дрожь. Но она сморгнула: - У тебя тоже был этот сон!
- Только что. Я проснулся от него.
- Дверь, - сказала она. - Оно хочет, чтобы ты нашел дверь в себе,
открыл ее и впустил это. Джек, черт возьми, что здесь происходит, что за
ад здесь творится?
Хотел бы знать! Или, может быть, не хотел. Был более испуган этим,
чем кем-то другим, с кем он имел дело как полицейский. Он убил Энсона
Оливера, но не знал, сможет ли как-то потревожить этого врага, не знал,
сможет ли вообще найти его или увидеть.
- Нет, - сказал Тоби экрану.
Фальстаф завыл и забился в угол, напряженный и настороженный.
- Нет. Нет!
Джек нагнулся к сыну.
- Тоби, прямо сейчас ты можешь слышать и это, и меня, обоих?
- Да.
- Ты не целиком под его влиянием?
- Только чуть-чуть.
- Ты... где-то между?
- Между, - подтвердил мальчик.
- Ты помнишь, вчера, на кладбище?
- Да.
- Ты помнишь как оно... говорил через тебя?
- Да.
- Что? - спросила Хитер, удивляясь. - Что там, на кладбище?
На экране: волнистая чернота, разрываемая пузырями желтого,
протекающая пятнами красного.
- Джек, - начала Хитер сердито, - ты говорил, что ничего не
произошло, когда поднялся на кладбище. Объяснил, что Тоби просто грезил -
просто стоял там и грезил.
Джек сказал Тоби:
- Но ты не помнил ничего о кладбище прямо после того, как все
произошло?
- Нет.
- Что помнил? - потребовала Хитер. - Что, черт возьми, он должен был
помнить?
- Тоби, - спросил Джек, - ты можешь вспомнить теперь, потому что ты
снова под его влиянием, но только наполовину... ни там и ни здесь?
- Между, - сообщил мальчик.
- Расскажи мне, что оно тебе говорит, - сказал Джек.
- Джек, не надо, - попросила Хитер.
Она выглядела напуганной. Он знал, какие чувства она сейчас
испытывает. Но добавил:
- Мы должны узнать об этом как можно больше.
- Зачем?
- Может быть, чтобы выжить.
Ему не потребовалось объяснять. Она поняла, что он имеет в виду: тоже
пережила некоторую степень контакта во сне - враждебность этого, его
нечеловеческую ярость.
Он попросил Тоби:
- Расскажи мне о нем.
- Что ты хочешь знать?
На экране: все пятна голубые, развернулись, как японский веер, но без
резких складок, одно голубое на другом, друг сквозь друга.
- Откуда оно пришло, Тоби?
- Извне.
- Что ты имеешь в виду?
- Извне.
- Вне чего?
- Этого мира.
- Оно... не с Земли?
Хитер простонала:
- О Боже...
- Да, - подтвердил Тоби. - Нет.
- Так что же, Тоби?
- Не так просто. Не просто инопланетянин. - Да. И нет.
- Что оно делает здесь?
- Превращается.
- Превращается во что?
- Во все.
Джек потряс головой.
- Я не понимаю.
- Я тоже, - признался мальчик, его взор был прикован к калейдоскопу
на мониторе компьютера.
Хитер стояла, прижав кулаки к груди.
Джек сказал:
- Тоби, вчера на кладбище, ты не был между, как сейчас.
- Ушел.
- Да, ты ушел на все время.
- Ушел.
- Я не мог достать тебя.
- Черт, - сказала Хитер яростно, но Джек не поднял глаз на нее,
потому что знал, как она глядит на него, - что случилось вчера, Джек?
Почему ты не сказал мне, ради Бога? Что-то, как сейчас? Почему ты не
рассказал?
Не встречаясь с ее глазами, он ответил:
- Расскажу, расскажу тебе, только дай мне сейчас покончить с этим.
- Что же еще ты не рассказал мне, - потребовала она. - Что тогда
случилось; Джек?
Он сказал Тоби:
- Когда ты ушел вчера, сынок, где ты был?
- Ушел.
- Ушел куда?
- Под.
- Под? Подо что?
- Под это.
- Под?..
- Под контроль.
- Под эту тварь? Под его мозг?
