бигуди локонах. Столь агрессивная днем высокая трава почти полностью
втянулась в землю, оставив на поверхности только острые кончики, а
"морские звезды" каким-то образом забрались внутрь мясистых стеблей,
наверху теперь качались лишь небольшие забавные хохолки. Странный мирок в
кратере словно по волшебству преобразился, став еще более загадочным и
непонятным.
Уже давно на притихшую впадину легким облачком упала темнота, но
Иеро, замерев за облюбованным им камнем, по-прежнему внимательно
всматривался и вслушивался, сжимая в руке острый обломок сталактита,
найденный им на вершине скалы-башенки. И вскоре в ночной тишине раздались
осторожные, едва различимые звуки - те самые, которые он так надеялся
услышать.
Кто-то тихонько попискивал и скребся неподалеку от его каменного
убежища. Привыкшие к темноте глаза священника различали какие-то маленькие
тени, быстро шныряющие туда-сюда по остывшему песку. И вот, совсем рядом с
ним, внезапно появилось небольшое, похожее на комнатную собачку существо.
Оно вперевалочку потрусило к одному из мясистых стеблей, внутрь которого
спряталась "морская звезда", и, подрагивая хвостом, принялось сочно
похрустывать мякотью. Иеро отметил, что в дневное время ничего подобного
не случалось. Значит, ночью впадающие в спячку растения-хищники становятся
совершенно беззащитными. И теперь он мог убедиться, что многие
безнаказанно пользуются этим.
Самозабвенно набивающая желудок зверюшка, казалось, забыла обо всякой
осторожности, и священник, долго ожидавший подходящего момента, ударил как
молния. Маленький череп, хрустнув, раскололся, и еще подергивающееся
тельце упало к его ногам.
Подобрав добычу, Иеро внимательно осмотрел ее. Мертвый зверек имел
вполне нормальный вид, его зубы напоминали резцы грызуна, а цепкий хвост,
свернутый кольцом, смешно укладывался прямо на спину. Ушные отверстия были
совсем скрыты в толще меха, а небольшие круглые глаза - глубоко посажены
на заостренной мордочке.
Иеро сразу определил, что убитое животное, несомненно, млекопитающее;
его теплая кровь, вытекавшая из раны, на вкус оказалась почти такой же,
как у него самого. Короче говоря, ужин находился у него в руках, и теперь
оставалось лишь съесть его.
Почти наверняка знатоки придворного этикета сейчас ужаснулись бы при
виде теш, что вытворяет их принц, но Иеро, проведя немало лет среди
Стражей Границы, в условиях, которые позволяли выжить только самым крепким
и приспособленным, умел вовремя отказаться от цивилизованных привычек. И,
когда очень хотелось есть, он ел. Ел то, что попадалось под руку. Если не
было огня, чтобы приготовить мясо, он ел его сырым.
Одним рывком содрав со спинки животного шкуру, священник вонзил
крепкие зубы в загривок. Прожевать жесткое мясо было довольно трудно, но
это его ничуть не тревожило. Главное - есть чем набить желудок, и, по всей
видимости, еще не один раз. Проглотив несколько кусков, Иеро пробормотал
короткую благодарственную молитву и затем снова начал работать челюстями.
Куски жилистого и не слишком вкусного мяса тем не менее скользили по
пищеводу с удивительной легкостью. Если бы оно оказалось непригодным для
еды, неприятная тяжесть в животе уже давно известила бы об этом, и тогда
пришлось бы как можно скорее отправить его обратно. Однако желудок Иеро
блаженствовал, и вскоре он ощутил, как возвращаются утраченные силы.
Завернув остатки трапезы в содранную шкурку, он поднялся на ноги и стал
придирчиво осматривать близлежащие склоны в поисках подходящего для
ночлега убежища. Он наелся и утолил жажду. И теперь у него было только
одно желание - забиться в безопасную нору и поспать.
