- Ничего, сэр.
Морган некоторое время смотрел на труп, затем пнул его носком сапога.
- Вышвырните! - сказал он наконец. - И позаботьтесь о Ричарде. Он
должен быть похоронен в Короте со всеми почестями как мой оруженосец.
- Хорошо, милорд, - сказал офицер, снимая с себя зеленый плащ и
осторожно накрывая им тело славного юноши.
Морган повернулся и пошел к поручням. Немного погодя он услышал
всплеск воды, который подсказал ему, что на палубе остался только один
труп. Дункан подошел к нему и облокотился на поручни рядом. Он долго
смотрел на своего кузена, прежде чем тот решился нарушить молчание.
- Все Дерини должны умереть! - сказал Дункан. - Жуткие тени
Инквизиции! Тебе это что-нибудь напоминает?
Морган кивнул:
- Да. Песни, которые поют на улицах, сообщение Рандольфа о том, что
он слышал на обеде. Все это говорит об одном - вся смута, затеянная
Барином, выходит из-под контроля.
- Этот убийца был полностью предан Барину, - заметил Дункан. - Этот
Барин, кажется, обладает большим могуществом. Интересно, что он сказал
этому моряку, который был готов к смерти и добровольно пошел на нее.
Морган фыркнул:
- Ну, это не трудно представить. Ему сказали, что убив Дерини, он
спасет человечество. И ему будет за это бесценная награда на Небесах.
Только приняв смерть, он сможет избежать мести Дерини, не даст им
ввергнуть его бессмертную душу в бездны Ада!
- Могучее средство давления на простого человека, полностью
находящегося в сетях суеверия, - сказал Дункан. - И я боюсь, что скоро
фанатиков будет очень много, когда на Корвин обрушится интердикт. Все они
открыто выступят против нас. Сегодня мы увидели только цветочки.
- Да, я не могу сказать, что они мне по вкусу, - ответил Морган. - Мы
не будет долго оставаться в Орсале. Может, я и не смогу ничего сделать, но
все же я хочу присутствовать при том, как все начнет рушиться.
- Значит, ты признаешь, что интердикт - это серьезная угроза?
- Я никогда по-другому и не думал, - ответил Морган.
Солнце уже опускалось в море, когда "Рофалия" стала приближаться к
берегам Корвина. Морган наконец смог расслабиться и обдумать все, что
произошло днем.
Этот день был плохим. Если даже отбросить в сторону попытку покушения
не него и смерть Ричарда, визит в Орсаль тоже нельзя было назвать удачным.
Его Величество был в ужасном настроении, так как он только что получил
сообщение, что из его конюшен в северной провинции было украдено пять
лучших коней. Грабители пришли из Торента, и когда прибыли Морган с
Дунканом, король больше думал о мести разбойникам и возвращении своих
лошадей, чем о взаимной обороне во время войны.
Морган был принят женой Орсаля, и его попросили оказать честь, взяв
одиннадцатилетнего Орсаля Рогана с собой для обучения рыцарскому
искусству. Но вопросы обороны, жизненно важные в преддверии войны, так и
не поднимались. И когда Дюк поднялся на борт "Рофалии", чтобы плыть домой,
на берегу остались два лейтенанта, которые имели поручение связаться с
советниками Хорта и разработать план обороны. Морган не любил поручать
такие ответственные дела другим, но выбора у него не было: он не мог
оставаться при дворе Хорта неопределенно долго и ждать, когда же король
придет в соответствующее расположение духа.
Погода его тоже не радовала. Воздух был таким плотным и спокойным,
что "Рофалия" не смогла даже покинуть гавань без помощи весел. Команда с
шутками и смехом разобрала весла, и все матросы сели по местам. На небе
начали появляться звезды. Над спокойной водой неслись хриплые голоса
матросов, оравших старые как мир морские песни такого содержания, что,
вероятно, все рыбы увели своих мальков подальше от корабля, чтобы не
смущать их нежные неиспорченные души.
