правит Дерини, так что здесь относятся без энтузиазма к этому религиозному
фанатику. Он сделал сюда несколько набегов, но без особых успехов. Я
постараюсь разузнать побольше, когда поеду обратно.
- Хорошо, - согласился Морган. - Есть что-нибудь еще? Ты хорошо
поработал, но я не хочу, чтобы ты расходовал сил больше, чем это
необходимо.
- Хорошо, - пришел ответ Дерри. - Я убил сегодня ночью человека,
милорд. Он и его приятель были агентами Торента и сами пытались меня
чем-то одурманить.
- Ты знаешь, что это было?
- Нет, но я взял пузырек с собой.
- Достань его, - приказал Морган. - Ты можешь открыть глаза, не
прерывая связи. Опиши его.
Дерри осторожно открыл глаза, а затем достал из кармана пузырек. Он
внимательно осмотрел его, а затем снова закрыл глаза.
- Это небольшой дымчатый хрустальный пузырек с коричневой пробкой.
Жидкость кажется оранжевого цвета, очень густая.
- Отлично. Открой его осторожно и понюхай. Но не капни на себя.
- Конечно.
Дерри сел прямо, открыл пробку и осторожно понюхал.
- Еще, - скомандовал Морган.
Дерри повиновался.
- Ты узнаешь это, Дункан?
- Не уверен. Это может быть белас. Кассаны использовали этот
наркотик, чтобы выведывать правду. Но он годится только в том случае, если
человек сильно пьян.
- Дерри, ты был пьян? - спросил Морган.
- Они думали, что да, - засмеялся Дерри. - Мог он повредить мне?
- Это зависит от того, говоришь ли ты правду сейчас. Относительно
того, был ли ты трезв. А откуда ты знаешь, что они агенты Торента?
- Я взял их бумаги. Гарин де Брой и Эдмунд Лиль, служат при дворе его
Величества в Реллуре. Они были посланы, чтобы за нами шпионить.
- Очень негостеприимно с их стороны, - заметил Морган. - Есть еще
что-нибудь?
- Нет, сэр.
- Хорошо. Сначала ты уничтожить бумаги и белас. И то и другое может
тебя выдать. Я должен ехать в Хорт Орсаль завтра, но я буду ждать твоего
вызова завтра же в это время, так что если у тебя будет необходимость, то
выходи на связь. Но делай это только в случае жизненно важной
необходимости. Мы не можем тратить слишком много энергии. И слушай, что
говорят об интердикте. А кроме того, будь осторожен и возвращайся через
два дня. Все понял?
- Да, сэр. Контакт завтра, если необходимо, и возвращение через два
дня.
- Ну, удачи тебе.
- Благодарю, сэр.
Дерри слегка вздрогнул, когда контакт прервался, а затем открыл глаза
и осмотрел комнату. Он чувствовал себя усталым, выжатым как лимон, но это
была хорошая усталость, и вообще - контакт оказался гораздо проще и
приятнее, чем он предполагал. Он зря беспокоился. Как-нибудь он упросит
Моргана, чтобы тот побольше рассказал ему о магии.
Он задумчиво посмотрел на пузырек в руке, а затем вылил его
содержимое в вазу под кроватью. После этого он раздробил пузырек в пыль
каблуками и сжег бумаги. Пепел последовал в ночную вазу вслед за
наркотиком, а смесь он полил перед сном.
Ну вот. Даже Дерини не сможет восстановить исходные составляющие этой
смеси. Хотя вряд ли кому-нибудь это придет в голову.
После этого он сбросил свою куртку и стянул сапоги. Сбросил грязное
покрывало с постели и положил под подушку кинжал так, чтобы его можно было
быстро достать в случае тревоги. Затем он сунул медаль Моргана под тунику:
вдруг кто-нибудь зайдет сюда и увидит медаль, подумал он и погрузился в
сон.
7
С первыми лучами солнца Морган, Дункан и вся герцогская свита прибыли
на набережную к пришвартованной "Рофалии". Воздух был сырой, промозглый,
наполненный терпким запахом морской соли.
