Выручили Роба книги - у Гиффордов была великолепная домашняя
библиотека. В огромном зале с высокими лепными потолками все стены
закрывали застекленные шкафы с книгами в кожаных переплетах. Тысячи книг -
больше, чем в Публичной библиотеке - для одной маленькой семьи.
Очень скоро Роб понял, что он - единственный обладатель этого
книжного богатства, никто из Гиффордов не заглядывал в библиотеку. Когда
Майк занимался со своим учителем, Роб с удовольствием пропадал здесь,
уютно устроившись в мягком кресле возле окна.
Его удивило, что среди всего обилия и разнообразия книг он не нашел
ни одной, изданной в последние тридцать-сорок лет. Множество томов было
посвящено деревенской жизни - премудростям охоты и рыбной ловли, тонкостям
ухода за лошадьми и искусства верховой езды. Изрядная доля принадлежала
мемуарам землевладельцев и тех джентри, которые когда-то жили в английских
колониях. Среди этих книг Роб и отыскал несколько о Непале. Он тщательно
изучил их, выписывая самое необходимое. Теперь он был готов к каверзным
вопросам Сесили.
Все события, описанные в этих книгах, были, по меньшей мере,
полувековой давности, некоторые - еще древнее. Но если верить миссис
Гиффорд, в Непале мало что изменилось с тех пор, правители страны не
приветствовали никаких новшеств. Роб рассказывал Сесили о маленьких
деревушках, приютившихся на склонах холмов, под сенью снежного величия
горных вершин Гималаев. О буйволах, пасущихся на каменистых полях и
косматых яках, пришедших с Тибета. О пленительной весне, когда, словно
из-под земли пробиваются и распускаются пышным цветом розовато-лиловый
агератум и индейский дурман. О знойном лете и ледяной зиме...
Сесили восторженно хлопала в ладоши:
- Как красиво! Как ты мог уехать оттуда?
Позже Майк, усмехаясь, сказал ему:
- Ты, наверное, чересчур красочно описал Сис свою жизнь на Востоке.
Она взахлеб пересказывает мне то, что запомнила.
- Да, я перестарался.
- Она всему поверила. Сам придумал?
Роб рассказал о книгах.
- Хорошая идея, - похвалил Майк.
- А почему у вас нет ни одной книги, изданной недавно? - спросил Роб.
- В Урбансах давно не печатают книг. А здесь?
- По-моему, книг уже достаточно. Чтобы их прочесть, жизни не хватит.
И потом, есть же и другие занятия.
- И никто больше не пишет книг?
- Книг - нет. Кое-кто пописывает стихи, эссе, - равнодушно ответил
Майк. - Для себя, для друзей. В основном, рукописи, хотя и премиленькие.
Роб очень подружился с мистером Гиффордом и Сесили. Правда, он
по-прежнему побаивался миссис Гиффорд, но больше всего неприятностей
доставляли слуги. Роб часто путал новые, непривычные слова, названия
незнакомых вещей, и ему казалось, что слуги потешаются над ним за спиной,
что они давно разоблачили его и только ждут удобного случая сообщить
полиции.
Вот, например, Гарри, главный конюх. Он давал Робу уроки верховой
езды на выгоне. Сразу же, не слушая никаких возражений, он заявил, что у
Роба нет ни проблеска способностей. Учитель он был грубый и безжалостный,
не упускал случая подчеркнуть ошибки и слабости своего подопечного.
Говорил Гарри очень строго, иногда - сердито, и Роб обижался, даже если
знал, что конюх прав. Но больше всего Роба сбивала с толку чудесная
перемена, происходившая с Гарри за пределами их "класса". Этот невысокий
кривоногий человек, который был старше отца Роба, вдруг начинал обращаться
к нему не иначе, как "господин Роб", и отдавать честь. Майк, впрочем, не
видел ничего странного в таком противоречии.
Еще трудней оказалось понять миссис Гиффорд. Она относилась к Робу с
подчеркнутой доброжелательностью, но рядом с ней он никогда не чувствовал
себя спокойно. Очень скоро он догадался, что настоящая власть в доме
принадлежит именно ей. Безусловно, к мистеру Гиффорду относились с
уважением, как к хозяину дома, но сам он никогда и ничего не решал,
всецело полагаясь на жену. Роб не знал, что скрывается под маской ее
дружелюбия и хороших манер. Возможно, она уже приняла какое-то решение, но
какое?