Света на корабле не было, за исключением зеленых фонарей на мачте и
носу. Капитан Кирби стоял рядом с рулевым. Невдалеке от него Рандольф и
другие люди из свиты Моргана старались уснуть, невзирая на неудобства. Дюк
и Дункан укрылись на передней палубе под легким полотняным навесом, плохо
защищавшим от сырого воздуха.
Но Морган все равно бы не уснул. Он плотнее закутался в плащ и
выглянул из-под навеса посмотреть на звезды. На востоке из морских глубин
уже поднимался Охотник, и его яркий пояс мерцал в холодной мартовской
ночи. Морган рассеянным взглядом окинул небосвод, автоматически отметил
другие созвездия, а затем улегся на жесткую скамью, заложив руки за
голову.
- Дункан!
- М-м-м...
- Ты спишь?
- Нет. - Дункан сел и потер кулаками глаза. - Что случилось?
- Ничего.
Морган вздохнул, обхватив колени руками, положил на них подбородок.
- Скажи мне, Дункан, что мы сегодня сделали, кроме того, что потеряли
хорошего человека?
Дункан поморщился, плотно сжал губы, а затем решил превратить все в
шутку:
- Мы видели последнего отпрыска Орсаля - седьмого.
- Ура седьмому отпрыску, - засмеялся Морган. - Мы еще видели всех
маленьких Орсалей от первого до последнего, а третьего из них даже приняли
в свою свиту. Почему ты не остановил меня, Дункан?
- Я? - Дункан хмыкнул. - Мне показалось, что ты страстно желаешь
иметь в замке Корот отпрыска Орсалей. Ты только подумай, генерал, ты
сможешь взять сына Орсаля с собой на войну.
Морган фыркнул:
- Да нет, если я возьму наследника трона Хорта на войну и с ним
что-нибудь случится, то мне лучше покончить с собой. Но что мне было
делать? Я не мог отказать Орсалю. И теперь передо мной стоит трудная
задача - воспитать из него рыцаря.
- Но если тебе будет трудно, ты всегда можешь посадить его на корабль
и отправить домой. Мне кажется, что самому Рогану это понравится. Он по
своей натуре совсем не воин.
- Да, это не тот сын, который нужен Орсалю. Мне кажется, что ему не
нравится быть так близко к трону.
Дункан кивнул.
- Ему бы быть ученым, врачом или монахом. Очень жаль, что ему нельзя
следовать зову сердца. Вместо этого ему всегда придется быть при дворе
своего старшего брата и он никогда не будет счастлив, сам не зная причины.
А может и будет знать ее, но сделать ничего не сможет. Вот что самое
печальное, Аларик. И мне жаль его.
- Мне тоже, - согласился Морган, зная, что Дункан тоже чувствует
неудовлетворенность, вынужденный обстоятельствами играть ту роль, которая
ему не по душе, и скрывать свое истинное предназначение в этом мире.
Со вздохом Морган поднялся со своего неудобного ложа, чтобы
посмотреть на звезды еще раз, а затем вышел на свет фонаря на носу
корабля. Усевшись на палубе, он стащил правую перчатку и улыбнулся,
увидев, как грифон на его кольце сверкнул золотым блеском в зеленом
призрачном свете фонаря.
Дункан присоединился к Моргану.
- Что ты делаешь? - спросил он.
- Наступило время связи с Дерри, если, конечно, он выйдет на связь, -
ответил Морган, протирая глаза рукой. - Ты хочешь послушать вместе со
мной? - спросил он. - Я сейчас собираюсь войти в первую ступень транса и
ждать его вызова.
- Хочу, - сказал Дункан, садясь рядом с ним и наблюдая за его
приготовлениями. - Я погружаюсь сразу за тобой.
Они оба сосредоточились на созерцании кольца. Морган глубоко
вздохнул, погружаясь в первую ступень транса, а затем медленно выдохнул.
Глаза его закрылись, дыхание стало медленным, ровным. Дункан наклонился к
нему и прикоснулся к грифону кольца своей ладонью, чтобы присоединиться к
своему кузену.
