Роберт, как бы осуждая поведение Моргана, постарался придать своему
лицу суровое выражение, но затем сдался и поднял руки вверх.
- Хорошо, ваша милость, - сказал он, собирая свитки. - Но как ваш
секретарь, я должен указать, что до свадьбы осталось менее двух недель. И
что у вас завтра приемный день, и что завтра прибудет посол из Хотра
Орсаля, и что лорд Генри де Вера хочет знать, что вы намерены делать с
этим Барином де Греем, и...
- Да, Роберт, завтра, - невинно сказал Морган и с трудом сдержал
торжествующую улыбку. - Ну, а теперь я надеюсь, что ты меня извинишь,
Роберт?
Роберт, как бы призывая Бога в свидетели, поднял глаза к небу, затем
махнул рукой в жесте отчаяния. Морган вскочил, с шутливым почтением
поклонился и выбежал из соляриума в большой холл. Роберт посмотрел ему
вслед, вспомнив тощего вихрастого мальчика, который стал этим мужчиной -
Дюком Алариком - Дюком Корвином и - колдуном Дерини.
Роберт истово перекрестился при этой последней мысли, так как кровь
Дерини в жилах Моргана была тем единственным, о чем он не хотел
вспоминать, он, который служил семье Корвинов всю жизнь. Корвины всегда
относились к нему хорошо. Его семья, лорды Тендели, были секретарями
Корвинов уже в течение двухсот лет, со времени Реставрации этот пост
передавался по наследству. И все эти годы Корвины, несмотря на то, что они
были Дерини, правили честно и справедливо, и Роберт не имел к ним никаких
претензий.
Конечно, временами ему приходилось считаться с капризами Моргана. Но
это было лишь частью игры, в которую они играли: у Дюка наверняка есть
серьезные причины настаивать на том, чтобы не заниматься сегодня разбором
документов.
Роберт собрал бумаги и запер их в ящик у окна. В действительности,
было совсем неплохо, что Дюк отменил работу еще до полудня: видимо Морган
совершенно забыл о назначенном на сегодняшний вечер большом обеде. И если
Роберт не отдаст необходимых распоряжений, то может случиться большой
конфуз. Морган всегда старался уклоняться от выполнения формальных
обязанностей, если, конечно, они не были абсолютно необходимы. А то, что
на обеде будут присутствовать многие молодые дамы, страстно желающие стать
следующей герцогиней Корвина, не улучшило бы настроения Моргана.
Тихонько насвистывая и потирая руки, Роберт направился к двери, через
которую вышел Морган. Смотреть на Моргана, который будет вертеться под
шпильками молодых леди сегодня вечером будет, очень интересно: Роберт едва
мог дождаться вечера.
Выйдя из холла на улицу, Морган окинул взглядом двор. Вдали, у
конюшен он увидел мальчика, бежавшего за огромным гнедым жеребцом. Этого
жеребца Морган недавно приобрел у купцов из Хорта. Лошадь была
великолепна. Каждый ее шаг равнялся трем или четырем шагам мальчика.
Взглянув налево, Морган увидел своего помощника лорда Дерри, который
горячо спорил с кузнецом Джеймсоном, очевидно, пытаясь согласовать вопрос
о том, как же подковать жеребца.
Дерри увидел Моргана, поднял руку в знак приветствия, но свою
перебранку с кузнецом не прекратил: считая себя большим знатоком лошадей,
Дерри относился к лошадям очень серьезно. Впрочем, он действительно знал в
них толк, и поэтому не мог уступить в споре простому кузнецу.
Морган был рад, что Дерри не подошел к нему. Молодой лорд был всем
хорош, но он не всегда улавливал настроение своего хозяина. И хотя Морган
любил Дерри, сейчас он хотел побыть в одиночестве. Поэтому он сбежал от
счетов лорда Роберта при первой же возможности: в преддверии трудного
вечера ему нужно было многое обдумать.
