консервной банки, прикинул, сколько теряется необлизанной
тушенки в мировом масштабе и ужаснулся! Буду об этом писать
лично тов. Сталину"
Байды неплохо начали пробег. "Таймень" один раз обхохотал
"Салют". Потом несколько раз "Салют" обхохотал Дещеревского,
когда его байда веслом отталкивалась от берега на поворотах. С
каждым поворотом "Таймень" отрывался все дальше и дальше.
- Эх, ушел, гад! Упустили! - досадовал политрук.
Но далеко ему уйти не удалось. Повороты скоро кончились, а
на прямых участках благодаря девушкам Салют был вне
конкуренции.
11.10. Привал на левом берегу у высотки. Перекусили сыром
и ирландским шоколадом, который союзники поставляли в Москву по
ленд-лизу. Подпольщики сразу стали спрашивать, распространяется
ли "коммунизм" на шоколад, но им был дан суровый ответ.
Политрук съел свои плитки и подумал: "Мне шоколадом рот не
замажешь!" Осмотрел окрестности и нашел следы старого костра,
несколько десятков пустых бутылок из-под шнапса, огромное
укрытие у самой реки... Очевидно, партизаны. Загребли дальше.
Снова пошла горелая земля. Стали попадаться бревна,
загораживающие реку. Может, следы работы бобров. Тихо над
миром, только бултыхнется перепуганная лягушка и пролетит
спокойный журавль.
В 14.30 река вышла из леса на открытую местность,
завиднелись серенькие избушки, но немцев не видать. Дали
незамолкающему Сереге весло, погрести, чтоб утомился. Байда
долго елозила от берега к берегу, но весло сломать он не смог.
Зарядил мелкий обложной дождик. У хиленького деревенского
мостика встали и перекусили шоколадом и трофейной колбасой. К
переправе подбежали две местные собаки, полаяли, Серега гавкнул
в ответ, и собаки ушли за подмогой.
Где-то над тучами кружил самолет. Наш?... Долго сидели у
берега, наконец выбрались делать обнос моста. Вдруг прямо под
ногами политрук заметил остатки ржавого русского противогаза и
стреляную гильзу 76мм. орудия, ржавую насквозь. Откуда это
здесь, недоумевал политрук. Неужели за этот вшивый мостик у
Милюшат когда-то был бой? Гильзу Аня забрала себе.
- Зачем она тебе, Анечка? - ласково спросил бдительный
капитан.
- Так, на память о походе.
И только когда деревушку проплыли, политруку пришла в
голову мысль, что эта гильза и могла быть тем самым
контейнером. Как же я раньше не догадался, досадовал он. Сам же
ей отдал в руки. Гильза была пустая... Значит, теперь надо
ожидать, что она оставит ее на стоянке. Внутри будет улика.
Прошли еще одну серую деревню, а за ней показался мост.
Железный, большой. За ним - остатки деревянного моста,
взорванного при отступлении. Миновать его было невозможно.
Решили выбраться на берег и стать лагерем в лесу, потому что
все сильно устали. Занесли байды в ельник, положили на толстый
слой мха. Не лучшее место для стоянки, но искать уже никто
ничего не хотел. Окрестности переправы когда-то защищал
батальон, много стрелковых ячеек, но ни одной стреляной гильзы.
Может, все подо мхом? Блиндажей не было, спешили окопаться, бой
был, наверно, летом.
Дождь не переставал. В 18.30 сготовили обед, праздничный,
потому что оказалось, что в этот день когда-то родился Будда,
очень кстати. Политрук щедро налил себе, Наташе и Ане по 50
грамм антипростудной микстуры и они чокнулись за здоровье
Кришьямуни Сиддхартхи Гауталамыча. Петь "Интернационал" никто
особо не хотел, поэтому полезли отсыпаться. Перед сном политрук
вспомнил, что Серега тоже что-то украдкой пишет в своей
тетрадке, когда не орет. Надо выяснить, что, кому и зачем...
Так напротив Сереги в списке политрука появился второй крест.
Из дневника капитана Янина: "30 апреля. Неплохо выспался.
