ВЛАДИК: Потому что я вырос, да?
ГЕНКА: Да вовсе ты не вырос! (Спохватившись): То есть не силь-
но... Просто раньше ты весь в тёмном был, а сейчас вон какой разноц-
ветный.
Владик был в голубых шортиках и рубашке, сплошь расписанной яр-
кими бабочками.
ИЛЬКА (подскочил к ребятам): Владик! Здравсвуй!
ВЛАДИК (ухватив Ильку за ладони): Здравствуй! Это Илька? Иль-
ка... Папа, ты говорил, что Илька маленький, а он, смотри, мне до
уха.
Он поставил Ильку рядом, и они наклонили друг к другу головы.
ГЕНКА (удивлённый неожиданным открытием): А вы похожи. Правда
похожи, если приглядется. Будто братья.
ИЛЬКА (неожиданно рассердившись): Ни капельки мы не похожи!
Врёшь всё!
ГЕНКА (без обиды, снисходительно): Головку потрогай, козлик.
Рожки не прорезались? (Владику): У него возраст такой: когда у коз-
лят рога прорезаются, они становятся вредные и прыгучие.
Илька показал Генке язык.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Может быть, домой двинем? А, пираты?
Он обхватил всю компанию за плечи и повёл к выходу с перрона.
Они шагали по улице. Впереди Генка и Владик, сзади в нескольких
шагах Иван Сергеевич и Илька.
ВЛАДИК: А твой "Кондор" сохранился?
ГЕНКА: Да что ты! Я же его Ильке отдал. Он его в том же месяце
и разгрохал.
Они оглянулись на Ильку. Тот, словно в ответ на этот взгляд,
разбежался и лихо перемахнул через большую лужу на асфальте.
ВЛАДИК: Я тоже так могу!
Тоже разбежался и прыгнул. Дальше на асфальте были наполовину
смытые дождём "классы". Владик ловко, с разными фигурами, проскакал
по клеткам. Генка снисходительно улыбнулся. Сам он постеснялся бы
так прыгать на виду у прохожих.
Илька подскочил к Владику, тронул за рубашку.
ИЛЬКА: Это африканские бабочки?
ВЛАДИК: Почему африканские? Ну, может быть. А может быть, вся-
кие... Главное, что разноцветные.
Илька кивнул и, увидев, что доганяет Генка, ушёл на несколько
шагов вперёд.
ГЕНКА: Шикарная рубашка. Наверно, моряки из-за границы привез-
ли?
ВЛАДИК: Да нет, это из магазина... Гена... Ты не думай, что я
такой пёстрый, чтобы похвастаться...
ГЕНКА (слегка удивлённо): Да я не думаю.
ВЛАДИК: Понимаешь... я чёрный цвет сейчас просто ненавижу. Он
как слепота.
ГЕНКА (смущенно): Я понимаю...
ВЛАДИК: Я сейчас уже немного привык. А сначала как сумашедший
был. Всё смотрю, смотрю, просто понять немогу сколько на земле...
всего. Ну, красок и вещей... Уставлюсь на какой-нибудь листик и про-
жилки разглядываю... Смешно, да?
ГЕНКА (тихо): Ну что ты, Владька... Чего смешного... Здорово,
что всё удачно получилось.
ВЛАДИК: С левым глазом пока не очень. Но говорят, потом нала-
дится...
Их догнал Иван Сергеевич.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Эй, народ! Почему это Илька загрустил, не знае-
те?
ГЕНКА: Ой, знаю! Он из дома без спроса рванул. Ему ещё не велят
после болезни, а он сбежал, чтобы вас встречать, и теперь боится.
ИЛЬКА (уныло): Сам ты боишься.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Стойте, люди, так нельзя! Мы должны немедленно
идти и сделать, чтобы громы и молнии не пали на эту невинную голову.
Илька радостно завертел "невинной" головой.
Веселой толпой они ввалились в Илькин дом. Тамара Васильевна
обрадовалась.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Иван Сергеевич, Владик! Прямо с вокзала? Ка-
кие молодцы, что пришли. Проходите скорее! Так вот ты какой, Владик.
Совсем большой...
Между тем, на Ильку глянула она холодно.
ИЛЬКА: Ну, ма...
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (крайне сухо): Ты хочешь мне что-то сказать?
ИЛЬКА: Ну я же оставил записку. Я написал: "Не сердись".
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ты написал "нисирдись"! Всё вместе и через
"и". Я не должна сердиться? Грамотей.
Илька, явно подлизываясь, по-кошачьи потёрся о мамин локоть.
ИЛЬКА: Ну, мам...
ИВАНГ СЕРГЕЕВИЧ: Тамара Васильевна, мы просим вас о помиловании
этого грешника. Мы специально зашли.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: И напрасно. То есть просите напрасно. Этот
подлиза и сам всё выпросит... Иди, поставь чайник, горюшко.
