кто участвовал в ней сам.
Я был здесь в тот день. Я - помню.
Помнили это и Гоблин с Одноглазым, и Ведьмак, и Масло. Особенно
Одноглазый. Именно на этой равнине он уничтожил чудовище, убившее его брата.
Я вспомнил грохот и топот, вопли ужаса и все страсти, описанные военными
колдунами, и, не в первый уж раз, подумал:
- Так ли уж мертвы все те мертвые? Слишком легко ушли...
- О ком ты? - поинтересовался Одноглазый, которому для того, чтобы
держать Госпожу зачарованной, вовсе не нужно было напрягаться.
- Об Взятых. Порой вспоминаю, каких трудов стоило отделаться от Хромого.
А потом приходит мне на ум: отчего так много Взятых так легко поддалось? Все
дела решились за пару дней и, в большинстве, там, где я этого не видел.
Потому-то я и думаю иногда: может, обман? И два-три до сих пор где-то
поблизости?
- Костоправ, - квакнул Гоблин, - да ведь они действовали по шести разным
планам одновременно! Вот сами же друг друга и...
- Однако я лично видел уход только двоих. А из вас, ребята, никто не
видел, как ушли прочие. Только слыхали об этом. А если под шестью планами
был скрыт седьмой? А если...
Тут Госпожа как-то странно взглянула на меня. Похоже было, что она не
задумывалась об этом раньше, и теперь мои мысли вслух ей очень не
понравились.
- По мне - так они достаточно мертвы, - сказал Одноглазый. - Я видел уйму
тел. А вон, сам посмотри, их могилы отмечены.
- Это еще не значит, что в могилах кто-либо есть. Ворон дважды умирал на
наших глазах. А чуть отвернешься - живехонек. Живее некуда.
- Если пожелаешь. Костоправ, - сказала Госпожа, - я разрешаю тебе
выкопать их и убедиться.
Судя по выражению в глазах, это она меня мягко пожурила. А может, даже
поддразнила.
- Ладно. Как-нибудь, от нечего делат...
- Кхгм! - кацглянул Мурген. - Ребята, вы о чем-нибудь другом не могли
бы?
Зря он это сказал. Масло заржал. Ведьмак забубнил что-то себе под нос.
Масло в тон ему запел:
Черви жрут гнилое мясо,
На ввалившемся носу
Мураши танцуют-пляшут...
Гоблин с Одноглазым подхватили. Тогда Мурген пригрозил догнать всех и
посадить на кол.
Мы старались отвлечь друг друга от мыслей о сгущающейся впереди тьме.
Одноглазый оборвал песню:
- Нет, Костоправ, ни один из Взятых не смог бы так тихо лежать столько
лет. Если бы кто из них выжил, тут бы такие фейерверки пошли... Уж мы-то с
Гоблином всяко бы что-то услышали.
- Пожалуй, ты прав. Однако он меня не убедил. Возможно, какая-то часть
меня просто не желала, чтобы все Взятые совсем кончились,, Мы подъехали к
наклонной дорожке, ведущей к воротам в Башню. Тут Башня впервые подала
признаки жизни. В верхних бойницах показались люди, разряженные, точно
павлины. Несколько человек вышли к воротам, суетливо организовывая церемонию
встречи хозяйки. Завидев их одеяния. Одноглазый насмешливо заулюлюкал.
В прошлый раз, пожалуй, не посмел бы.
Я наклонился к его уху:
- Ты потише. Униформу для своих людей она сама придумала.
Теперь оставалось всею душой надеяться, что они вышли лишь встречать
Госпожу и не замышляют ничего дурного. Это зависит от того, какие новости
они получили с севера. Порой злые слухи летят быстрее ветра.
- Наглость и только наглость, - сказал я. - Ничего не бойтесь, держитесь
высокомерно. Не давайте им опомниться. - Взглянув в темноту за воротами, я
повысил голос: - Они знают, что я здесь!
- Это-то меня и пугает, - пропищал Гоблин, разражаясь кудахчущим смехом.
Когда въезжаешь в Башню, она словно поглощает мир. Мурген, не видавший ее
прежде, озирался по сторонам, разинув рот в благоговейном страхе, Отто с
Ведьмаком изо всех сил делали вид, что эта груда камня их ничуть не
впечатляет. Гоблин с Одноглазым были слишком заняты, чтобы глазеть вокруг.
