используя машину как укрытие от кусачего ветра.
Тревис сказал:
- Я знаю, Пол вам сказал в частной беседе о Эдуардо и его енотах. Он
не хотел волновать вашу жену.
- Ее нелегко взволновать.
- Так вы сказали ей?
- Нет. Не знаю почему. Хотя... у нас уже и так много всего в голове,
целый год нервотрепки, куча перемен. Во всяком случае, то, что Пол сказал
мне, - это не очень важно. Просто, еноты вели себя странно, вышли при
свете дня, бегали по кругу и упали потом замертво.
- Я не думаю, что это все, - Тревис замялся. Он откинулся и
прислонился спиной к боку "ровера", согнул ноги в коленях, наклонив слегка
голову, скрываясь от пронизывающего ветра. - Я думаю, Эдуардо скрывал
что-то от меня. Эти еноты делали что-то гораздо более странное, чем то, о
чем он рассказал.
- Зачем ему было скрывать?
- Сложно сказать. Он был такой старик, с причудами. Может быть... я
не знаю, может быть, он видел что-то, о чем ему казалось смешным говорить,
что-то, во что я не поверю. Он был большой гордец, этот старик, не хотел
говорить ничего такого, из-за чего его могли бы осмеять.
- А какие-нибудь догадки у вас есть?
- Не-а.
Голова Джека находилась под крышей "ровера", и от ветра не только
немело его лицо, но, казалось, слой за слоем сдиралась кожа. Он откинулся
спиной к машине, согнул колени и наклонился, подражая ветеринару. Не глядя
друг на друга, они принялись разглядывать долины на юге, не переставая
говорить.
Джек сказал:
- Вы, как и Пол, думаете, что было что-то такое, от одного взгляда на
которое Эдуардо схватил сердечный приступ, что-то связанное с енотами?
- И это заставило его зарядить ружье, не забудьте. Я не знаю. Может
быть. Не могу с этим разобраться. Более чем за две недели до его смерти я
говорил с ним по телефону. Занятная была беседа. Я позвонил, чтобы
сообщить результаты тестов тканей енотов. Не найдено следов никакой
известной болезни.
- Разбухание мозгов?
- Точно. Но никакой очевидной причины. Он хотел знать, я просто
послал образцы ткани мозга или делал полное вскрытие.
- Вскрытие мозга?
- Да. Он спросил, вскрывал ли я мозги по всему пути, - казалось,
ожидал, что если бы я так сделал, то нашел что-то, кроме разбухания. Но я
ничего не нашел. Тогда он спросил меня об их спинном мозге, не было ли
чего-нибудь там постороннего.
- Постороннего?
- Странно звучит, да? Спросил, осмотрел ли я их позвоночники по всей
длине и не заметил ли чего-нибудь присоединенного. Когда я спросил, что он
имеет в виду, он сказал, что это может выглядеть как опухоль.
- Выглядеть как опухоль?
Ветеринар повернул голову направо и посмотрел в лицо на Джека, а Джек
глядел перед собой, на монтанский пейзаж.
- Вы тоже удивились. Очень занятно звучит, да? Не опухоль. Может
выглядеть как опухоль, но не настоящая. - Тревис снова бросил взгляд на
поля. - Я спросил его, не скрывает ли он чего-нибудь, но он поклялся, что
нет. Попросил его позвонить мне сразу же, как только он увидит, что
какой-нибудь зверь ведет себя похожим на енотов образом - белки, кролики,
что угодно, - но он не звонил. И меньше чем через три недели умер.
- Вы его обнаружили?
- Не мог добраться до него по телефону. Приехал сюда, чтобы
навестить. Он был там, лежал у открытой двери и сжимал ружье.
- Он не стрелял из него?
- Нет. Его свалил обычный инфаркт.
От ветра высокие травы луга зарябили коричневыми волнами. Поля
напоминали колышущееся грязное море.
Джек мучился, раздумывая, стоит ли рассказать Тревису о том, что
случилось на кладбище совсем недавно. Однако описать пережитое было бы
сложно. Он мог перечислить сухие факты, пересказать странный диалог между
ним и Тем-в-Тоби. Но у него не находилось слов - а может быть, и не могло
найтись, - чтобы точно передать, что он чувствовал, а именно его ощущения
были ядром происшедшего.