- Да. В темное место. - Голос Тоби задрожал от страха при
воспоминании. - Темное место, холод, сдавлен в темном месте, больно.
- Выключи это, выключи! - потребовала Хитер.
Джек поднял глаза: жена глядела на него, все в порядке, лицо
покраснело больше от ярости, чем от страха.
Молясь, чтобы ей хватило терпения, сказал:
- Мы можем отключить компьютер, но не можем сдвинуть это с его пути.
Подумай, Хитер. Он может приходить к нам по множеству маршрутов - через
сны, через телевизор. Очевидно, даже когда мы бодрствуем, как-то тоже.
Тоби вчера не спал, когда это вошло в него.
- Я впустил это, - сказал мальчик.
Джек засомневался, спрашивать ли то, что, может быть, было самым
важным: - Тоби, послушай... когда это контролирует... оно реально в тебе?
Физически? Часть этого где-то внутри тебя?
"Что-то в голове, что можно увидеть при вскрытии. Или присоединенное
к спинному мозгу. Нечто вроде того, что, как думал Эдуардо, должен был
обнаружить Тревис Поттер".
- Нет, - сказал мальчик.
- Никаких семян... никаких яиц... никаких личинок... ничего, что
можно поместить внутрь?
- Нет.
Это было хорошо, очень хорошо. Слава Богу и всем его ангелам, это
было очень хорошо. Потому что если что-то имплантировано, как ты можешь
вырвать такую штуку из своего ребенка? Как можешь освободить его, как
вскроешь его голову и вырвешь это оттуда?
Тоби сказал:
- Только... мысли. Ничего внутри, кроме мыслей.
- Ты имеешь в виду, что оно использует телепатический контроль?
- Да.
Как внезапно невозможное становится неизбежным. Телепатический
контроль. Что-то извне, враждебное и чужое, способно контролировать другие
существа телепатически. Безумие, прямо из фантастических фильмов, но
теперь это ощущается вполне настоящим и реальным.
- И теперь оно хочет снова войти? - спросила Хитер у Тоби.
- Да.
- Но ты не впустишь это? - спросила она.
- Нет.
Джек сказал:
- Ты действительно можешь его не впускать?
- Да.
У них есть надежда. С ними еще не все покончено!
Джек спросил:
- Почему оно оставило тебя вчера?
- Я вытолкнул его.
- Ты вытолкнул его из себя?
- Да. Вытолкнул. Оно ненавидит меня.
- За то, что вытолкнул?
- Да. - Его голос снизился до шепота. - Но оно... оно... ненавидит...
ненавидит вообще все.
- Почему?
С неистовством алых и оранжевых витков на лице и вспышками в глазах,
мальчик, все еще шепча, сказал:
- Потому что... оно такое.
- Ненависть?
- Да, оно такое.
- Почему? - повторил Джек нетерпеливо.
- Потому что оно знает.
- Что знает?
- Что ничего не имеет смысла.
- Знает... что ничего не имеет смысла?
- Да.
- Что это означает?
- Ничего не означает.
Чувствуя головокружение от этого лишь полусвязного обмена фразами,
Джек сказал:
- Я не понимаю.
Еще более низким шепотом:
- Все можно понять, но "ничего" не может быть понято.
- Я хочу понять это.
Руки Хитер все еще были сжаты в кулаки, но теперь она поднесла их к
глазам, как будто не могла вынести вида своего сына в полутрансе.
- Ничего не может быть понято, - снова пробормотал Тоби.
Расстроенный, Джек сказал:
- Но оно понимает нас.
- Нет.
- Что оно не знает о нас?
- Много. В основном... Мы сопротивляемся.
- Сопротивляемся?
- Мы сопротивляемся ему.
- И это для него ново?
- Да. Никогда раньше не было.
- Все другие впускали это, - подсказала Хитер.
Тоби кивнул:
- Кроме людей.
Ведет учет гуманоидов, подумал Джек. Старый добрый хомо сапиенс, по
крайней мере, хоть упрямый. Мы просто не достаточно беззаботны, чтобы
позволить кукольнику тащить нас туда, куда ему хочется, слишком напряжены,
слишком упрямы, чтобы полюбить рабство.
- Ох, - сказал Тоби спокойно, больше для себя, чем для них или для
существа, которое контролировало компьютер. - Я вижу.
