в тайне, отец,--ответил Йорам.--Можем мы сейчас взглянуть на записи?
-- Сейчас?!--Аббат с изумлением взглянул на Йорама.-- Разве это не
может подождать до утра?
-- Дед этого человека испытывает большую потребность в
молитве,--спокойно солгал Йорам.--Мы обещали ему найти его внука как можно
быстрее. Кроме того, мы не хотим нарушать покой вашего монастыря дольше, чем
это необходимо. Если кто-нибудь из братьев проведет нас в архив и снабдит
светом, то мы будем очень благодарны.
-- Понимаю.
Аббат снова пожал плечами и поклонился. По всему было видно, что он
ничего не понял.
-- Хорошо. Брат Эгберт покажет вам записи и снабдит всем необходимым.
Может, вы, господа, присоединитесь к нам на нашей утренней мессе, а потом
разделите с нами трапезу?
-- Вы оказываете нам честь, отец.--Йорам поклонился.
-- Благодарим, достопочтимый отец.
Кинув недоверчивый взгляд на них и приложив платок к красному носу,
аббат вышел из комнаты и скрылся в темноте коридора. Брат Эгберт повел их в
противоположную сторону.
Перед большой тяжелой дверью они зажгли свечи, и монах Эгберт открыл ее
тяжелым железным ключом. Он указал на шкаф в дальнем углу библиотеки,
заполненный туго свернутыми свитками--списками вступающих в монастырь, затем
поклонился и исчез.
Когда скрип двери подтвердил его уход, Йорам поставил свечу на стол и
вытащил один из свитков. Расстелив его на столе, священник быстро просмотрел
заглавие.
-- Decimus Blainus--десятый год правления короля Блэйна. Это слишком
недавно. Дэниэл сказал, что мальчик вступил в монастырь двадцать лет назад?
Рис кивнул.
-- Он сказал--больше, чем двадцать лет. Но нам следует проверить пять
или десять лет до и после этой цифры. Дэн говорил, что мальчику тогда было
всего девятнадцать лет, но самому Дэну, по его утверждению, уже восемьдесят
три года, так что он мог спутать даты.
-- Хорошо. Двадцать лет--это 883-й год, как раз перед кончиной Фестила
III. Мы возьмем десять лет назад и пять вперед. Плохо, что мы не знаем его
имени в миру, даже фамилии. Драпировщик не может помочь нам, поскольку в
церковные книги не вносятся фамилии. Но за пятнадцать лет не может быть
много людей, которые взяли имя Бенедикт. Начинай подыскивать материалы по
годам, а я буду их просматривать.
Однако оптимизм Йорама оказался преждевременным. К тому времени, как
Рис вернулся со свитками, перьями и чернилами, священник нашел уже четырех
Бенедиктов.
Рис положил все на стол и взглянул через плечо друга.
-- Рольф, сын Керрола, принят в Орден Бербилан и принял имя Бенедикт,
находится в монастыре святого Пирана. Авель, сын Джона Голдсикта, принят в
Орегонто, взял имя Бенедикт и послан в монастырь святого Иллтида. Генрих,
младший сын графа Дегена. Но этого мы можем исключить. Отец не подходит.
Джозаф, сын мастера Гилларди... имя Бенедикт... святой Ултэн. И это всего за
одиннадцать лет!
Рис вздохнул, сел за стол, обмакнул перо в чернила и приготовился
писать.
-- Начнем с этих трех. Те, что раньше, наверное, уже умерли. Да и наш
тоже мог умереть. Ну, давай, я буду записывать.
-- Хорошо. Йорам вздохнул.
-- У нас будет долгая ночь.
Через три часа они составили список из шестнадцати имен, правда, троих
из них они могли исключить сразу как происходивших из широко известных
дворянских фамилий. К несчастью, они не знали имени отца, а сведений о более
дальних предках в записях не было.
Так что в списке осталось тринадцать имен. После просмотра возрастных
списков они сократили число претендентов до десяти.
Теперь следовало найти списки умерших, чтобы удостовериться, кто из
этих десяти еще жив.
В восточные окна библиотеки уже пробивался слабый свет, предвестник
близкого рассвета.
Утро наступило, когда последний список был просмотрен и занял свое
место в шкафу.
