кислым взглядом по стенам комнаты.
- Не надо, не поможет, - проговорил Пидпалый. - Уже принимал...
- Ну у нас больше ничего нет, - развел руками фельдшер. - Поехали! -
он махнул рукой санитару, поворачиваясь к выходу.
- Постойте! - сказал Виктор и фельдшер уперся в него вопросительным
взглядом.
- Чего? - спросил он.
- А в больницу вы его отвезти можете?
- Отвезти можем, да кто его примет? - фельдшер почти искренне
вздохнул.
Виктор достал из кармана пятьдесят долларов, протянул фельдшеру.
- Может, все-таки примут? - спросил Виктор.
Фельдшер замялся, еще раз, словно прицениваясь, посмотрел на старика.
- Может, в Октябрьскую примут... - сказал он и пожал плечами.
Потом, приблизившись к Виктору как-то боком, неуклюже взял зеленую
купюру и сунул в карман грязного халата.
Виктор наклонился над столом, нашел карандаш и кусок бумаги. Написал
свой номер телефона.
- На, - протянул он бумажку фельдшеру. - Позвонишь, скажешь как он и
где...
Фельдшер кивнул.
- Пошли! - бросил он старику.
Старик засуетился, неуверенной походкой зашел на кухню, вернулся -
что-то звякнуло в его дрожащей руке.
- Витя, - сказал он. - Возьми ключи, закроешь потом...
Фельдшер и санитар терпеливо подождали, пока Пидпалый оденется. Потом
увели его, словно он был не больным, а заключенным.
Оставшись один в чужой квартире, Виктор долго сидел за столом, дышал
спертым пыльным воздухом, в котором носился раздражающий запах теплой
сырости. Было как-то не по себе.
Наконец он поднялся, но уходить из квартиры не хотелось. Квартира
казалась ему какими-то родными руинами, что-то было в ней, что вызывало в
нем искреннюю жалость. Беспомощность хозяина видимо передалась стенам его
жилища и все здесь отдавало беспомощностью, какой-то сиротливостью.
Перед тем, как уйти, Виктор перемыл посуду на кухне и немного
прибрал. "Пусть вернется и хоть пару дней поживет среди относительного
порядка..." - подумал он, закрывая за собой дверь квартиры на ключ.
Вечером безымянный фельдшер позвонил Виктору.
- Старик долго не протянет, у него рак... - сказал он.
- А где он лежит?
- Октябрьская больница, онкология, пятая палата.
- Спасибо, - сказал Виктор и положил трубку на место.
Ему было грустно. Он оглянулся на Соню.
Соня поймала его взгляд и спросила:
- А мы пойдем сегодня на пустырь погулять?
- Сначала поужинаем, - сказал Виктор и направился на кухню.
43
Прошло пару дней и курьер привез от главного редактора новую папку с
досье. Просмотрев бумаги, Виктор понял, что в этот раз ему придется иметь
дело с военными, притом с высшими чинами. "Претендовали" на "крестики"
человек двадцать. Во всех характеристиках плавно объединялись ностальгия
по прошлому и торговля оружием. Ну а дальше - уже кто во что горазд - тут
и переброска нелегальных эмигрантов через украинско-польскую границу на
военных вертолетах, и сдача в безвозвратную аренду транспортных самолетов.
Дальше - веселее. Но что-то отличало эту когорту от предыдущих "героев".
Виктор, отложив бумаги, задумался. Посмотрел на окно, за которым
продолжалась зима. Снова взял бумаги в руки - точно! - Все эти генералы,
полковники и майоры были морально устойчивы, все были хорошими мужьями и
отцами.
Перечитав еще раз характеристики, Виктор настроился на работу.
Поставил на огонь чайник. Вытащил из-под стола пишмашинку.
Работал он часа два, пока его не отвлек телефонный звонок. Звонил
Сергей-участковый.
- Слушай, - сказал он. - Я с племянницей поговорил - она согласна!
Если не против, я с ней через полчасика подъеду...
- Давай! - согласился Виктор.
Уже темнело. Ранний зимний вечер опускался на город.
Отложив работу, Виктор присел в гостиной. Соня играла со своей Барби.
- А где Миша? - спросил Виктор.
