в сторону, Харлам прыгнул в ближайший подъезд.
Ничего, главное удрать, а уж наручники он как-нибудь снимет. Учили их
делать такие штуки. А потом можно подумать о том, как освободить Катрин.
Но в подъезде его ждала неожиданность.
Он кинулся вверх по лестнице, влетел на второй этаж и, не успев
пробежать и десятка шагов, на полном бегу врезался во что-то плотное и
липкое. Беспомощно трепыхнувшись, он понял, что освободиться не может.
Эх, если бы руки были свободны да нож. А так... Харлам еще раз
отчаянно рванулся, пытаясь понять, во что это он так глупо влетел, и глухо
охнул. Это паутина. Каждая нить толщиной с палец. Какой же тогда паук?
Паук не заставил себя ждать. Харлам увидел, как из дверей ближайшей
квартиры выкатилось что-то большое, мохнатое, на волосатых суставчатых
ногах, глухо щелкающее гигантскими жвалами, способными с одного раза
перекусить человека.
Ого!
Харлам опять попытался освободиться. Безрезультатно.
А паук тем временем неторопливо примеривался, как бы поудобнее
схватить свою жертву. Вот он занял нужную позицию, раскрыл жевала - и в
этот момент длинная пулеметная очередь отшвырнула его в темноту.
- Спасибо, - поблагодарил Харлам.
- Не за что, - сказал вельможа, неторопливо обрезая паутину
охотничьим ножом. - Тебя разве мама не предупреждала, что гулять в
подозрительных местах нельзя! Придется, видимо, поставить тебя в угол и
лишить сладкого.
- А вообще, что вы собираетесь со мной делать? - спросил Харлам,
отходя в сторону, так как нити паутины были уже перерезаны.
- А ты сам что предпочитаешь? - поинтересовался вельможа, вытирая
лезвие ножа кружевным платочком.
- Я, вообще-то, хочу ехать дальше, у меня тут дела кое-какие.
- У всех дела, - назидательно сказал вельможа и толкнул Харлама в
спину. - Ну, пошли, что ли. Там уже наши заждались. А то ведь от скуки и с
девчонкой твоей могут побаловаться.
- С ней побалуешься, - пробормотал Харлам, выходя из подъезда.
Он почти сразу же увидел Катрин, стоящую с совершенно независимым
видом. Рядом с ней был какой-то детина, по самые глаза заросший рыжей
бородой.
- Я ведь только пошутить хотел, - рассеянно приговаривал он, зажимая
руку, из которой хлестала кровь, и посмотрел на Катрин круглыми от
изумления глазами.
- А ты со своей женой шути, - сказала Катрин и демонстративно от него
отвернулась.
Черт, это она зря. Могла бы и потерпеть. А вдруг догадались!
Она была нужна Харламу именно такой, совсем неподозрительной
тоненькой девчонкой, которую можно переломить с одного удара.
Он еще раз оглядел тех, к кому попал в плен.
Судя по одежде, тут были представители, по крайней мере, десятка
различных времен. Такого он еще не видел. Чтобы объединились люди из
различных времен? В этом следовало бы разобраться. Да только времени нет.
- Ладно, ладно, пошли, - забеспокоился длинный. - Так мы и к ночи не
доберемся.
И они отправились дальше, сворачивая в какие-то узкие переулки, где
пахло гниющей рыбой, мокрым бельем и кислым вином, минуя улицы, по которым
прохаживались, покручивая усы, кавалеры в шляпах с роскошными перьями и с
длинными шпагами на боку. Темнота исподтишка наваливалась на город. Где-то
пронзительно ревел верблюд, на востоке били военные барабаны и гудели
рожки, на западе кто-то ожесточенно пиликал на волынке.
А они все шли, и только когда наступила настоящая ночь, свернули к
каменному дому, все окна которого были закрыты решетками, а двор огорожен
каменным забором в два человеческих роста.
Да, из такой крепости выбраться, конечно, трудно. Но надо.
Ворота распахнулись, их впустили. Харлам увидел обширный двор, в
центре которого горел костер. Вокруг него сидело несколько бандитов.
Ага, светское общество.
