"Чьей реинкарнабулой являетесь в настощий момент?" С первыми двумя из
этих вопросов я справился довольно легко, а над третьим задумался и
решил вписать
Аруджа Барбароссу, чем вызвал определенный ажиотаж у тружеников
астрала.
Герб мне начертали в полчаса. Он был красив: черный с серебром.
Косой андреевский крест пересекал щит. Горностай был в верхнем -
серебряном - квадранте, грифон - в нижнем черном. В правом черном
располагалась четырехконечная серебряная звезда, а в левом серебряном
- шестиконечная черная. Короче, был мой герб эклектичен и нелеп, как
"Лес" Островского в постановке Мейерхольда.
- Здесь еще недостает портрета фюрера с девочкой Мамлакат на
руках,- сказал я.
Зеботтендорф захохотал.
Отдел Луны был самый большой и самый красивый. По крайней мере,
там был хоть и небольшой, но настоящий музей пилота люфтваффе Курта
Келлера. Под стеклянной витриной лежал его диплом об окончании
гимназии в городе
Вютцдорфе, значок "гитлерюгенда", медальон с портретом угрюмой
девушки и завязаная узелком прядь волос, увеличенная семейная
фотография, велосипед и гитара: Девушка-экскурсовод - та самая, с
медальона - поведала ритмической прозой о том, как ее жених был послан
фюрером с высокой миссией: водрузить знамя Рейха на северном полюсе
Луны. На сконструированном им аппарате Курт
Келлер опроверг измышления неарийской физики, подал условленный
сигнал фальшфайером из окрестностей Луны и по коротковолновой рации
сообщил, что борется с сильным боковым космическим ветром. Через
несколько дней по радио донеслась суровая музыка "Хорста Весселя"
(Курт взял с собой патефон и несколько любимых пластинок) и
прерывающийся голос пилота: "Мой фюрер, вашим именем!.. территория
Рейха!.. отныне и на тысячу лет!.. водружен!.. прощайте, умираю с
именем!.." В честь этой победы мастер Хагель, ученик великого Фаберже,
изготовил серебряный кубок с эмалевыми медальонами, из которого наш
обожаемый фюрер пьет по утрам карлсбадскую воду:
Когда мы покинули музей, я вопросительно посмотрел на барона. Он
несколько смутился и стал рассказывать:
- Видите ли, Николас: Когда мы навели справки, оказалось, что все
Курты
Келлеры, когда-либо поднимавшиеся в небо, либо живы и здоровы,
либо геройски погибли на фронтах. Диплом гимназии с таким номером
никому не выдавался. И так далее: Однако убежденность юнгфрау Хильды
оказалась настолько велика, что передалась даже фюреру - а ведь он
особенно тонко чувствует границу между грубой истиной фактов и
подлиной истиной духа.
- Это все хорошо,- сказал я. - Но вот водружен ли флаг?
- Ах, Николас,- сокрушенно вздохнул Зеботтендорф.- Никогда
славянам не достичь высот индогерманского духа: Вот в град Китеж вы
верите?
- Понял,- сказал я.- Вопросов нет. А почему такое грандиозное
достижение замалчивается?
- Неужели вы не понимаете?
- Нет.
- Но ведь Луна - владычица приливов. Покуда на ней развевается
германский флаг, никакие боевые действия со стороны моря против
Германии невозможны.
Да что там! Мы уже владычествуем на морях! Где английский флот?
Отсиживается в гаванях. Где американский флот? Мы его и не видим.
Где, извините, ваш флот, Николас? Измеряет собой глубины внутренних
морей, а матросы осваивают штыковой бой. Вот что значит владеть Луной:
- И вы боитесь, что, скажем, англичане:
Он внимательно посмотрел на меня и медленно кивнул.
Я подумал, а не напугать ли его еще больше рассказом о ракетном
полете зэка- инженера из шарашки "СКБ-6-бис" Иосифа Ушеровича Блюма -
и решил, что пока не стоит.
