Подойдя к тому месту, где в воздухе парила его голова, она
с удивлением увидела, что вокруг образовалась большая толпа.
Палач, Король и Королева шумно спорили; каждый кричал свое, не
слушая другого, а остальные молчали и только смущенно
переминались с ноги па ногу.
Завидев Алису, все трое бросились к ней, чтобы она
разрешила их спор. Они громко повторяли свои доводы, но, так
как говорили все разом, она никак не могла понять, в чем дело.
Палач говорил, что нельзя отрубить голову, если, кроме
головы, ничего больше нет; он такого никогда не делал и делать
не собирается; стар он для этого, вот что!
Король говорил, что раз есть голова, то ее можно отрубить.
И нечего нести вздор!
А Королева говорила, что, если сию же минуту они не
перестанут болтать и не примутся за дело, она велит отрубить
головы всем подряд!
(Эти-то слова и повергли общество в уныние).
Алиса не нашла ничего лучше, как сказать:
-- Кот принадлежит Герцогине. Лучше бы посоветоваться с
ней.
-- Она в тюрьме, -- сказала Королева и повернулась к
палачу. -- Веди се сюда!
Палач со всех ног бросился исполнять приказ.
Как только он убежал, голова Кота начала медленно таять в
воздухе, так что к тому времени, когда палач привел Герцогиню,
головы уже не было видно. Король и палач заметались по
крокетной площадке, а гости вернулись к игре.
Глава IX. ПОВЕСТЬ ЧЕРЕПАХИ КВАЗИ
-- Ах, милая, ты и представить себе не можешь, как я рада
тебя видеть, -- нежно сказала Герцогиня, взяла Алису под руку и
повела в сторону.
Алиса приятно удивилась, увидев Герцогиню в столь отличном
расположении духа, и подумала, что это, должно быть, от перца
она была такой вспыльчивой.
-- Когда я буду Герцогиней,--сказала она про себя (без
особой, правда надежды),--у меня в кухне совсем не будет перца.
Суп и без него вкусный! От перца, верно, и начинают всем
перечить...
Алиса очень обрадовалась, что открыла новое правило.
-- От уксуса -- куксятся, -- продолжала она задумчиво, --
от горчицы -- огорчаются, от лука -- лукавят, от вина --
винятся, а от сдобы -- добреют. Как жалко, что никто об этом не
знает... Все было бы так просто. Ели бы сдобу -- и добрели!
Она совсем забыла о Герцогине и вздрогнула, когда та
сказала ей прямо в ухо:
-- Ты о чем-то задумалась, милочка, и не говоришь ни слова.
А мораль отсюда такова... Нет, что-то не соображу! Ничего,
потом вспомню...
-- А, может, здесь и нет никакой морали,--заметила Алиса.
-- Как это нет!--возразила Герцогиня.--Во всем есть своя
мораль, нужно только уметь ее найти!
И с этими словами она прижалась к Алисе.
Алисе это совсем не понравилось: во-первых, Герцогиня была
такой безобразной, а, во-вторых, подбородок ее приходился как
раз на уровне Алисиного плеча, и подбородок этот был очень
острый. Но делать было нечего -- не могла же Алиса попросить
Герцогиню отодвинуться!
-- Игра, кажется, пошла веселее,--заметила она, чтобы
как-то поддержать разговор.
-- Я совершенно с тобой согласпа, -- сказала Герцогиня. --
А мораль отсюда такова: ``Любовь, любовь, ты движешь миром...''
не соваться в чужие дела, -- шепнула Алиса.
-- Так это одно и то же, -- промолвила Герцогиня, вонзая
подбородок в Алисино плечо.-- А мораль отсюда такова: думай о
смысле, а слова придут сами!
-- Как она любит всюду находить мораль,--подумала Алиса.
-- Ты, конечно, удивляешься, -- сказала Герцогиня, --
почему я не обниму тебя за талию. Сказать по правде, я не
совсем уверена в твоем фламинго. Или все же рискнуть?
-- Он может и укусить,--сказала благоразумная Алиса,
которой совсем не хотелось, чтобы Герцогиня ее обнимала.
-- Совершенно верно, -- согласилась Герцогиня. -- Фламинго
кусаются не хуже горчицы. А мораль отсюда такова: это птицы
одного полета!
