Немелодичный ряд звуков, текших из приемника, был слышимым
эквивалентом калейдоскопа, который она наблюдала на экранах телевизора,
компьютера и "Гейм-Боя": это была речь, очевидно, обращенная прямо к
подсознанию. Она чувствовала сама какую-то гипнотическую тягу, хотя
существо, очевидно, распространило на нее только часть своего влияния,
беседуя с Тоби.
Тоби был уязвим. Дети всегда самая легкая добыча, естественная жертва
в жестоком мире.
- ...Мне нравится это... хорошо... мило, - сказал мальчик сонно, а
затем вздохнул.
Если он скажет "да", если откроет внутреннюю дверь, то на этот раз
уже не сможет выселить существо. Будет потерян навсегда.
- Нет! - закричала Хитер.
Она схватила за шнур приемника, и выдернула вилку из розетки так
резко, что хрустнули зубчики. Оранжевые искры полетели из розетки дождем
на кафельную стойку.
Хотя и лишенное электричества, радио продолжало производить
месмерические волны звука.
Она глядела на это, пораженная и непонимающая.
Тоби оставался в трансе, говоря с невидимым существом, как будто с
воображаемым товарищем по играм:
- Мне можно? Хмммм? Я могу... ты хочешь... ты хочешь?
Проклятая тварь была назойливей продавцов наркотиков в городе,
которые подкарауливали детей у школы оградок или на перекрестках, в
салонах видеоигр, у кинотеатров, в парках, - там, где их было много.
Неутомимые, въедливые, как клещи!
Батарейки. Конечно же! Радиоприемник питался или через электросеть
или от аккумулятора.
- ...может быть... может быть...
Она отбросила "узи" на стойку, схватила радио, отодрала пластиковую
крышку и вырвала две перезаряжаемые батарейки. Затем бросила их в
раковину, где они стукнули, как кости, по доске игрального стола. Песня
сирен из приемника прекратилась прежде, чем Тоби уступил, так что этот кон
остался за Хитер. Ментальная свобода Тоби была ставкой, на она выбросила
семерку, и выиграла. На какое-то время он в безопасности.
- Тоби? Тоби, погляди на меня.
Повиновался. Он больше не раскачивался, его глаза были ясными, и он
снова выглядел как человек, не теряющий связи с реальным миром.
Фальстаф гавкнул, и Хитер сначала подумала, что он взволнован всем
этим шумом, может быть, острым страхом, который он уловил в ней. Но затем
увидела, что все его внимание сосредоточено на окне над раковиной. Он лаял
тяжело, злобно, предупреждающе, словно надеясь вспугнуть врага.
Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как нечто на крыльце
проскользнуло влево от окна. Оно было темное и высокое. Уловила его
уголком глаза, но все произошло слишком быстро, чтобы она смогла увидеть,
что именно это было.
Ручка двери задребезжала.
Радио было просто отвлечением.
Хитер схватила "узи" со стойки, ретривер встал вслед за ней и
разместился перед кастрюлями и сковородками и блюдцами, сложенными башней
у передней двери. Он яростно лаял на медную ручку, которая вращалась
вверх-вниз, вверх-вниз.
Хитер схватила Тоби за плечо и толкнула его к двери в коридор. - В
коридор, но оставайся близко за мной - быстро!
Спички были уже в кармане ее куртки. Ухватила ближайшую пятигаллонную
канистру с бензином за ручку. Она могла взять только одну, потому что не
хотела выпускать из рук "узи".
Фальстаф как обезумел, он рычал так дико, что слюна летела из
челюстей, волосы встали дыбом на затылке, а его хвост окостенело прижался
к полу. Будто он собирался прыгнуть на дверь прежде чем существо снаружи
сможет войти в нее.
Замок открылся с тяжелым треском.
У него был ключ. Или, быть может, он ему был не нужен. Хитер
вспомнила, как радио включилось само по себе.
Она отступила к порогу между кухней и коридором первого этажа.
Блики света от лампы плясали на медной ручке, пока она
поворачивалась.
Она поставила канистру с бензином на пол и взяла "узи" обеими руками.
- Фальстаф, убирайся оттуда! Фальстаф!
