Лодку всё равно надо караулить.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Как я тебя оставлю?
ИЛЬКА: А Владик?
ГЕНКА: Мы вернёмся. Ну, если даже перелом, гипс сделают, и мы
тебя, Владька, притащим, верно? А ты, Илька, не бойся.
ИЛЬКА: Я разве боюсь?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ты только с этого места никуда не уходи.
ГЕНКА: Про волков и разбойников здесь не слыхали...
ИЛЬКА: Ну ладно... Вы давайте скорее...
Путь через кусты, овраги и заросшие поляны был труден. Иван
Сергеевич нёс Владика. Генка впереди светил фонариком.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Что, Владик? Болит?
ВЛАДИК: Терплю.
ГЕНКА: Осторожнее, здесь яма. Видите, разве бы Илька прошёл?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Да, но как он там один, бедняга?
Илька, съёжившись, сидел у костра. Где-то глухо закричала ноч-
ная птица. Илька вздрогнул. Потом под чьими-то ногами затрещали вет-
ки. Илька зажмурился, потом рывком оглянулся. Ничего не было видно.
Только пятна в тени какие-то.
На дальнем болоте дико и недобро заголосила цапля. Илька опять
оглянулся. Когда после пламени смотришь в темноту, там может пока
заться всё, что угодно: зловещие тени и силуэты, протянутые руки,
чудовищные головы.
Опять захрустели ветки. Илька вздрогнул, стал отползать от
костра. Наткнулся на чайник.
Тогда он взял чайник и плеснул воду на огонь. Пламя зашипело и
почти погасло...
Темнота подступила в плотную. Илька слился с ней, и стало не
так страшно.
ИЛЬКА: Вот... Я лучше лодку буду караулить... Её ведь тоже надо
караулить...
Он выбрался к реке, сбросил и взял в руки сапоги. Вброд переб-
рался на лодку, которая на мелководье была привязана к одной из
свай.
В лодке было спокойнее. На том берегу горели костры, светил на
фарватере бакен. Вода и небо отливали серебристым светом. Илька уст-
роился на корме, запахнул куртку, помигал фонариком...
Иван Сергеевич с Владиком и Генка вышли на косогор. Вдали мер-
цала цепочка огней.
ГЕНКА: Вот оно, Решетниково... Иван Сергеевич, вы теперь дойдё-
те? Там больницу хоть кто покажет.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: А ты?
ГЕНКА: Я обратно... Как он там один-то? Ночь кругом а он один.
ВЛАДИК: Правильно, Гена, ты беги!
ГЕНКА: Ты, Владька, держись! Мы будем ждать.
И побежал назад.
Илька вдруг увидел, что костры на том берегу, а потом и огонь
бакена расплылись в неясные пятна.
ИЛЬКА: Ой, что это? Туман?
Огни исчезли совсем. Туман катился с реки серой глухо лавиной.
ИЛЬКА: Теперь ничего не видать... И параходы, наверно, стоят...
Дороги-то без огней не найти... (Он поудобнее устроился на корме и
вдруг подскочил от неожиданной и страшной мысли): Ой, а наши? Им же
тоже не найти! Костра-то нет!
Забыв о страхах, он прыгнул в воду и побежал к берегу. Но его
нагнал прерывистый шипящий звук: спокойно вдали работали поршни па-
ровой машины.
Илька остановился, напряг слух. Звук стал слегка отчётливей.
ИЛЬКА: Пароход?
Звук чуть ослаб, но тут же снова вырос.
ИЛЬКА: Бакена не видать, а он идёт...
Звук стал таким, что не было уже у Ильки сомнения: это дыхание
судового двигателя.
ИЛЬКА: Наверно, "Орехов"... Чего они, с ума сошли? А если на
сваи?
Он сорвался с места, бегом вернулся в лодку, сбросил куртку,
встал на корме.
Свистящими толчками звук приближался, и было ясно Ильке, что
судно идёт навстречу неминуемой аварии. Илька зажмурился и тут же
представил, как в борта и форштевень врезаются бетонные балки. Зве-
нят стёкла, падает труба и мачты, сыплются и гаснут фонари, кричат
люди...
ИЛЬКА: Там же Валерка и Юрка! Зачем? (Он отчаянно вытянулся на
корме, замахал фонариком). Вы куда?! Сюда нельзя! Нельзя! Назад!
Но фонарик в густой пелене тумана чертил слабенькую жёлтую ду-
гу.
Ильке показалось, что из тумана уже выплывает смутная громада с
житкими пятнами огней. Двигатель работал, словно вплотную.
ИЛЬКА: Что вы делаете! Полный назад!
Он качнулся, оступился с кормового сиденья, упал на колено.