-- Только горчица совсем не птица, -- заметила Алиса.
-- Ты, как всегда, совершенно права,--сказала Герцогиня.--
Какая ясность мысли!
-- Кажется, горчица -- минерал, -- продолжала Алиса
задумчиво.
-- Конечно, минерал,--подтвердила Герцогиня. Она готова
была соглашаться со всем, что скажет Алиса.--Минерал огромной
взрывчатой силы. Из нее делают мины и закладывают при
подкопах... А мораль отсюда такова: хорошая мина при плохой
игре -- самое главное!
-- Вспомнила,--сказала вдруг Алиса, пропустившая мимо ушей
последние слова Герцогини. -- Горчица это овощь. Правда, на
овощ она не похожа -- и все-таки это овощ!
-- Я совершенно с тобой согласна,--сказала Герцогиня.--А
мораль отсюда такова: всякому овощу свое время. Или, хочешь, я
это сформулирую попроще: никогда не думай, что ты иная, чем
могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе
нельзя не быть.
-- Мне кажется, я бы лучше поняла, -- учтиво проговорила
Алиса, -- если б я могла это записать. А так я не очень
разобралась.
-- Это все чепуха по сравнению с тем, что я могла бы
сказать, если бы захотела, -- ответила польщенная Герцогиня.
-- Пожалуйста, не беспокойтесь, -- сказала Алиса.
-- Ну что ты, разве это беспокойство, -- возразила
Герцогиня. -- Дарю тебе все, что успела сказать.
-- Пустяковый подарок, -- подумала про себя Алиса. --
Хорошо, что на дни рождения таких не дарят!
Однако вслух она этого сказать не рискнула.
-- Опять о чем-то думаешь?--спросила Герцогиня и снова
вонзила свой подбородок в Алисино плечо.
-- А почему бы мне и не думать?--отвечала Алиса. Ей было
как-то не по себе.
-- А почему бы свинье не летать? -- сказала Герцогиня. -- А
мораль...
Тут, к великому удивлению Алисы, Герцогиня умолкла и
задрожала. Алиса подняла глаза и увидела, что перед ними,
скрестив на груди руки и грозно нахмурившись, стоит Королева.
-- Прекрасная погода, Ваше Величество, -- слабо прошептала
Герцогиня.
-- Я тебя честно предупреждаю, -- закричала Королева и
топнула ногой. -- Либо мы лишимся твоего общества, либо ты
лишишься головы. Решай сейчас же -- нет, в два раза быстрее!
Герцогиня решила и тотчас исчезла.
-- Вернемся к нашей игре, -- сказала Алисе Королева.
Алиса так была напугана, что, не говоря ни слова, побрела
за ней следом к площадке. Гости между тем воспользовались
отсутствием Королевы и отдыхали в тени; однако, увидев, что
Королева возвращается, они поспешили к своим местам. А
Королева, подойдя, просто объявила, что минута промедления
будет стоить им всем жизни.
Пока шла игра, Королева беспрестанно ссорилась с игроками и
кричала:
-- Отрубить ему голову! Голову ей с плеч!
Солдаты вставали с земли и брали несчастных под стражу.
Воротцев в результате становилось все меньше и меньше. Не
прошло и получаса, как их и вовсе не осталось, а все игроки с
трепетом ждали казни.
Рис. 6
Наконец, Королева бросила игру и, переводя дыхание,
спросила Алису:
-- А видела ты Черепаху Квази?
-- Нет, -- сказала Алиса. -- Я даже не знаю, кто это такой.
-- Как же, -- сказала Королева. -- Это то, из чего делают
квази-черепаший суп,
-- Никогда не видала и не слыхала, -- сказала Алиса.
-- Тогда пошли, -- сказала Королева. -- Он сам тебе все
расскажет.
И они пошли. Уходя, Алиса услышала, как Король тихо сказал,
обращаясь к гостям:
-- Мы всех вас прощаем!
-- Вот хорошо! -- обрадовалась Алиса. -- (Она очень
горевала, думая о назначенных казнях).
Вскоре они увидели Грифона, крепко спящего на солнцепеке.
(Если ты не знаешь, как выглядит Грифон, посмотри на картинку).
