Виновато взглянув на госпожу, девушка наполнила бокал снова, поставила
бутылку на стол и вышла из спальни. Имр, запрокинув голову, стал пить, но
заметив, что на него упала тень, поднял глаза. Перед ним стояла сестра. Ее
упавшие на плечи волосы в свете свечей были похожи на золотой пожар. Этот
пожар ослепил, и он не мог рассмотреть ее лица.
-- Ари,--тихо сказал он.
Узкая рука протянулась к нему и опустилась на руку, державшую бокал.
-- Тебе не кажется, что на сегодня хватит?!
-- Никакого вина не хватит, чтобы смыть то, что произошло,--промямлил
он, снова пытаясь поднять бокал, и, когда сестра не отпустила его руку, он
нахмурился.--Ты не понимаешь, Ари. Он мертв. Я убил его.
-- Кто мертв? Кого ты убил, Имр?!
Ее рука была неподвижна.
Он вздрогнул и выронил бокал, который Ариэлла подхватила. Все тело Имра
стала бить дрожь, он застонал и спрятал лицо в ее ладони.
-- Катан! Я убил Катана! Он предатель, и я должен был сделать это!
Но... О, Боже, Ари! Я убил его! Но я люблю его!..
Ариэлла, прикрыв глаза, вспомнила величественного, уверенного в себе
лорда-дерини, который так много сделал для них с братом, что переоценить его
помощь было невозможно.
Она медленно поднесла бокал к губам и выпила, как бы отдавая дань
погибшему.
Бросив пустой бокал на пол, она обняла брата так, как обнимала в
детстве.
-- Ты--король, и ты должен выполнять свой долг. Но ты--человек, и ты
должен оплакивать смерть друга.
При этих словах Имр зарыдал еще сильнее.
Он упал на колени и зарылся лицом в ее одежду. Она Ладила его волосы,
плечи, целовала его голову.
Наконец он стал успокаиваться, всхлипывания стали реже и тише. Дрожь,
пронизывающая его тело, передалась и ей.
Подняв заплаканное лицо, он прочел страсть в ее глазах, почувствовал
мягкое обещание ее тела, заключенного в его объятия.
В этот короткий миг прозрения он понял, что они долго и неуклонно шли к
этому...
Он поднялся на ноги. Губы Ариэллы нашли его рот и жадно впились в него.
Ее тело крепко прижалось к нему, и они слились в одно целое. Его губы
медленно двинулись вниз, и наконец лицо его утонуло в упругой нежности
груди, обещающей неописуемое блаженство.
Затем они, растворившись друг в друге, погрузились в бездонную мягкость
ее бескрайне" постели. Кровь хлынула ему в голову, и он забыл обо всем в
сладкой истоме.
ГЛАВА 11
Он во век не поколеблется; в вечной памяти будет праведник.
Псалтирь 111:6
На следующий день печальный эскорт прибыл в дом Камбера МакРори, все
обитатели которого были потрясены случившимся.
Кортеж из Валорета прибыл около полудня, во время небольшого снегопада.
Тело Катана на носилках везли две лошади, украшенные траурными перьями и
попонами.
Тело было покрыто черным бархатом.
Люди короля держали свои пики остриями вниз, упираясь ими в стремена. С
обеих сторон носилок шли два монаха, облегчая путь усопшему: они перебирали
четки и распевали молитвы. За ними в карете ехали вдова с детьми. Вульфер и
несколько преданных слуг ехали сзади на конях. Никого из них не обманула эта
пышность, поскольку они видели окровавленное тело еще до того, как его
обмыли и подготовили для последнего пути. Они чувствовали, что в смерти
Катана виновен сам король, но не могли даже предположить, как велика его
вина.
Вести о случившейся трагедии достигли замка Кэррори ночью. Их принес
Кринан, любимый телохранитель Катана. Он был в доме, когда солдаты принесли
тело его господина. Почти обезумев, он слышал, как лейтенант отдавал приказы
подготовить тело. Он видел, как старый управляющий Вульфер оттолкнул
лейтенанта и сам занялся телом хозяина.
