откуда у этих ветеринаров может быть опыт лечения пингвинов. Скорее всего
- они специалисты по собакам и кошкам.
Вопреки сомнениям, он набрал первый попавшийся номер.
- Алло, мне нужен Николай Иванович! - сказал он поднявшей трубку
женщине, проверяя по справочнику - не ошибся ли он с именем-отчеством.
- Минутку, - сказала женщина.
- Да, слушаю, - буквально тут же прозвучал в трубке мужской голос.
- Извините, у меня проблема... - заговорил Виктор. - Пингвин
заболел...
- Пингвин? - повторил мужской голос и по его интонации Виктор тут же
понял, что обратился не по адресу. - Знаете, это не моя специализация... Я
могу вам подсказать, к кому обратиться...
- Да, - выдохнул Виктор. - Пожалуйста! Я только ручку возьму!
Отыскав рядом ручку, он записал прямо в справочнике телефон какого-то
Давида Яновича. И тут же, не опуская трубку, набрал этот номер.
Давид Янович выслушав Виктора, сказал:
- Ну раз у вас такой зверь, значит есть и деньги, чтобы его лечить.
Диктуйте адрес!
- Ну что, врач приедет? - спросила Соня, когда Виктор вернулся к Мише
и присел около него на полу.
- Приедет.
- Это как Айболит? - грустно спросила она.
Виктор кивнул.
Давид Янович приехал через полчаса. Это был лысоватый невысокий
человек с намертво посаженной на лицо улыбкой и добрыми глазами.
- Ну, где больной? - сказал он, зайдя в коридор и сбрасывая туфли.
- Там. - Виктор кивнул на дверь в комнату. - Может, тапочки?
- Спасибо, не надо! - Давид Янович быстро повесил на вешалку плащ и с
портфелем в руке пошел к двери, оставляя на линолеуме мокрые следы носков.
- Так, так, - закивал он головой, опустившись на корточки возле Миши.
Он потрогал пингвина, заглянул ему в глаза. Потом достал из портфеля
стетоскоп. Как обычный врач прослушал пингвина сбоку и со спины. Потом,
спрятав стетоскоп обратно в портфель, задумался, глядя на Мишу.
- Ну что? - спросил его Виктор.
Давид Янович почесал затылок и вздохнул.
- Трудно сказать, но ясно, что ничего хорошего, - проговорил он,
обернувшись к Виктору. - Боюсь, что все зависит от ваших финансовых
возможностей... Не подумайте, что я говорю о своем гонораре! Здесь я сам
вряд ли вам помогу. Его надо в лечебницу...
- А сколько это будет стоить? - осторожно спросил Виктор.
Давид Янович развел руками.
- Это будет стоить деньги. Можете не сомневаться. Если вы
послушаетесь моего совета и положите его в лечебницу в Феофании, то там -
пятьдесят долларов за день, но зато - гарантия, что они сделают все
возможное. Там рядом Больница Ученых, лечебница у них арендует время на
томографе - опять же гарантия правильного диагноза. Да и многие хорошие
врачи из больницы там подрабатывают...
- Обычные врачи? - удивился Виктор.
- А что? - Давид Янович пожал плечами. - Вы думаете, что у животных
другие внутренние органы? Болезни у них бывают другие, это да! Ну что,
если хотите я от вас позвоню в Феофанию и вызову машину?
Виктор согласился.
Давид Янович, взяв за вызов всего лишь двадцать долларов, ушел. А
через час приехал другой ветеринар. Он тоже осмотрел Мишу, прослушал его,
прощупал.
- Хорошо, забираем, - сказал он Виктору. - Обманывать вас не будем,
не бойтесь. Три дня на диагностику. Потом видно будет: если сможем
вылечить - будем лечить, а если нет, - и он развел руками. - Привезем вам
обратно и сэкономим ваши деньги. Возьмите, - он протянул Виктору визитную
карточку. - Это не моя, это Ильи Семеновича, который будет заниматься
вашим питомцем..
Оставив Виктору взамен Миши визитную карточку, ветеринар уехал.
