начали свой маршрут. Все предыдущее было безобразной прелюдией,
а маршрут-то начинается из Кевятозера. А некоторые
малосознательные начинают его даже дальше.
Маршрут, естественно, начался по тростникам, опять же. Там,
посреди озера, есть мыс, который группы, заботящиеся о том,
чтобы свой маршрут закончить, должны обогнуть. Дотрюхали мы
кое-как до этого мыса, а около него дно даже не мелкое, оно
смешное просто. Не понимаю, как у приличного, уважающего себя и
заботящегося о своей репутации озера, которое, кроме того,
несет ответственность перед туристами за то, чтобы представить
им озерный мир популярного маршрута, так вот, как у него может
быть такое безответственное дно? Но нам, правда, повезло и мы
не увязли там в глине, а потом мыс кончился, и началось опять
приличное, глубокое дно. По огибании вышеописанного мыса
любознательным предоставляется вид на деревню Кевятозеро. Там,
собственно, и люди живут, на моторках по озеру шныряют. При нас
один так шнырял. Моторка, на самом деле, быстрее байдарки, но
вот как они огибают тот мелководный мыс, я не знаю. Впрочем,
это их дело, пускай себе живут, я так думаю.
Как показалась деревня, байдарка нашего друга Фионина
немедленно рванула к деревне. Первое, что пришло на ум, - это
что он соскучился по людям. Немедленно за этим пришла другая,
наиболее трезвая мысль - Финику надо накопать червячков. Мало
ему тех невинно убиенных червей - требуются новые жертвы.
Порядочная рыба, способная понять чужие проблемы, по-моему,
должна клевать и на кашу, например. Есть червяков вообще
стыдно. И уж совсем неприлично подкармливать рыбу червяками -
это может разжечь межвидовую рознь. Но, как к нашему удивлению
оказалось, байдарка нашего друга Фионина поплыла к деревне не
за червями. Возможно, впрочем, что это он просто одумался,
устыдился намерений своих и сказал нам, что хотел купить что-то
поесть, молока там, что ли. Короче, в деревню-то мы не пошли, а
поплыли дальше своим путем. Опять же Фионин чуть не сбился с
пути, он хотел отрулить дальше по озеру (судя по карте, в
направлении озера с подходящим названием Кондылампи), но мы
непонятно почему уберегли его от этого.
К выходу из Кевятозера в свое время подходила дорога, и от
нее остался разрушенный мост. Это, собственно, уже и не мост, а
так, надводное недоразумение неопределенного цвета. Еще вокруг
этого, извините, моста беспорядочно стоят столбы старой ЛЭП.
Можно допустить в первом приближении, что ЛЭП еще действует, и
даже, напрягши воображение, можно допустить, что ЛЭП еще не
старая, но производит она исключительно тоскливое впечатление.
Ее столбы иначе как сиротливыми не назовешь, они наводят на
мысли о тщетности человеческого бытия. Вот.
Чтобы философское настроение, созданное осколками
первобытных дороги и ЛЭП, не исчезло так скоро, мы встали на
перекус сразу за мостом на больших каменных плитах. Интересен
этот перекус лишь тем, что он был первый плановый, и ели там
пищу походную - конфеты, например. Только хлеб был не походный,
настоящий, но это взамен безвременно погибших сухарей. Ели,
впрочем, не слишком-то активно, это, как уже подчеркивалось,
откровенное безобразие, хотя лично мне от этого перепала
дополнительная, даниловская, порция халвы. Жизнь зачастую
уравновешивает минусы общественные плюсами личными.
После перекуса мы вошли собственно в реку Охту, точнее,
Нижнюю Охту. Это звучит гордо. Выглядит это, однако, далеко не
так гордо. Весь интерес заключался в том, чтобы плыть себе по
длинной полосе воды почти совсем без течения среди, между
прочим, болота. Возможно, что то поле травы, которое окружило
реку, и не было болотом, но лес определенно ушел куда-то вдаль
и глаз не радовал. Радовали глаз только лопасти впереди идущих
байдарок, которые (байдарки) ушли уже за два поворота от нас,
но которые (лопасти) все равно видны. Ничего, кроме глаз, такая
картина обрадовать не в состоянии. Уже спускался вечер, когда
мы без всяких осложнений миновали этот скучный участок реки и
подошли к плотине номер один. Какой дурак поставил там плотину,
тоже неясно. Мне кажется, что она там совершенно лишняя.