Дверь начала двигаться внутрь, башня посуды зашаталась.
Пес отскочил, когда она снова позвала его.
Сигнализационная пирамида качалась, кренилась, и, наконец, рухнула.
Кастрюли, сковороды и блюдца заскакали, громыхая, по полу кухни. Вилки и
ножи зазвякали, как колокольчики, друг от друга, а стаканы со звоном
бились.
Пес отполз к Хитер, но продолжал яростно лаять, выставив зубы,
выпучив глаза.
Она крепко ухватила "узи", сняла предохранитель, ее палец согнулся на
крючке. Что если заклинит? Забудь об этом, не заклинит! Все работало как
только может присниться, когда она испытывала автомат в каньоне
отдаленного уголка над Малибу несколько месяцев назад. Очередь разливалась
трещинами, грохочущим эхом по узким стенам ущелья. Использованные гильзы
выплевывались в воздух. Кусты разлетались в клочья - пули неслись карающим
потоком, легко, как вода из шланга. Автомат не заклинит, никогда за
миллион лет. Но боже, что если все-таки?...
Дверь вдвигалась. Узкая щель. Дюйм. Затем шире.
Что-то проскользнуло в разрыв в нескольких дюймах над ручкой. В это
мгновение кошмар подтвердился, нереальное сделалось реальным.
Невозможность вдруг воплотилась, потому что то, что проникло, было
щупальце, почти все черное, с беспорядочными красными пятнами, блестящими
и мягкими, как мокрый шелк. Может быть, два дюйма в диаметре в самом
тонком месте, которое она могла видеть. Достигая толщины земляного червя
на конце. Оно что-то искало в теплом воздухе кухни, желеобразно и
отвратительно извиваясь.
Этого было достаточно. Не нужно было видеть больше: она не хотела
видеть больше, поэтому открыла огонь. Чу-чу-чу-чу! Быстрое нажатие на
крючок выплюнуло шесть или семь зарядов, пробивая дыры в дубовой двери,
выдалбливая и отбрасывая щепки по краям. Оглушающие разрывы захлопали от
стены к стене на кухне, резкое эхо за эхом.
Щупальце ускользнуло с живостью отщелкнутого кнута.
Не слышно ни крика, ни неземного стона. Вообще не понятно, задела ли
она это или нет.
Она не собиралась идти и смотреть на крыльцо: ни за что! И не
собиралась ждать, не рванется ли кто-нибудь в комнату более напористо в
следующее мгновение. Не было ни малейшей догадки, как быстро способно
двигаться существо, но она понимала, что от задней двери надо держаться
подальше.
Хитер схватила канистру с бензином, "узи" в другую руку, и отступила
от двери в коридор, почти перешагнув через пса.
Тот полз, отступая, вместе с ней. Она дошла спиной до подножия
лестницы, где ее ждал Тоби.
- Мама? - выговорил он хриплым от страха голосом.
Высунувшись в коридор, ведущий на кухню, она могла видеть заднюю
дверь по прямой. Та оставалась приоткрытой, но ничто не пыталось
ворваться. Существо, должно быть, все еще на крыльце, держится за внешнюю
ручку, потому что иначе ветер давно бы распахнул дверь полностью.
Почему оно ждет? Боится ее? Нет. Тоби говорил, что оно никогда не
боится.
Другая мысль вдруг огорошила ее: если оно не понимает, что такое
смерть, тогда это должно значить, что оно само не может умереть и его
нельзя убыть. В этом случае оружие будет совершенно бесполезно.
Оно все еще ждет, все еще колеблется. Может быть, то, что оно
позволило узнать о себе Тоби, - все ложь, и оно уязвимо так же, как они,
или даже больше? Желанные мысли. Это все, что у нее осталось.
Она была не в самом центре коридора. Еще два шага отделяли ее от него
- между арками входов в столовую и гостиную. Достаточно далеко от задней
двери, чтобы успеть уничтожить существо, если оно вторгнется в дом с
неестественной скоростью и силой. Она остановилась, поставила канистру у
стойки перил, и снова сжала "узи" двумя руками.
- Мам!
- Ш-ш-ш.
- Что мы будем делать? - взмолился Тоби.
- Ш-ш-ш. Дай мне подумать.