В Тибетский отдел нас не пустили. Барон бушевал, объяснял
вышедшему нам навстречу монаху, кто мы - и кто перед нами монах,
настоятель монастыря и сам панчен-лама, но монах вежливо кланялся и на
хорошем немецком повторял: "Ферботен, ферботен, ферботен:"
- Даже фюрера иногда не пускают,- возбужденно похвастался барон,
когда мы поднимались на следующий этаж. - Знают, паршивцы, что от них
все зависит:
- Слушайте, барон, а вот такой вопрос вы не сочтете бестактным:
что ваша армия так вцепилась в Сталинград? Или это магия имени
действует?
- Ну, Николас, кому, как не вам, знать это:- усмехнулся барон.
- Неужели хотите раскопать Мамаев курган?
- А почему бы нет? - вопросом на вопрос ответил барон.
- Странная логика. Ведь кто такой, в сущности, Мамай? Побитый
мятежник, самозванец без роду без племени:
- Это будет наш маленький сюрприз,- сказал барон.- Хотя вообще-то
не такой уж маленький. А вот, пожалуйста: отдел Зигфридова меча:
- Меча еще нет, а отдел уже есть?
- Упредить - победить, - так, кажется, выражался ваш Кутузов?
- Кутузов - и упредить? Весьма сомнительно. Кутузов поражал своих
врагов полнейшим бездействием. Как Фабий Кунктатор. Слова же сии
принадлежат то ли Александру Македонскому, то ли графу Суворову. То ли
Сунь Цзы. Хотя нет: тот говорил: удивить - победить.
- Так я вас удивил? - поинтересовался барон.
- Скорее - озадачили. Чего только не придумают люди, чтобы не
попасть на
Восточный фронт:
Кажется, он обиделся.
Отдел Зигфридова меча изучал его предполагаемые свойства.
Воображаемый
Нотунг помещали в магнитные поля, травили кислотами и поражали
сильнейшими электрическими разрядами, подвергали действию
рентгеновских и радиевых лучей, испытывали на изгиб, разрыв и сжатие,
совершенствовали способы заточки, осваивали боевые приемы (это было
непросто, поскольку одному человеку поднять меч Зигфрида было не по
силам); здесь же просчитывались способы полевого применения меча в
армейских и фронтовых операциях.
Все это было чрезвычайно интересно и живо.
Гораздо более угрюмые люди населяли отдел астральной разведки и
астрологии. Я не очень хорошо понимал, как астрология сопрягается с
Полой
Землей и Вечным Льдом, но здесь это, похоже, никого не занимало.
Зеботтендорф жарко зашептал мне на ухо, что астрологи и
астралоиспытатели сейчас вплотную приблизились к разрешению задачи
окончательного покорения
Луны и, возможно, именно вот в эти минуты готовы дать ответ, какие
же условия и сроки надлежит соблюсти:
- Группенфюрер! - начальник отдела, седобородый и лысый мудрец
неопределенного возраста, облаченный в темно-синюю тогу без знаков
различия, вышел вперед.- Задание партии исполнено, и мы готовы
представить фюреру подробнейший доклад. Но прежде разрешите ознакомить
вас с выкладками, они крайне интересны.
- Давайте,- барон щелкнул пальцами.
- Должен сказать, что интерпретация полученных фактов:
- Давайте, давайте,- поторопил барон.- С интерпретацией дирекция
разберется сама.
Мудрец набрал побольше воздуха и начал:
- Покорение Луны произойдет тогда, когда Вернер фон Браун поможет
Аполлону оседлать Сатурна в стране цветов. В море пламени вознесен и
повержен будет
Сатурн, и части тела его упадут в океаны. Борман будет парить
вокруг Луны:
- Борман?- поднял брови Зеботтендорф.
- Так, группенфюрер, сказали звезды.
- Н-ну: Хотя все логично. Кому и лететь на Луну, как не
заместителю фюрера.
Борман: Да, все сходится. Продолжайте.
- Коготь сильной руки вонзится в лунные скалы, и вонзит его
человек, на спине орла опустившийся к подножию лунных гор. Басовито
звучащий старый гонг будет за его спиной:
- Что-что? Какой еще гонг?
- Старый гонг. Басовито звучащий. Из протектората Богемия. Так
сказали звезды.
Зеботтендорф озадаченно почесал костяшки пальцев.
- М-да. В таком виде представлять доклад фюреру будет весьма
опрометчиво.