Каждый день миссис Гиффорд уделяла ему часть своего времени для
уроков светского поведения. Правил было великое множество: как обращаться
к дамам, как входить в комнату, как правильно ходить, стоять или
кланяться, как есть и как пить, что следует говорить в вежливой беседе, а
что - нет. Она поправляла его ошибки и напоминала о промахах, допущенных
накануне, никогда не повышая голос, делая замечания холодным властным
тоном, от которого Роб совсем терялся. Иногда, когда она улыбалась и
хвалила его за что-нибудь, Робу казалось, что она любит его. Но иногда он
не сомневался, что она мечтает избавиться от него. Он боялся этих уроков в
небольшой гостиной, где миссис Гиффорд сидела за вышиванием, но
бессознательно с нетерпением ждал их. Когда она хвалила его, он был на
седьмом небе от счастья.
Как-то вечером миссис Гиффорд заговорила о поступлении в школу, в ту
же, где учился Майк.
- Это обязательно, тетя Маргарет?
- Конечно. Ведь именно за этим ты приехал из Непала.
Роб совсем забыл о той легенде, которую она выдумала для него.
Значит, школа. Снова придется привыкать к незнакомым людям, к новой жизни.
Снова проблемы, проблемы... Казалось, им не будет конца.
Словно читая его мысли, миссис Гиффорд сказала:
- Будет нелегко, но ты должен приготовиться к этому, Роб. Если ты
хочешь стать таким же, как мы, тебе придется потрудиться. Очень серьезно
потрудиться.
Первое испытание - знакомство с семейным доктором, соседями,
ветеринаром, когда тот приехал посмотреть захромавшую лошадь, - Роб
выдержал, хотя и нервничал ужасно. Очень помогли Майк и миссис Гиффорд. Но
более суровое испытание ждало его через три недели - Гиффорды устраивали
пикник.
Гостеприимство было одним из главных качеств джентри, они обожали
посещать и давать приемы. За три недели прошло несколько вечеринок, но на
званные ужины Роб и Майк не допускались по малолетству. Пикники, напротив,
всегда устраивались днем, пили там только лимонад, и все гости приходили с
детьми. В тот раз приглашенных было больше двухсот.
После нескольких дождливых дней установилась солнечная погода. На
лужайке разбили просторный шатер, и к трем начали подъезжать кареты.
Роб стоял вместе со всем семейством, встречая гостей. Дамы были в
воздушных шелковых платьях и больших причудливых шляпах, мужчины - во
фраках и цилиндрах, с цветами в петлицах. Миссис Гиффорд вполголоса
называла Робу имена подходивших гостей, он кланялся, пожимал им руки и
вежливо улыбался.
После утомительного ритуала знакомства, он мог, наконец, вздохнуть
свободно. Роб смешался с толпой гостей. В загоне, где он упражнялся в
верховой езде, устроили импровизированные состязания - скачки с
препятствиями. Майк занял четвертое место, соревнуясь наравне со
взрослыми, и даже заслужил аплодисменты. В благодарность он снял жокейскую
шапочку и сдержанно, но не без изящества поклонился. Глядя на него, Роб
невольно позавидовал - не мастерству наездника, а той непринужденности, с
которой держался Майк. Роб знал: сколько бы он не учился, сколько бы не
подражал джентри, для этого мира он навсегда останется чужаком.
Гости потянулись к шатру, подкрепиться. Позже начинались состязания
лучников и гребцов на каноэ. Роб пошел вместе со всеми. Он как раз
размечтался о лимонаде (настоящем лимонаде, из настоящих лимонов, а не том
суррогате, что пили в Урбансах), как его окликнули.
Он обернулся - на него смотрели двое мужчин: один средних лет, другой
- довольно пожилой. Того, что звал Роба, коренастого толстячка с
залихватскими усами и глубокой бороздкой на подбородке, он узнал. Сэр
Перси Грегори, Верховный Судья Графства - так представила его миссис
Гиффорд.
