Моргана по подготовке к войне. И хотя Хью как священник решительно не
одобрял запретное могущество Моргана, тем не менее, оно - реальность и
должно использоваться для Гвинеда при нападении врага.
Хью остановился у факела, немного не доходя до дверей канцелярии. Он
начал рассматривать письмо, вертя его в руках. Пропустив обычные формулы
вежливости, принятые для документов такого рода, он ахнул от изумления,
когда прочитал имя адресата. Затем он пришел в себя и снова перечитал
начало письма. Да, ошибки не было - монсеньор Дункан Гевард Мак Лейн.
- Дункан! - подумал Хью вслух. Боже, что он сделал. Дункан был
исповедником молодого короля и товарищем Хью с самого детства. Они вместе
росли, вместе ходили в школу. Что же мог совершить Дункан, что вызвало
такое действие со стороны архиепископа?
Со страхом Хью начал читать письмо, и ужас его все возрастал.
- ...приказываем предстать перед высшим церковным судом... дать ответ
по поводу вашего участия в скандальных событиях во время коронации короля
в ноябре... подозрительная деятельность... связь с еретиками...
Боже, подумал про себя Хью, будучи не в силах продолжать чтение, он
тоже запятнан связью с Морганом. Интересно, знает ли он об этом?
Опустив бумагу, Хью принял решение. Сначала нужно идти к королю. Но
затем необходимо найти Дункана и предупредить его. Если Дункан отдаст себя
на суд архиепископов, то обстоятельства в данный момент таковы, что может
случиться что угодно. Его могут даже отлучить от церкви.
Хью вздрогнул и перекрестился: угроза отлучения для человека - это
такое же жуткое наказание, как угроза интердикта для провинции. Это
значит, что преступники будут полностью отделены от церкви и лишены
возможности общаться с богобоязненными и праведными людьми. Этого с
Дунканом не должно произойти.
Собравшись с духом, Хью толкнул дверь в канцелярию и спокойно подошел
к столу, за которым сидел монах, затачивающий перо.
- Его Преосвященству это необходимо сделать как можно скорее. Он
ждет, брат Джеймс, - сказал он, положив документ на стол. - Займитесь
этим, пожалуйста. А мне необходимо выполнить еще несколько поручений.
- Хорошо, отец, - сказал монах.
2
- Еще оленины, сэр?
Слуга в красной ливрее стоял на коленях перед Келсоном, держа на весу
тяжелое блюдо с дымящейся олениной. Келсон с улыбкой покачал головой и
отодвинул серебряную тарелку в сторону. Ворот его малиновой туники был
расстегнут, на голове не было короны. Он уже давно сбросил свои сапоги,
предпочитая им удобные мягкие туфли. Он вздохнул и вытянул ноги к огню, а
слуга, поднявшись с колен, начал убирать со стола.
Юный король сегодня обедал в своих покоях, деля трапезу с Дунканом и
с принцем Нигелем, своим дядей. Дункан сделал глоток из серебряного кубка
и аккуратно поставил его на стол. Огонь камина и свет факелов отражались
от полированного металла посуды и создавали причудливую игру бликов на
столе и на фиолетовой сутане Дункана. С выражением спокойного
удовлетворения священник взглянул на своего короля и улыбнулся. Затем он
повернулся к Нигелю, который боролся с бутылкой вина, пытаясь вытащить
тугую пробку.
- Тебе помочь, Нигель?
- Только если ты сможешь расколдовать эту проклятую пробку, - хмыкнул
Нигель.
- Конечно, - сказал Дункан и поднял руку.
Именно в этот момент пробка выскочила в сопровождении сильной струи
красного вина. Нигель вовремя отскочил в сторону, Келсон тоже успел
увернуться от струи, однако все усилия Нигеля спасти стол и ковер не
увенчались успехом.
- О Святой Михаил! Ты действительно вмешался в это, Дункан!? -
добродушно воскликнул принц Нигель, пока слуга вытирал пол, держа бутылку
над столом. - Я же всегда говорил, что священникам доверять нельзя.
- То же самое я могу сказать про принцев, - заметил Дункан,
подмигивая Келсону, который еле сдерживал улыбку.
