пьянчужки исчезнет напрочь.
Впрочем, это его сугубо личные проблемы.
Он остановился на перекрестке и рассеянно пошарив по карманам, в
поисках сигарет, вытащил одну, не спеша ее прикурил, все это время зорко
оглядываясь, поскольку на перекрестке линий вполне хватало и в них нужно
было досконально разобраться. Нет, нужной ему линии не было и здесь.
Рассеянно покуривая сигарету, он двинулся дальше и в нем, снова, как
бывало уже не раз, родившись из боязни, что он так и не найдет нужную ему
линию, появилось ощущение, что город на самом деле вымер, что в нем живут
одни лишь линии, которые обрели способность вырастать и тянуться,
тянуться... Вполне возможно, они пришли к выводу, что люди им не нужны и
вовсе. Зачем? Им и без людей не так уж и плохо. В итоге - пустой город, в
котором есть только линии судеб, когда-то живших в нем людей.
Хантер тряхнул головой. Вот чертовщина! Прочь, прочь. Сейчас ему не
до глупостей, сейчас нужно сосредоточится и найти одну, определенную
линию.
Он ее нашел. Через пару кварталов. И это была самая настоящая удача.
Нужная ему линия частично переплеталась с линией легкомысленной дамочки,
которая запуталась, как это водится, между своими двумя любовниками, так и
не в силах решить какому из них отдать предпочтение. Правда, через
несколько десятков метров линия этой дамочки свернула к подъезду
помпезного, украшенного многочисленными лепными украшениями дома. А та
линия, за которой он так охотился, нефритового цвета, следовала дальше и
теперь он мог сказать совершенно точно, что именно она ему и была нужна.
Охотник облегченно вздохнул. Все-таки, ему повезло. Можно не
сомневаться, теперь эта линия приведет его куда нужно.
Судя по всему, она принадлежала старухе, одной из тех, которые,
кажется, знают все на свете, а также верят в волшебство и ворожбу.
Несколько тонких дополнительных линий сообщали, что эта старушка сильно
озабоченна легкомысленным увлечением своей племянницы. Как обычно выходят
из подобного положения такие бабуси? Ну конечно, она сыпанет неугодному ей
молодому человеку что-нибудь в еду, какую-нибудь траву.
Все правильно. И ведь была такая травка. Как ей не быть? Вот только,
она была очень редкой и продавалась, как правило, в магазине магических
принадлежностей. Линия оставленная бабусей была очень свежей и это
обнадеживало. По крайней мере, Хантер надеялся, что бабка приведет его
туда, куда он и хотел.
Следуя за нитью бабки, охотник миновал еще один скверик, наподобие
того, в котором сидел утром. Скверик отличался от предыдущего только тем,
что в его центре был небольшой пруд. В этом пруду резвились карликовые
диплодоки, смешно вытягивая длинные шеи, и то и дело вертя головами из
стороны в стороны, ловя куски булки, которые им со смехом бросало
несколько одетых в матросские костюмчики мальчишек. Няньки этих мальчиков
стояли неподалеку, готовые немедленно прийти на помощь, если бы, вдруг,
один из сорванцов упал в воду.
Линия миновала скверик, прошла еще одной узенькой улочкой, сплошь
заваленной мешками с мусором, между которыми, несмотря на день и жару,
сновали большие, жирные крысы, скользнула в полутемную арку, которая
привела в глухой, затененный дворик. В середине дворика красовалась
засаженная чахлыми маргаритками клумба. А линия, линия кончилась...
уткнувшись в покрытую новенькой зеленой краской, окованную железом дверь,
возле которой висела потрескавшаяся деревянная табличка:
Самые волшебные снадобья, мази,
чудодейственные палочки, летающие ковры
и прочее, прочее...
в богатом ассортименте.
Хантер толкнул дверь, та с протяжным, выворачивающим душу скрипом
открылась. Хантер ухмыльнулся. Ну еще бы. Если бы покупатели знали,
сколько усилий прилагает рядовой торговец магическими товарами, чтобы его
дверь скрипела так как нужно!
