- Разгрузят без нас, - ответил Копков.
Дядя Костя повел трактор к управленческой лаборатории. Все любопытные
потянулись туда, всем хотелось посмотреть на копковскую киноварь.
- Ребята, - сказал Копков. - Тут ее меньше тонны. Перетаскайте ее в
коридор. Саня, организуй.
- Все сделаю, Сеня, - сказал Саня Седлов сквозь сигаретный дым и крикнул:
- А ну, тунеядцы! Поможем полевикам, Отъелись тут в управлении...
Дядя Костя ходил вокруг трактора, вслушивался в подрагивающий рокот
мотора, трогал ослабевшие траки.
- Ничего доехали. Я тебе говорил, что доедем. Я боялся, что ты клапана
порвешь. Ты ничего, удержался, - говорил трактору дядя Костя.
Копковские кадры цепочкой, точно дисциплинированные привидения, вошли
вслед за начальником в управление. Так же вместе они вышли обратно. Правилом
Копкова было проводить отгульные дни вместе с рабочими, хотя Копков
совершенно не пил.
Ящики с рудой рдели на снегу, как цветы. Чинков быстро выхватил из одного
несколько крупных кусков киновари. Монголов наблюдал за ним. Чинков
рассматривал киноварь и улыбался. Кончики губ загнулись вверх, и даже ямочки
на темных щеках появились.
- Я подожду вашего возвращения, - неожиданно для себя сказал Монголов.
На другой день Чинков вылетел в Москву. Официальным обоснованием поездки
было направление на обследование сердца, выданное поселковой поликлиникой.
Летел Чинков за свой счет. Предложение Фурдецкого оформить через Город
командировку он отклонил. Чинков действительно выглядел плохо. К обычной
замкнутости его прибавилась какая-то угрюмость, и он похудел так, что под
глазами повисли мешки и одрябли темные щеки. "Как ржавый амбарный замок", -
пустил некто по управленческим коридорам.
Генрих Фурдецкий и на минуту не допускал, что Чинков вылетел из-за
сердца. Шла неизвестная и большая игра. Фурдецкого обижало, что Чинков не
посвящает его в свои планы. Разве он не доказал свою преданность управлению?
Разве не Фурдецкий добыл снаряжение для будущих полевых партий, разве не он
прикрыл "барак-на-косе", не он добыл вездеход? И это только начало.
Как назло через день после отлета Чинкова по радиосвязи его вызвал
Робыкин.
- Куда запропастился Чинков? - спросил Робыкин. - Вторые сутки не могу
его вызвать на связь. Прием.
Фурдецкий понял, что в Город все же кто-то "стучит". Он решил валять
ванечку.
- Полученные вездеходы полностью зарекомендовали себя в условиях
полярного бездорожья, - с натренированной бодростью прокричал Фурдецкий. -
Полевики говорят вам "спасибо", товарищ Робыкин.
- Где Чинков? Прием.
- Вылетел в больницу из-за плохого состояния сердца. Все полевые партии
благополучно вернулись, товарищ Робыкин.
- Вы что же, Фурдецкий, автономию там развели? Отвечайте. Прием. - Сейчас
Фурдецкий слышал даже дыхание Робыкина.
- Какая может быть автономия, товарищ Робыкин? Предварительный отчет
высылаем через неделю лично вам, - прокричал Фурдецкий.
- Желаю коллективу управления успехов. Отбой. - Видно, Робыкин понял, что
ничего от Фурдецкого не добьется.
Фурдецкий отер пот и теперь уже знал, что все пути к отступлению
отрезаны. Он впрягся в упряжку Будды. В том, что Чинкову вое донесут, он не
сомневался. Пусть знает. Фурдецкий обошел все кабинеты полевых партий.
Все-таки это его, Фурдецкого, управление. Полевики настороженно
приветствовали Фурдодуя. Ничего. И они поймут. Надо устроить хороший вечер.
Отметить. Произнести речь.
И Робыкин, и Фурдецкий изумились бы, если бы увидели во Внуково
выходящего из самолета Чинкова.
Каторжный воздушный путь эпохи, когда о ТУ-104 еще не знали, не умотал
его, а омолодил минимум на десяток лет. Он шел весело и настороженно, как,
допустим, может идти по следу раненого медведя верующий в удачу охотник. В
руках Чинков нес лишь небольшой портфель. На стоянке такси была очередь. Но
Будда каким-то неуловимым жестом дал знак шоферу и прошел дальше к
облетевшим березкам. Таксист подкатил. Будда шлепнулся на сиденье, положив
портфель рядом, и они помчались через березовые леса Внуковского шоссе в
Москву.