Высокого седоволосого спутника сэра Перси Роб помнил смутно, в
длинном ряду гостей, проходивших мимо во время церемонии знакомства, он не
обратил на себя внимание. Роб коротко поклонился и спросил:
- Вы звали меня, сэр?
- Это тот самый юноша, Харкорт, - кивнул сэр Перси своему приятелю. -
Сын кузины Мэгги Гиффорд.
Харкорт кивнул в ответ, буравя Роба маленькими острыми глазками за
стеклами очков в золотой оправе.
- Сэр Перси сказал, что ты приехал из Непала. Как тесен мир! Я жил
там в молодости, - он холодно улыбнулся. - Конечно, с тех пор прошло
несколько лет.
Роб надеялся, что они не заметили его испуга. Он поискал глазами
миссис Гиффорд, но ее нигде не было видно. Вдруг он понял, что сэр Перси и
Харкорт внимательно наблюдают за ним, и выдавил из себя улыбку.
- Безусловно, это большая страна, - сказал Харкорт. - Больше
пятидесяти тысяч квадратных миль.
- Да, сэр, - с благодарностью ответил Роб.
Но передышка была недолгой.
- А где ты там жил? - спросил Харкорт.
Лихорадочно вспоминая все, что удалось наскрести из книг, Роб
выпалил:
- В Катманду.
- Я там прожил целый год, - оживился Харкорт. - Ты знаешь Деннингов?
Роб мгновенно сообразил, что безопаснее отрицать, иначе начнутся
новые вопросы, на которые он наверняка не найдет ответа. Однако, когда
бровь Харкорта удивленно изогнулась, он почувствовал, что избрал неверную
тактику.
- Странно, - сказал Харкорт. - Их род живет там уже двести лет.
Харкорт продолжал разглагольствовать о Катманду, время от времени
задавая вопросы, на которые Роб, как мог, отвечал. Однако, ему постоянно
мерещилось, что Харкорт недоволен его ответами, а сэр Перси смотрит с
подозрением. Роб смутился и стал говорить неуверенно, сбиваясь.
- Вы заметили его акцент? - вдруг сказал Харкорт.
- Да, необычный, - кивнул сэр Перси.
Роб взял себя в руки. Как глупо было надеяться, что ему удастся выйти
сухим из воды. "Интересно, они сразу пошлют за полицией или подождут до
конца пикника?" - раздумывал Роб.
- Очень необычный, - подтвердил Харкорт, хихикнув. - Типичный
гнусавый выговор непальских поселенцев. Старина Дамбо Деннинг говорил
точь-в-точь, как этот мальчик. Он умер, а сынок его пропал где-то, даже не
вспомнил об отце. - Он покачал головой. - Люди забывчивы, мой друг.
- Это верно, - сказал сэр Перси и кивнул Робу, отпуская его. - А не
раздобыть ли нам по чашечке чая, мой милый Харкорт?
7. РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ
Лето в тот год выдалось чудесное, никто из старожилов не помнил
такого. Дни стояли жаркие и ясные; даже если утром наползал туман, через
час солнце рассеивало его. Изредка собирались тучи, чтобы напоить землю
коротким обильным дождем.
Скучать Робу не приходилось. Теперь у него была своя лошадь - серая в
яблоках кобыла Песенка, и Роб с Майком вдоволь катались в окрестностях
имения. Каждую неделю где-нибудь открывались ярмарки. Изумительные цветы,
аппетитные овощи, фрукты выставлялись на суд зрителей в длинных
павильонах. Конные состязания сменяли друг друга. Роб не участвовал в
скачках, хоть он и научился ездить верхом довольно сносно, но до
мастерства Майка ему было далеко. На реке близ Оксфорда прошла регата. Не
остался обойденным и крикет; эта игра, давно забытая в Урбансах, своей
медлительностью и педантичностью как нельзя лучше подходила к размеренной
жизни Графства. И, конечно же, без конца устраивались пикники и вечеринки.
Один такой прием давался в честь ежегодного состязания лучников.
Праздник проходил в двадцати милях от дома Гиффордов, в имении Верховного
судьи, сэра Перси Грегори, который сам был искусным стрелком. Роб и Майк
