Канцелярии вы найдете все, что можно продать с лотка.
Амато занимал место на первой площадке слева. Мимо него проходил
основной поток людей, идущих в здание и обратно, к тому же Брешущий Пес
стоял достаточно высоко, и его было хорошо видно и слышно с улицы.
Я пристроился у каменных перил на следующей площадке и кивнул
Брешущему Псу. И получил в ответ улыбку. Он расставил плакаты. Всего их
было четыре, каждый на палке с подставкой внизу, чтобы не упал.
Направляющиеся в Канцелярию и просто прохожие замедляли шаг и
останавливались в ожидании начала представления. Несколько мелких
служащих жались друг к другу и явно чувствовали себя неловко. Начальники
прислали их сюда, чтобы они не упускали Амато из виду и дали знать,
когда начнется потеха.
Брешущий Пес был не в себе и вел себя, как десяток котов, напившихся
валерьянки, но у него есть свои почитатели.
Плакаты содержали традиционные надписи, которые должны были
понравиться толпе, они повествовали о международном заговоре, в
результате которого Брешущий Пес Амато лишился прав и состояния.
Перед тем как разразиться речью. Брешущий Пес убедился, что слухи о
его возвращении передаются из уст в уста. Он подождал начала рабочего
дня. Затем он заговорил медленно и негромко без мегафона, и пошел
шепоток, что веселье начинается.
Я заметил то, что ускользнуло от моего беглого взгляда в прошлые
разы. Рядом с Брешущим Псом стоял чайник для денежных пожертвований.
Прохожие поражали меня своей щедростью.
Может, Амато не такой дурак, как я думал. Может, этих денег ему
хватает на жизнь. Может, как раз деньги - цель его выступлений... Нет.
Этого не может быть. Он бы жил гораздо лучше.
Он заговорил негромко, медленно и мягко, будто обращался к друзьям.
Беседы с Покойником принесли плоды. Мягкий голос Амато привлекал
публику, заставлял ее прислушаться. Я стоял сзади и не мог расслышать,
что он говорит.
- Чудеса и знамения, - слегка повысив голос, произнес он. - Да!
Чудеса и знамения! Время настает! Оно уже близко! Нечестивцы предстанут
во всем своем безобразии. Их разоблачат и искоренят, а мы, кто столько
страдал, кто нес на плечах непосильное бремя, так что спины теперь
сгорблены, мы получим воздаяние за свои муки.
Я огляделся по сторонам. Что если кто-нибудь тут меня знает? Слова
Брешущего Пса звучали подозрительно, словно он собрался подстрекать
народ к бунту. Присутствие здесь может испортить мне карьеру. За
подстрекательство к бунту можно на самом деле загреметь в тюрьму, если
по глупости вести такие разговоры на ступенях Канцелярии, а не в
ближайшем трактире у стойки бара. На улице средь бела дня эту трепотню
могут принять всерьез, не как простое брюзжание.
Ха! Обдурили тебя, Гаррет! Все услышали про сгорбленные спины и
пришли к тем же выводам, что и я. Толпа притихла и ждала, когда Брешущий
Пес провалится в болото по колено, а затем завязнет по уши. Почему
разумным существам доставляет такое удовольствие смотреть, как гибнут их
ближние?
И тут Брешущий Пес повернулся на девяносто градусов. - Они украли мои
дома. Украли мои земли. Украли мои фамильные титулы. Ныне они стремятся
украсть у меня доброе имя, чтобы заткнуть мне рот. Надеясь заставить
меня замолчать, они посадили меня в Аль-Хар. Они запугивали меня. И,
лишив меня всего, они забрали даже плакаты, напоминающие им, кто я
такой. Они забыли, кого они приговорили к заточению. Но Кропоткин Ф.
Амато не сдается. Кропоткин Ф. Амато будет бороться до последнего
вздоха.
Все это были старые фокусы, кроме упоминания о тюрьме. Публика начала
расходиться. Но тут он сделал то, чего еще никогда не было. Он назвал
имена. И начал с гордым видом покачиваться взад и вперед, размахивать
руками и кричать от гнева. Я опять подумал, что он роет себе могилу, но
потом понял, что он лишь назвал имена, которые у всех на слуху. И не
сказал об этих людях ничего предосудительного; он просто назвал их в
таком контексте, что мысль об их виновности возникала сама собой.