"Северстрой" имел в Москве собственную гостиницу, как и свое
представительство, вроде иностранного государства. Но Чинков остановился в
"Национале" и в представительство не пошел. В номере он сходил в душ,
переоделся и позвонил. Такси ждало его внизу, и Чинков поехал на Красную
Пресню. Легкая улыбка не сходила с его помолодевшего лица, и с той же
улыбкой он направился к Сидорчуку, в прошлом кадровому северстроевцу, ныне
заместителю министра.
Сидорчук был старше Чинкова. В свое время он с любопытством и симпатией
наблюдал, как этот юный нахал, точно каменный столб в бамбуковой роще,
возник и утвердился в рядах "Северстроя". Именно Сидорчук подал мысль о
выдвижении Будды на соискание Государственной премии, и он же санкционировал
его переход в Поселок, так как не верил ни одной из причин, которыми в самом
"Северстрое" объясняли переход Чинкова. Сейчас он чувствовал, что внезапный
звонок и просьба о встрече так или иначе связаны с Территорией.
Чинков вошел в кабинет Сидорчука, сияя неподражаемой белозубой улыбкой.
Они поздоровались дружески, так как настороженная симпатия их была взаимной.
Будда, посмеиваясь, оглядел кабинет, как будто никогда не бывал здесь
раньше, а Сидорчук подумал о том, что в главном инженере Поселка пропадает
крупный актер. На него уже действовало наэлектризованное состояние Чинкова.
- Удивляешься визиту? - вежливо спросил Чинков.
- Нет. Робыкин уже дважды звонил. Интересовался.
- А ты что ответил?
- Я же не знал, что ты ко мне прилетаешь. Что я должен был отвечать?
- Да, сердце пошаливает. - Казалось, Чинкова безмерно радует и это
сердце, и звонки Робыкина. - Попроси секретаршу, Ваня, чтобы никого не
пускала.
Сидорчук выполнил просьбу и уставился на Чинкова с улыбкой, как будто
ждал фокуса.
Чинков вынул из школьного портфеля газетку и разостлал ее на столе. На
газетку он выложил несколько кусков почти чистой киновари. Киноварь -
минерал древних художников и алхимиков - рдела на столе. Сидорчук, в прошлом
отличный минералог, забылся на время и долго рассматривал образцы.
- Чудесная киноварь, - сказал он.
- Копков утверждает, что там месторождение мирового значения.
Чинков отодвинул занавеску, закрывавшую карту Территории "Северстроя", и
ткнул пальцем.
- Ты там был? - спросил Сидорчук.
- Нет. Вот фотографии месторождения. Жаль, не цветные. Копков утверждает,
что сопка почти целиком состоит из киновари. Он ее тонну привез. Просто
прошелся, поднял и привез. Представляешь: сопка и целиком из киновари.
- Так уж и целиком?
- Не хочешь, не надо, - сказал Чинков и безразлично отодвинул киноварь в
сторону. Он вытащил из портфеля мешочек, развязал его на коленях и вдруг
высыпал на газету ГРУДУ золотого песка, перемешанного с самородками.
"Килограммов около трех, - машинально отметил золотарь Сидорчук. - Лотком,
что ли, намыто, крупная фракция".
- Это что? - спросил Сидорчук.
- Это золото, которого нет.
Им не надо было объясняться между собой. Сидорчук молча взял маленький
пластинчатый самородочек, бросил его в кучу.
- Что тебе надо, Илья? - спросил он.
- Деньги. Болышие. И еще раз деньги. Там ныряющая россыпь. Без крупной
разведки ее не найдешь. С деньгами мы дадим новое месторождение.
- Ты из-за этого прилетел?
- Рискую, - вздохнул Чинков. - А ты уже все? Уже не хочешь рискнуть?
- Ты сам веришь? Подо что тебе нужны деньги? Почему не обычным порядком?
Чинков пожал плечами. Не имело смысла отвечать на этот вопрос.
- Ты тайно приехал?
- Да! И золото добыл тайно. Они там закопались с Рекой. Через них я бы к
тебе не попал. У них вся перспектива до конца века уткнулась в Реку. Она их
прославила и взрастила. Не оторваться им от Реки.