Вслед за дверью был узкий, темный коридорчик и следующая дверь вела
уже в лавку. Она, как ей и положено, была полутемная и пламя толстых,
черных, перевитых лентами из серебряной фольги свечей отражалось в
развешенных по стенам старинных мечах, и доспехах. Кроме них на стенах
висели метлы, украшенные звездами колпаки, пучки трав, мантии, затасканные
шляпы и прочее, прочее... На огромном прилавке, занимавшем всю дальнюю
стену лавки, стояли на подставках колбы и бутыли, наполненные фиолетовой,
с красными, хаотически плавающими в ней крапинками жидкостью, сиреневой
водичкой в которой копошились какие-то странные, двухголовые, многорукие
создания, видимо, изображающие из себя гомункулусов и совершенно
прозрачной жидкостью в которой ничего не плавало.
Бабка все еще была здесь и тщательно укладывая в свою кошелку
небольшой пакетик с травой, говорила хозяину, полненькому, лысоватому
старику:
- А потом она приходит ко мне и говорит, что он у нее требует... Это
всего-то на вторую неделю знакомства! Нет, что-то с нашей молодежью
происходит. В мое время, прежде чем парень осмеливался попросить у девушки
поцелуй, он должен был ухаживать за ней по крайней мере год, дарить цветы,
водить на танцы, а их родители должны были познакомиться между собой.
Потом происходил сговор, а это, надо вам сказать, было совсем нелегкое
дело, учитывая что во время сговора, обговаривалось приданное. И даже если
она ему сразу не отказывала, а надо сказать, что не отказать с первого
раза позволяли себе только самые легкомысленные девушки, ему приходилось
добиваться этого поцелуя еще месяца три... Так вот, о чем это я? Ах, да,
когда же он добивался этого поцелуя, то ходил сам не свой от радости,
носил ее на руках и считал что их, отныне разлучит только смерть. А
теперь?... Конечно, теперь молодежь уже не та. Я не говорю о дочке моей
кузины, которая, надо сказать, всегда была очень ветреной собой. Так вот,
эта дочка отдалась своему ухажеру уже на второй день. И что было от нее
ожидать? Конечно, через некоторое время она оказалась без ухажера, но зато
с большим животом. Нет уж, с моей Гвендолен такого не произойдет. И я об
этом позабочусь. А вы уверены, что она подействует так как надо?
- Безусловно, - любезно ответил хозяин лавки.
По его линии, Хантер видел, что он про себя костерит старуху по чем
зря. Похоже, за прошедшие пятнадцать минут она порядочно вымотала ему
нервы.
- Ну хорошо, хорошо, - старуха подозрительно посмотрела на охотника и
расплатившись, засеменила к выходу.
Когда за ней захлопнулась дверь, хозяин лавки едва заметно,
облегченно вздохнул.
Хантер ему подмигнул.
- Ничего, ничего, старость надо уважать.
- Тут вы правы, - ответил хозяин лавки и приблизившись к охотнику,
спросил:
- Чем могу?
- Можете, - ответил охотник. - Меня интересуют осиновые колья.
- О! - хозяин посмотрел на него округлившимися глазами. - Надеюсь, вы
не собираетесь его использовать?
- Конечно нет, - весело ответил охотник. - Просто, я... гм...
коллекционирую, определенные предметы... если вы понимаете что я имею в
виду.
- Конечно, конечно... - с готовностью подхватил хозяин лавки. - Я
понимаю. Сейчас, знаете ли, пошла на эти предметы мода и надо сказать,
стоят они дорого. Я имею в виду настоящие, добротные осиновые колья,
сделанные согласно всем требованиям магического искусство. Вот, например,
давеча, я устроил лорду де Пембертону один совершенно уникальный
экземпляр, еще прошлого века, которым был уничтожен племянник графа
Дракулы, и стоил он всего лишь каких-то жалких...
- Вы меня не поняли, - улыбнулся охотник и вероятно, было в его
улыбке нечто, что заставило хозяина лавки моментально насторожиться. -
Меня интересует стоимость осинового кола, а не то, сколько за него могут
заплатить богатые коллекционеры.
