ровная. Там даже был деревянный серый стол и табличка, как-то
эту стоянку именующая. Стоянка моментально была завешана мокрой
одеждой. А погода вдруг разошлась, выглянуло синее небо,
появились залетные мошки.
Ставиться на стоянке пришлось на колышках, камней просто не
было, и если нам с Даниловым это обстоятельство забот не
прибавило, так как мы всегда ставились на колышках, то другие
ходили и друг у друга стреляли все, что может сойти за колышки.
Ужин был ударный, все праздновали уход с графика, сушились и
ели, между прочим, сгущенку, хотя Лебедю она и не досталась.
Когда стемнело, вышла луна, и ее бледные лучи окрасили в
бессмысленный бледный цвет стволы завешанных мокрой одеждой
деревьев. На этой лирической ноте мне бы очень хотелось
закончить описание предпоследнего нашего полного дня пути -
даупского дня 13 августа.
Moral level: 9 (High).
14 августа
А это последний нормальный день. Собственно, никто не думал,
что он станет последним, и даже никто не подозревал этого.
Планы строились совсем по-другому. Мы мечтали дойти поближе к
выходу, а выход находится в реке Кемь, притоком которой
является Охта. Мы хотели продвинуться так, чтобы в крайнем
случае иметь возможность без особых проблем закончить маршрут,
и сделать в этом месте заслуженную последнюю дневку. Отчет
клятвенно заверял нас, что проблем со стоянками на участке
Муравейные пороги - порог Охта нет. Поэтому мы рассчитывали на
этом участке встать на хорошую стоянку, и достойно отметить там
окончание похода, которое было теперь заметно более близко, чем
окончание продуктов и нормальной погоды.
Погода и впрямь решила хоть чуть-чуть реабилитироваться
перед нами и разродилась солнцем и мошками. С самого утра
погода была не сумрачной, как обычно, а облачной с большими и
частыми прояснениями. Благодаря тому, что мы стояли над
Печкопорогом, проходить его, а тем более обносить, не пришлось.
Вообще Печкопорог проходится без таких уж офигенных трудностей.
Основное его препятствие - столообразная скала посреди реки, и
в нее с полной скорости ударяется основная струя. Чтобы вовремя
уйти с этой струи и тем самым избегнуть столкновения со скалой,
надо приложить значительные, но, уж конечно, не титанические
усилия, и, в общем, вряд ли многие из тех, кто идет Печкопорог,
получают на нем неожиданные и малоприятные сюрпризы. С другой
стороны, особого удовольствия от прохождения такого порога тоже
не получишь, потому что он какой-то невзрачный, и незрелищный,
и даже мнимой особой опасности он из себя не представляет, и, я
надеюсь, что его успешное прохождение не вызывает чувств борьбы
и одновременного единения с природой, не то, что Хемег или же
Лоунапорог. За скалой находится маленький тихий участок с
неплохими местами для причала, а то, что идет дальше, даже
сложно и назвать порогом, хотя официально это должно быть
продолжение Печки. Там идут все. А мы наблюдали процесс
прохождения Печкопорога панками.
Панки были удивительной, просто чудесной группой. Они все
значительные пороги проходили тогда, когда и мы находились на
этих порогах, там панки нас обгоняли и уходили вперед. Но мы
приходили на следующий порог, тормозили там по разным причинам,
и вдруг из-за угла снова, как будто они нас и не обгоняли,
выплывали они же. Мне представляется ужасная картина - группа
панков, в своих коричневых болониевых куртках и бесформенных
кепках, кусаемая всеми возможными погаными мошками, затаившись
в болотной траве незаметного заливчика ниже порога и обгрызая
от нетерпения последние ногти, нервно и настороженно следит за
рекой. Они ждут, пока мимо радостно проплывем мы, чтобы,
подвывая от чувства наконец удовлетворенного ожидания,
незаметно отправиться вслед за нами, а в самый неожиданный
момент вырваться из-за угла и лихо пройти порог на виду у нас в
надежде спутать тем самым наши карты и испортить нам
настроение. Эта картина, правда, несколько дебильная, но зато
забавная. Панки прошли порог нормально.