Два друга откинулись на спинки кресел и расслабились.
-- Пятеро еще живы и имеют подходящий возраст,--пробормотал Йорам.
Он повернулся и громко зевнул.
-- Хорошо, что мы настояли на том, чтобы прийти сюда сразу же.
Представляешь, что было бы, если бы все монахи монастыря дышали нам в
затылок, пытаясь понять, чем мы занимаемся?
Рис отложил перо, пошевелил уставшими пальцами, поднял со стола
исписанный лист. Глаза его были воспалены от бессонной ночи, но дело было
сделано.
26 Ф 2 Эндрю, сын Джеймса, сорок пять лет, монастырь святого Пирана.
28 Ф 3 Никлас, сын Ройстона, сорок три года, аббатство святого
Фоиллана.
31 Ф 3 Джон, сын Дэниэла, сорок два года, монастырь святого Пирана.
32 Ф 3 Роберт, сын Петера, тридцать девять лет, монастырь святого
Ултэна.
2 Бл 1 Мэтьюз, сын Карла, сорок шесть лет, монастырь святого Иллтида.
Он еще раз просмотрел лист, затем аккуратно сложил его и спрятал.
-- Святой Ултэн в Мурине, на побережье, святой Фоиллан--в горах
Лендура, три дня пути на восток отсюда. Я думаю, нам сначала надо
направиться в святой Пиран. Этот Джон, сын Дэниэла, у меня как-то
ассоциируется с родом Халдейнов. Имя Джон напоминает имя Ифор. И тут еще
Дэниэл. Драпировщик мог назвать своего сына тоже Дэниэлом.
-- А если все Бенедикты в святом Пиране--не те, кто нам нужен, тогда
что?
-- Тогда попытаем счастья в святом Фоиллане, святом Ултэне и даже в
святом Иллтиде, хотя мне очень не хочется в это время года ехать в Найфорд.
Надеюсь, что ты находишься в лучшей форме и съездишь сам.
Он со страдальческой миной потер свой зад, а Рис усмехнулся. Собрав все
черновики, Рис приготовился сложить их в корзину для бумаг, но Йорам забрал
их и, поднеся к пламени свечи, терпеливо ждал, когда они превратятся в
пепел. Рис ничего не сказал, но когда все было кончено, повернулся к Йораму.
-- Ты только что уничтожил остатки моей невинности,-- сказал он.--До
этого момента мы могли говорить, что ищем просто брата Бенедикта. И пока мы
его не нашли, мы в безопасности, но когда мы его найдем, тогда что? Что нам
останется, кроме как низвергнуть узурпатора и восстановить на троне
подлинного короля?
Йорам поднял свечу и повернулся к Рису. Его лицо, освещенное снизу
мерцающим желтым светом, выглядело каким-то сверхъестественно-призрачным.
-- Да, это настоящая измена; даже просто искать его, не думая о
восстановлении на престоле,--"это тоже измена. Но, с другой стороны, вся эта
история может кончиться очень быстро. Может оказаться, что наш брат
Бенедикт, если еще жив, настолько не годится для короны после двадцати лет
монастырской жизни, что даже Имр покажется нам хорошим королем.
-- О, Боже, я не думал о такой возможности.
-- Это одна из перспектив. Йорам рассмеялся.
-- Но подумай сам: даже если он захочет нарушить свой обет и предъявить
права на престол, что вовсе не очевидно, то это только начало. Человек может
быть рожден королем, но если он не получил воспитания и образования,
необходимого королю, то ему будет очень трудно. Даже мы, михайлинцы,
критикующие Имра и его политику, не решимся выступить за такого человека.
Он посмотрел на свечи. Губы его вытянулись в тонкую длинную линию.
-- Имр объявил новый налог на строительство столицы в Найфорде. Все
страшно возмущены. Но свергнуть с трона короля--это уже слишком даже для
нас, михайлинцев. Это понимают даже наши горячие головы.
Рис долго молча смотрел на него, затем опустил глаза
-- Твои михайлинцы получат те сведения, которыми мы располагаем?
-- Может быть,--пробормотал Йорам. Рис поднял голову.
-- Ты не хочешь сообщить им?