Сидорчук посмотрел на Чинкова. Тот уже снова сидел отяжелевший,
серьезный, со спрятанными глазами, и на Сидорчука, видавшего жизнь и людей,
пахнуло чертовщиной, таинственной силой, напугавшей когда-то Монголова.
- Дай подумать, - сказал он.
- Думай до вечера. Вечером мы с тобой ужинаем. Пожалуйста, без жены.
Вообрази, Иван, что тебе сейчас тридцать и у тебя все впереди.
- Ты знаешь, что у министерства сложные отношения о "Северстроем"?
- Я все знаю. Но я нашел россыпь. Доказательства перед тобой. На
Территории есть золото. Чтобы доказать всем, нужны деньги. Тут не азбука, не
как на Реке. Без денег сто лет не докажешь. И если ты не поможешь, никто не
поможет.
- Ужинать мы с тобой не будем. Ты докладную составил? Чинков вынул из
портфеля папку. _ Все, - сказал Сидорчук. - Сегодня вечером я ее изучаю.
Завтра или иду, или не иду к министру.
- Надо идти, - сказал Будда.
- Еще одного лауреата хочешь?
- Нет. Все это суета и тлен. Просто приближается возраст инфарктов. А
когда инфаркты, разве в драку полезешь? Разве кто примет тебя всерьез, если
у тебя рот перекошен и аптека в кармане? А пока ты принимай меня очень
всерьез. Записки у меня две: на киноварь и на золото. Но все деньги, почти
все, не буду скрывать от тебя, я пущу на разведку золота. Киноварь еще не
созрела. Это случайное открытие. Деньги и техника - вот что мне надо. Хоть в
Совет Министров иди, но добудь. Вот мой телефон. Буду в номере постоянно.
...На другой день во второй половине ему позвонил Сидорчук. Они
встретились в гостинице, в номере Чинкова. Чинков предложил коньяку.
- Давай, - махнул рукой Сидорчук. - Давай авантюрист, выпьем.
Они молча чокнулись и выпили.
- Вот что, - сказал Сидорчук. - Докладная у тебя убедительная. Еще
убедительнее эти три тысячи четыреста двадцать один грамм золота. Вот тебе
расписка в получении. Чтобы на тебя уголовное дело не завели. Золото в
лаборатории института минералогии. Деньги тебе можно и должно дать. Это
государственный оправданный риск. Но ты знаешь, где твое слабое место?
- Знаю, - сказал Чинков и налил еще коньяку. - В неточных будущих
перспективах. Мы откроем хорошее месторождение. Но откроем ли мы новую
золотоносную провинцию?
- Так! - кивнул Сидорчук. - Но начинать-то надо?
- Надо, - сказал Чинков. - Помимо интуиции, знаешь, во что я верю?
- В себя ты веришь. Неудачи предыдущих поисков происходили потому, что
ими занимался не ты.
- Так! - усмехнулся Чинков.
- Лети обратно. Присылай технический проект. Официально через
"Северстрой". Деньги они получат целевым назначением.
- А отдадут? Они же все помешаны на Реке. Они ее создали и не хотят с ней
расстаться. Они, кстати, тоже правы.
- Я все-таки на что-нибудь годен, - устало вздохнул Сидорчук.
- Я знаю Реку, - напряженно сказал Чинков. Он весь налился тяжелой
кровью, еще более потемнел. - Я знаю Реку, Иван, и не верю в разговорчики,
что она кончилась. В Реку надо вкладывать деньги, и она ответит хорошим
золотом. Но рано или поздно она кончится. Срок этот обозрим. Что дальше?
Необходима новая золотоносная провинция. Государство обязано рискнуть
десятком-другим миллионов.
- Оно рискнет. Но ты лично рискуешь всем. В случае неудачи государство
потеряет десяток миллионов. Ты потеряешь все. Тебя не будет.
- Не пугай. Одно месторождение я все равно дам. Я должен дать их много,
провинцию, золотоносный узел. Вот где начинается риск. Правда, я
присмотрелся к кадрам. С ними можно рискнуть.
- Где? Как? - спросил Сидорчук. - Все-таки многие шлялись с лотком. Как
ты добыл эти три килограмма? Они ведь все решили. Я их тоже с шиком на стол
высыпал. "Вот золото которого нет". Как ты добыл их?