Его глаза обежали залитую лунным светом чашу кратера, где одиноко
темнели силуэты спящих растений, и отыскали справа, в бледном лунном свете
несколько зияющих отверстий. По песчаному дну все еще изредка сновали
маленькие юркие тени, - видимо, гибель одного из ночных пожирателей
растений осталась незамеченной. Несомненно, в темноте вокруг скрывались и
другие охотники за теплым мясом, и ему придется вести себя предельно
осторожно. Закинув за плечо окровавленную шкурку и поудобнее пристроив в
руке каменный обломок, Иеро бесшумно зашагал к чернеющим впереди
отверстиям. Через несколько десятков ярдов лужа по правую руку кончилась,
и одновременно истончился, слившись с верхним краем кратера, карниз
огромного утеса, закрывавший небольшое водохранилище от солнечных лучей.
Священник глубоко вдыхал свежий ночной воздух, прислушиваясь к наполняющим
его шорохам. Очевидно, обитатели тихого оазиса еще не почувствовали, что
их компания пополнилась новым членом, причем гораздо более опасным, чем
все остальные вместе взятые.
А этот последний ощущал себя чуточку утомленным, хотя вот уже
несколько часов его не покидало непривычное чувство душевного
умиротворения. Впервые за много дней на него никто не охотился, и он
наконец перестал быть пленником или загнанной дичью для идущих по следу
врагов, с которыми не мог бороться на равных. Метс сам победил пустынного
демона, сам нашел воду и пищу и уже совсем скоро обретет подходящее
укрытие. Он выжил. Господь не отвернулся от своего слуги, за что тот
бесконечно благодарен Ему. Однако глубоко в душе Иеро испытывал вполне
законное чувство гордости. Наставники в Аббатстве не могли, подобно Богу,
сотворить человека из глины. Зато они умели подобрать нужного человека и
научить его справляться с любой бедой. А этого как раз и желают Бог и
Церковь - научить людей бороться до конца и не поворачивать на полпути.
Очень простое желание и, как большинство подобных желаний, весьма
трудновыполнимое.
Иеро остановился перед первым углублением и осторожно заглянул
внутрь. Слишком мелкое - даже не пещера, а, скорее, каменная ниша. Второе
и третье оказались всего-навсего узкими разломами в скальной поверхности,
а вот четвертое уже почти удовлетворяло его требованиям. Достаточно
широкий ход вел в закругленной формы пещерку, где путник мог свободно
вытянуться во весь рост; в то же время входное отверстие было настолько
мало, что не составляло труда надежно забаррикадировать его в случае
необходимости. Дальний угол пещеры был завален грудой мусора: сухими
ветками, булыжниками и костями. По всей видимости, раньше здесь обитал
какой-то хищник, но, судя по запаху, бывший хозяин давно оставил нору.
Иеро старательно заложил вход валявшимися на полу ветками, так что
осталась только маленькая дыра для поступления свежего воздуха. Выбрав из
мусорной кучи веточки помягче и обрывки шкур, он соорудил себе нечто вроде
изголовья, выкопал в песке удобные углубления для туловища и ног и наконец
предался долгожданному отдыху. Чувства его оставались постоянно настороже,
и священник полагал, что проснется вовремя, если какой-нибудь слишком
ретивый хищник вдруг захочет свести с ним знакомство.
Впервые за многие дни тело расслабилось, мышцы и сухожилия
освободились от непосильной нагрузки, но сон почему-то не шел к нему.
Впрочем, метс даже не пытался приблизить дремоту: любой отдых, даже с
открытыми глазами, был благом для измученного организма. Хотя тело его
оставалось еще истощенным и усталым, но мозг и нервная система сумели
восстановиться быстрее. В таком случае, решил Иеро, он может отважиться на
несколько небольших экспериментов, потому что в его положении нельзя
пренебрегать даже малейшим, самым крохотным преимуществом. И если
подвернулось время, чтобы попробовать восстановить хоть какой-нибудь из
утраченных талантов, этим, несомненно, стоит заняться.
