обещал.
Катан повернулся. На его лице была мольба.
-- Да, я обещал, Ваше Высочество, но если я попрошу освободить меня
от...
-- Чепуха! Если ты останешься дома, то будешь все время сокрушаться о
судьбе этих крестьян и станешь еще угрюмее, чем был все последние дни. Имр,
пусть он сдержит свое обещание. Ты же знаешь, что это нужно для него самого.
Имр посмотрел на сестру, затем на Катана.
-- Она права. Ты был слишком угрюмым последние дни.
Он коснулся плеча Катана.
-- Катан, не принимай так близко к сердцу. Отдохни недельку в деревне с
нами, и ты забудешь об этих крестьянах.
Катан хорошо знал этот тон Имра и понимал, что сейчас лучше не
спорить--особенно, если рядом Ариэлла. Со вздохом он кивнул в знак согласия,
еще раз поклонился и повернулся, чтобы идти за Молдредом.
В этот момент перед ним стояла более важная проблема, чем королевская
охота. Совершенно неожиданно он одержал победу. Но победа ли это?
Из пятидесяти смертников он должен выбрать одного-- смерть для сорока
девяти.
Он невольно вздрогнул, ощутив тяжесть того, что ему предстоит сделать.
* * *
Через десять минут он стоял с Молдредом перед тяжелой дверью и смотрел,
как охранник поднимал тяжелый засов.
Дверь на ржавых петлях со скрипом отворилась. Молдред поклонился и
ленивым жестом указал на открытую дверь.
-- Когда ты выберешь, подойди к двери и позови,--сказал Молдред, не
скрывая зевка.--Я подожду здесь. Терпеть не могу тюрьму. Она меня угнетает.
Катан кивнул, не осмеливаясь заговорить, чтобы голос не выдал его, и
пошел в тюрьму.
Факел, закрепленный на стене, освещал длинный ряд ступеней, которые
вели глубоко вниз и терялись в кромешной тьме. Закрывая глаза рукой от
света, он взял факел и начал спускаться. Факел чадил и дымил, дым щипал в
носу, и глаза слезились.
Восемь ступенек, поворот. Затем опять спуск на восемь ступенек, еще
поворот--и он внизу. Узкий коридор привел к небольшой площадке, одна стена
которой представляла собой решетку из грубых железных брусьев.
По ту сторону решетки виднелись железные клетки, в каждой из которых
находилось по восемь-десять человек, закопавшихся в грязные опилки, чтобы
согреться.
Когда он шел по коридору, некоторые узники зашевелились, и вскоре
послышались приглушенные возгласы:
-- Лорд Катан! Это лорд Катан!
Все вскочили и приникли к решетке. Катан с ужасом увидел, что среди
узников находятся пять женщин и несколько юношей, почти мальчиков.
-- Лорд Катан!
Знакомый голос послышался из самой дальней клетки. Катан приблизился к
ней и увидел старого Эдульфа Остлера, прижавшегося к клетке. Эдульф был его
первым учителем верховой езды и хранителем отцовских конюшен. Старик занимал
эту должность так долго, сколько Катан помнил себя. Он почувствовал на
глазах слезы и невольно посмотрел на пол.
Катан знал, что эти слезы не от дыма факела.
-- Лорд Катан!--снова услышал он знакомый голос.
-- Да, Эдульф. Это я--Катан,--сказал он.
Он посмотрел на старика, затем окинул взглядом остальных. Однако он
понял, что не может смотреть им в глаза, и потому опустил взгляд.
-- Я пришел от короля.
Он наконец справился с собой.
-- Я пытался с самого начала добиться вашего освобождения, но, боюсь, я
пришел к вам с дурными вестями. Казни начнутся завтра, как и было намечено,
но с одним исключением.
Он сделал глубокий вздох и поднял глаза, стараясь выдержать взгляды
несчастных.
-- Я смог спасти только одного из вас, только одного. Когда все
услышали эти слова, наступила тишина, через мгновение раздались возгласы и
всхлипывания женщин. Старый Эдульф приподнялся, посмотрел на остальных,
затем на Катана.
-- Ты можешь спасти только одного, мальчик? Катан с несчастным видом
кивнул.