Утром опять рукопашная, Серегу связали и позавтракали. Уменьшил
застежку фуражки еще на одну дырочку. Голова почему-то
уменьшается. Дождь кончился. Через мост переполз танк, только
без пушки и с бульдозерным скребком. Проехал лесовоз. Подошла
бабуля с собачкой, местная, вчера нас увидела и зашла
поговорить. Сидит без электричества, без батарей, даже сводки
Совинформбюро не может слушать, все отрубили местные власти, а
мы думали - немцы. Живут, как при царе Иване.
От нее мы узнали, что окопы в лесу - наши. Ждали немцев на
Западной Двине, а они обошли здесь, по этой дороге. Вон у той
деревни, что проехали, много наших положили, до сих пор, как
поле распашут, кости находят, кто лежит, кто сидит, так прямо и
закидали тогда землей... Народ из деревень ушел в партизаны,
лето тогда прожили в лесу. Но немец так здесь не зверствовал,
как в ее родной Хатыни. Под расстрелом стояла...
Очень много наших затонуло на переправе, где Торопа
впадает в Западную Двину. По затонувшей технике и по трупам
можно было перейти на другой берег.
Вдвоем с Аней сбегали назад по дороге, просмотрели
окопчики в лесу. Пусто. Бой был на другой стороне реки. 13.30
отплыв.
Разведчиков не покидала надежда пополнить запасы хлеба в
деревне Ямище. Хлеба осталось мало, полбуханки на всех. Д.
быстро шел вперед, пришлось иногда, когда Аня выбивалась из
сил, отдавать весло Ирене. Она гребла старательно и упорно,
только не туда. Сидела Ирена в центре, с Серегой, капитан -
сзади, а в таком положении очень неудобно бить ее веслом -
замах маленький.
Так и плыли.
В 15.30 показалась деревня Прилуки. Большая, чистая,
петухи кричат. Автобус даже какой-то стоит на мосту. Хороший
мост, железобетонный. Взорвать не удалось - много охраны.
Решили направить связных Ирену, Лену и юных подпольщиков в
Ямище пешком по хорошей прямой дороге, вроде бы за хлебом, а
самим, облегчившись, извиваться дальше по реке. Место встречи -
мост в Ямище.
Задание было, безусловно, опасное. Но комсомолки
бесстрашно зашагали мимо немецких солдат, которые стояли,
скучая, на мосту и разглядывали "туристов". Солдат было около
полувзвода, в одинаковой грязной полевой форме, в кепочках, в
сапогах. Кто курил, кто - наигрывал "Donna Flora" на губной
гармошке. Первая байдарка без задержки прошла под мостом. Когда
вторая стала подплывать, политрук, широко улыбаясь,
поприветствовал охрану, но солдаты на него не обратили
внимания, а все вперились в Аню. Замолкла губная гармошка...
Леонид насторожился. Сначала не понял, в чем дело, что так
привлекло их внимание. А когда догадался, его прошиб холодный
пот. Но было поздно.
Аня по рассеянности забыла снять свою походную буденовку с
красной звездой, так и гребла в ней с самой заброски, улыбаясь.
4. Провал
"Аня, сними ее! Сними! - мысленно приказывал политрук. Шли
томительные секунды. Когда проходили под мостом, он успел
вынуть из-под ног автомат, передернул затвор и положил оружие
на колени, накрыв штормовкой. Когда миновали мост, Аня сняла
буденовку, будто услышав безмолвный приказ командира.
Еще несколько минут политрук загребал веслом, ожидая
спиной окрик "Хальт!" и автоматную очередь. Пристальные взгляды
солдат сопровождали их, пока лодка не скрылась за поворотом.
Никогда еще он не был так близок к провалу...
А между тем выглянуло солнце и ласкало лучами обветренные
лица героев. Байдарки вошли в небольшое озеро, потом опять
против течения по Жижице, на которой здесь уже обнажились
песчаные мели.
- Ну как, есть рыбка-то? - спросил капитан Дещеревский у
рыболова.
- Есть немного, - похвастался тот.
- А у нас - нет.
- А почему ж так? На что вы ее ловите?
- А мы ее не ловим! - отвечал капитан. Другого немца
Алексей по-русски поздравил с наступающим праздником 1 Мая,
тот, очевидно, ничего не поняв, заулыбался и закивал головой.