Ну а Госпожа эту Башню сама же и построила, когда была личностью
одновременно гораздо крупнее и гораздо мельче, чем сейчас, А я полностью
сосредоточился на принятии нужного вида. Полковник, возглавляющий группу
торжественной церемонии, был мне знаком. Мы уже встречались, когда судьба
приводила меня в Башню ранее. Взаимные наши чувства можно было назвать
двоякими, в лучшем случае.
Он также узнал меня, чем был очень озадачен. Мы ведь с Госпожой покинули
Башню вместе, и тому уже больше года.
- Как поживаете, полковник? - спросил я, изображая на лице широкую,
дружелюбную улыбку. - Вот мы и вернулись. С победой.
Он взглянул в сторону Госпожи. Я тоже покосился на нее. Теперь у нее есть
возможность...
Она приняла наинадменнейший вид. Я бы поклясться мог, что она и есть
дьявол, обитающий в этой Башне. Да ведь так оно и было. Раньше. Такие, как
она, не умирают с потерей могущества. Кстати, а была ли потеря?
Похоже, она играла мне на руку. Я глубоко вздохнул и на миг прикрыл
глаза, а Башня тем временем приветствовала свою сеньору.
Я доверял ей, но... Как знать? Как залезть в чужую душу? Особенно когда
человек теряет всякую надежду...
Все-таки не исключено, что она снова возьмет на себя управление Империей,
укрывшись в своей потайной части Башни и предоставив своим людям считать,
что она совсем не изменилась. Этому ничто не мешало.
Этот вариант я не исключал даже в выполнении обещания вернуть Летопись.
Товарищи мои были уверены, что так она и поступит. И несколько опасались
того, какую форму может принять первый ее приказ в роли Императрицы Теней.
Глава 5
ЦЕПИ ИМПЕРИИ
Госпожа сдержала слово. Я получил Летопись в первые же часы нашего
пребывания в Башне, пока ее обитатели оставались в обалдении от возвращения
хозяйки. Однако...
- Костоправ, я хочу ехать дальше с тобой.
Так сказала она на второй вечер, когда мы любовались закатом с крепостной
стены.
Я ответил со всем красноречием лошадиного барышника:
- Э-э... Кгхм... Мнэ-э...
Вот так. Поразительно бойкий и красноречивый, ответ. Какого ляда ей ехать
с нами? Чего ей не хватает здесь, в Башне? Один-единственный тщательно
провернутый обманный трюк - и всю оставшуюся бренную жизнь она будет
могущественнейшим созданием в мире. Что проку ехать незнамо куда, незнамо
зачем с шайкой усталых стариков, которые, скорее всего, просто бегут от
самих себя?
- Здесь нет больше ничего моего, - продолжала она, словно это что-нибудь
объясняло. - Я хочу... Я просто хочу понять, что это такое - быть обычным
человеком.
- Тебе не понравится. Совсем не то что - быть Госпожой.
- Но это мне никогда не доставляло особенного удовольствия, - после того,
как я снова обрела это и увидела, что это такое на самом деле. Ты ведь не
откажешь мне, правда?
Дурачится она, что ль? Я бы на ее месте не стал. Все равно это понимание
поверхностно. После того как она воцарится в Башне, я думал, этому придет
конец.
Скрытый смысл сказанного ею сбил меня с толку.
- Так ты позволишь?
- Ну, если хочешь...
- Только здесь некоторые трудности. Ну да, как же с женщинами без этого?
- Я не могу отправляться прямо сейчас. Без меня здесь все наперекосяк, и
мне нужно всего несколько дней - навести порядок, чтобы ехать спокойно.
Неприятностей, ожидаемых мною, мы здесь не встретили. Никто из ее людей
не смел разглядывать ее поближе. С этой публикой все труды Одноглазого с
Гоблином пропали даром. Все полагали, что Госпожа вернулась и вновь взяла в
свои руки бразды правления, а Черный Отряд снова вернулся в Башню под ее
покровительством. Этого было достаточно.
Поразительно! До Опала всего две-три недели пути! А оттуда - через Море
Мук - совсем недалеко до портов, не принадлежащих Империи. По зрелом
размышлении, надо бы пользоваться моментом и делать ноги.