-- Это мне "подарок" от Имра ко дню святого Михаила. Тот, кого я
выберу, будет жить, остальные умрут. Я не знаю, как мне выбирать.
Приглушенный шепот среди узников прекратился, наступила мертвая тишина,
и все глаза с надеждой устремились на Катана: только один из них останется
жить, право выбора принадлежит их господину, и, конечно же, Катан выберет
его, спасет от смерти.
Мысль о том, что остальные сорок девять человек должны погибнуть,
каждым из несчастных отталкивалась. Ведь МакРори всегда заботились обо всех.
Вероятно, все это просто шутка. Но они не могли поверить, что лорд Катан
может так жестоко шутить.
С надеждой все они смотрели на Катана, который повернулся, закрепил
факел на стене и закрыл лицо руками.
Катан был в жутком положении. Как ему выбирать? Может ли он быть судьей
и приговаривать к жизни и смерти, быть судьей собственного народа, с многими
из которых он вырос?
Справедливость требовала холодной, беспристрастной аналитической оценки
каждого узника и выбора того из них, кто более достоин жизни и способен
многое совершить в будущем.
Но здесь были женщины и юноши, едва ставшие мужчинами. Его совесть
требовала защитить слабых, беспомощных. Как он может решить?
Он поднял голову, глубоко вздохнул, задержал дыхание и медленно
выдохнул, произнося слова древнего заклинания дерини, которое должно было
снять усталость. Ему нужно иметь ясную голову, чтобы принять трудное
решение. Еще один вдох, и он почувствовал, что пульс стал ровным, противный
вкус во рту исчез.
Расправив плечи, он медленно повернулся к людям. Эдульф стоял у
решетки, полный надежд.
За ним стояли два старика, справа от него--молодая женщина и два
мальчика. Он узнал одного из мальчиков. Это был сын деревенского пастуха.
Второй, вероятно, был его братом, а девушка--или сестра, или кузина. Двух
стариков он не мог припомнить.
-- Эдульф,--мягко сказал он.
-- Да, милорд.--Голос старика был тихим, испуганным.
-- Поверь, мне очень горько, что только один из этих прекрасных людей
сможет уйти отсюда вместе со мной. Он проглотил комок в горле.
-- И так как с остальными мне больше не придется встретиться еще раз,
то, будь добр, представь мне их. Я уверен, что знаю их всех.
Старик удивленно моргнул.
-- Милорд, вы хотите услышать имя каждого из них? Катан кивнул.
Эдульф переступил с ноги на ногу, посмотрел в пол, затем повернулся к
двум старикам, стоявшим рядом.
-- Хорошо, сэр, раз уж вы так хотите. Это--братья Селлар: Бат и Тим.
Катан поклонился им, и братья смущенно потупили головы.
-- А это Мэри Бинер, ее брат Вилл и кузен Том. Знакомство продолжалось.
Катан часто узнавал имя или лицо или вспоминал, что он слышал об этом
человеке, что он искусен в торговле или ремесле.
Он увидел молодую чету, которую купил Йорам всего год назад. Беременная
женщина была в объятиях своего супруга Старка, чей дом был всегда полон
счастливыми детьми, у которых больше не будет отца, если не вмешается он,
Катан. Он увидел юношу, которого узнал. Сейчас ему было тринадцать лет, он
был лучшим учеником в школе Эвайн, работал помощником портного. Другой
мальчик, сын управляющего, второго Катан хотел послать в святой Диан учиться
ремеслу клерка,--так остер был его ум. Сейчас мальчику было всего
одиннадцать лет.
Перечисление продолжалось, и каждый человек был уникален в своем роде,
каждый заслуживал жизни, и каждый, за исключением одного, был приговорен к
смерти, и Катан должен был решить.
Когда был назван последний узник, Катан снова посмотрел на всех. Взгляд
его ласково коснулся всех: Эдульфа, беременной женщины и ее мужа,
мальчика... Катан повернулся и опустил голову. Постояв немного, он медленно
пошел по коридору и поднялся по ступеням. В двери был глазок, который
открылся, как только Катан приблизился.