- В той комнате, - сказала Соня.
- Соня, - заговорил Виктор. - К нам сейчас приедет тетя... молодая
тетя, которая будет твоей няней...
Виктор на минутку замолчал, почувствовав неуклюжесть своих слов.
- Дядь Витя, - нарушила паузу Соня. - А играть она со мной будет?
- Да. - Виктор кивнул. - Обязательно будет.
- А как ее зовут? - спросила девочка.
- Не знаю... - признался Виктор. - Она племянница дяди Сергея, у
которого мы Новый Год праздновали...
Звонок в двери прозвучал неожиданно. Поднимаясь, Виктор посмотрел на
часы и подумал, что вроде бы еще рановато для Сергея. Но это были они.
- Это Нина! - кивнул на свою племянницу Сергей, когда они уже снимали
куртки в коридоре.
Виктор представился. Взял у Нины куртку, повесил на вешалку.
- Это Соня, - показал он Нине, когда они уже расселись в гостиной.
Нина улыбнулась девочке.
- А это Нина, - сказал Виктор, глядя на Соню и показывая рукой на
девушку.
Опять ощущение неуклюжести ситуации заставило его замолчать. Словно
он ожидал, что теперь две представленные друг другу девочки-девушки сами
заговорят и его присутствие будет излишним. Но Соня и Нина смотрели друг
на друга и молчали.
А Виктор смотрел на Нину. У нее было кругленькое личико, недлинные
каштановые волосы. На вид ей было лет семнадцать. Джинсы в обтяжку
подчеркивали ее относительную упитанность, а синий свитерок мягко облегал
маленькую грудь. В Нине было что-то подростковое, может быть улыбка,
которую Нина явно контролировала. Виктор быстро понял причину этого -
девушка прятала свои зубы, покрытые желтизной. "Наверно, курит", - подумал
Виктор.
- Я могу начинать уже завтра... - сказала вдруг Нина.
- А что мы будем делать? - спросила Соня.
Нина полуулыбнулась.
- А что ты хочешь?
- Хочу на санках кататься!
- А у тебя есть санки? - спросила Нина.
- Дядь Витя, у меня есть санки? - Соня посмотрела на Виктора широко
раскрытыми игривыми глазками.
- Нет, - признался Виктор.
- Ничего, я привезу, - быстро проговорила Нина, словно упреждая любые
слова Виктора. - Я живу на Подоле, транспорт сейчас хорошо ходит... - и
она пожала плечами.
Виктор кивнул.
Договорились, что Нина будет приезжать к десяти и заниматься с
девочкой до пяти вечера.
Закрыв дверь за Сергеем и его племянницей, Виктор вздохнул с двойным
облегчением. К его радости "деловой" разговор прошел не очень по-деловому,
а кроме того у Сони появилась няня. Виктор заранее почувствовал себя
уютнее и расслабленнее.
- Ну как, - спросил он у Сони, вернувшись в гостиную. - Тебе Нина
понравилась?
- Ничего, - весело ответила девочка. - Посмотрим, как она понравится
Мише!
44
Появление Нины как бы освободило Виктора. И не то, что б он до этого
уделял много времени Соне - нет, он и теперь уделял ей столько же времени,
сколько и раньше - то же дружное вечернее сидение за телевизором, ужин,
завтрак. И все равно его не покидало ощущение, будто у него стало намного
больше времени, не обязательно свободного, а просто времени - он просто
стал меньше корить себя, меньше думать о Соне и совсем перестал себя
обвинять в том, что он не занимается девочкой. Нина теперь с утра забирала
Соню и они отправлялись неизвестно-куда, для того, чтобы вечером уставшая
за день Соня похвасталась: "А мы гуляли по Гидропарку!" или "А мы были в
Пуще-Водице!".
Виктор был доволен. Работа по-тихоньку двигалась. Зима слабела.
Пингвин снова бродил ночами по квартире. Однажды он напугал Соню так, что
она закричала. Она спала на диване, откинув руку в сторону, а Миша
наткнулся на ее руку и прижался к ней.
Соне вероятно что-то снилось и ощущение физического тепла,
вторгшегося в сновидение, вызвало реакцию кошмара.