Слуга вытер кресло Келсона и бутылку. Затем он выжал тряпку над
огнем, и пламя в камине, выбрасывая зеленые языки испаряющегося вина,
зашипело. Когда слуга закончил протирать стол, Нигель наполнил три кубка,
поставил бутылку в ведерко и пододвинул его поближе к огню.
Принц Нигель был красив. В свои 34 года он был таким, каким обещал
стать его царствующий племянник через 20 лет, с широкой улыбкой, серыми
глазами Халданов, проницательным умом, который был как бы визитной
карточкой этого рода. Как и его брат Брион, Нигель был Халдан до мозга
костей. Его военным искусством и образованностью восхищались во всех
одиннадцати королевствах. Когда он сел на место, его правая рука быстро
пригладила иссиня-черные волосы. Дункан заметил этот жест и у него
защемило сердце: всего месяц назад этот жест можно было увидеть у Бриона,
которому Дункан в том или ином качестве служил двадцать пять лет, у
Бриона, жертвы жестокой борьбы, которая теперь вновь угрожает разорить
страну, ввергнуть королевство в страшную катастрофу. Теперь Бриона нет. И
его четырнадцатилетний сын правит в королевстве с помощью могущества,
унаследованного от своего великолепного отца. А напряжение в королевстве
возрастает...
Мрачные мысли Дункана были прерваны скрипом открывающейся двери: на
пороге появился юный паж в малиновой ливрее с серебряной вазой.
Белоснежное полотенце висело у него на плече. Слабый запах лимона
защекотал ноздри Дункана, когда мальчик встал на колени перед королем и
протянул ему вазу.
Келсон кивком поблагодарил, погрузил пальцы в теплую ароматную воду и
вытер руки. Мальчик поклонился и поднес вазу Нигелю. Однако он даже не
повернул головы в сторону принца. Затем наступила очередь Дункана, и
священник тоже не удостоился взгляда юного пажа короля.
Дункан с трудом сдержал улыбку, когда возвращал полотенце. Но лишь
мальчик вышел из комнаты, Дункан с усмешкой посмотрел на Нигеля.
- Это один из твоих учеников, Нигель? - спросил он, зная, что так оно
и есть: Нигель занимался обучением пажей для королевского двора.
Нигель гордо кивнул:
- Это Пэйн. Самый юный. Ему еще много надо учиться, но с новыми
пажами всегда так. Сегодня у него первый официальный выход для
обслуживания.
Келсон засмеялся и поднял кубок, вертя его за ножку между пальцами
так, что грани кубка отбрасывали яркие зайчики на его тунику и стены
комнаты, обитые гобеленами.
- Я помню, как был у тебя пажом, дядя. Совсем недавно, когда ты
впервые разрешил мне обслужить отца, я испугался до смерти. - Он откинул
голову на спинку кресла и продолжал сонным голосом: - Конечно, бояться
было нечего. Он оставался моим отцом, а я его сыном. И то, что я надел
ливрею, ничего, в сущности, не меняло. И все же я боялся, потому что в тот
момент я был не сыном своего отца. Я был только паж, обслуживающий своего
короля. А это большая разница. - Он взглянул на Нигеля. - Пэйн сегодня
чувствует то же самое. Хотя я его знаю всю жизнь и частенько играл с ним,
теперь я для него король, а не товарищ по играм. Интересно, все ли
чувствуют то же самое?
Слуга Ричард, который расстилал королевское ложе в дальнем конце
комнаты, подошел к Келсону и поклонился.
- Я вам еще нужен, сэр?
- Думаю, что нет. Дядя? Отец Дункан?
Они покачали головами, и Келсон кивнул.
- На сегодня ты свободен, Ричард. Проверь охрану, когда пойдешь к
себе. И распорядись, чтобы на улице ждала карета, чтобы отвезти отца
Дункана домой.
- Не стоит беспокоиться, - запротестовал священник. - Я великолепно
доберусь пешком.
- И где-нибудь по дороге замерзнешь? Нет. Эта ночь не располагает к
прогулкам. Ричард, карета должна ждать отца Дункана. Ясно?
- Да, Ваше Величество.
Нигель осушил кубок и показал на дверь, которая закрылась за
Ричардом.