Морган прошел к боковым воротам и вышел в сад. Там после долгой зимы
все еще было мертво, но Морган увидел человека, чистившего клетки соколов
в той части сада, которая примыкала к конюшням. Однако он знал, что этот
человек не нарушит его уединения: Миль, сокольничий, был немым, но обладал
острым слухом и зрением, которые как бы компенсировали его недостатки.
Морган, заложив руки за спину, медленно пошел по дорожке. Он знал,
почему сегодня ему так тревожно. Во-первых, неблагоприятная политическая
обстановка, развитие которой победа Келсона только замедлила: Чарисса
мертва, ее советник, предатель Ян - тоже. Но теперь на сцену выходит
гораздо более опасный и могущественный враг - Венсит из Торента. Уже
поступали сообщения о его отрядах у северных ворот.
И Кароса - вторая проблема. Как только Венсит сможет преодолеть
снежные перевалы - а это будет уже скоро, - он снова нападет на город:
подойти к Каросе с востока будет возможно уже через неделю. А вот с
запада, откуда может подойти помощь, дорога с марта по май совершенно
непроходима. Так что помощь сможет подоспеть только в конце мая, когда
высохнут все топи и трясины. Но тогда будет уже поздно.
Морган остановился у одного из садовых прудов и окунул рассеянный
взгляд в его глубину. Садовники уже убрали остатки льда и расчистили дно,
и теперь длиннохвостые золотые рыбки как бы парили в спокойной воде,
лениво шевеля плавниками, словно подвешенные во времени и пространстве.
Он улыбнулся, вспомнив, что может их позвать, и они приплывут на его
зов. Но сегодня ему было не до рыбок. Он стал изучать свое отражение:
высокий светловолосый мужчина смотрел на него с гладкой поверхности пруда.
Большие серые глаза на овальном лице, бледном после долгой зимы.
Коротко остриженные волосы отливают золотом в лучах яркого вечернего
солнца. Широкий рот, полные губы, квадратный подбородок, бакенбарды
подчеркивают острые скулы.
Морган поморщился, увидев на своем отражении короткий зеленый камзол
с вышитым золотым грифоном - эффектно, но цвета подобраны неправильно:
грифон Корвина должен быть зеленым на черном фоне, а не золотым на
зеленом. А эта маленькая шпажонка, осыпанная бриллиантами, которая
болталась у него не поясе? Это же пародия на боевое оружие! Лорд же
Ратхольд, заведовавший его гардеробом, уверял, что она совершенно
необходима для человека его положения.
Морган хмуро смотрел на свое отражение в воде. Когда он мог одеваться
по собственному вкусу, он предпочитал черный бархатный костюм поверх
кольчуги и обтягивающие ноги кожаные брюки для верховой езды, а вовсе не
яркие шелка, кружева и осыпанные драгоценностями булавки, которые, как
считают многие, должен носить герцог.
И все же ему приходилось идти на уступки. Народ Корвина не видел
своего герцога больше года. И теперь, когда он, наконец, здесь, люди имеют
право на то, чтобы видеть его в той одежде, которая соответствует его
званию.
Но они видят далеко не все. Они, например, не знают, что эта шпажонка
- вовсе не единственное оружие, что у него в потайных ножнах в рукаве
таится грозный стилет, а что его пышная одежда на сегодняшнем обеде будет
скрывать тончайшую, но прочную кольчугу. Ведь показывать недоверие к
гостям - это грубейшее нарушение этикета, освященного веками.
Однако этот обед будет последним, подумал Морган и пошел по дорожке
дальше. Как только просохнут дороги, пора возвращаться в Ремут на службу к
королю. В этом году уже другой король. Ведь Брион умер. А последнее
послание Келсона означает...
Течение его мыслей было прервано звуком шагов по гравию.
Повернувшись, он увидел лорда Хилари, командира гарнизона замка: Хилари
быстро шел к нему, голубой плащ развивался по ветру, а круглое лицо Хилари
выражало растерянность.
- Что случилось, Хилари? - спросил Морган, когда Хилари приблизился и
поспешно отсалютовал.