Счастливый Илька умчался на кухню, и там сразу что-то загреме-
ло.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (со вздохом): Чудовище, я не ребёнок... Когда
он вырастет? Был бы такой, как Гена или Владик - совсем другое дело.
ВЛАДИК (с весёлым интересом): А какая разница?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Думаю, что есть. Тебе, надеюсь не пришло бы
в голову устраивать в ванной кукольный театр с настоящим морем и бу-
рей?
ВЛАДИК: Не знаю. Я ещё в квартире с ванной не жил, папа её без
меня получил.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ох, действительно, вы же ещё дома не были.
Устали? Сейчас будем чай пить.
ИЛЬКА (высунувшись из кухонной двери): А потом мы пойдём погу-
ляем! Да?
Втроём они подошли к речному обрыву. Половодье уже кончилось, и
в низу у воды обозначилась заваленная плвником и мусором песчанная
полоса.
Илька, обогнав друзей и гикнув, заскакал вниз с уступа на ус-
туп, прыгнул на песок, упал на колени, весело вскочил.
ИЛЬКА: Давайте, не бойтесь!
ГЕНКА: Вот труба...
ВЛАДИК (улыбнувшись): Он в самом деле как горный козлёнок.
ГЕНКА: Пошли.
Он хотел помочь Владику.
ВЛАДИК: Я сам!
Они спустились.
Илька в низу танцевал от нетерпения.
ИЛЬКА: К мысу пойдём, да, Гена?
ГЕНКА: Пошли. Тут и приткнутся негде.
Они двинулись вдоль воды.
ИЛЬКА (словно предупреждая): Купатся я не буду.
ГЕНКА: Неужели? А я думал будешь! Сразу бы на месяц опять в
постель.
ВЛАДИК (полушёпотом): Что ты на него сердишься?
ГЕНКА: Да ну его... Скачет, скачет, козёл дикий, а потом мать
из-за него с ума сходит. Да и другие... Мало нам с Яшкой беды, что
ли?
ВЛАДИК: А я почти не помню Яшку. Только имя запомнилось. Да го-
лос чуть-чуть... Хороший он был, да?
ГЕНКА: Да был... Воробушек... Пока живой был, не замечали. Ка-
залось иногда, что вредный. А если разобратся, то наоборот - доб-
рый... И всё раньше других понимал, только помалкивал...
Илька шагал впереди. Путь пересекала размытая ручьём глинистая
полоса... Илька разбежался, прыгнул, не долетел до сухого места,
увяз по колена. Быстро выбрался, оглянулся. Владик прыгать не стал.
Просто скинул сандалии и перешёл глинянное месиво.
Гена, чертыхаясь, стал расшнуровывать кеды.
За это время Илька и Владик ушли вперёд. Когда Генка догнал их,
они стояли у перевёрнутой лодки.
Это была пробитая разбухшая посудина.
ИЛЬКА: Во, Ген, смотри! Её починить можно.
Генка внимательно оглядел лодку.
ВЛАДИК: Можно, Гена?
ГЕНКА: Гнильё... И вон какая пробоина. Чем такую дыру забьёшь?
ИЛЬКА: Фанеркой.
ГЕНКА: Это тебе что, скворечник? Нет, это гиблое дело...
ВЛАДИК: Жалко. А то сделали бы кораблик. С парусом! Вот поката-
лись бы.
ГЕНКА (чтобы утешить Владика): А можно на плоту покататься! Вон
брёвна связанныё! Только у берега, а то течение...
ВЛАДИК (торопливо): Нет, не хочется, Гена.
ИЛЬКА (с некоторым вызовом): Мне тоже не хочется!
ГЕНКА (миролюбиво): Ну, не хочется - не будем... Пошли вон ту-
да, на травку,
Они забрались на травянистую площадку метрах в трёх над водой.
ВЛАДИК : Какой день, да? Или вечер... Только я море так и не
видел.
ГЕНКА (удивлённо): Почему?
ВЛАДИК: Так получилось. Сперва всё в больнице был, а потом
срочно уезжать пришлось, уже билет был. И в тот день - как раз ту-
ман. Густой-густой. Говорят, такие только осенью бывают, а тут - ле-
том... Приехали на берег, а ничего не видно.
ГЕНКА: Ну, ничего. Не последний же раз.
ВЛАДИК: Конечно, не последний! Мы в августе обязательно с папой
в отпуск поедем. Он обещал.
Илька слышал этот разговор. Всё тревожнее делалось его лицо, а
при последних словах округлились глаза.
ИЛЬКА (шёпотом): Опять? А я?
Его никто не услышал. Он поднялся и обиженно бросил пучок тра-
винок. Но и это не заметили.