Так как визит в Хорт Орсаль был официальным, Морган оделся
соответствующим образом: черный кожаный костюм с грифоном Корвина на
груди, кожаные сапоги до колен, украшенные серебряными шпорами,
положенными ему по должности при дворе. Шпоры были чистой формальностью,
так как Морган не собирался садиться на коня. Роскошный зеленый шерстяной
плащ, закрепленный на шее серебряной брошью, свисал с его плеч. Кроме
того, на голове Моргана красовалась герцогская корона - визит не был
связан с военными маневрами, но широкий меч, вложенный в красивые ножны,
свисал с пояса.
Дункан тоже тщательно продумал свою одежду для визита в Хорт Орсаль.
Он предпочел облачению священника черный камзол с высоким воротом и плащ.
Он долго раздумывал над тем, одевать или нет эмблему Мак Лейнов, которая
специально для таких случаев хранилась у Аларика, но затем решил, что это
будет слишком демонстративно: пока еще немногие знают об угрозе его
отлучения, и пока не стоит афишировать эту возможность. Одетый в черное,
он не будет привлекать особого внимания. Люди должны его видеть таким,
каким хотят видеть. Однако он с кривой усмешкой признал, что ему будет
совсем не трудно вернуться в светский мир: Лорд Дункан Говард Мак Лейн был
в первую очередь сыном дворянина, хорошо образованный и воспитанный в
лучших боевых традициях высшей аристократии. И хотя новый меч, который
висел на его поясе, еще не пробовал крови, Дункан не сомневался, что когда
придет время, он с успехом использует меч против любого врага.
Прибрежный туман совсем сгустился, когда Морган и Дункан подошли к
"Рофалии". В сером небе смутно вырисовывалась высокая мачта судна. С
большой реи спокойно свисал главный парус. На мачту проворно взбирался
матрос, который быстро закрепил над черно-зеленым флагом Корвина
королевский флаг Гвинеда, и в утреннем небе весело заплясало ало-золотое
полотнище.
"Рофалия" была не самым большим кораблем Моргана, но зато самым
быстрым. Ее команда состояла из тридцати матросов и четырех офицеров, и
она могла принять на борт пятнадцать человек с оружием помимо основного
груза.
Когда дул хороший попутный ветер, судно с легкостью могло дать шесть
узлов, а последние усовершенствования в парусной оснастке, заимствованные
у судов Бремагии, позволяли идти под углом сорок градусов к ветру. Для
этого служил дополнительный парус под названием "Джиб".
Если на море был штиль или ветер дул в лоб, то корабль мог
перемещаться с помощью весел. И даже в этом случае "Рофалия" преодолела бы
путь до Хорт Орсаля и обратно менее чем за день.
По матчам и реям "Рофалии" уже носились с ловкостью обезьян матросы,
заканчивая приготовления к отплытию. Морган надеялся, что матросам не
придется браться за весла, что ветер будет попутным и они смогут вернуться
обратно в полдень.
В это время к кораблю подошел человек в кожаной куртке и таких же
брюках, заправленных в сапоги. На его плечах был грубый шерстяной плащ
алого цвета, а на голове - морская фуражка с кокардой морской службы
герцогства Корвин. Человек широко улыбнулся Моргану.
- Доброе утро, милорд, - произнес он. Его усы и борода смешно
шевелились, когда он говорил, а поза, выражение лица и жизнерадостный
голос свидетельствовал, что он искренне наслаждается сыростью, холодом,
туманом и морем. - Разве утро не прекрасно, сэр?
Морган поднял бровь.
- Утро хорошее, если ты собираешься плыть вслепую, Генри. Ты как
думаешь, будет сегодня ветер или придется идти не веслах?
- Да нет, ветер будет, - заверил его капитан, по-прежнему улыбаясь. -
День для плавания будет превосходный. Нужно только выйти из гавани.
Сколько человек будет с вами на борту?
- Всего девять, - ответил Морган, оглядываясь вокруг. - А это мой
кузен, монсеньор Дункан Мак Лейн. Дункан, это Генри Кирби, капитан
"Рофалии".
Кирби прикоснулся к козырьку фуражки.
- Рад приветствовать вас, монсеньор. - Затем он повернулся к Моргану.
