приказал Ричарду священника отпустить. Какого дьявола? Почему ты здесь?
Услышав голос Дункана, Хью открыл глаза и умоляюще посмотрел на него:
в его глазах смешивался страх и решимость. Ричард отпустил горло Хью и,
подчиняясь жесту Дункана, шагнул назад, но кинжал оставался в его руке в
полной готовности. Нигель медленно опустился в кресло, а Келсон все еще
держал стилет в руке.
- Ты знаешь этого человека, отец Дункан? - спросил он.
- Он действительно тот, кем назвался, - осторожно ответил Дункан. -
Но я ничего не могу сказать относительно намерений, с которыми он явился
сюда. Объясни, Хью.
Хью проглотил комок в горле, а затем посмотрел на Келсона и склонил
голову.
- Я прошу прощения, сэр, но мне необходимо видеть вас. У меня есть
сведения, которые я не могу доверить никому, и...
Он снова посмотрел на Келсона и начал вытаскивать сложенный лист
пергамента из рукава мокрой сутаны. Его пальцы дрожали, когда он протянул
пергамент Келсону: он опустил глаза и, чтобы скрыть дрожь, втянул руки в
рукава.
Келсон нахмурился и вложил стилет в ножны. Нигель придвинул поближе
свечу, а Дункан обошел стол, чтобы иметь возможность прочесть документ
через плечо Келсона. Его лицо потемнело, когда он пробежал глазами первые
строки. Подавив поднимающийся гнев, он выпрямился и посмотрел на Ричарда.
- Ричард, будь любезен, подожди в коридоре. Я послежу за этим
человеком, - и он взглядом указал на склонившего голову Хью.
- Хорошо, сэр.
Когда дверь за Ричардом закрылась, Дункан вернулся в свое кресло, а
затем посмотрел на Келсона, который уже закончил чтение и положил
пергамент на стол.
- Благодарю тебя за ценные сведения, - сказал Келсон, приглашая Хью
подняться. - И прошу простить за грубое обращение.
- Конечно, сэр, - пробормотал Хью. - Вы же не могли знать, кто я и
зачем прибыл. Я благодарю бога, что Дункан здесь и спас меня от
последствий моего вторжения.
Дункан кивнул. Его глаза налились кровью и потемнели. Было ясно, что
он совсем не думал о Хью. Его руки судорожно стиснули серебряный кубок и
пальцы побелели от напряжения. Келсон посмотрел на документ, лежавший
перед ним.
- Полагаю, это письмо будет отправлено незамедлительно, - сказал он и
получил утвердительный кивок Хью. - Отец Дункан, все это означает именно
то, о чем я думал?
- Сатана бы их обоих забрал и вверг на веки вечные в геенну огненную!
- пробормотал Дункан сквозь зубы, покачал головой и оставил кубок в покое:
теперь кубок стал овальным.
- Простите меня, принц, - пробормотал он и, продолжая, тряхнул
головой: - Кажется, что Лорис и Корриган наконец решили расправиться с
Морганом. Я этого давно ждал, но никак не предполагал, что они наложат
интердикт на весь народ Корвина за действия одного человека.
- И, тем не менее, они собираются это сделать. Мы можем остановить
их? - спросил обеспокоенный Келсон.
Дункан глубоко вздохнул и постарался подавить вспыхнувший гнев.
- Мы должны помнить, что Лорис и Корриган видят в Аларике ключ ко
всей проблеме Дерини. Он занимает самый высокий пост из всех известных в
королевстве Дерини и никогда не скрывал своего происхождения. Однако
никогда и не рекламировал своего могущества. Но когда умер Брион,
обстоятельства сложились так, что ему пришлось могуществом
воспользоваться, иначе бы ты погиб.
- А кроме того, для архиепископов магия - зло, - смешался Нигель. - И
не забывайте, как Аларик дурачил их во время коронации. Я думаю, что это
один из основных мотивов их теперешнего нападения на Моргана.
Келсон повернулся в кресле и стал изучать кольцо с рубином на своем
пальце.
- Значит, Дерини будет объявлена война? Отец Дункан, мы не можем
разводить религиозные распри перед большой войной, которая угрожает нашему
государству. Как нам остановить их?
Дункан покачал головой.