Сначала он попытался медленно и осторожно высвободить сознание и
выйти за пределы приютившей его тесной пещерки. Стараясь собрать воедино
крупицы былой мощи, священник снова и снова пробовал установить ментальный
контакт с крохотными аурами населяющих дно кратера зверюшек, прочесть их
несложные мысли, нащупать в кромешной мгле едва различимые искорки
индивидуальностей, отличающие живое от неживого.
Возможно, в конце концов ему удастся восстановить все или мстя бы
часть прежних способностей. Интересно, вернется ли боевое ментальное
искусство, нажитое тяжким трудом? Не выдадут ли эти неосторожные попытки
его убежища? Что, если Нечистый снова обнаружит его? Сумеет ли он себя
защитить? К сожалению, ответов на подобные вопросы у него не было,
впрочем, как и выбора, - во что бы то ни стало он должен вернуть
потерянное мастерство.
Но через некоторое время все же пришлось остановиться, признать
тщетность попыток. Иеро мог видеть и слышать, ощущать вкус пищи и запахи,
но врожденная способность к телепатии, развитая годами обучения, похоже,
ушла навсегда, а с ней - навыки, которые он приобрел самостоятельно,
искусство, позволившее ему победить не одного адепта Темного Братства, не
одного могучего врага. Иеро не удалось сдержать вырвавшийся из груди стон.
Как это несправедливо! Нечестно отобрать у человека самое мощное оружие,
загнать его в ловушку и оставить без сил, так что он не может даже
защищаться! Будь ты проклят, Нечистый, вместе со всей дьявольской наукой!
Но вдруг, словно очнувшись, метс прекратил оплакивать свою несчастную
судьбу. И что это на него нашло? Пусть утрачены ментальные способности, но
все остальное осталось! Разве аббат Демеро давным-давно не предупреждал,
что великий грех считать себя объектом особой божьей милости. Иеро
вспомнил строгое лицо наставника, и мимолетная улыбка тронула опаленные
солнцем губы. "Да, учитель, - благодарно подумал он, - я снова человек".
Пусть способности, заработанные дорогой ценой, исчезли, но разве
можно сбрасывать со счетов необычайное, просто фантастическое везение!
Одурманенный, связанный и совершенно беспомощный, он тем не менее
умудрился вырваться из рук врагов. Мозг, пусть и не обладающий больше
телепатическими возможностями, чист и ясен; ничто и никто не мешает
безбоязненно строить планы на завтрашний день. И самое главное - ничто и
никто больше не мешает отомстить! Его пылающие гневом глаза превратились в
узенькие щелки. Кое-кто еще заплатит сполна! Заплатит дорогую цену!
Незаметно Иеро заснул, и видения последних страшных дней милосердно
не тревожили его.
В маленьком оазисе, приютившем странника, текла обычная ночная жизнь:
дурманяще благоухали растения, а под ними разыгрывались старые драмы с
участием все тех же актеров - охотников и жертв. На какой-то миг что-то
очень большое и темное закрыло звезды далеко на севере. Но царица-ночь
спрятала крохотную пещерку под фиолетово-черным плащом, и проносящимся
мимо кошмарам так и не удалось вторгнуться в сон измученного беглеца.
3. ВЫЗВАННЫЙ И ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ
Отразившись от гладкой каменной стены, тонкий солнечный лучик проник
в полутемную пещеру и упал на заросшее щетиной лицо спящего человека. С
легким вздохом Иеро пробудился и, зевнув, выглянул из своего убежища
сквозь дырочку в куче хвороста, закрывавшей лаз.
Глазам открылась примерно та же картина, что и днем раньше: странные
травы и кусты уже развернулись и с наслаждением подставляли листья теплому
утреннему ветерку. Некоторые из них выглядели немного помятыми и
обкусанными, но ни одно не казалось умирающим. Однако сейчас Иеро гораздо
больше заботили собственные нужды. Он быстро обследовал остатки вчерашнего
ужина и без особого удовольствия принялся жевать холодное и жесткое сырое
мясо. Вкусовые достоинства пищи его не волновали; надо было задать работу