- Что ты видишь? - спросил Джек.
- Интересно.
- Что интересно?
- То, что...
Джек поглядел на Хитер, но она, казалось, понимает загадочные реплики
не лучше его.
- Оно чувствует, - сказал Тоби.
- Тоби?
- Давайте не будем говорить об этом, - ответил мальчик, отворачиваясь
от экрана на мгновение, чтобы направить на Джека взгляд, который тому
показался то ли испытующим, то ли предупреждающим.
- Говорить о чем?
- Забудь это, - произнес Тоби, снова глядя на монитор.
- Что забыть?
- Я лучше буду послушным. А, слушай, оно хочет знать... - затем,
приглушенным голосом, как вздох через носовой платок, что заставило Джека
наклониться, Тоби, казалось, намеренно сменил тому: - Что они делали там,
внизу?
Джек спросил:
- Ты имеешь в виду на кладбище?
- Да.
- Ты знаешь.
- Но оно не знает. Оно хочет знать.
- Оно не понимает, что такое смерть, - сказал Джек.
- Нет.
- Как такое может быть?
- Есть жизнь, - сказал мальчик, ясно интерпретируя точку зрения,
которой придерживалось существо, державшее его под своей полувластью. -
Нет смысла. Нет начала. Нет конца. Ничто не важно. Оно есть.
- Уверена, что это не первый мир, в котором оно находит, что существа
умирают, - подытожила Хитер.
Тоби начал дрожать, и его голос поднялся, но только чуть-чуть:
- Они тоже сопротивляются, те, под землей. Оно может использовать их,
но не может понять их.
"Оно может использовать их, но не может понять?!"
Несколько кусков таинственной мозаики внезапно встали вместе, открыв
только крошечную часть правды. Жуткую, невыносимую часть правды.
Джек застыл в ошеломленном молчании, наклонившись к мальчику. Наконец
он тихо переспросил:
- Использует их?
- Но не может понять.
- Как оно их использует?
- Как кукол.
Хитер поперхнулась:
- Запах! О, боже мой. Запах на задней лестнице...
Хотя Джек не совсем понимал, о чем она говорит, но сообразил, что
она-то давно осознала, что что-то не в порядке на ранчо Квотермесса. Здесь
не только эта тварь извне, которая может посылать одинаковые сны им обоим.
Эта непонимаемая чужая тварь, чьи цели - стать и ненавидеть. Что-то другое
было на ранчо.
Тоби прошептал:
- Но оно не может понять их. Даже так, как оно может понять нас. Оно
может их использовать лучше. Лучше, чем нас. Но оно хочет понять их. Стать
ими. А они сопротивляются..
Джек услышал достаточно. Слишком много. Дрожа, поднялся рядом с Тоби.
Он щелкнул выключателем, и экран потускнел.
- Оно собирается прийти за нами, - сказал Тоби и затем медленно стал
выходить из своего полутранса.
Резкий штормовой ветер выл за окном рядом с ними, но даже если оно
способно войти в комнату, оно не сможет заморозить Джека больше, чем в
этот момент.
Тоби развернулся на стуле, чтобы бросить удивленный взгляд сначала на
мать, потом на отца.
Пес выбрался из угла.
Хотя никто не трогал компьютера, главный переключатель вдруг щелкнул
и встал из положения "ВЫКЛ" в положение "ВКЛ".
Все дернулись в изумлении, включая Фальстафа.
Экран залили отвратительные извивающиеся ленты.
Хитер наклонилась, схватила шнур и вырвала вилку из розетки в стене.
Монитор потемнел и оставался таким же темным.
- Это не остановится, - сказал Тоби, вставая со стула.
Джек повернулся к окну и увидел, что наступил рассвет, тусклый и
серый, и в его свете показался ландшафт, потрепанный полновесной бурей. За
последние двенадцать часов выпало четырнадцать или шестнадцать дюймов
снега, навалившись в кучи вдвое выше там, где ветру захотелось его
собрать. Или первая метель застыла над ними, вместо того, чтобы двигаться
дальше на восток, или вторая буря задула скорее, чем ожидалось,
перехлестнув первую.
- Это не остановится, - повторил Тоби торжественно. Он говорил не о