Наткнулся на матерчатый свёрток. Из него скользнула бутылка. Знако-
мая бутылка с растворителем!
Илька отчаянно вгляделся в туман. Сомнений не было: "Орехов"
шёл к гибели.
Илька заплакал, но тут же сжал зубы, прыгнул на нос, повернулся
и сразмаха грохнул бутылку о корму!
Ударила вспышка, и тёплой тугой волной Ильку вынесло за борт.
Огонь мгновенно разбежался по бортам, по мачте, словно нарисовав
пламенной краской в тумане слуэт фрегата.
И, то ли показалось Ильке, то ли было на самом деле: в трезвоне
машинного телеграфа, в приглушённых криках "Назад, чёрт возьми! Пол-
ный назад, право руль!" выдвинулась на миг и тут же уползла назад
глыба парохода.
Илька скрылся с головой, потом вынырнул. Постарался нащупать
ногами дно и не смог. Забарахтался. Отчаянно размахивая руками, поп-
робовал плыть в сторону горящей лодки, но течение завертело его.
ИЛЬКА: Гена!.. Мама!..
Он закашлялся, хлебнув воды, но тут почувствовал под ногами пе-
сок, забарахтался сильнее, выбрался на берег.
Огляделся. Видимо, его далеко отнесло: огня не было видно. И
ничего не было видно. Только самые ближние кусты тянули тёмные щу-
пальца из почти такого же тёмного тумана.
Илька опять прикусил кубу, чтобы не расплакаться. А кусты зат-
рещали: кто-тго шёл напролом.
ИЛЬКА (шёпотом): Кто там? Вы зачем?
Он начал отступать к воде.
И в это время услышал такой родной Генкин голос!
ГЕНКА: Черти бы сожрали эту погоду!..
ИЛЬКА: Ге-на-а!! (Он бросился навстречу). Гена! Это ты?
ГЕНКА: Это моя прабабушка ходит в поисках знакомых привиде-
ний... Ты чего околачиваешся на берегу? Постой, ты почему такой мок-
рый... Ну, чего ты ревёшь? И так мокрый, да ещё сырость пускаешь.
Испугался?
ИЛЬКА: Я не испугался... Лодка сгорела.
ГЕНКА: Что?!
ИЛЬКА: Я её сжёг.
ГЕНКА: Как сжёг?.. А ты сам-то целый? Что случилось?
ИЛЬКА: Я сейчас... расскажу...
Он прижался к Генке, такому сильному и смелому, надёжному. Ген-
ка понял, что лучше пока не расспрашивать. Главное, что Илька - вот
он.
Генка взял Ильку на руки и вдоль воды пошёл с ним к палатке.
Горел костёр. Илька, оживший и отогревшийся, в Генкиных штанах
и рубашке, сидел у огня, глотал из кружки чай и виновато поглядывал
на Генку.
ГЕНКА: И с чего ты взял, что это пароход?
ИЛЬКА (стараясь быть агрессивным, но на самом деле не уверен-
но): А кто? Твоя прабабушка?
ГЕНКА: Да откуда он тут возьмётся?
ИЛЬКА (широко открывая глаза): Значит... это не надо было? Зна-
чит, "Африка" зря сгорела?
Генка взглянул на Ильку и понял, что такое для Ильки - уже выше
сил. Он нахмурился. Он собрал все свои небогатые актёрские способ-
ности.
ГЕНКА: Ну, не знаю... Ты не заметил, какие были огни?
ИЛЬКА: Просто огни. В тумане же не разглядишь.
ГЕНКА (стараясь говорить как можно натуральнее): Неужели это
тот сумашедший танкер?
ИЛЬКА: Какой танкер?
ГЕНКА: Я когда шёл, видел. Мотается от берега к берегу, как пь-
яный, почти без огней. Что-то случилось у них, наверно.
ИЛЬКА: Как ты видел в таком тумане?
ГЕНКА: Эх ты, козлик. Ниже по реке нет никакого тумана. Я же
вдоль берега шёл.
Илька поверил. Помолчал.
ИЛЬКА: Большой танкер?
ГЕНКА: Средний. Борта высокие, видно, порожний.
ИЛЬКА: Значит, напрасно?
ГЕНКА: Что?
ИЛЬКА: Всё... Я думал, пассажирский. А танкер, что? Ткнулся бы
- обратно. Ничего бы не было.
ГЕНКА (сердито): Ничего! Ни тебя, ни танкера. От удара искра
проскочила бы и привет! Ты знаешь, как взрываются в пустых баках
бензиновые пары?.. А говоришь - зря.
Илька благодарно посмотрел на Генку и стал глотать чай...
Прошло два или три часа. Генка сидел у костра, привалившись к
стволу дерева, и дремал. Илька спал, приткнувшись головой к его ко-
леням.