- Ты ведь меня понимаешь, Костоправ? Всего несколько деньков. Честное
слово. Только привести дела в порядок. Империя - вполне отлаженная машина и
работает гладко, пока проконсулы полагают, что ею кто-то управляет.
- Ладно. Хорошо. Пару дней подождать можно. Только держи своих подальше
от нас. И сама держись подальше от них, не давай времени приглядеться к
тебе.
- Я и не собиралась... И знаешь, Костоправ...
- Чего?
- Поучи свою бабушку яичницу жарить. От изумления я рассмеялся. Да, она
все более очеловечивалась. И даже научилась смеяться...
Словом, намерения у нее были самые благие. Но тот, кто правит Империей,
неизбежно становится рабом разных административных мелочей. Прошло несколько
дней. И еще несколько миновало. И еще...
***
Лично я мог развлекаться, шаря в библиотеках Башни, роясь в редчайших,
древних, эпохи Владычества или даже старше, текстах, распутывая
хитросплетения загадок истории севера, но вот остальным пришлось туго. Им не
оставалось ничего, кроме тревог да единственной заботы: прятаться от всех
вокруг. Ну, еще изводить Гоблина с Одноглазым, хотя эти двое сами кого
хочешь изведут. Помимо того, для тех, кто не наделен колдовским даром. Башня
была просто темной и мрачной грудой камня. Но Гоблин с Одноглазым ощущали ее
как гигантскую машину магии на полном ходу, и посейчас населенную
бесчисленными мастерами темных искусств. Их жизнь здесь превратилась в
непрестанный ужас.
Одноглазый справлялся с этим лучше, чем Гоблин. Время от времени он все
же находил силы подавить чувство ужаса, выходя наружу, на поле старой битвы,
и ковыряясь в собственных воспоминаниях. Иногда и я присоединялся к нему и
был уже почти готов воспользоваться разрешением Госпожи и вскрыть пару
старых могил.
Однажды вечером Одноглазый спросил:
- Что, до сих пор беспокоишься?
Я в это время стоял, опершись на древко лука, воткнутого вместо памятника
в могилу Взятого, которого, согласно надписи, звали Безликим. Тон
Одноглазого был серьезен как никогда.
- Есть такое дело, - признался я. - Не совсем понимаю, почему, ведь все
это в прошлом, однако мысли обо всем этом покоя не прибавляют. В то время я
чувствовал иначе. Тогда все казалось само собой разумеющимся. Великая битва,
избавившая мир от Мятежников и большинства Взятых, развязавшая руки Госпоже,
делая ее в то же время Властелином. Но в контексте последних событий...
Одноглазый вдруг пришел в возбуждение и поволок меня за собой. Мы дошли
до места, ничем не отмеченного, кроме его памяти. Здесь была повержена тварь
под названием "форвалака". Та? что возможно - убила его брата в давние дни,
когда мы в первый раз столкнулись с Душеловом, послом Госпожи в Берилле.
Форвалака - тварь наподобие вампира, леопард-оборотень, и родина ее - родные
джунгли Одноглазого, где-то там, на юге. Одноглазому пришлось целый год
охотиться за нею, чтобы отомстить.
- Ты вспоминаешь, как трудно было отделаться от Хромого, - задумчиво
сказал он.
Он явно вспомнил нечто, что, мне казалось, он давно забыл.
Мы так и не узнали тогда, та ли форвалака, что убила Там-Тама, понесла
наказание за это. В те дни Взятая Душелов близко сошлась с другим Взятым, по
имени Меняющий Облик, и по всему выводило, что в эту ночь Меняющий Облик
будет в Берилле. И примет вид форвалаки, дабы убедиться, что царствующая
фамилия уничтожена и победа достанется Империи дешево.
В общем, если Одноглазый и отомстил за Там-Тама не той твари - плакать
было поздно. Меняющий Облик стал одной из жертв Битвы при Чарах.
- Да, я вспоминаю Хромого, - согласился я. - Одноглазый, я ведь убил его
в той гостинице! Наверняка. И, не появись он снова, никогда б не усомнился,
что он мертв. - И насчет этих не сомневаешься?
- Немного.
- Хочешь прийти, как стемнеет, и раскопать одну?
- А что толку? В могиле кто-нибудь да окажется. А как знать, тот или не
тот?
- Они были убиты другим Взятым и членами Круга. А это совсем не то, что,