Этот человек чертовски умен.
Глава 40
- Этот человек чертовски умен. Я подскочил так, что чуть не стукнулся
головой о низкие облака.
- Я хочу сказать, что он, ловко пользуясь правдой в мелочах, создает
большую ложь.
У меня за спиной вдруг откуда-то появился Краск. Я рявкнул:
- Какого дьявола ты меня пугаешь? Он усмехнулся:
- Потому что смешно смотреть, как ты прыгаешь.
Ему и впрямь было смешно. Он будет все время меня пугать, пока в один
прекрасный день не встретит с ножом и не напугает по-настоящему.
- Чего тебе надо? Настроение у меня испортилось.
- Мне ничего не надо, Гаррет. Мне никогда ничего от тебя не надо.
Надо Чодо. Ты ведь знаешь. Я просто мальчик на посылках.
Правильно. А саблезубый тигр - просто маленькая киска.
- Ладно. Чего надо Большому Боссу? Я старался одним глазом следить за
Брешущим Псом. Теперь Амато с пеной у рта обличал и поносил всех и вся и
привлек, кажется, самую большую аудиторию за все время своей
деятельности. Но я не мог думать об Амато, когда так близко был Краск.
Краск сказал:
- Чодо хочет поговорить о девушке.
- О какой девушке?
- Не прикидывайся. Это его дочка. Неправильно, что она торчит в
Веселом уголке, что бы она там ни делала. Это нехорошо. И может
открыться.
- Если тебе это не нравится, скажи ей, чтоб прекратила.
- Вот опять. Какой умный! Ты ведь знаешь, что все не так просто,
Гаррет.
- Разумеется. Она не какая-нибудь уличная девчонка, чтобы отшлепать
ее по попке да пересчитать несколько ребер за то, что плохо себя ведет.
- У тебя слишком длинный язык, Гаррет. Я уже давно говорю Чодо, что
надо укоротить тебе язык. Сначала Чодо этого не замечал. Но теперь,
наверное, заметит. Если во время встречи с ним ты не будешь держать свой
длинный язык за зубами.
Я всегда так и делал... Во время встречи? Еще одна встреча со старым
хрычом не входит в мои планы. Я так и сказал Краску.
- Всем разрешается иметь свое мнение и даже мечтать. Но иногда мечтам
приходит конец, Гаррет.
Я быстро огляделся. Краск был не один. Само собой. Он привел на
подмогу столько дружков, что они смогут притащить силой трех-четырех
несговорчивых парней моего роста и веса.
- Думаю, в твоих словах есть доля истины. Я выпрямился и махнул ему
рукой, чтобы шел вперед.
Я прикинул, не пуститься ли наутек. Смешавшись с толпой, обступившей
Брешущего Пса, побег совершить легко. Но я чувствовал, что мне ничто не
угрожает. Пока. Если бы я возглавлял список врагов Большого Босса, меня
бы уже убрали. Чодо и его главные помощники убивают сразу, не
рассусоливают. Они не теряют времени, не мучают своих жертв, разве
только изредка, когда им выгодно убивать кого-то через час по чайной
ложке.
- Жалко пропустить конец представления. - Я кивком показал на
Брешущего Пса.
- Ага. Старый дурак в ударе. Но дело есть дело. Пошли.
Наша ближайшая цель стояла у обочины дороги на углу Канцелярии. Это
была черная карета, похожая на ту, в которой разъезжал старик,
изрыгавший бабочек. Личная карета Чодо Контагью.
- Сколько у него таких?
Не так давно я выпрыгнул из подобной кареты за несколько секунд до
того, как на нее опустился позавтракать громовой ящер вышиной с
трехэтажный дом.
- Это новая.
- Я так и думал.
Карета выглядела и пахла, как новая. Опытного сыщика не обманешь.
Та, предыдущая поездка произошла по недоразумению и очень меня
раздосадовала. До такой степени, что я решил пристукнуть Чодо прежде,
чем он снова пришлет за мной. Я объединился с Краском, чтобы сделать
дело наверняка.
Но Чодо был все еще жив и продолжал вершить делами.
Я не мог этого постичь.