- Прекрасный юноша, - сказал он, придвигаясь к столу, чтобы
дотянуться до бутылки и налить себе вина. - Он вскоре будет готов к
посвящению в рыцари. Один из лучших, кого я когда-либо обучал. Морган
вполне согласен со мной в этом. Кому-нибудь налить еще?
Он помахал бутылкой, но Келсон отрицательно покачал головой. Дункан
заглянул в свой кубок, обнаружил, что он наполовину пуст, и подставил его
под струю вина. Когда Нигель поставил бутылку на прежнее место, Дункан
стал размышлять вслух:
- Ричард Фиц Вильям. Ему сейчас около семнадцати?
- Почти восемнадцать, - поправил Келсон. - Он единственный сын барона
Фульфа Фиц Вильямса. Я предполагал посвятить его в рыцари и еще дюжину
других перед началом военной кампании, которая начнется летом. Его отец
будет очень рад.
Нигель кивнул, а затем спросил:
- А что слышно о Венсите из Торента? Или о Кардоссе?
- За последние три месяца ничего, - ответил Келсон, - в городе
сильный гарнизон, как вам известно, и он отрезан снегопадом. Но как только
дороги очистятся от снега, Венсит нападет на город. Мы не сможем послать
войска на помощь до тех пор, пока не наступит настоящая весна. А тогда уже
будет поздно.
- Так мы потеряем Кардоссу, - вздохнул Нигель, задумчиво глядя на
свой кубок.
- И все договоры прекратят действие, и начнется война, - добавил
Дункан.
Нигель пожал плечами и провел кончиком пальца по краю кубка.
- Разве это не было ясно с самого начала? Брион знал, где опасность,
и послал Аларика в Кардоссу прошлым летом. Когда Брион умер, мы вызвали
Аларика сюда, чтобы спасти тебя, Келсон. Я думаю, что это был хороший и
выгодный обмен: город на короля. А, кроме того, мы пока не потеряли
Кардоссу.
- Но потеряем, дядя, - пробормотал Келсон, опустив глаза и задумчиво
рассматривая свою руку. - А сколько жизней мы потеряем при таком обмене...
- Я иногда думаю, стою ли я тех жизней, действительно ли моя жизнь имеет
такую ценность?
Дункан наклонился и успокаивающе похлопал Келсона по руке.
- Короли всегда думают об этом, Келсон. Как только настает день,
когда ты перестаешь об этом думать, перестаешь оценивать свою жизнь, ты
потеряешь право быть королем.
Юный король посмотрел на него с усмешкой.
- Ты всегда знаешь, что сказать, Дункан. Однако твои слова не спасают
жизни людей или города от разорения. Они только убаюкивают совесть
королей, которые должны решать, кому не жить. - Он снова опустил глаза. -
Прости. Это прозвучало чересчур жестоко, не так ли?
Дункан не успел ничего сказать: раздался стук в дверь и на пороге
появился Ричард. Его красивое лицо было напряжено, он явно нервничал, а
глаза Ричарда, когда он поклонился королю, сверкнули.
- Прошу прощения, сэр, но прибыл священник, который настоятельно
требует вашей аудиенции. Я ему сказал, что вы собираетесь спать и что ему
лучше явиться завтра, но он утверждает, что должен немедленно поговорить с
вами по очень важному делу.
Прежде чем Келсон ответил, из-за спины Ричарда вынырнул священник в
темной сутане и бросился на колени перед Келсоном. В руке короля мгновенно
появился стилет, Нигель привстал с кресла, держа наготове оружие, но
колени священника еще не успели коснуться пола, а Ричард уже прыгнул ему
на спину, одной рукой обхватил его горло удушающим приемом, а в другой
держал кинжал у самой шеи священника.
Священник морщился от боли, но не вырывался, чтобы защитить себя или
напасть на короля. Он закрыл глаза и раскинул в сторону руки, показывая,
что у него нет оружия.
- Сэр, я не желаю причинить вам вреда, - прохрипел он, - я отец Хью
де Берри, секретарь архиепископа Корригана.
- Хью! - воскликнул Дункан, с тревогой наклонившись вперед, и знаком