-- Ты же понимаешь, что я один не могу принимать решения,--сказал
Йорам.--Может, во мне говорит осторожность, а может, я помню, что мы все
время ходим по острию ножа. Во всяком случае, если мы найдем Синила и он
окажется вполне подходящим для королевского сана, то нам придется подключить
других людей. Мне бы хотелось, если ты не будешь возражать, рассказать обо
всем отцу.
-- Камберу?--выдохнул Рис.--Если Камбер решит, что Реставрация трона
Халдейнов--это единственный выход, то я с надеждой буду смотреть вперед.
-- Ну хорошо.--Йорам снова зевнул.--Тогда пойдем поспим немного. Ведь
нас скоро потянут на утренние молитвы.
ГЛАВА 4
Слушайся совета и принимай обличение, чтобы сделаться тебе впоследствии
мудрым.
Книга Притчей Соломоновых 19:20
Им оставалось спать совсем немного. Только они переступили порог
отведенной им для отдыха комнаты и расстелили перед огнем покрывала, как уже
пришло время утренней молитвы.
Гораздо раньше, чем они надеялись, в дверях появился хмурый монах. Он
стоял в дверях, как бдительный страж, терпеливо дожидаясь, когда они с
кряхтеньем поднимутся и натянут на себя непросохшую одежду.
Рису поведение монаха показалось немного странным, и он сказал об этом
Йораму, когда они остались одни. Но тот просто рассмеялся и напомнил Рису,
что они находятся в монастыре. Монахи, очевидно, принимали их за простых
путешественников, получивших в монастыре убежище на ночь. По мнению монахов,
лучшей платой за ночлег в таких случаях было участие путешественников в
общей молитве, которая очищает души от грехов.
Рис согласился, что участие в мессе--вполне умеренная плата за теплый
сухой ночлег. Однако он устал от бессонной ночи, и его голова была
совершенно не готова к восприятию духовных богатств. Он с большой неохотой
последовал за Йорамом в монастырскую церковь, пытаясь изобразить на лице
покорность и смирение, которых вовсе не ощущал в это время.
В молитвах прошло почти все утро, и затем аббат пригласил их на
завтрак, в течение которого он засыпал их вопросами о столице, о событиях в
ней. Когда наконец они смогли выйти на улицу, над ними было хмурое
бессолнечное небо, вновь обещающее дождь.
Лошади уже отдохнули и были готовы к поездке. Их копыта высекали искры
из булыжников, которыми был вымощен двор монастыря. Но когда они выехали на
улицу, задорный цокот копыт превратился в глухое хлюпанье и чавканье--вся
дорога представляла собой жидкое месиво. Снова начался дождь, и, не проехав
и двух миль, они уже снова вымокли до нитки.
Дождь преследовал их до полудня, и только когда они добрались до
владений МакРори, он превратился в надоедливую водяную пыль.
Всадники поднялись на последний холм перед деревней, и их глазам
открылся величественный замок--Кэррори.
Это был замок Камбера. Серо-зеленые крыши, отмытые до блеска дождем,
весело сверкали, как изумруды. Два друга постояли на вершине холма,
переглянулись, как заговорщики, затем расхохотались и пустили лошадей вскачь
вниз по склону, ведущему к деревне. Они подхлестывали лошадей, свистели,
гикали--в общем, вели себя, как расшалившиеся мальчишки.
Они с шумом скакали по деревне, распугивая кур, собак и детей. Вдруг
они увидели старого слугу МакРори, стоявшего с двумя лошадьми у маленькой
деревянной церкви.
Одну из них молодые-люди узнали сразу же.
Они остановились, слуга взглянул на них и всплеснул руками. На его лице
отразилась неописуемая радость.
-- Отец Йорам!
Йорам с улыбкой спрыгнул с седла и тепло обнял старого слугу.
-- Сэм'л, старина, как поживаешь? Это лошадь моей сестры?
-- Да, отец, это она.--Слуга хмыкнул.--Леди сейчас преподает детям
катехизис. Она скоро выйдет. Может, вы подождете, и вернемся в замок вместе?
-- Теперь-то я не уеду отсюда!--воскликнул Йорам. Он с улыбкой
повернулся к Рису, который спешился подчеркнуто лениво и безразлично.
-- Рис, ты помнишь Сэм'ла?
-- Конечно. Как дела, Сэм'л? Рис пожал руку старика.