Чтобы выиграть время, он сказал:
- А какие-нибудь теории у вас есть?
- Подозреваю, что, быть может, в деле замешан какой-то яд. Знаю,
здесь, в этих краях, нет гор промышленных отходов. Но существуют
натуральные яды, которые могут спровоцировать бешенство у диких зверей,
заставить их действовать так же необычно, как и людей. А что у вас? Видели
что-нибудь странное за то время, что вы здесь?
- По правде говоря, да. - Джек чувствовал облегчение от того, что
позы, которые они приняли по отношению друг к другу, позволяли избегать
глаз ветеринара, не вызывая при этом подозрений. Он рассказал Тревису о
вороне на окне этим утром - и то, как позже, она летала малыми кругами над
ним и Тоби, пока они играли с "Фрисби".
- Занятно, - сказал Тревис. - Это может быть связано, мне тоже так
кажется. С другой стороны, ничего странного в ее поведении нет, даже
клевание стекла. Вороны могут быть чертовски тупыми. Она все еще где-то
здесь?
Они оба отошли от "ровера" и встали, задрав головы, разглядывая небо.
Ворона исчезла.
- При таком ветре, - заметил Тревис, - птицы обычно стараются
укрыться. - Он повернулся к Джеку. - А кроме вороны?
Это рассуждение о токсическом веществе убедило Джека отказаться от
мысли пересказать Тревису Поттеру все, что касалось кладбища. Они
обсуждали две совершенно различные загадки: яд против сверхъестественного.
Токсичное вещество как оппозиция призракам, демонам и всем тем, которые
бродят по ночам. Случай на кладбищенском холме был свидетельством строго
субъективного свойства, даже больше чем поведение вороны: он не давал
никакого доказательства того, что нечто необъяснимо странное происходит на
ранчо Квотермесса. У Джека не было никаких подтверждений того, что это
вообще все происходило. Тоби определенно ничего не помнил и не мог ему
помочь. Если Эдуардо Фернандес видел что-то необычное и скрыл это от
Тревиса, то Джек теперь понимал старика. Ветеринар был явно предрасположен
к той идее, что случилось нечто экстраординарное, потому что он нашел
разбухание мозгов при вскрытии енотов. Но совсем не было похоже, что он
серьезно собирается поучаствовать в разговорах о духах, закабалении души и
жутких беседах, проводимых на кладбище с существом извне.
- Что-нибудь, кроме вороны? - спросил его Тревис.
Джек покачал головой.
- Это все.
- Ну, может быть, то, что повалило енотов, уже прекратило
действовать. Нам никогда не узнать. Природа полна такими странными
маленькими загадками.
Чтобы не встречаться с ветеринаром глазами, Джек оттянул рукав своей
куртки и поглядел на часы.
- Я задержал вас слишком надолго. Если вы собираетесь закончить свой
объезд до снегопада...
- Да у меня и надежды на это не было, - признался Тревис. - Но нужно
вернуться домой до того, как на дороге возникнут заносы, с которыми
"роверу" не справиться.
Они пожали друг другу руки, и Джек сказал:
- Не забудьте, через неделю, в воскресенье, ужин в шесть. Привозите и
других гостей, если у вас есть леди...
Тревис улыбнулся.
- Вы угадали, хотя и не могу понять, как. Тут есть одна молодая леди,
которой очень хочется, чтобы ее видели со мной. Ее зовут Джанет.
- Был бы рад с ней встретиться, - сказал Джек.
Он оттащил пятидесятифунтовый мешок собачьего корма от "ровера",
поставил его на дорожку, и стал глядеть, как ветеринар разворачивается и
выруливает от гаража.
Посмотрев в зеркало заднего обзора, Тревис Поттер помахал рукой.
Джек помахал в ответ и остался стоять, пока "ровер" не исчез за
поворотом, над низкими холмами до сельской дороги.
День был гораздо более серым, чем тогда, когда прибыл ветеринар.
Сталь вместо пепла. Серость темницы. Опускающееся небо и темно-зеленые
фаланги деревьев казались такими же твердыми, как стены из бетона и камня.