- Я не знаю. Я поговорю об этом с Алариком. Хью, у тебя есть еще
что-нибудь для нас? Кто повезет письмо? И каким путем?
- Монсеньор Горони из приближенных Лориса, - ответил Хью. - Он и
вооруженный эскорт на судне доберутся до Свободного порта Конкардина, а
оттуда поплывут на каком-нибудь купеческом судне.
- Я знаю Горони, - кивнул Дункан. - К окончательному варианту письма
ничего добавлено не было?
- Ничего, - ответил Хью. - Я сделал окончательную копию с этого
письма, - он показал на стол, - и они при мне подписывали и запечатывали
его. Конечно, я не знаю, что они сказали Горони, когда я ушел. Я понятия
не имею, что они могли сказать ему раньше.
- Ясно, - Дункан кивнул. - Есть что-нибудь еще, что мы должны знать?
Хью опустил глаза и медленно, словно подбирая слова, начал:
- Да, у меня есть еще кое-что, что вы должны знать, отец Дункан, - он
замолчал в нерешительности. - Я не думал, что увижу вас здесь, но под мое
перо сегодня попал еще один документ. И он касается уже вас лично.
- Меня? - Дункан посмотрел на Келсона и Нигеля. - Продолжай, ты
можешь говорить здесь свободно.
Хью с трудом проглотил комок в горле.
- Дункан, Корриган обвиняет вас. Он вызывает вас в церковный суд,
возможно, завтра утром, чтобы отстранить вас от должности.
- Что?
Дункан встал, не в силах поверить этому. Его лицо стало мертвенно
бледным.
- Мне очень жаль, Дункан, - прошептал Хью. - Вероятно, архиепископ
думает, что вы ответственны за то, что произошло во время коронации. - Он
посмотрел на Келсона. - Прошу прощения, сэр. Корриган дал мне этот
черновик час тому назад и сказал, что письмо ему нужно как можно быстрее.
Я отдал его одному из моих клерков, а сам пошел прямо сюда, намереваясь
отыскать вас после того, как сообщу Его Величеству о первом письме.
Наконец он рискнул поднять глаза на Дункана и тихо произнес:
- Дункан, неужели ты замешан в магии?
Дункан как в трансе пошел к камину. Глаза его расширились.
- Обвиняюсь, - прошептал он, не обращая внимания на вопрос Хью. - Я
вызываюсь на суд.
Он посмотрел на Келсона.
- Мой принц, завтра меня здесь быть не должно. Это не потому, что я
испугался, ты же знаешь. Но если Корриган возьмет меня под арест...
Келсон кивнул.
- Я понимаю. Что от меня нужно?
Дункан подумал немного, посмотрел на Нигеля, а затем снова на
Келсона.
- Пошлите меня к Аларику, сэр. Его все равно нужно предупредить об
угрозе интердикта, а я буду в безопасности при его дворе. И может быть мне
удастся склонить епископа Толливера задержать введение интердикта.
- Я дам вам дюжину моих лучших людей, - согласился Келсон. - Еще
что-нибудь?
Дункан покачал головой, пытаясь сформулировать свой план действий.
- Хью, ты сказал, что Горони поедет по морю. Это путешествие займет
три дня, а может меньше, если ветер будет сильным, и они пойдут на всех
парусах. Нигель, какая дорога в это время года между Ремутом и столицей
Корвина?
- Ужасная. Но ты можешь опередить Горони, если будешь чаще менять
лошадей в пути. К тому же, ты едешь на юг, так что погода будет лучше.
Дункан пригладил свои короткие коричневые волосы и кивнул.
- Хорошо. Я попытаюсь. Но по крайней мере я буду за пределами
достижимости Корригана, как только пересеку границу Корвина. Епископ
Толливер когда-то был со мной в дружеских отношениях. Я сомневаюсь, что он
арестует меня по одному слову Горони. А кроме того, Горони может и не
знать об обвинениях против меня, даже если и прибудет туда раньше.
- Ну, хорошо, пусть так и будет, - сказал Келсон, вставая. Затем он
обратился к Хью: - Отец, я благодарен тебе за преданность и не останусь в
долгу. Но может тебе небезопасно возвращаться во дворец архиепископа после
того, как ты раскрыл нам их карты? Я могу предложить тебе свою защиту.