Разрываясь между желанием остаться рядом со своим господином и
необходимостью предупредить всю семью о том, что произошло, Кринан стоял
неподвижно до тех пор, Пока солдаты не спустились в холл, чтобы устроиться
там на Мочь, так как им предстояло сопровождать тело в Кэррори.
Затем, подстегиваемый страхом, что король подвергнет репрессиям все
семейство МакРори, он сорвался с места, бросился в конюшню и, взяв лучшего
коня, поскакал в Кэррори.
Через три часа он уже въезжал во внешние ворота замка. Стук его копыт
по мощеному двору нарушил ночной покой обитателей замка. Везде стали
зажигаться свечи, из окон выглядывали удивленные лица, залаяли собаки, и
вскоре в насквозь промокшем плаще он очутился в промерзшем большом холле,
где собралось все семейство.
Первое время Кринан не мог вымолвить ни слова, настолько он был
потрясен увиденным и измучен сумасшедшей скачкой в морозной ночи, но он был
уверен, что Камбер понял все без слов.
У Камбера были свои методы узнавать невысказанное. Камбер отвернулся в
сторону и через некоторое время ровным, бесстрастным голосом сказал Сэм'лу,
чтобы тот немедленно ехал в святой Лайэм и сообщил о случившемся Йораму. Рис
Турин был здесь, в доме. Сейчас он тоже был в холле и поддерживал плакавшую
Эвайн.
Камбер громким голосом отдал слугам распоряжение подготовить все к
завтрашнему дню и посоветовал остальным разойтись и постараться отдохнуть.
Однако в Кэррори никто не мог спать в эту ночь. На следующее утро
холодное сапфировое небо нависло над замком. Семейство МакРори собралось в
деревянной церкви, чтобы помолиться за душу убиенного и подождать, пока тело
его навек вернется в родной дом.
Вскоре приехал Йорам, а еще через час Джеймс Драммонд, Эвайн и Рис
стояли на коленях с Камбером, Кринаном, Сэм'лом и дюжиной других ближайших
слуг. Йорам служил печальную мессу.
У церкви собрались жители деревни. Некоторым из них Камбер позволил
войти в церковь, другие, не поместившись внутри, стояли на коленях во дворе.
Когда наконец сообщили, что печальный кортеж приближается, крестьяне
выстроились вдоль дороги. Они молча склонили головы, когда мимо них
проезжали носилки с телом Катана.
Королевский лейтенант был явно обеспокоен всем этим. Он не ожидал, что
дворянину будет оказано такое королевское почтение, однако он не осмелился
что-либо сказать, заметив на крыльце гордого, величественного человека,
скорбно ожидающего своего сына. Это был лорд Камбер, высший дерини,
способный на жестокую месть, если он пожелает мстить.
Лейтенант сам был дерини и прошел хорошую подготовку, но он бы не
рискнул вступить в магическую дуэль с самим Камбером. Лейтенант приказал
своим людям хранить спокойствие и молился, чтобы Камберу не вздумалось
ослушаться приказа короля.
Но страхи лейтенанта были необоснованными. Он должен был бы знать, что
жестокость не в духе Камбера даже тогда, когда он в гневе.
Камбер стоял прямо и спокойно. Он был смертельно спокоен и смотрел на
солдат холодным взглядом. Когда кортеж остановился, Йорам, Рис, Кринан и
Сэм'л сняли носилки с повозки и внесли в церковь. Камбер обнял Элинор и
своих внуков. Они пошли за телом.
Камбер стоял и смотрел на солдат. Перед ним опустились на колени
рыдающие Вульфер, Реван и другие слуги из дома Катана. Он тихо предложил им
встать и тоже войти в церковь.
Он медленно пошел за ними и плотно прикрыл за собой дверь, давая
совершенно недвусмысленно понять, что присутствие людей короля в этот
скорбный час нежелательно. Лейтенант не решился оспаривать это и приказал
своим людям оставаться на месте.
В церкви Йорам МакРори начал служить заупокойную мессу по убитому
брату.
Когда месса кончилась, Камбер долго стоял на коленях у тела сына,
собираясь с силами.
Могила была еще не готова, и похороны назначили на вечер, поэтому
многие крестьяне вышли из церкви, оставив скорбеть у гроба только близких.
Солдаты все еще стояли у церкви. Камбер решил, что в их функции входит
не только сопровождение тела в замок, вероятно, они получили от короля и
другой приказ.