Соня плакала. На улице продолжался дождь. В печатной машинке торчал
лист с незаконченным "крестиком", но Виктору было не до работы. Словно
цепная реакция на Сонин плач, у него на глазах тоже выступили слезы и он
стоял у окна в спальне, прижимаясь ногами к теплой батарее и смотрел
сквозь свои слезы на дождевые капли, пытавшиеся удержаться на оконном
стекле. Капли дрожали под порывами ветра и в конце концов съезжали куда-то
вбок, но на их место падали новые капли и их бессмысленная борьба с ветром
продолжалась.
64
Ночью Виктор не спал. Из гостиной доносились всхлипывания Сони.
Фосфор на стрелках будильника даже в темноте высвечивал время,
приближавшееся к двум. И только Нина посапывала во сне.
Вернувшись домой от Сережиной мамы, она, конечно, огорчилась, узнав
новость. Но потом, безуспешно пытаясь успокоить плакавшую Соню, устала, и
уснула, как только ее голова коснулась подушки.
Ее спокойный сон вызывал у Виктора странное раздражение. На мгновение
показалось, что Нина - совершенно чужой человек, которому наплевать на них
с Соней. И тут же Соня показалась ближе и роднее, словно переживания за
жизнь Миши сблизили их.
Виктор смотрел на спавшую спиной к нему Нину. Нет, думал он, скорее
всего не ее спокойный сон был причиной его минутного раздражения - это его
ночное бодрствование не давало ему покоя.
Виктор, стараясь не разбудить Нину, встал. Одел халат и, пройдя в
гостиную, наклонился над Соней.
Соня спала. Спала беспокойно и во сне всхлипывала.
Постояв над ней пару минут, Виктор зашел на кухню, закрыв за собой
двери, и, не включая свет, уселся за стол.
Темнота и тишина окружающего мира усиливали размеренное тиканье
старого будильника, стоявшего на подоконнике. Оно звучало неожиданно
громко и Виктор растерянно посмотрел на этот маленький, прикрывшийся
полумраком источник звука. Ему хотелось заставить его замолчать. Взяв в
руки будильник, Виктор поднес его к глазам. Его не интересовало время, то
время, ради правильности которого работал этот простой и надежный
механизм. Виктору хотелось полной тишины, но тиканье стало еще громче и,
понимая, что, как это ни глупо, но остановить ход будильника способно
только само время, он вынес его в коридор и, опустив на пол под входной
дверью, вернулся.
Прислушался и, не услышав даже отдаленного звука часов, Виктор
успокоился.
В доме напротив горело одно окно. Виктор присмотрелся и увидел в этом
окне женщину.
Она сидела за столом и читала. И хотя нельзя было рассмотреть ее
лица.
Виктор вдруг проникся к ней какой-то теплотой, сочувствием, словно
она была его товарищем по несчастью.
Он смотрел на нее, на ее неподвижную позу - она сидела подперев
подбородок руками и только иногда правая рука опускалась к книге и
переворачивала страницу.
В какой-то момент ему показалось, что на улице стало светлее и он,
бросив взгляд на небо, увидел выбравшуюся из-за облаков луну,
бледножелтую, обрезанную пополам. Но, показав себя Виктору, луна снова
скрылась за невидимыми облаками.
Виктор возвратил свой взгляд на горящее окно. Женщина уже стояла у
плиты. Она зажгла комфорку и поставила на нее чайник. Снова вернулась к
столу и снова засела за книгу.
- Хорошо, что кончился дождь, - подумал вдруг Виктор, вспомнив
дрожавшие на оконном стекле капли.
Он посмотрел на закрытую дверь в коридор. Вспомнил Мишину привычку
сначала толкнуть двери, постоять немного в проеме, а потом, подойдя к
сидящему за столом хозяину, упереться грудкой в колени. Так захотелось,
чтобы дверь сейчас открылась и в проеме застыл пингвин.
Просидев на кухне сполчаса, он также тихонько вернулся в спальню и
снова забрался под одеяло. И заснул, все еще слыша всхлипывания спящей
Сони.
Утром Нина разбудила его.
- Кто-то опять приходил ночью... - взволнованно сказала она.
- Что там? - сонным голосом просил Виктор. - Опять что-то принесли?..
- Нет, - она мотнула головой. - Зато оставили будильник в коридоре
под дверью.