Закончив с военными, Виктор решил сделать себе выходной и пока не
звонить главному по поводу следующих досье. День был солнечный. За окном
звенели капли оттепели, уже не первой, но еще и не последней, за которой
наступает весна.
Соня с Ниной опять пошли куда-то гулять. Пингвин Миша, плотно
позавтракав, вернулся в комнату и стал возле балконной двери - там было
достаточно прохладно.
Виктор решил проведать старика Пидпалого.
Пока добрался до Октябрьской больницы - несколько раз упал. Оттепель
сыграла злую шутку, покрыв гололедом все тротуары. Последний раз Виктор
посколзнулся уже на ступеньках онкологического отделения.
Никого не спрашивая, Виктор сам отыскал пятую палату - большущее
помещение, напомнившее ему школьный спортзал. Чем-то оно было похоже и на
армейскую казарму - наверно строгим чередованием кроватей и тумбочек. Ни
одной медсестры. Кислый медицинский запах. Некоторые кровати были отделены
от других ширмами.
Осмотревшись, Виктор заметил Пидпалого. Он лежал на кровати у окна.
Лежал и смотрел в потолок. Виктору показалось, что голова старика
уменьшилась.
Виктор, подхватив тяжелую табуретку, стоявшую у входа в палату,
подошел и уселся у изголовья пингвинолога. Тот не заметил.
- Добрый день, - произнес Виктор.
Пидпалый повернул голову, посмотрел на посетителя. Слабая улыбка
растянула его тонкие бледные губы.
- Привет... - сказал он.
- Ну как? - спросил Виктор. - Лечат?
В ответ на это старик улыбнулся.
- Я ничего не захватил... - виновато произнес Виктор, заметив на
тумбочке соседа два апельсина. - Как-то не додумался...
- Ничего... Хорошо, что пришел... - старик вытащил из-под серого
"шинельного" одеяла руку, поднес к своему лицу, провел пальцами по шетине
на дряблых щеках. - Знаешь, тут парикмахер приходит раз в неделю... по
пятницам. У него только два часа оплаченных. Никак до меня не дойдет...
- Вы хотите постричься? - удивился Виктор, глядя на редкие волосы
Пидпалого.
- Побриться, - сказал старик, все еще поглаживая свою щетину. - Мне
бывший сосед, - старик кивнул на кровать справа, - станок подарил. Целый
набор. Там и помазок... А я и побриться сам не могу...
- Вас побрить? - осторожно предложил Виктор.
- Пожалуйста! - попросил старик.
Виктор достал из прикроватной тумбочки Пидпалого бритву, помазок и,
видимо тоже входивший в набор, широкий пластмассовый стаканчик.
- Я сейчас, только воды принесу, - сказал, поднимаясь, Виктор.
Он два раза прошелся по коридору в поисках медсестры или врача, но не
нашел. Отыскал туалет, но из крана бежала только холодная вода. Наконец он
спросил одного больного и тот отправил его на кухню этажом ниже. Старушка
в синем халате нашла на кухне поллитровую банку и налила ему туда горячей
воды из титана.
Само бритье заняло не меньше часа - и лезвие было тупое, и станок
старый. Виктор видел, что на щеках старика остаются порезы, но кровь не
выступала. Наконец, добрив, Виктор взял у соседей по палате одеколон,
вылил немного себе в ладонь и провел по щекам старика.
Пидпалый застонал.
- Извините, - автоматически проговорил Виктор.
- Ничего, ничего, - просипел старик. - Если больно - значит жив.
- А что врач говорит? - спросил Виктор.
- Врач говорит, что если я ему отдам квартиру - проживу еще три
месяца... - старик снова улыбнулся. - А зачем мне три месяца? У меня нет
неоконченных дел...
Виктор встрепенулся, словно очнулся после дремы. Внезапная злость
родилась у него внутри. Пальцы правой руки сами сжались в кулак.
- Они что, лекарств вам не дают? - спросил он.
- Нет лекарств. Тем, кто с собой принес - дают. А остальным лекарство
- покой и постельный режим.
Виктор замолчал, пережидая свою злость. Он знал, что здесь злостью не
поможешь.
- А что тот врач предлагал за квартиру? Лекарства? - снова, но уже