-- Ну что, выбрал?--грубо спросил Молдред. Катан прижался лбом к
железной двери и смотрел на смутные очертания головы Молдреда по ту сторону
двери.
-- Молдред, нужно выпустить отсюда беременную женщину.
-- Правильно,--сказал голос.--Ты хочешь выбрать ее или ребенка?
-- Ее или...
Катан прервался на полуслове.
-- Ты имеешь в виду, что если я выберу ее, то это будет она одна, без
ребенка?
-- Его Величество говорил об одном, а не о двух, Катан,-- ответил
голос.--И ты получше подумай, прежде чем выберешь. Скоро придут охранники и
уведут первую пару.
Скоро! Катан посмотрел на тень Молдреда и опустил голову, стараясь
успокоиться.
-- А если женщина родит до того, как ее казнят, ты выпустишь одного, не
правда ли,--заговорил он.--Ведь при живом ребенке заложников снова будет
пятьдесят, а не сорок девять. Так что вы должны будете выпустить еще одного,
кроме того, кого я заберу сегодня.
Из-за двери послышался смешок.
-- Ты меня восхищаешь, Катан. Ты всегда думаешь, Полагаю, ты прав, и
еще одного придется отпустить. Конечно, если женщина доживет до родов.
Катан снова опустил голову и прикусил губу. Затем он выпрямился.
-- Хорошо. Я готов сделать выбор. Идем вниз. Надо его выпустить.
Дверь открылась, и вошли Молдред и два охранника. Молдред пошел за
Катаном вниз по ступенькам, а охранники остались запирать дверь.
Они спустились вниз, и Молдред окинул взглядом узников.
-- Ну так кто же, Катан? Не сидеть же нам здесь всю ночь?
Катан приказал охраннику открыть решетку и вошел в клетку к своим
крестьянам. Тут же несколько узников упали на колени, а женщины начали
плакать.
Рукой Катан нежно коснулся головы женщины, когда проходил мимо нее. Он
шел, и рука его касалась головы, лица, руки. Он старался с помощью
мысленного зондирования глубоко проникнуть в эмоции, заполнявшие камеру,
найти лучшего, кого необходимо спасти.
"Вот! Я нашел! Искра, которую я искал!"
Теперь локализовать! Она находилась справа, там, где стояли трое
молодых...
Он вдруг услышал скрип входной двери и замер.
-- Они идут выбирать двух первых узников! Давай поживее!
Катан услышал шаги на лестнице--ровную поступь хорошо обученных солдат,
готовых без раздумий и эмоций выполнить свой долг.
Катан снова окинул взглядом людей вокруг себя. Некоторые из мальчиков
еле сдерживали плач, а две женщины рыдали открыто. Когда солдаты спустились
вниз, Катан прошел вперед и вытянул руку.
-- Реван, иди со мной,--сказал он.
Он мысленно подбадривал мальчика, поскольку тот застыл в немом
недоумении. Это был ученик портного. Это от него исходили мысли, по которым
Катан понял, что мальчик обладает высоким потенциалом и его необходимо
спасти.
-- Я, милорд?
Глаза мальчика расширились. В них был страх, трепет. Он стоял, боясь
протянуть руку и вложить ее в руку Катана. Шаги уже приближались к камере.
Дверь начала открываться, готовая пропустить трех солдат, которые
направлялись к ним.
-- Возьми мою руку, Реван,--приказал Катан. Он старался поймать взгляд
мальчика.--Идем отсюда, из этого царства смерти, в царство жизни.
Охранники выволокли одну женщину из камеры, и она начала громко
плакать. Наручники защелкнулись на ее запястьях. Затем солдаты снова вошли в
камеру, и мальчик медленно, как в трансе, подал руку Катану.
Это произошло как раз вовремя--солдат уже хотел забрать его, но после
секундного колебания он схватил сына управляющего. Мальчик забился,
заплакал, начал отбиваться ногами, но все было тщетно. Его выволокли из
камеры, и наручники стиснули его запястья. Дрожащий Реван, всхлипывая,
опустился на колени у ног Катана. Рука мальчика судорожно сжимала руку
своего господина.
Молдред с недоумением наблюдал за всем этим.