Жгучий холодный ветер, насыщенный ароматом сосен и слабым запахом
озона, пришедшего с верхних гор, дул с северо-запада. Сучья хвойных
дрожали с низким скорбным звуком под напором реки воздуха. Трава на лугах,
вдохновленная этим стоном, принималась свистеть. Даже карнизы дома
воспользовались всеобщим оживлением, чтобы издать тихий ухающий звук,
похожий на слабый протест умирающей совы, лежащей со сломанными крыльями
на заброшенном поле ночи.
Окрестности казались прекрасными даже в предбуревой мрачности и,
вероятно, были такими же мирными и строгими, как их и воспринимали, когда
только выехали на север из Юты. Однако в тот момент ни одно из обычных
прилагательных в справочнике туриста не всплывало в голове с такой
настойчивостью, как одно, очень простое. Именно оно одно теперь
соответствовало реальности. Заброшенное. Это было самое одинокое, самое
заброшенное место, которое Джек Макгарвей когда-либо видел. Самое
безлюдное во всех направлениях, далекое от утешения соседством и
сообществом.
Взвалил мешок собачьего корма на плечо.
Буря надвигалась.
Зашел внутрь.
Запер парадную дверь за собой.
Услышал смех на кухне и прошел туда, чтобы поглядеть, что происходит.
Фальстаф сидел на задних лапах, подняв передние перед собой, и тоскливо
косился на кусок болонской колбасы, который Тоби положил ему на голову.
- Пап, смотри, он умеет просить, - сказал Тоби.
Ретривер с жадностью облизнулся.
Тоби сбросил колбасу.
Пес поймал кусок в воздухе, заглотил и стал просить добавки.
- Разве он не молодец? - сказал Тоби.
- Молодец, - согласился Джек.
- Тоби должен быть еще более голоден, чем собака, - заявила Хитер,
вытаскивая из шкафа большую кастрюлю. - У него не было ленча, и он даже не
съел изюмовое печенье, которое я ему давала. Так что - ранний ужин?
- Отлично, - сказал Джек, свалив мешок с собачьим кормом в угол и
намереваясь подыскать для пса миску попозже.
- Спагетти?
- Превосходно.
- У нас есть буханка жесткого французского хлеба. Ты сделаешь салаты?
- Конечно, - сказал Джек, а в это время Тоби скормил Фальстафу еще
один кусок колбасы.
Налив в кастрюлю воды, Хитер сказала:
- Тревис Поттер, кажется, очень милый.
- Да, он мне понравился. Привезет свою девушку к нам на ужин в
воскресенье. Ее имя Джанет.
Хитер улыбнулась и показалась счастливее, чем когда-либо с тех пор,
как они приехали на ранчо.
- Мы заводим друзей?
- Кажется, да.
Доставая сельдерей, помидоры и головку латука из холодильника, он
почувствовал облегчение оттого, что ни одно из кухонных окон не выходило
на кладбище.
Затянувшиеся и подавленные сумерки совсем спустились, когда Тоби
ворвался на кухню с веселящимся псом за спиной, и прокричал, запыхавшись:
- Снег!
Хитер оторвала взгляд от кастрюли с пузырящейся водой и размякающими
спагетти, повернулась к окну над раковиной, и увидела, как первые хлопья,
кружась, вылетают из темноты. Они были огромные и пушистые. Ветер затих на
неопределенное время, и большущие снежинки стали спускаться по ленивым
спиралям.
Тоби поспешил к северному окну. Пес последовал за ним, шлепнул
передними лапами о подоконник и, встав рядом с ним, уставился на чудо.
Джек отложил нож, которым нарезал помидоры, и тоже пошел к северному
окну. Встал за Тоби, положив руки на плечи мальчика. - Твой первый снег.
- Но не последний! - восторженно крикнул Тоби.
Хитер перелила соус в кастрюлю поменьше, чтобы он не застыл, и затем
протиснулась к своему семейству у окна. Обвила правой рукой Джека, а левой
принялась бездумно почесывать голову Фальстафа.
В первый раз за такое долгое время, что она уж и вспомнить не могла,
она чувствовала себя покойно. Никаких больше финансовых волнений, они