Внешность "гостя" на взгляд напоминала нечто змеиное, хотя она не
могла знать, относится ли это только к его отросткам или ко всему телу.
Большинство змей движутся очень быстро - или петлями, или прыжками.
Преодолевают значительные расстояния до цели с жуткой точностью.
Задняя дверь оставалась приоткрытой. Недвижной. Клочья снега залетали
через щель между дверью и косяком в дом, кружась и мерцая на кафельном
полу.
Не важно, быстро ли существо на заднем крыльце или нет, оно явно
крупное. Она поняло это, его значительные размеры, когда только уловила
быстрый промельк, силуэт за окном. Оно больше, чем она сама.
- Ну же, - пробормотала она, не отрывая взгляда от задней двери, - ну
же, если ты никогда не боишься, давай.
Они с Тоби закричали одновременно от неожиданности, когда в гостиной
щелкнул телевизор, включаясь с громкостью на полную мощность.
Безумная, скачущая музыка. Музыка из мультфильма. Скрип тормозов,
треск и гул, с комическим аккомпанементом флейты. Затем голос
расстроенного Элмера Фудда загрохотал по дому: УУУХ, КАК Я НЕНАВИЖУ ЭТОГО
КРОЛИКА!
Хитер сконцентрировала свое внимание на задней двери, за холлом и
кухней, всего в пятнадцати футах от нее.
Так громко, что от каждого звука задрожали окна, Багз Банни сказал:
ЭЙ, ЧТО ТАКОЕ, ДОК? - и затем звук чего-то прыгающего: БОНГ-БОНГ-БОНГ.
ПРЕКРАТИ, ПРЕКРАТИ ЭТО, ТЫ, ПСИХ!
Фальстаф вбежал в гостиную, залаял на телевизор, а затем выскочил
снова в холл, оглядываясь вслед за Хитер туда, где, как знал и он, все еще
ждал настоящий враг.
Задняя дверь.
Снег летел через узкий проем.
В гостиной телепрограмма прервалась на середине комического глиссандо
тромбона, от которого даже теперь, в этих условиях, в голове сразу
возникал живой образ Элмера Фудда, двигавшегося от одной передряги к
другой. Спокойно. Только сильный ветер снаружи.
Одна секунда. Две. Три.
Затем с экрана снова зазвучало, но на этот раз не Багз Банни и Элмер.
Неслись те же волны звука немелодичной музыки, что исходили и из приемника
на кухне.
Хитер резко крикнула Тоби:
- Сопротивляйся!
Задняя дверь. Хлопья снега летели, кружась, через щель.
Ну же. Давай!
Не спуская глаз с задней двери в дальнем углу освещенной кухни, она
сказала:
- Не слушай этого, солнышко, просто гони его, говори ему нет! Нет,
нет, нет ему!
Безмелодийная музыка, и раздражающая, и успокаивающая, притягивала ее
с такой силой, которая казалась реальной, вполне физической. Когда
громкость возросла, то отталкивала ее, когда громкость отливала -
притягивала и отталкивала. Она поняла, что качается, как Тоби на кухне,
когда звучало радио.
Во время одного из тихих пассажей, она услышала бормотание: голос
Тоби. Она не могла разобрать слов.
Взглянула на него: он был как в полудреме. Уносился в сон. И двигал
губами. Может быть, говорил "да, да", но она не могла сказать наверняка.
Дверь кухни. Все еще открыта на два дюйма, не больше, как и была.
Что-то ждало снаружи на крыльце.
Она знала это.
Мальчик шептал своему невидимому соблазнителю тихие убедительные
слова, которые могли быть первыми запинающимися шагами уступки и полного
подчинения.
- Черт!
Она отступила на два шага, повернулась к арке в гостиную налево и
открыла огонь по телевизору. Короткая очередь, шесть или восемь выстрелов.
Пули разорвали телевизор. Вакуумная трубка рванула, тонкий белый пар или
дым от разрушенной электроники заструился в воздух, и мрачно-обманчивая
песня сирены умолкла под голосом "узи".
Сильный, холодный ток воздуха прорвался через коридор, и Хитер
обернулась. Задняя дверь больше не была приоткрыта. Она была распахнута