Владик стеснённо поглядывал на Генку, соскребая с ноги налипшую
глину. Потом тихо заговорил.
ВЛАДИК: Ты, наверно, подумал, что я трус, да?
ГЕНКА: Почему?
ВЛАДИК: Из-за плота... Ну, я правда боюсь. Я просто видеть не
могу скользкие брёвна. Всё кажется: вдруг опять, как тогда, головой
грохнусь...
ГЕНКА: Да брось ты, ничего я не думаю. Ты правильно всё дела-
ешь! Какой смысл без толку рисковать?... Вон как этот бестолковый
козёл!
Он вскочил. Владик тоже. Илька (вот сумашедший!) легко и серди-
то карабкался по крутому, почти отвесному обрыву.
ГЕНКА (сдавленным голосом): Не смей...
ВЛАДИК (жалобно): Ну что за дурак бешенный... Не кричи, сорвёт-
ся.
Окликать и грозить было уже опасно, Илька мог сорватся от окри-
ка. Один раз он покачнулся, и Гнка с Владиком замерли.
ИЛЬКА (продолжая путь): Ну и уезжай!... Ну и не надо!..
Пусть... (оглянувшись на оставшихся в низу ребят): А вы так можете?
А?
Генка молча показалему кулак. Илька сердито хмыкнул и ринулся
выше.
ИЛЬКА (с яростной насмешкой):
Как в белые гребни бушующих вод
Врезается якорь с размаха,
Так мы, капитаны, вперёд и вперёд
Летели, не ведая страха...
ВЛАДИК: Чего он там поёт?
ГЕНКА: Пусть только поднимется, он у меня запоёт...
Илька рывком выбрался наверх: как раз на то место, где нашли
Яшкину сумку.
Там колупали старой киркой землю у остатков кирпичного фунда-
мента Юрик и Валерка... Распрямившись, они с изумлением стали разг-
лядывать неизвестно откуда возникшего Ильку.
Илька (он всё-таки года на полтора старше) принял бодрый и не-
зависимый вид, хотя ребята его заинтересовали, особенно Валерка: у
него за ремешком лихо, как пистолет, торчал молоток.
ЮРИК: Ты снизу забрался?
ИЛЬКА: Не с неба же упал!
ВАЛЕРКА: А если бы загремел? В лепёшку можно...
ИЛЬКА: Я?
ВАЛЕРКА: Ага.
ИЛЬКА: Тю...
ЮРИК: Ничего не "тю". Мы весной во время дождя чуть-чуть не
свалились.
ИЛЬКА: Чуть-чуть - это ерунда. У нас один мальчишка в мае сор-
вался отсюда... Но тогда - другое дело - вода ледянная была под бе-
регом. А сейчас воды нет и трава выросла, можно зацепится.
ВАЛЕРКА: Мы тоже, когда вода... Хорошо, что тот мальчик нас вы-
ручил, да Юрик? А то мы все промокли под дождём...
Юрик молча кивнул.
ИЛЬКА (рассеянно): Повезло вам... (Он вдруг внимательно и стро-
го посмотрел на ребят). Постойте... Какой мальчик?
ЮРИК (растерянно): Мы не знаем. Он нас прогнал, а сам на бревне
остался...
ВАЛЕРКА: Он большой. Не очень большой, но больше тебя.
ИЛЬКА: Как его зовут?
ЮРИК: Он не сказал...
ИЛЬКА: Эх вы! Он же вас спас, а вы...
ВАЛЕРКА: У него сумка была, а на сумке фамилия.
ЮРИК: Это не фамилия, таких фамилий не бывает. Это страна...
ИЛЬКА: Какая страна?!
"Африка" - было написанно на Яшкиной сумке. Илька вспомнил, что
видел эту надпись, когда они с Яшкой встретелись у школы.
"Африка" - было написанно на крышке Яшкиной сумки. Сумка лежала
на столе, где раньше Яшка Воробьёв готовил уроки. Здесь же лежал его
дневник и потрёпанные тетрадки.
Ребята - Генка, Илька, Владик, Шурик, Антон - молча стояли у
стола. Они смотрели на Яшкину надпись, словно на его последнее пись-
мо, обращенное к ним. Рядом стояла и тихо плакала Яшкина мать.
ЯШКИНА МАТЬ: Отцу пока, ребятки, ничего не говорите, а то опять
разволнуется, сляжет. Как беда-то случилась, у него руки отнялись, в
больницу попал. Вчера только выписали...
Шурик, который молча переписывал Яшкины тетрадки, вдруг осто-
рожно задал вопрос.
ШУРИК: Валентина Петровна, можно я этот листок возьму? Я не на-
совсем, а только переписать. Это его сочинение, кажется.
ЯШКИНА МАТЬ: Возьми деточка. У него много тетрадок. Если надо,