Плотина посреди реки. Номер один.
На стоянку встали перед плотиной. С этого места, где мы
встали, по традиции уходили те четверо, что составили нам
компанию по подпрыгиванию в кузове грузовика, и мы еще минут
десять кружили вокруг них, безмолвно поторапливая их суровыми
взглядами и нервными переговорами - "Ну, как там?"
- "Да ничего, встаем." - "Ну что, встаем?" - "Конечно, встаем".
- "Вот сейчас эти уплывут, и встаем." - "Ну, поскорей бы..."
Ничего не скажешь, мы их основательно деморализовали, они даже
предложили нам черничного компота. Ясное дело, только они его и
видели. Бедняги. Они там уже вволю постояли, пособирали
черники, половили рыбки, покормили комаров, а тут и мы
подоспели. Подарок второго рода. Они, чувствуется, так потом
втопили, что уж больше мы их никогда не видели. А жалко.
Черники там оказалось действительно порядочно, особенно поближе
к плотине. И была эта черника крупная, как вишня, могучая
такая, съедобная. Комаров тоже порядочно, дров так себе, но мы
понатащили лапника и на нем варили ужин. Грибы еще жарили, от
комаров спасались, одним словом, неплохо провели вечер.
Moral level: 9 (High).
4 августа
Утро выдалось тоже хорошим, хотя небо уже было в облаках, и
солнце светило явно неохотнее, чем вчера. Зато с утра Денис
поймал офигенную щуку, толстую, как свинья, и длинную, как
спасконец. Ну, может быть, как короткий спасконец. Она клюнула
на живца, и у всех кроме нее был небольшой праздник. Ну, как
полагается, всеобщее ликование там, удивление, вопросы типа "а
еще такую же можешь?", опять всеобщее ликование, убежавшая
каша, фотографирование с. Дмитрий Александрович тоже
сфотографировался, да. Потом щуке сломали шею и принялись
завтракать остатками каши. Ксеня, пока все спали, собрала
черники, благодаря чему каша вышла с вареньем, и долго еще
потом каша выходила с вареньем. Варенье облагораживает кашу.
Так уж повелось.
Первое препятствие на Охте - это плотина; она, честно
говоря, нормальным препятствием не является, но все-таки
как-никак развлечение, можно встать около нее и покричать:
"Идите правей!..", можно еще пофотографировать кого попало.
Романтика. Мы с Даниловым так и сделали - проплыли по-быстрому
плотину, развернулись, причалились и стали всем кричать, как им
идти, и еще стали фотографировать. Кого попало. Фионин плывет в
панамке, вид у него геройский, сразу видно - это он промочил
продукты. У него хорошее настроение, он загребает веслом мощно,
с размаху, как ложкой. У Дениса тоже хорошее настроение, он
выловил рыбу-подарок, и у него нет такой панамки, как у
плывущего впереди Фионина. Лебедь плывет в панамко-бедуинке,
вид у него чрезвычайно воинственный, не для слабых духом.
Гениальный у него все-таки головной убор, в нем можно играть в
привидения и плавать туда-сюда по рекам. Спасает от солнца,
ветра, дождя, чужих любопытствующих групп и комаров. Я бы тоже
носил такой, но мне будет в нем не по себе. Ченцов плывет в
байдарке, вид у него озабоченный, значит, у него тоже хорошее
настроение. Данилов в кепке, он прыгает с фотоаппаратом по
разваливающимся бревнам плотины, ему хорошо. Капитаны, блин.