Мы тоже скорее всего прошли бы его нормально, но уже не
хотелось, и, собственно, что бы мы себе ни говорили, сделать
уже ничего нельзя - Печкопорог мы благополучно выбросили из
своего маршрута. Ну и фиг с ним. Там, где панки причаливали,
радуясь своим победам и отплевываясь от воды, мы тихо загружали
байдарку, тоже радуясь, но тому, что нам отплевывться от воды
совершенно не нужно. А еще мы ловили в байдарке у Натальи и
Лехи малую мышку, которая накопилась там за ночь. Вообще, надо
сказать, мышки там на Охте такие наглые, - ты на них идешь по
тропе, а они только сидят и скалятся, и разве что на расстоянии
метра они соизволят величественно свалить в траву. Впрочем, это
лирическое отступление, а так я писал, как мы прошли
Печкопорог.
Дальше начались пороги и порожки просто один на другом. Из
них имя достоин носить один порог Петрушка, да и тот, честно
говоря, не порог, а черти-что, несколько стоячих валов в чистой
струе и не более того, их даже можно пройти немного сбоку,
иначе говоря, по сравнению с давешними "каменистыми перекатами"
порог Петрушка и вовсе не порог. Солнце разошлось, оно светило
вовсю и старательно высушивало одежду в перерывах между
перекатами, да еще мы с Даниловым на всех порогах брали сильно
вбок от всех, так что все стоячие валы проходились нами
относительно без потерь. После нескольких дней постоянного
холода это навело всех на полнейшую расслабуху, тем более, что
впереди прохождения особо сложных порогов не ожидалось. После
серии порогов наступило время долгого плеса, на солнце и без
порогов было очень приятно, и настроение было отличным у всех,
кроме Лебедя, у которого сильно болела голова.
Наконец начались Муравейные пороги. Всего их пять, но только
последний представляет из себя настоящий порог, а все остальные
на столь громкое название тянут явно с трудом. Тем не менее на
Третьем Муравейном Лебедю удалось сесть посередине реки прямо
на плиту. Дело в том, что идти там посередине нельзя, а надо
рулить вплотную к левому берегу, иначе выносит на необъятную
плиту таких размеров, что навряд ли с нее реально сняться не
вылезая из байдарки. Бедный Леха! Ему пришлось вылезать и
мокнуть по пояс. Он снялся только через несколько минут. Мы с
Даниловым в это время отдыхали около берега, наблюдали его
печальную участь и просчитывали все варианты, как идти нам.
Когда мы наконец по двадцать раз объяснили друг другу, что идти
следует слева, Лебедь снялся с плиты, запрыгнул в байдарку и
унесся вниз по течению, а мы вышли влево, зашли в порог и там
резко повернули к середине, где и сели благополучно на ту же
самую плиту. Естественно, все попытки сняться с нее оказались
тщетными. Откуда ни возьмись вдруг из-за угла выплыли панки, мы
печально сказали им, куда плыть, и они благополучно прошли.
Бедный Данилов! Ему тоже пришлось вылезать и мокнуть по пояс.
На берегу перед Муравейными порогами, как говорит отчет, "есть
небольшая избушка". Эта явная неприкрытая ложь должна была
насторожить нас, чтобы мы не так доверяли отчету, но мы совсем
расслабились и все уверенней говорили о том, как мы организуем
в районе порога Тютерин себе дневку.
Мы честно прошли порог Еловый слева от руин древнего
деревянного моста, и нам даже пришлось разобраться с панками,
причем тогда и оказалось, что они из Москвы. Мы устроили долгий
перекус, удивительно обильный из-за того, что от сэкономленных
дней осталась прорва продуктов. Мы пропустили все боле-менее
сносные места для стоянок, уповая на то, что уж дальше проблем
со стоянками нет. Это Ченцов накаркал. Он еще в Москве сказал,
что проблем со стоянками нет, так как нет самих стоянок.