-- Вставай, бездельник, -- сказала Королева, -- отведи эту
барышню к Черепахе Квази. Пусть расскажет ей свою историю. А
мне надо возвращаться: я там приказала кое-кого казнить, надо
присмотреть, чтобы все было как следует.
И она ушла, оставив Алису с Грифоном. Алисе он не внушил
особого доверия, но, подумав, что с ним, верно, все же
спокойнее, чем с Королевой, она осталась.
-- Смех--да и только!--пробормотал он не то про себя, не то
обращаясь к Алисе.
-- Смех? -- переспросила Алиса растерянно.
-- Ну да, -- ответил Грифон. -- Все это выдумки. Казнить!
Скажет тоже! У них такого отродясь не было. Ладно, пошли!
-- Все здесь только и говорят, что ``пошли!'' -- подумала
Алиса, покорно плетясь за Грифоном. -- Никогда в жизни еще мною
так не помыкали!
Пройдя совсем немного, они увидели вдалеке Черепаху Квази;
он лежал на скалистом уступе и вздыхал с такой тоской, словно
сердце у него разрывалось. Алиса от души пожалела его.
-- Почему он так грустит? -- спросила она Грифона.
И он ответил ей почти теми же словами:
-- Все это выдумки. Грустит! Скажешь тоже! Не о чем ему
грустить. Ладно, пошли!
И они подошли к Черепахе Квази. Тот взглянул на них
большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.
-- Эта барышня, -- начал Грифон, -- хочет послушать твою
историю. Вынь да положь ей эту историю! Вот оно что!
-- Что ж, я расскажу,--проговорил Квази глухим голосом.--
Садитесь и не открывайте рта, пока я не кончу.
Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание.
-- Не знаю, как это он собирается кончать, если никак не
может начать,-- подумала про себя Алиса.
Но делать было нечего -- она терпеливо ждала.
-- Однажды,--произнес, наконец, Черепаха Квази с глубоким
вздохом, -- я был настоящей Черепахой.
И снова воцарилось молчание. Только Грифон изредка
откашливался, да неумолчно всхлипывал Квази. Алиса совсем уже
собралась подняться и сказать: ``Благодарю вас, сэр, за очень
увлекательный рассказ''. Но потом решила еще подождать.
Наконец, Черепаха Квази немного успокоился и, тяжело
вздыхая, заговорил.
-- Когда мы были маленькие, мы ходили в школу на дне моря.
Учителем у нас был старик-Черепаха. Мы звали его Спрутиком.
-- Зачем же вы звали его Спрутиком, -- спросила Алиса, --
если на самом деле он был Черепахой.
-- Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с
прутиком, -- ответил сердито Черепаха Квази. -- Ты не очень-то
догадлива!
-- Стыдилась бы о таких простых вещах
спрашивать,--подхватил Грифон.
Оба они замолчали и уставились на бедную Алису. Она готова
была провалиться сквозь землю. Наконец, Грифон повернулся к
Черепахе Квази и сказал:
-- Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день
здесь сидеть...
И Квази продолжал:
-- Да, ходили мы в школу, а школа наша была на дне морском,
хоть ты, может, этому и не поверишь...
-- Почему же? -- возразила Алиса. -- Я ни слова не сказала.
-- Нет, сказала, -- настаивал Квази.
-- Не возражай! -- прикрикнул Грифон.
Но Алиса и не думала возражать.
-- Образование мы получили самое хорошее,--продолжал
Черепаха Квази. -- И немудрено -- ведь мы ходили в школу каждый
день...
-- Я тоже ходила в школу каждый день, -- сказала Алиса. --
Ничего особенного в этом нет.
-- А дополнительно тебя чему-нибудь учили? -- спросил Квази
с тревогой.
-- Да, -- ответила Алиса. -- Музыке и французскому.
-- А стирке?--быстро сказал Черепаха Квази.
-- Нет, конечно, -- с негодованием отвечала Алиса.
-- Ну, значит, школа у тебя была неважная, -- произнес с
облегчением Квази. -- А у нас в школе к счету всегда
приписывали: ``Плата за французский, музыку и стирку
дополнительно''.
-- Зачем вам стирка?--спросила Алиса.--Ведь вы жили на дне
морском.
-- Все равно я не мог заниматься стиркой,--вздохнул
Черепаха Квази. -- Мне она была не по карману. Я изучал только
обязательные предметы,
-- Какие? -- спросила Алиса.