Следующим номером программы были три каких-то совершенно
убогих порожка, больше о них написать нечего. Не стоят они
того, не заслужили. Чуть погодя начинается озеро Куккомозеро
(ну и названия у этих озер). Оно сильно вытянуто и еще десять
раз подумаешь, прежде чем сказать, что это не широкая река, а
узкое озеро. Озеро, как водится, поросло травой, но это не
раздражает, потому что среди всех этих водорослей довольно
часто растут кувшинки. На озере есть несколько очень красивых
выходов на берег, составленных в характерном для классических
северных берегов стиле - большие серые камни, местами поросшие
зеленым и светло-серым мхом, и чуть выше на них, там, где
начинаются кустики низкорослой травы и ягод, стоят деревья. Как
правило, это сосны, хвоя у сосен все больше наверху, и поэтому
открыто пространство между серыми чешуйчатыми стволами, и это
пространство на заднем плане незаметно уступает место молодым
деревцам и другим камням, также с моховой бородой. Кроме того,
Куккомозеро довольно удачно изгибается, в перспективе его
лесистые берега сходятся, и это образует замечательные пейзажи.
Периодически проглядывало солнце, настроение было
прекрасным, и мы с Даниловым от нечего делать изрядно зашизели.
Чтобы скрасить свое плавание, мы проорали несколько добрых
старых песен, наибольшим интеллектом из которых блистала
веселая песня про Портленд. Мало того, что мы этим распугали
рыбу Денису и Финику, которые везли за собой рыбацкий хвост, мы
распугали ее еще и каким-то незадачливым местным рыбакам,
которые незаметно плавали на середине озера и пытались ее там
ловить. Я подозреваю, что мы распугали еще и самих этих
рыбаков. Мы люди приличные и не хотели этого делать, так уж
вышло. Будем считать, что все, что ни делается - к лучшему, так
спокойнее. На изгибе озера, а это где-то две трети пути, мы
миновали мыс, просто кишащий еще и другими местными рыбаками.
Там хорошее место для стоянок, коптильни какие-то, каркасы
бань. Те рыбаки, которых мы распугали, тоже спешно причалили
туда, наверно, они боялись, что мы сейчас вылезем там и будем
воевать за землю. Этого, к сожалению, не случилось, мы поплыли
дальше.
К тому времени небо расслабилось, со всех сторон понаползли
грозовые тучи, в них что-то загремело, забурчало, и вокруг нас,
очевидно, пошли дожди. Напуганное нашим шизением небо
непосредственно над нами изо всех сил крепилось и вело себя
тихо, но тучи откровенно перли на нас. Мы счалились и
встревоженно потормозили около выхода из Куккомозера.
Откровенно гадкое зрелище являют собой неизвестно откуда вдруг
взявшиеся темно-синие тучи над вашей головой, тем более, что за
ними упорно ползут все ближе тучи уже даже не темно-синие, а
уже чернильно-безобразного цвета, и все это быстро движется со
всех сторон, и видно, как с некоторых туч совсем поблизости
проливается серая пелена дождя. Конечно, мы сделали вид, что не
испугались, но стали оглядываться в поисках просвета,
натягивать фартуки, а также вспоминать Энгозеро и прочие страх
наводящие грозы. Но делать особо нечего, бороться с таким
раскладом столь же бесполезно, как и с любыми другими
раскладами, и мы снова погребли себе.
Представление началось. Я не знаю, как это нам удавалось, но
очевидно, что мы всегда уходили из под всех туч в самый
последний момент. Когда что-нибудь ужасное, грохоча как
реактивная сверхзвуковая телега, неслось на нас издалека,
сберегая дождь для нас, мы успевали проплыть через его путь
прежде, чем оно туда приносилось. Если же точно такая туча, вся
набухлая дождем, летела на нас с короткого расстояния, то река
делала резкий поворот, направление движения облачных масс
заметно менялось, и коварная туча проносилась мимо. Мы, однако,
не расслаблялись. Поэтому мы не сделали перекус перед новой
плотиной, как это планировалось, чтобы не стоять под дождем.
Плотина была благополучно пройдена, и только здесь нас на пару
минут поймала гроза. После этого небо, видимо поняв, что хорошо
и это, и что большего вряд ли удастся добиться, начало