Краск умен, но не очень разговорчив. От подножия Холма до поместья
Чодо длинный путь. Уйма времени, чтобы подумать о смысле жизни.
Путешествуя с Краском и еще парочкой ребят, лишенных даже мозгов,
поневоле ударишься в философию. Выбор развлечений у них небогат: кто
дальше плюнет, да обмен нелепыми сведениями из области женской анатомии.
Как я ни старался, дальше этого мы не пошли. Из беседы с Краском я
вынес лишь неопределенное впечатление, что все гораздо сложнее, чем он
мне сообщил.
Вполне разумно с его стороны, если он собирается свернуть мне шею.
Свинью не предупреждают, что пришло время коптить колбасу. Остается лишь
утешаться тем (если это можно назвать утешением), что, насколько я знаю
Краска, он не стал бы тратить столько усилий на то, чтобы меня пришить.
Я не был у Чодо с той ночи, как мы с Уингер ворвались в поместье Чодо
с желанием ускорить отбытие Большого Босса в мир иной. За это время
ничего не изменилось, только отремонтировали то, что мы тогда сломали,
да поставили охранять территорию новое стадо маленьких громовых ящеров,
которые должны были питаться незваными гостями.
- Все как в старые времена, - пробормотал я.
- Мы добавили парочку новых штучек, - зловредно усмехаясь, поведал
мне Краск; он словно надеялся, что я не поверю и начну проверять.
Ему было бы очень смешно, чувство юмора у него специфическое.
Глава 41
Как и в старые времена, гости ожидали Чодо в бассейной. Эту комнату
так называли, потому что в ней помещалась огромная ванна. Я видел океаны
меньше этой ванны. Она была с подогревом. Обычно (этот раз был
исключением) по краю ванны в качестве украшения стояли несколько голых
красоток, добавляя последний штрих к атмосфере декаданса.
Пока мы ждали, я спросил:
- А где милашки? Мне их не хватает.
- Их нет. Чодо не хотел, чтобы они тут вертелись, пока в доме жила
его дочь. А теперь он так и не собрался взять их обратно.
Что это значит? Что дочь здесь больше не живет? Терпение, Гаррет. Все
выяснится.
Появился Чодо, слегка изменившийся. Он ехал в своем инвалидном
кресле, колени завернуты в одеяло, оно спускалось и закрывало ноги.
Руки, похожие на заплывшие жиром клешни, сложены на коленях. Я не видел
его лица. Голова свесилась вперед. И раскачивалась из стороны в сторону.
Кативший кресло Садлер остановился в дальнем конце бассейна,
наклонился и откинул голову Чодо назад, чтобы она не болталась. Я
никогда не видел Чодо в добром здравии, но теперь он, казалось, просто
разваливается. Он выглядел так, будто его отравили мышьяком, и вдобавок
он страдает от сильного малокровия, так как к нему привязались вампиры.
Кожа у него была почти прозрачная.
Он был тщательно подстрижен и одет так, точно собирался на обед к
королю, и от этого вид его ужасал еще больше.
Я двинулся вперед. Краск схватил меня за руку.
- Стоп, Гаррет!
Садлер склонился к правому уху Чодо:
- Мистер Гаррет здесь, сэр. Садлер говорил тихо. Я едва слышал его.
Выражение глаз не изменилось. Никаких признаков того, что он меня узнал.
Не похоже, что он вообще меня видит. Зрачки не двигались, взгляд ни на
чем не сосредоточивался.
Садлер наклонился вперед, как будто для того, чтобы Чодо что-то
сказал ему на ухо. Послушав, он выпрямился.
- Он хочет узнать о своей дочери. - Теперь игра шла в открытую. -
Все, что тебе известно. И все твои соображения.
- Я уже сказал...
- Он хочет услышать сам. Со всеми подробностями.
Бред какой-то. Может, они считали, что я не замечу. А может, им было
все равно, замечу я или нет. Губы Чодо не пошевелились.
Он не произнес ни слова, только слюни текли. Я вспомнил тот вечер,
когда мы попытались дописать последние строчки в истории Чодо. Мы -
Краск, Садлер, Уингер и я - обложили Большого Босса вместе с ведьмой, за
которой он охотился. Прежде чем мы с Уингер вломились в дом, ведьма