Он направился было к костру, но в это время кто-то, выходивший из
дома, удивленно вскрикнул:
- Ба, кого я вижу! Боже мой, да возможно ли это? Сам Харлам! Уж не за
мной ли ты пожаловал сюда? Да! Что же, попробуй теперь меня схватить.
Харлам вгляделся в этого человека и, узнав его, глухо произнес:
- А, Два Ножа! Мне казалось, что ты сел прочно и надолго.
- Мне тоже так казалось, - сказал Два Ножа. - Однако свет не без
добрых людей. И в результате я здесь уже две недели и, как видишь, - не
зря. Я так думаю, любому другому собрать этих людей вместе было бы
чертовски трудно.
- Я тоже так думаю, - сказал Харлам, усаживаясь у костра и успев
заметить, что Катрин, наоборот, ушла в самую темную часть двора.
Молодец! Два Ножа его шансы на спасение резко понижал. Катрин стала
единственной надеждой.
Два Ножа принял из рук высокой индианки медный кувшин и спросил:
- Есть будешь?
- Как?
- Ах, я и забыл. Снимите с него браслеты. Я думаю, теперь это можно.
Два Ножа засмеялся.
Угрюмый парень с николаевскими бакенбардами снял с Харлама наручники.
А Два Ножа все смеялся и смеялся, как будто сказал что-то остроумное.
"Вот так, - подумал Харлам. - В свое время я бы просто скрутил этому
типу руки и доставил куда надо. Причем с большим удовольствием. А сейчас
сижу и смотрю, как он хохочет. Человек, у которого на совести по крайней
мере пять трупов, сидит и хохочет, а я ничего не могу сделать".
- Что, не можешь ничего понять? - вдруг прервал смех Два Ножа. - Ведь
правда?
- Ну почему? - Харлам взял из рук все той же индианки жестяную
тарелку с жареной картошкой. - Я так думаю, что это прелюдия к некоему
предложению.
- Вот именно! - воскликнул Два Ножа и хлопнул себя ладонями по
коленям. - Нет, ты все же парень не промах.
А луна уже взошла. Где-то наигрывала гитара и ей вторил цыганский
хор:
Ай, да-да-да-на-да-да-на-на,
Да пей бокал ты свой до дна.
Ай, да-да-да-на-да-да-да-на,
Жизнь нам дана всего одна.
А с другой стороны доносился звук колотушки и протяжный крик: "Спите
жители славного города Багдада, все спокойно!" С третьей раздавался
заунывный волчий вой.
Харлам вглядывался в дальний угол двора, где сидела Катрин, про
которую, похоже, забыли. Свет костра бросал причудливые блики.
Харлам вздрогнул.
Черт, а вдруг, если учесть, что оборотни все-таки оказались реальными
существами, где-то есть ведьмы, дьяволы, сатана? Может быть, мнемоудар -
их рук дело? Да нет, оборотней еще объяснить можно, а это... Не должно
такого быть.
Два Ножа между тем вошел в раж.
- Значит, ты догадываешься? - быстро говорил он, время от времени
поглядывая на своих товарищей. Все-таки очень ему хотелось перевербовать
Харлама, так сказать, публично. Авторитет - штука хорошая. - Да, именно
так. Ты подумай. В нашем распоряжении целая страна! Причем свеженькая,
только со сковородки. Здесь можно сделать все, что угодно. Даже если
хроноклазм больше не будет расти. Того, что появилось, достаточно. Что
здесь есть? Кучка народа, заметь, разрозненная. Если их объединить, это
будет сила. Да нам подчинится весь мир! У нас же в руках прошлое всей
планеты. Пойми, мы сможем шантажировать прошлым всех. Кто будет воевать
против собственного прадедушки или же самого себя на двадцать лет моложе?
Да никто. А мы сможем диктовать условия всем. Этому миру не хватает
малости - единства.
- Ну да, - Харламу показалось, что силуэт Катрин слегка дрогнул и
словно бы изменился. - Только ты ошибаешься. Если бы здесь были осколки из
прошлого нашего мира, он бы давным-давно превратился в хаос. Нет, скорее
всего то, что вдруг - из прошлого мира, параллельного нашему. Слышал о
теории параллельных миров? И потом, как помнится, раньше ты не очень
уважал закон. С чего это вдруг ты его полюбил?