- Ваша милость, дозорные в гавани доносят, что к нам поворачивают
несколько кораблей и к вечернем приливу они будут здесь. Ваш корабль
"Рофалия" во главе флотилии несет на себе вымпел, означающий, что на борту
донесение короля. Может, это приказ о мобилизации, сэр?
- Вряд ли, - ответил Морган и отрицательно покачал головой. - Келсон
не доверил бы такое важное послание транспортному кораблю. Он бы послал
курьера. - Морган нахмурился. - А мне казалось, что флот был послан только
до Конкардина.
- Так было приказано, милорд. А они возвращаются на день раньше.
- Странно, - прошептал Морган, словно забыв про Хилари. - Ну, что же.
Пошлите эскорт встретить "Рофалию", когда она бросит якорь. Дайте мне
знать, как только прибудет посланец короля.
- Хорошо, милорд.
Хилари удалился, а Морган озадаченно провел рукой по волосам и снова
стал расхаживать по саду.
То, что Келсон послал письмо с кораблем, казалось странным: он
никогда так раньше не поступал. Особенно в это время года, когда погода
здесь, на севере, очень неустойчива. На всем этом лежала печать чего-то
зловещего, как в том сне!
И он внезапно вспомнил сон, что видел прошлой ночью, и понял: сон
тоже был одной из причин сегодняшнего беспокойства.
Он спал плохо, его мучили кошмары, которые заставляли его просыпаться
в холодном поту: он видел Келсона, напряженно кого-то слушавшего, и
Дункана, чье лицо, обычно спокойное и бесстрастное, на сей раз было
встревоженным, разгневанным, совсем не похожим на лицо его кузена. А затем
- призрачное, наполовину спрятанное под капюшоном лицо, лицо человека из
легенды, лицо Камбера Кулди, бывшего святого, основателя магии Дерини.
Морган очнулся от дум и увидел, что стоит перед гротом Времени,
который служил местом уединения Дюков Корвина уже триста лет. Садовники
поработали уже и здесь: у входа в грот они сожгли старые листья. Повинуясь
импульсу, Морган потянул на себя скрипучую дверь, взяв горящий факел со
стены у входа, отбросил ногами обломки льда и вошел в холодную глубину
грота.
Грот Времени был невелик, но, будучи сделанным из огромных камней,
снаружи возвышался над уровнем сада на двадцать футов. Летом и весной эти
камни зарастали густым кустарником и небольшими деревьями, с одной из
каменных стен пещеры стекал ручеек, образуя небольшой водопад.
Внутри это строение выглядело, как настоящая пещера. Стены были
неотделанными, грубыми и сырыми. Когда Морган вошел туда, он почувствовал,
что низкий потолок давит на него. Слабый солнечный свет проникал сквозь
маленькое зарешеченное окно в дальнем конце пещеры и падал на черный
мраморный саркофаг, занимавший большую часть пространства грота. Это была
гробница Доминика, первого Дюка Корвина. В центре пещеры стояло
вырубленное из целого камня кресло, обращенное к саркофагу. На саркофаге
стоял подсвечник со свечами. Но металл его потускнел за долгую зиму.
Наполовину сгоревшие свечи были изъедены мышами.
Однако Морган пришел сюда не для того, чтобы почтить память своего
предка. Его влекло другое: на боковой тщательно отделанной стене пещеры
были портреты тех, кто покровительствовал дому Корвинов.
Морган одним взглядом окинул покровителей: Троицу, Архангела Михаила,
поражающего мечом дракона Тьмы, Святого Георга и его дракона. Были еще и
другие, но Моргана интересовал только один. Повернувшись налево, он сделал
три привычных шага, которые привели его к противоположной стене. Затем он
поднял факел, и перед ним возникло изображение Камбера Кулди, лорда Дерини
Кулди, Дефенсора Хомини.
Морган так и не мог расшифровать те странные чувства, которые
посещали его при виде портрета этого святого. Он оценил Камбера Кулди
совсем недавно, когда он и Дункан боролись за то, чтобы сохранить Келсона
на троне.
Тогда у него были видения. В первый раз он ощутил чье-то присутствие.
У него возникло чувство, что его коснулись чьи-то руки, и чья-то энергия