Послышались шаги. Появился Иван Сергеевич с Владиком на плечах.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Приехали, слезай. Я всё-таки отец, а не верб-
люд.
Он снял Владика. Генка вскочил, Илькина голова тюкнулась о зем-
лю. Он открыл глаза, увидел Владика с отцом, успокоенно улыбнулся и
тут же уснул.
ГЕНКА: Ну что?
ВЛАДИК: Растяжение. Перебинтовали, отругали и отпустили.
ГЕНКА: За что отругали?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: За неосторожность. У вас всё в порядке?
ГЕНКА (помолчав): Не всё. Илька лодку сжёг.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Как?!
ГЕНКА (торопливо): Он не виноват, он не нарочно. То есть нароч-
но, но так надо. Он сделал правильно, вы его не ругайте.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Да кто же его ругает? Главное, что все жи-
вы-здоровы. Но что случилось?
Генка и Владик выбрались к отмели. Владик опирался на палку и
Генкино плечо.
ГЕНКА: Ну, вот... Ему и показалось, что прямо на балки прёт.
Тогда он решил: пускай лучше "Африка гибнет, чем пароход.
ВЛАДИК: Но почему ему так показалось?
ГЕНКА: Кто знает... Я замечал, что в тумане иногда звуки очень
сильными делаются. Чихнёт кто-нибудь за километр, а будто рядом
выстрелили... Может, поезд шумел на том берегу, а ему почудилось.
Понимаешь, один, кругом темнота, туман... Ну, я и придумал про тан-
кер. Пускай считает, что хоть не зря.
ВЛАДИК: Давай, лодку сплавим, чтобы он завтра не видел. Всё
равно одни головёшки.
Генка кивнул. Он оставил Владика у самой воды, вброд добрался
до балки, где чернели остатки лодки. Отвязал цепь и пустил по тече-
ния обгорелый остов.
Владик видел, как он задержался, наклонился вдруг к одной из
балок, поднял что-то непонятное из воды. Словно метровую букву "с".
ВЛАДИК: Что там?
ГЕНКА (выходя): Сейчас... Смотри.
Это был разорванный скользящим ударом и застрявший у балки спа-
сательный круг. На нем чернели буквы: ОРЕХОВ.
ВЛАДИК: Вот это да... Значит, было?
ГЕНКА: Может быть... Или случйность?
ВЛАДИК: Если это "Орехов", почему он не остановился? Ведь они
видели, что лодка горит.
ГЕНКА: Наверно решили, что костёр на берегу. В тумане не поня-
ли.
Подошёл Иван Сергеевич.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Вы что бродите, полуночники?
ВЛАДИК: Папа, смотри... На балках был, у лодки.
Иван Сергеевич взял круг, тихо присвиснул.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: История... Вот вам и маленький Илька... Что ж,
это ему подарок.
ГЕНКА: Он спит?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Спит... И вы идите спать. Завтра путешественни-
ки с погибшего фрегата продолжат плаванье на рейсовом пакетботе. Всё
как у Жуль Верна... Вернее не завтра, а сегодня.
ВЛАДИК: Папа, мы чуть посидим.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: А как нога?
ВЛАДИК: Да нормально нога...
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (усмехнувшись): Всё нормально... Ну, сидите. Не-
долго, только.
Он ушёл.
Генка и Владик сели у воды на корягу.
ВЛАДИК: Жаль, что парус сгорел. Где новую парусину возьмём?
ГЕНКА: Новую? Зачем?
ВЛАДИК: А что? Разве новую лодку не будем строить?
ГЕНКА (горестно): Кто? Кто будет строить? Шурик с Антоном уеха-
ли. Вы тоже уедете...
ВЛАДИК: Но все же вернутся. Всё ещё впереди.
ГЕНКА: Впереди август. А потом осень. До осени никого не будет.
Разве что археологи эти: Юрик да Валерка... Да я - моряк со сгорев-
шего корабля... Жалко "Африку".
ВЛАДИК: Ильке жальче всех. Он на неё прямо молился.
ГЕНКА: Ильке вы завтра скажете, что в Одессу его возьмёте, он
сразу про своё горе забудет.
ВЛАДИК: Гена... Я не поеду в Одессу, Гена.
ГЕНКА (медленно повернувшись и не веря): Что?
ВЛАДИК: Не поеду.
ГЕНКА (напряжённо и быстро): Почему?
ВЛАДИК: Не хочу.
ГЕНКА: А Илька?
ВЛАДИК: А что Илька? Он с папой поедет. Пусть привыкают вместе.
ГЕНКА: Как привыкают? А ты... А отец тебе разрешит?
ВЛАДИК: Конечно. Мы уже решили сегодня. Пока он меня тащил.