- Вы готовы взойти на борт, милорд?
- Конечно. Сколько времени осталось до прилива?
- Четверть часа или около того. Мы можем отчаливать, как только все
будут на борту.
- Отлично, - Морган повернулся и махнул людям, стоящим поодаль, а
затем пошел следом за Дунканом и Кирби на корабль. За ними следовал лорд
Гамильтон и группа вооруженных людей.
Гамильтон в этой обстановке чувствовал себя гораздо более уверенно.
Он был воин, а не придворный. А его общение с Гвидоном и другими
культурными людьми двора совершенно издергало его, истощило нервную
систему. Он был счастливейшим в мире человеком, когда наблюдал за сборами
и отъездом пылкого трубадура в Кулди сегодня утром. Такое удачное начало
дня привело его в отличное состояние, и теперь он был самим собой,
командуя своими людьми с обычным апломбом.
Магистр Рандольф был первым из свиты Моргана, который поднялся на
борт. На его лице светилось возбуждение, он надеялся, что впереди их ждут
невероятные приключения. Как врач, он не участвовал в дворцовых интригах.
Морган редко давал ему тайные поручения, вроде того, которое он выполнял
на торжественном обеде. И то, что Морган пригласил его в это путешествие,
было для него неожиданно и очень приятно.
Рядом с ним шел молодой Ричард Фиц Вильям, королевский слуга,
которого Дункан привез из Ремута. Ричард, сгорая от нетерпения, желал
увидеть легендарную роскошь дворца Хорта Орсаля. Морган был для Ричарда
божеством, которому он поклонялся, так как он проходил обучение в Ремуте
под его руководством. Ричард был предан Моргану и не раз рисковал жизнью,
чтобы предотвратить надвигающуюся на него опасность. Кроме того, в свиту
входило четыре офицера гарнизона замка, которые в данный момент выполняли
двойную миссию: были охраной герцогу и его военными советниками для
согласования всех вопросов обороны, для обсуждения которых они
направлялись в Хорт Орсаль. Эти офицеры и лорд Гамильтон руководили армией
герцогства, когда Морган уезжал на службу в королевскую армию. Так что они
был более всего заинтересованы в переговорах с Хортом.
Когда последний человек из свиты поднялся на корабль, два матроса в
вылинявшей одежде убрали трап и закрепили его на борту. Поднявшийся ветер
стал разгонять туман. Кирби громовым голосом выкрикивал команды, матросы
бегали по канатам, расправляя снасти, гребцы сели на весла, и "Рофалия"
двинулась из гавани, обходя корабли, стоящие на якоре, и стремясь туда,
где она могла бы подставить свои паруса ветру.
Когда "Рофалия" подошла к выходу из гавани, ветер усилился и она
стала набирать скорость. Через несколько сотен ярдов рулевой сделал
плавный поворот и взял курс на Хорт Орсаль.
Отдав последние распоряжения, Кирби присоединился к Моргану, Дункану
и Рандольфу, стоявшим на палубе. "Рофалия" была торговым судном и имела
две поднятые палубы: переднюю и заднюю. На задней палубе располагался
матрос с рулевым веслом, управляющим кораблем. Передняя палуба находилась
в распоряжении капитана. Здесь и расположились с удобствами на вынесенных
мягких креслах четыре человека. Далеко позади в рваных клочьях тумана
высились прибрежный утес и башня замка Корот.
Гамильтон с четырьмя офицерами расположились на средней палубе. Они
переговаривались с незанятыми работой матросами, устроившимися на отдых на
галерее у борта. Два матроса наблюдали за морем: один с носа корабля, а
другой с верхушки мачты. Огромный главный парус и небольшой джиб закрывали
большую часть неба, и над кораблем как бы парил грифон, вытканный золотом
на парусе.
Кирби вздохнул и, облокотившись на поручни, стал рассматривать
корабль и море.
- День прекрасный, как я и говорил, милорды. Каждый должен изредка
выходить в море, хлебнуть свежего воздуха, понюхать запах соли, чтобы
оценить все прелести жизни. Может, вам подать немного вина, чтобы изгнать