- Вы не поняли меня, группенфюрер! Сам доклад занимает двадцать
две страницы, и выкладки:
- Я все понял, советник. Моя вам рекомендация следующая: провести
еще один астральный поиск и выяснить по пунктам: точную дату события,
имя человека с сильной рукой, породу орла; что за страна цветов;
аргументировать необходимость гонга; если он действительно необходим,
то как выглядит и где его искать. Точка.
- Но ресурсы медиумов на исходе. Люди спят по три часа в сутки.
- Наши герои в Сталинграде вообще не спят, штурмуя последние
рубежи большевизма! А вы здесь - в тепле, в сытости: Стыдно, советник.
- Да, группенфюрер. Мне стыдно, что я не могу сделать большего для
Рейха. Я готов отправиться на фронт, если от меня там будет больше
пользы, но прошу поверить: мои медиумы срочно нуждаются в полноценном
отдыхе и лечении.
Иначе мы их потеряем.
- Хорошо, Вольфганг. Будет вам и отдых, и санаторий в Альпах: но
после того, как доклад уйдет наверх. Последнее усилие, дружище.
- Есть. Я это сделаю, группенфюрер. Да, и еще одно: Подойди сюда,
Виллибальд.
Подошел, кривясь на один бок, солдатик из самых неказистых. Только
глаза у него были не такие уж простые: глубоко сидящие, темные, в
нужный момент бьющие, как из засады.
- Наш дальний разведчик,- представил его советник. - Неделю
продержался в советском астрале. Расскажи, Виллибальд.
- Обо всем?- с плохо скрытым ужасом посмотрел на него солдатик.- Я
ведь представил рапорт:
- Нет, Виллибальд,- мягко сказал советник.- Только то, что в
рапорт не попало.
- Что-то не попало в рапорт? - напрягся Зеботтендорф.- Почему?
- Я не уверен в истинности увиденного. Доля секунды, краткий миг:
Это был последний день поиска, Восточная Сибирь, тайга. Возможно, я
просто переутомился. А главное, я до сих пор не могу идентифицировать
мои наблюдения, поскольку ни в одном определителе не нахожу ничего
подобного.
- Вот как? Николас, вы не согласитесь по старой дружбе
проконсультировать нас?
- От Восточной Сибири меня пока Бог миловал,- сказал я.- Что там
может быть?
Ну, заводы. Ну, лагеря, рудники: Кое-где, по слухам, схоронились
староверы.
- Не то, не то! - дерзко сказал солдатик. - Подобное лагерю, но не
то! Я летел сквозь звездную мглу, и передо мной внезапно распахнулся
занавес. Но за занавесом была не тьма и боль, как то бывает над
лагерями, а дикое и злобное веселье. Всего лишь долю секунды я мог
наблюдать это, после чего меня вышвырнуло за пределы пояса, и пришел в
себя я уже над степями Монголии.
Но в эту долю секунды я успел заметить там, в лагере, который был
вовсе не лагерем, сотни людей в дикарских одеждах. Они плясали:
- Великое дело,- сказал я. - Ваши коменданты развлекают себя
еврейскими оркестрами, а там какой-нибудь майор Жопкин поставил силами
зэка "Князя
Игоря" с половецкими плясками. У нас и заслуженные артисты сидят,
и даже народные...
- Но почему же меня с такой силой отбросило? - обиженно спросил
солдатик.- Я с легкостью необыкновенной преодолевал даже завесу над
Кремлем!
Зеботтендорф посмотрел на меня, я на него, потом на солдатика - и
пожал плечами. Никаких предположений у меня не было. Хотя:
- Чем вы пользуетесь для ухода в астрал?
- Пейотлем.
- Тогда, скорее всего, вы наткнулись на лагерь, где для кайфа в
честь славной двадцать пятой годовщины Октября употребили достаточное
количество мухоморов. Я слышал, что есть умельцы, которые круглый год
выращивают их под полом бараков: Кактус же и гриб, как известно,
вековечные соперники.
Солдатик помрачнел.
- Мы уже пробовали на нем мухоморы,- сказал, улыбнувшись,
советник.- Но он впадает в экстаз берсерка:
- Вы обещали никому не рассказывать:- еще больше смутился