Они находились в этом состоянии почти пятнадцать минут. Сначала они
ощущали только мысли членов команды и свиты герцога. Когда они расширили
зону приема, то смогли услышать излучение других разумов, излучение
слабое, еле различимое и, конечно, не поддающееся расшифровке. Но вызова
Дерри не было. Со вздохом Морган вышел из транса, а Дункан - следом за
ним.
- Ну что же, будем надеяться, что с ним ничего не случилось, - сказал
Морган, стараясь освободиться от слабости и головокружения, которые были
постоянными спутниками мысленного поиска. - Он должен был вызвать меня,
если бы у него имелось что-нибудь серьезное для сообщения. Разумеется,
если он не попал в какую-нибудь неприятность. - Он засмеялся. - Но я
думаю, что наш юный друг Дерри был чересчур взволнован первым сеансом
магии и воспользовался малейшей возможностью, чтобы пропустить следующий.
Надеюсь - он в безопасности.
Дункан хмыкнул и снова улегся на свое место.
- Это удивительно, как легко он принял магию, не правда ли? Он
действовал так, как будто никогда ничем иным и не занимался. И, не моргнув
глазом, принял сообщение, что я тоже Дерини.
- Результат долгого общения со мной, - улыбнулся Морган. - Дерри
помогает мне уже шесть лет. Я никогда не разрешал ему видеть проявление
моего могущества. Конечно, он иногда видел результаты моей деятельности,
но методы - никогда. Так что когда пришло время включиться ему в магию, у
него не было вопроса, хорошо или плохо быть Дерини. И он показал хорошие
способности.
- Может, в нем есть кровь Дерини?
Морган отрицательно покачал головой и улегся.
- Думаю, что нет. Однако возникает интересная проблема. На его
примере можно видеть, чего люди могут достигнуть, если их разум не будет
отравлен идеями о том, что всякая магия - зло. Дерри - блестящий пример
этому. Есть много простых заклинаний, которым я могу обучить его, когда он
будет здесь, и он наверняка быстро приобретет опыт в обращении с ними. А
ведь в его семье нет никого, кто получил могущество от Дерини, как Брион
или Орсаль.
- Я надеюсь, что он будет осторожен, - пробормотал Дункан, поудобнее
устраиваясь и закутываясь в плащ. - Знание может быть опасным, особенно,
если это знание Дерини. Ведь сейчас наш мир - очень опасное место для тех,
кто симпатизирует Дерини.
- Дерри сам позаботится о себе, - сказал Морган. - У него обостренное
чувство опасности, но я уверен, что в данный момент он в безопасности.
Но Дерри в безопасности не был.
8
Но Дерри в безопасности не был.
Этим утром он выехал из Фатана и направился на север по направлению к
Медрасу, чтобы своими глазами увидеть, что там происходит. У него не было
намерения ехать до самого Медраса, так как для этого не было времени: ведь
Морган приказал вернуться в Корот к следующей ночи.
Выезжая из ворот Фатана, он напомнил себе, что должен проявить
гораздо больше осторожности, чем тогда вечером в таверне. Он не может
больше допустить, чтобы случилось подобное тому, что произошло в аллее.
Были и другие причины покинуть Фатан: он не хотел, чтобы его
заподозрили в убийстве. Он сомневался, чтобы кто-нибудь из его
собутыльников мог вспомнить о нем, или каким-то образом связать его с этим
убийством, но если бы нашелся хоть один свидетель, то жизнь того, кто убил
двух высокопоставленных шпионов Венсита, оказывалась бы под серьезной
угрозой.
Теперь Дерри скакал на север, вглубь страны, по направлению к
Медрасу, изредка заходя в таверны и гостиницы, чтобы переброситься парой
слов с местными жителями и купить кое-какие меха. К полудню он уже был у
развалин, там, где дорога поворачивала на Медрас. Впереди него по дороге
шагала небольшая группа пеших солдат, очевидно, направлявшаяся туда же,
куда и он. Его остановили и допросили двое солдат из арьергарда этого
отряда.
Если раньше у него и были сомнения, то после допроса он понял, что в
город ему ехать нельзя: пора было поворачивать на запад и ехать обратно в