Или, если хочешь, поезжай с отцом Дунканом.
Хью засмеялся:
- Благодарю за заботу, сэр, но я уверен, что смогу служить вам лучше,
если вернусь к своим обязанностям. Меня еще не уличили в предательстве и,
может быть, я буду еще в чем-то полезен.
- Отлично, - Келсон кивнул. - Удачи тебе, отец.
- Благодарю, сэр. - Хью поклонился. - А вы, Дункан, - он пожал
Дункану руку и постарался заглянуть тому в глаза, - будьте осторожны, мой
друг. Я не знаю, в чем вы провинились, да и не хочу знать, но буду
молиться за вас.
Дункан похлопал его по плечу, кивнул, и затем Хью покинул покои
короля. Как только за ним закрылась дверь, Дункан взял со стола пергамент
и стал его складывать. Шелест пергамента был единственным звуком в
комнате. Теперь, когда у Дункана созрел план, он уже мог управлять своими
чувствами, он снова стал спокойным и невозмутимым. Дункан, пряча письмо в
карман своей сутаны, взглянул на Келсона: мальчик стоял у кресла, глядя
невидящими глазами на дверь.
- Я хочу взять это письмо с собой, если у тебя нет возражений, мой
принц, - ведя пальцем по погнутому краю кубка, сказал Дункан. - Аларик
наверняка захочет взглянуть на него.
- Да, конечно, - придя в себя, ответил Келсон. - Дядя, ты
позаботишься об эскорте. И скажи Ричарду, что он тоже поедет. Отцу Дункану
может понадобиться надежный человек.
- Хорошо, Келсон.
Кошачьим движением Нигель поднялся из-за стола и направился к дверям,
мимоходом похлопав Дункана по плечу, а Келсон подошел к камину и
пристально посмотрел в огонь.
Дункан, заложив руки за спину, рассматривал пол перед собой. Были
некоторые вещи, которые они могли обсуждать столько втроем: он, Аларик и
Келсон. И Дункан почувствовал, что мальчик встревожен.
Дункан кашлянул и увидел, что плечи Келсона вздрогнули.
- Келсон, - сказал он, - мне пора.
- Я знаю.
- Ты не хочешь передать что-нибудь Моргану... какое-нибудь послание?
- Нет. - Голос мальчика был напряженным, звенящим. - Только скажи
ему... скажи ему...
Он повернул к Дункану бледное лицо. Дункан в тревоге подошел к
Келсону, обнял за плечи, повернул к себе, взглянул в его расширившиеся
испуганные глаза. Мальчик стоял весь сжавшийся, напряженный, пальцы были
стиснуты в кулаки, но не от негодования и ярости - от страха. Серые глаза
Келсона, наполненные непрошенными слезами, не были глазами отважного юного
короля, в смертельной схватке, чтобы сохранить свой трон, победившего и
уничтожившего зло. Это были глаза ребенка, которого судьба слишком рано
заставила повзрослеть и жить в этом суровом и безжалостном мире. Дункан
посмотрел на мальчика с состраданием: несмотря на то, что Келсон был
король - он все еще четырнадцатилетний мальчик.
- Келсон?
- Пожалуйста, будь осторожен, отец, - дрожащим голосом прошептал
Келсон.
Дункан притянул мальчика к себе, прижал к груди, почувствовал, как
все тело Келсона содрогается и понял, что юный король отдался очищающему и
успокаивающему действию слез. Дункан погладил Келсона по голове, ощутил,
что его рыдания стали тише. Священник еще крепче прижал к себе мальчика и
произнес мягким голосом:
- Давай поговорим, Келсон. Происходящее не так ужасно, если
внимательно рассмотреть все обстоятельства.
- Да, - всхлипнул Келсон, пряча лицо на груди Дункана.
- Давай предположим, что случится самое худшее, - сказал Дункан.
- Х-хорошо.
- Ну, отлично, тогда говори, о чем ты думаешь?
Келсон немного отстранился от Дункана, посмотрел на него сверху вниз,
затем вытер глаза, повернулся к камину.
- Что... - пробормотал он дрожащим голосом. - Что случится, если тебя
и Аларика арестуют, отец?
- Хм, это зависит от того, кто и когда, - уклончиво
ответил Дункан.
- Предположим, Лорис.
