезарядил
свой неуклюжий самострел, и как раз вовремя: напарник погибшего
стремительно обернулся, вскинул лук, и в лицо Блейду брызнула каменная
крошка, выбитая стальным наконечником. Чертыхнувшись, он моргнул,
одновременно нажимая крючок арбалета. Второй выстрел оказался не столь
точным; болт попал в плечо, и раненый горец стал балансировать на краю
пропасти, отчаянно пытаясь удержать равновесие. Он все-таки сорвался и с
долгим жутким криком полетел вниз - пушинка, унесенная в небытие ветром
смерти.
Блейд, прислушиваясь, замер. Ответит ли кто-нибудь на этот
предсмертный вопль? По его расчетам, они с Астой находились сейчас над
утесом, за которым была подготовлена засада; значит, оба трупа свалились
прямо на головы соплеменникам. Вряд ли это их порадует!
Не успело смолкнуть эхо, как ущелье огласилось резким гортанным воем.
Он доносился снизу; несомненно, кричал не один человек, и в голосах этой
стаи шакалов чувствовалась ярость. Блейд ухмыльнулся. Отряд,
подстерегавший беглецов в ущелье, был достаточно многочисленным, но никто
из горцев не мог представить, что он сумеет забраться на этот карниз. На
сей раз козыри Касса Сиркула оказались биты!
Странник перезарядил арбалет, потом свесился вниз, разглядывая дно и
противоположную сторону каньона, уже едва различимые в надвигавшихся
сумерках. Почти сразу же он увидел группу горцев: человек шесть вынырнули
из-за камней, подбежав к мертвым телам, и Бог знает сколько еще притаились
в тени гранитных глыб, наблюдая на склонами ущелья. Как бы то ни было,
перелететь на карниз они не могли, но Блейд опасался их длинных луков.
Однако воины, сгрудившиеся на дне каньона, почему-то не спешили пускать их
в ход. Возможно, не видели его? Темнота сгущалась с каждой минутой.
Он сполз вниз, на тропинку, и убедился, что Аста по-прежнему стоит,
прижавшись к скале. Девушка слегка побледнела, но старалась казаться
спокойной.
- Не страшно? - Блейд улыбнулся ей.
- Нет, - она попыталась выдавить ответную улыбку. - Я могу чем-нибудь
помочь?
- Ты мне уже помогла. - Аста вскинула на странника недоуменный
взгляд. - Тем, что не ударилась в панику...
Она молча кивнула в ответ, но тревога не исчезла из ее глаз. Блейд,
протянув руку, поманил девушку к себе. Стоило поторапливаться; пока
сумерки не перешли в ночную тьму, им надо было отыскать какое-то
пристанище. Маневр с обходом ловушки потребовал немало времени, и он не
сомневался, что сегодня им не добраться до старого торгового тракта,
который вел в Итор. Правда, их преследователи тоже были беспомощны в
темноте.
Поддерживая друг друга, они перебрались через глыбу и ступили на
площадку. Она выглядела довольно ровной и тянулась вдоль склона шагов на
сорок. Блейд двинулся к расщелине в дальнем конце, смутно предчувствуя,
что разлом может скрывать вход в пещеру. Это сулило реальный шанс укрыться
на время от врагов и подступающего ночного холода.
Он не ошибся: трещина служила началом целого лабиринта. Первая из
подземных камер, в которой они очутились, была округлой, просторной и
сухой, с выщербленным полом; тусклый свет, проникавший через высокую узкую
щель входа, позволял разглядеть в глубине темные отверстия в человеческий
рост. Вероятно, они вели в другие гроты и подземные коридоры, но сейчас
странника не привлекали спелеологические исследования.
Присмотревшись, он понял, что эту пещеру явно посещали: у стены
лежала груда хвороста, а посередине чернело пятно старого кострища.
Возблагодарив Вечный Огонь за такую милость, Блейд сгреб в кучку мелкие
ветки и пустил в ход трут и кремень; через минуту каменные стены озарили
отблески костра.
Аста склонилась над пламенем, вытянув вперед руки и полузакрыв глаза;
губы ее беззвучно шевелились. Блейд не мешал ее молитвам. Достав из мешка
плащ, он расстелил его у огня, потом начал разогревать насаженные на
прутики лепешки и солонину. Этих запасов, благоразумно позаимствованных в
тех же ластромских кладовых, где были похищены мешок, веревка и прочее
снаряжение, должно было хватить еще на трое суток; если к тому времени они
не выйдут в долины Итора, придется поголодать.
Аста закончила молитву; в молчании они приступили к трапезе, запивая
мясо и хлеб водой из фляги. Блейд видел, как осунулось лицо девушки,
поблекли щеки, заострились тонкие, еще полудетские черты. Они блуждали в
горах уже не первый день, и эти скитания дорого обошлись юной монашке:
сейчас никто не дал бы ей семнадцати лет.
Нахмурившись, Блейд отвернулся от костра. Снаружи стемнело; в узкой
трещине входа, глядевшей прямо в ночное небо, теснились звезды. За полтора
месяца, проведенных в этом мире, глаз уже привык к очертаниям странных
фигур, оконтуренных сияющими и бесконечно далекими огоньками, священными
искрами Вечного Огня; сейчас Блейд видел клочок восточного небосклона, где
медленно и величественно плыла Ладья, в днище которой целились зеленые и
золотистые светила Трезубца. Над мачтой Ладьи, словно корабельный фонарь,
сияла лучистая и яркая голубая звезда, названия которой он не знал.
- Погляди, малышка, - его рука вытянулась к голубой красавице, - там,
над Ладьей, звезда... Как вы ее зовете?