Нельзя так глупо рисковать, нельзя, переживал Леонид.
У деревни Ямище река стала совсем мелкой, полметра всего.
Показался большой автомобильный мост, где их должны были ждать
отважные разведчицы. На мосту стояли рыболовы-дураки и белая
иномарка, скорее всего, офицерский "Мерседес", только очень
маленький. Причалили и стали ждать связных.
Прошло 5 минут. Никого. Почему? Кто выдал?
Эх, Лена, не уберег я тебя, переживал политрук. Решил,
если еще через 5 минут никто не появится, рвануть мост и
сделать налет на местное гестапо. Никто из окружающих рыболовов
не ведал, что две старых байдарки у моста - не "туристы", а
спецгруппа неуловимых "нацарштойфель", "мокрозадых дьяволов",
как их называли гитлеровцы. Ведущий и ведомый, две байды отряда
неслышно подходили к мостам, взрывали их и бесследно исчезали.
Гестаповцы находили только порубленную в лапшу охрану. Никому и
в голову не приходило, что так изрубить может обычное
острозаточенное дюралевое весло.
За ночь две байды могли уничтожить мосты на участке до 50
км. по фронту. Мокрозадых дьяволов не берет мороз, им не
страшна жара. Об этих диверсионных группах молчали сводки и
знал об их существовании лишь высший генералитет.
Но связные вернулись, да еще и с бубликами и с молоком!
Задержались в магазине. Жаль, хлеба не было. Ну ничего,
подкрепились, небо расчистилось. Возле разрушенного коровника
на деревенской водокачке стоял в огромном гнезде аист. Как до
войны.
Выгребли из реки в озеро Жакто. Спокойное, чистое,
огромное. Обогнули мыс и пошли на запад. Согласно оперативной
карте (двухкилометровке), точно напротив мыса из озера Жакто в
озеро Двинье идет канал, по которому, если верить Геббельсовой
пропаганде, проходил путь древних варягов. Шли через озеро,
радуясь, что не будет больше изматывающей гребли против
течения.
Но худшее ждало их впереди.
Канала не было. Был просвет за деревьями, но нигде ни
намека на ручей или проход. Зоркий глаз чекиста Янина высмотрел
на берегу местного пенсионера, тот и поведал, что каналов,
обозначенных на карте, никогда не было. По крайней мере, во
время его жизни. Собирались их рыть, да, вот на карте и
прорыли. На большее - чего-то не хватило. Многие приезжают,
ищут - а зря.
Так отряд разведчиков обнаружил фальсификацию нацистского
мифа и обеспечил всемирный провал "германско-грековской"
авантюры.
Провал-то провалом, но как самим выходить к Кунье?
Выбрались на берег и оставив подпольщиков с Леной у озера,
зашагали с пустыми руками, т.е. с рюкзаками искать дорогу. За
большаком действительно обнаружился какой-то канал, но волочить
по нему байду невозможно, берега и дно сильно заросли, колья
торчат, мелко. Байды в таком канале изорвутся в клочья.
Долго блуждали по чаще на окраине леса, пока не вышли к
выжженным окопам на берегу озера Двинье.
Солнце клонилось к закату.
Сбросили рюкзаки, вернулись за байдарками. Впереди - 3.5
километра волока. Родина ждет подвига. Взяв лодки, герои
захромали по проверенной тропинке к деревне. Первую байду
мужественно несли Наташа с Леной, "Салют" бесстрашно волочился
капитаном Яниным и Аней. Дещере тащил станок со всем остальным
барахлом. Олег развлекал уставших.
А Олька несла весло.
Через 100 метров окончательно убедились, что греки здесь
не ходили, не дураки. "Салют" по привычке пошел на обгон, но не
так резво, как хотелось. Политрук знал, что самое трудное и
опасное во вражеском тылу - форсирование дорог. Окопы охранения
всегда идут вдоль дорог и простреливаются они прицельно на
километр. Поэтому пропустили "Таймень" вперед...
Когда первая байда пересекла шоссе и бодро запыхтела в
гору, "Салют" настиг ее и зашагал в кильватере. Бедные девочки,