Лейтенант еще ничего не сказал, правда, Камбер еще не Дал ему такой
возможности, но Камбер предполагал, что на этом миссия солдат не кончается.
А может, он просто Чересчур подозрителен? А что если у них есть ордер на
арест всей семьи, и они, дождавшись окончания ритуала, выполнят приказ? Ведь
были какие-то основания для убийства Катана? Может, до Имра дошли слухи об
их поисках принца Синила? ..
Он посмотрел на тех, кто остался в церкви: на Риса, на Эвайн, державшую
в объятиях Элинор, на Джеймса Драммонда, погруженного в глубокую скорбь и
стоявшего на коленях в стороне от всех слуг Катана. Сэм'л уже отвел детей в
дом--им не следовало больше оставаться в церкви, они были чересчур потрясены
и испуганы. Теперь Камбер должен был сделать самое трудное, но необходимое.
С легким вздохом Камбер перекрестился и поднялся на ноги. Он покачал
головой, заметив, что Рис хочет присоединиться к нему.
Он прошел в глубь церкви и остановился рядом с молодым пажом. Камбер
долго говорил ему что-то, и юноша время от времени кивал головой, выслушивая
приказ господина. Затем Камбер легонько погладил мальчика по голове,
печально улыбнулся и пошел на свое место.
Не успел он еще дойти до гроба, как паж вскочил на ноги, осторожно
осмотрелся и выскользнул в боковую дверь.
Что случилось?--прозвучал в мозгу Камбера вопрос Риса.
Но гордый старый дерини, опускаясь на колени, только покачал головой,
прижав палец к губам, и склонил голову в молитве.
Озадаченный Рис смотрел на Камбера, а тот низко поклонился гробу и
нежно поднес к губам край бархатного покрывала.
Рис знал, что это не то покрывало, которое прислал король. Как только
тело внесли в церковь и закрыли дверь, Катана укрыли заранее приготовленным
покрывалом. Герб Катана на нем любовно вышила этой ночью его сестра Эвайн.
Рис с жалостью смотрел, как край покрывала выскользнул из рук
безутешного отца. Он полностью разделял горе старика и невольно положил руку
на плечо Камбера. Тот обернулся. Глаза его были полны слез.
-- Рис, ты мне дорог, как сын,--прошептал он.--Пойдем со мной, ты мне
поможешь.
Рис кивнул, не осмеливаясь заговорить.
Камбер улыбнулся и похлопал его по плечу, когда они встали на ноги.
Пройдя за алтарь, они вошли в ризницу, где отдыхал после мессы Йорам. Он
стоял на коленях перед маленьким алтарем, уронив голову на руки. Когда отец
и Рис вошли в комнату, он поспешно вытер глаза рукавом и взглянул на них.
Волосы его были растрепаны, и он машинально пригладил их.
-- Что-нибудь случилось?
-- Пока нет,--мягко сказал Камбер. Он закрыл за собой дверь и
прислонился к ней. Затем он опустил засов, чтобы никто не мог войти к ним.
-- Нам надо поговорить, Йорам,--сказал он.--Солдаты короля все еще
здесь и, кажется, не собираются уходить. Ты говорил Катану о наших целях?
-- Нет, отец, мы не решились.
Йорам снял шарф, поцеловал его и спрятал в шкаф.
-- Боже, ты думаешь, что Имр что-то подозревает? Не может быть! У него
нет никаких оснований! Камбер поднял бровь.
-- Но за вами же следили два дня назад, когда вы ехали из Валорета. Он,
очевидно, что-то подозревает, но я согласен с тем, что он вряд ли знает
что-либо определенное. Так быстро ему не склеить разрозненные сведения. Но
он, вероятно, убежден, что Катан замешан в какой-то измене. По-другому
невозможно объяснить то, что произошло.
Он посмотрел в пол.
-- Во всяком случае, каковы бы ни были причины, смотрит Имр на нас с
большим подозрением. Я не уверен, что мы все останемся в неприкосновенности.
Йорам присел на край стола.
-- Значит, нам нужно действовать.
-- О, Боже, да! Я прошу, чтобы вы с Рисом немедленно скакали в святой