- А-а, - успокаивающе пробурчал Виктор. - Это я...
- Зачем? - удивилась Нина.
- Он громко тикал... - ответил Виктор и снова занырнул в дрему, не
заметив, как Нина вопросительно и с недоумением посмотрела на него.
Проснулся около одиннадцати. В квартире было тихо. На улице светило
солнце.
На кухне он обнаружил свой завтрак и записку.
"Скоро придем. Пошли гулять. Нина."
Виктор, умывшись, взял в руки визитку, оставленную ветеринаром,
забравшим Мишу в лечебницу. Позвонил.
- Илью Семеновича можно?
- Да, я слушаю, - ответил мягкий бархатный голос.
- Это хозяин пингвина... Миши...
- Здравствуйте, - сказал невидимый Илья Семенович. - Ну что я вам
могу сказать? Предварительно - у него грипп с серьезным осложнением.
Сегодня вечером сделаем томографию - тогда уже можно будет говорить
конкретнее...
- А как он сейчас? - спросил Виктор.
- Боюсь, что также.
- Его можно проведать?
- К сожалению, нет. Мы этого не практикуем. Наберитесь терпения.
Можете звонить каждый день, я буду держать вас в курсе, - пообещал
напоследок Илья Семенович.
Виктор вернулся на кухню. Съел два холодных вареных яйца. Выпил чаю.
Вытащил из-под стола пишмашинку. В ней все еще торчал незаконченный
"крестик" на некого Бондаренко, директора частного похоронного бюро
"Бродвэй". Горькая ирония тронула губы Виктора улыбкой. Он представил
себе, насколько "проффесиональными" будут похороны этого человека.
Представил себе его коллег, чинно стоящих у великолепного гроба с
позолоченными ручками.
- А что там у него подчеркнуто? - задался вдруг вопросом Виктор, уже
не помня ничего из досье этого Бондаренко.
Нашел в папке три листика. Посмотрел на подчеркнутый текст.
"В 1995 году Вячеслав Бондаренко организовал захоронение нескольких
неидентифицированных изувеченных трупов в одной братской могиле на
сельском кладбище в селе Белогородка. Есть основания полагать, что среди
захороненных были тела исчезнувших накануне капитана Головатко из Отдела
по борьбе с организованной преступностью и майора СБУ Проченко. Бондаренко
подозревается в организации еще нескольких подобных захоронений в селах
Киевской области, совершенных на протяжении 1992, 1993 и 1994 годов."
Ирония покинула Виктора. Он встал из-за стола, сварил себе кофе и
пошел на балкон.
Желая отвлечься хотя бы на пять минут от похоронной темы, он смотрел
на окна дома напротив, пытаясь определить, в каком из них горел свет
прошлой ночью. Но сейчас, при ярком дневном свете все они казались ему
одинаковыми.
65
Следующее утро тоже началось со звонка в Феофанию. Но Ильи Семеновича
на месте не было и Виктору нечего было сказать стоявшей рядом Соне.
- Я через полчаса еще раз позвоню! - пообещал ей Виктор.
Соня молча отошла к балконной двери.
- Хочешь, сегодня вечером пойдем в цирк? - наклонилась к ней Нина.
Соня отрицательно мотнула головой.
Виктор хотел было идти на кухню работать, как вдруг позвонил телефон.
Соня и Нина обернулись на его звонок. Виктор снял трубку, тоже подумав,
что звонят из ветлечебницы, но это был главный редактор.
Игорь Львович был явно недоволен. "Я не прошу тебя писать философские
шедевры! - Почти кричал он. - Делай простой проффесиональный текст, но
будь добр делай его быстро! Я не могу ждать целую неделю, чтобы получить
от тебя всего пять-шесть текстов!.." Виктор слушал главного и мрачно
кивал. "Ты понял, что я сказал?" - уже более спокойным голосом спросил
главный, видно сам устав от своего раздражения. "Понял." - ответил Виктор
и опустил трубку. Он уже привык, что телефонные разговоры с главным были
настолько деловыми, что не допускали ни "здрасте", ни "до свидания".
- Кто это? - спросила стоявшая у балконной двери Нина.