Стоянок действительно там нет. Мы шли вперед и вперед, как
последние идиоты, высматривая сначала хорошие места для дневок,
потом просто места для дневок, потом наконец и вообще хоть
какие места, а вечер уже стал неумолимо приближаться.
Скоро почувствовалось, что мы еще ни в один день не прошли
столько, а впереди был порог Тютерин. Нас вынесло к нему, когда
уже никто не хотел ничего обносить, и вообще никто уже не хотел
работать. Тютерин пришлось обносить. Это объективно самый
непроходимый порог на всем маршруте. Мощная струя воды
сваливается вниз с большой скоростью под заметным углом по
гигантским плоским плитам по всей ширине реки. При этом
основной струи нет, вода валится вниз сплошной массой, все
бурлит, и абсолютно невозможно точно сказать, где есть в воде
камни, а где нет. Порог Тютерин берется не столько техникой,
сколько везением, и проходить его неприятно. Никто его и не
ходит. Дорога обноса Тютерина никак не меньше дороги обноса
Кивиристи, причем проходит не в лесу, а по траве, так что там
запросто проедет и самолет. Там сосредоточено трудновообразимое
количество мошки, летучие гады нетерпеливо поджидают там
очередную группу туристов и деловито набрасываются на них.
Поэтому обнос порога Тютерин потребовал от нас большого
нервного напряжения, и как только мы покидали вещи в байдарки,
мы отгребли на середину реки на максимальной скорости, которую
только из наших байдарок удалось выжать.
В середине реки было больше ветра и меньше мошек. Из
зарослей на другом берегу выбрался некий старичок и опасливо
осведомился, не хотим ли мы там встать. Мы самоуверенно
обрадовали его отказом и отправились дальше. Больше стоянок нам
не попадалось. Уже совсем никому не хотелось идти последний на
маршруте порог, называющий себя порогом Курна. Но пришлось.
Благостная идея вставать как раз на пороге, как и в прошлую
стоянку, с треском провалилась, точнее сказать, она утонула в
том болоте, которое окружает порог.
Курна-порог не слишком интересен, там чистый и бурлящий
слив, но уж очень не хотелось снова мокнуть. Вдруг мы с
Даниловым заинтересовались, нельзя ли пройти порог сбоку от
всех валов, это выглядело очень реальным. Подслушав наши
разговоры, так прошли, почти даже не намочив деку, и суровый
Фионин, и грустный Лебедь, и по обыкновению замышляющий
недоброе Ченцов. Мы шли последними. Пока мы всех ждали, да пока
опять надевали спасы, да юбки, да натягивали фартук, нас так
заели местные мошки, что мы уже не знали, как спастись от них.
В итоге мы, как только смогли выйти, сразу рванули вперед не
разбирая дороги. Наверно, не стоит объяснять, что мы,
инициаторы идеи безболезненного прохождения последнего на
маршруте порога, вошли почти в самую середину всех валов и
только что не наглотались воды. Юбку, разумеется, сорвало, и я
опять почувствовал, что сижу в луже. Так часто бывает -
выдвигают прекрасные идеи гении, а пользуются ими всякие
тормоза. Жизнь так несовершенна, и я лишний раз ощутил это сидя
в холодной луже на рюкзаке.
День подходил к концу, а стоянка и не думала появляться. В
воздухе принялись носиться озорные мысли пройти сегодня до
Кеми, собраться и уехать домой. Это стало бы прохождением трех
дней московского графика за один ходовой. Но судьба решила
иначе. Следующим оказался порог Охта. Его тоже надо обносить,
хотя можно и пройти, и это все, что о нем следует сказать. На
Охта-пороге много мест для стоянок, но, естественно, дров там
еще меньше, чем на Кивиристи. Около трех групп, и в том числе
наши ненаглядные так же жестоко прокинутые отчетом панки, уже
стояли на Охта-пороге, и ожидалось прибытие еще многих. Места
так себе, главным образом потому, что там все лето постоянный
проходной двор, и совершенно нет дров, и много опять же мошек.