- Однако, тем не менее, - продолжал гнуть свое хозяин. - Если за
какую-то вещь платят определенные деньги, значит она этих денег стоит.
- Известно, что некогда, один король предлагал за коня полцарства.
Почему же, с тех пор, ни один барышник не попробовал содрать ни с одного
покупателя подобную цену?
- Разве я прошу за осиновый кол полцарства? - оскорбился хозяин
лавки. - Я прошу за него сумму настолько ничтожную, что ее смешно даже
произносить вслух.
- И тем не менее, она в пять раз превышает реальную стоимость кола, -
сказал Хантер.
- В пять раз?!
- Ах, прошу прощения, в пять с половиной, - уточнил охотник.
В глазах хозяина лавки отразился неподдельный страх. Он настолько
растерялся, что спросил:
- А откуда вы это знаете?
- Знаю, - снова многозначительно улыбнулся Хантер. - Итак, согласны
ли вы на настоящую цену?
- Сколько? - сейчас же насторожился хозяин лавки.
- Вот, - Хантер выложил на прилавок золотую монету. - Думаю, этого
хватит.
Жадно схватив монету, хозяин попробовал ее на зуб и убедившись, что
она не фальшивая, со вздохом сожаления положил обратно на прилавок.
- Увы, эта золотая, но, все же, такая маленькая монетка, совсем не
является ценой за добротный, заточенный по всем правилам осиновый кол. Вот
если бы к ней прибавилась еще одна, такая же, думаю, я был бы
удовлетворен... Мне кажется, у нее такой одинокий вид. Было бы просто
зверством, отдать ее мне, не прибавив, в качестве компании, хотя бы еще
одну.
- Справедливой ценой за кол как раз и является одна монета. Что же
касается ее одиночества, то я думаю, попав к своим товаркам, которые ты
спрятал под половицами, вон в том углу, она утешится. - сказал Хантер и
прищурившись заглянул хозяину лавки в глаза.
Тот смертельно побледнел и бросив трусоватый взгляд в угол о котором
говорил Хантер, с ужасом посмотрел на охотника и мгновенно вытащив из-под
прилавка осиновый кол, прибавил к нему молот из железного дерева, а потом,
еще и матерчатый чехол для них.
Удостоверившись в том, что кол действительно осиновый, охотник сунул
его в чехол, успокаивающе похлопал хозяина лавки по плечу и двинулся на
выход. Хозяин, до которого вдруг дошло, что он имеет дело с необычным
человеком, униженно кланяясь, проводил его до самой двери.
Очутившись на улице, Хантер закинул чехол с колом и молотком на
плечо, и двинулся в сторону ближайшей гостиницы. Бессонная ночь давала о
себе знать. Охотник понял, что если он не поспит хотя бы несколько часов,
то попросту умрет.
По дороге он думал, что поступил совершенно правильно. Конечно, для
человека, который запросто видит какая из скаковых лошадей имеет более
счастливую нить судьбы, кому из игроков пришла на руки хорошая карта, а
кому плохая, на какое число предпочтительней поставить в рулетке, в какой
банк стоит положить свои деньги, а в какой не стоит, он мог и не
торговаться.
Однако, если бы он переплатил за этот кол, то хозяин лавки неминуемо
разболтал бы всей округе, что какой-то чудак купил у него за бешеную цену
осиновый кол. Начались бы пересуды, возникли слухи, ежечасно обрастающие
новыми подробностями. Теперь же хозяин лавки будет молчать, справедливо
рассудив, что о таком опасном человеке как Хантер болтать не стоит. Может
кончиться очень плохо.
Хантер улыбнулся, представив, как в этот момент хозяин магической
лавки перепрятывает в другое место свое несчастное золото.
Гостиница оказалась вполне приличная. Заплатив десять сувориков и
договорившись, что его разбудят перед закатом, охотник поднялся в номер,
который ему отвели на втором этаже. Уже в кровати, засыпая, он подумал,