- Да потому что его буду устанавливать я, - самодовольно улыбнулся
Два Ножа и встал. - Я стану тут главным. И я не буду жесток. Вот посмотри,
тебя схватили на месте преступления, а я добр и даже приказал снять
наручники. Хотя мог бы по закону повесить тебя на первом же суку.
- Ого, повесить, - пожал плечами Харлам. - За что?
- А как шпиона. Шпионов, как ты знаешь, во все времена непременно
вешали. Я не знаю, с какой целью ты проник сюда, да меня это и не
интересует. Собственно, какая тут может быть цель? Посмотреть и разведать,
как у нас идут дела. Эти трусы снаружи никогда не рискнут сунуться внутрь
большим числом, а будут посылать таких, как ты, шпионов, которых любой
правитель первым делом повесит. Я тоже могу.
- А где же выход? - сказал Харлам, чтобы потянуть время и тоже встал.
- А выход один. Иди служить ко мне. Обмундирование, жратву и прочее -
гарантирую. А в будущем - высокий пост. Вот, например, длинный - мой
будущий военный министр, а тот, в кружевах, - министр финансов. А ты кем
хочешь быть? Шефом тайной полиции? Ей-богу, тебе это подойдет. Ну как? Что
ты на это скажешь?
Теперь их нужно было отвлечь.
- Что я думаю? - Харлам неторопливо обошел вокруг костра и двинулся к
воротам. - Я так думаю, что это мне не подойдет. Увы...
Он увидел, как один из бандитов схватился за карабин. А до ворот
оставалось еще метров десять, и нужно было еще успеть откинуть засов. На
это времени уже не хватало. Харлам хорошо понимал, что все теперь зависит
от Катрин. А если она не сможет?
Оттолкнув ногой набегавшего справа длинного, Харлам извернулся и
бросился к воротам. Какая-то женщина уже бежала к нему, визжа и размахивая
над головой мачете. Но она была далеко. Крутнувшись на месте, Харлам
сделал обманное движение и с оттяжкой врезал ближайшему бандиту по
физиономии, да так, что его карабин отлетел далеко в сторону. Потом,
подскочив к воротам и нокаутировав другого, схватился за засов, но тут
возле его головы свистнула пуля. Это был аргумент.
Он поднял руки и повернулся. Ухмыляющийся Два Ножа целился ему прямо
в лоб.
- Допрыгался? - злорадно спросил он.
С того места, где была Катрин, метнулась серая тень. Два Ножа дико
вскрикнул и уставился на свою насквозь прокушенную руку. А огромная
волчица уже кинулась к другому бандиту и ударом когтистой лапы
располосовала ему лицо.
Мгновенно двор превратился в ад.
Бородатый бродяга выстрелил в волчицу из старенькой трехлинейки и,
расставшись с половиной левой ягодицы, истошно вопя, упал на землю. А
серый вихрь продолжал крутиться по двору, расшвыривая все новых и новых
бандитов, которые выскакивали из дома.
Медлить было нельзя. Харлам откинул засов и, выскочив на улицу,
побежал прочь. Катрин догнала метров через сто.
Позади слышались выстрелы, кто-то кричал: "Гранату, бросай гранату!",
а они улепетывали со всех ног и, казалось, сам черт их не догонит. Погони
не было. Очевидно, бандиты не рискнули покинуть свою крепость ночью, но
стреляли изрядно. Катрин и Харлам свернули на соседнюю улицу, потом на
следующую и, только нырнув в какой-то двор, остановились.
Двор был как двор, темный, захламленный. Харлам сел на мостовую и
замер. Катрин положила свою огромную голову ему на колени и блаженно
скалила клыки, а он, повинуясь странному порыву, наклонился и поцеловал ее
в холодный, влажный нос. Так они и замерли в темном, грязном дворе, тесно
прижавшись друг к другу, человек и волчица, забыв обо всем. А когда это
мгновение прошло и они отодвинулись друг от друга, Харлам, обернувшись,
увидел, что позади, перекрывая выход на улицу, стоят два оборотня и
внимательно их рассматривают.
Равнодушие навалилось на Харлама.
Ну, конец так конец. Да и черт с ними! Он смертельно устал от всего
