Но этот ревун, кажется, был один. Он шел медленно, часто
останавливаясь и присаживаясь на задние лапы. Он что-то держал в зубах.
Подойдя ближе, Гутьеррес увидел, что он ест. Изо рта ревуна свисал хвост и
задние ноги ящерицы. Даже издали были заметны коричневые полосы на ее
зеленом теле.
Гутьеррес бросился на землю и прицелился. Ревун, привыкший к
безопасной жизни в заповеднике, с любопытством уставился на него. Он не
убежал даже тогда, когда мимо просвистела первая стрела, не задев его. Когда
вторая стрела глубоко вонзилась в его бедро, ревун, издав пронзительный
вопль, в котором смешались гнев и изумление, выпустил из зубов остатки своей
пищи и бросился в джунгли.
Гутьеррес поднялся на ноги и подошел к тому месту, откуда убежал
ревун. Он не беспокоился за обезьяну:
доза транквилизатора была так мала, что могла вызвать лишь
головокружение на несколько минут. Он уже думал о том, как поступить со
своей неожиданной находкой. Сам он напишет предварительный отчет, а останки
ящерицы, естественно, нужно отправить в Соединенные Штаты для окончательной
идентификации. Но кому их отправить? Признанным экспертом был Эдвард X.
Симпсон, почетный профессор зоологии Колумбийского университета в Нью-Йорке.
Симпсон, элегантный пожилой мужчина с зачесанными назад седыми волосами, был
первым авторитетом в мире по классификации ящериц. Марти склонялся к мысли
послать свою ящерицу именно доктору Симпсону.
НЬЮ-ЙОРК
Доктор Ричард Стоун, заведующий лабораторией тропических
болезней (ЛТБ) Медицинского центра Колумбийского университета, часто
говорил, что название лаборатории ассоциируется с гораздо более крупным
учреждением, нежели их лаборатория. В начале XX века она занимала весь
четвертый этаж здания Центра биомедицинских исследований. В то время усилия
целых коллективов специалистов были направлены на борьбу с такими
бедствиями, как желтая лихорадка, малярия и холера. Но благодаря успехам
медицины, а также исследованиям в лабораториях Найроби и Сан-Паулу ЛТБ
утратила свое былое значение. Соответственно сократился и ее штат. Теперь в
ней постоянно работали лишь два лаборанта, да и они занимались в основном
диагносцированием заболеваний жителей Нью-Йорка, прибывших из-за границы. В
то утро привычную рутину работы лаборатории нарушило появление необычной
посылки.
- О, очень мило,- сказала лаборантка ЛТБ, читая надпись,
сделанную таможней.- "Частично изжеванный фрагмент неопознанной
костариканской ящерицы".- Она наморщила нос.- Это вам, доктор Стоун.
Ричард Стоун подошел поближе, чтобы посмотреть на новое
поступление:
- Это то, что нам доставили из лаборатории Эда Симпсона?
- Да,- ответила лаборантка.- Только не пойму, почему они
прислали ящерицу нам?
- Мне звонила его секретарша,- сказал Стоун.- Симпсон сейчас в
летней экспедиции на Борнео, а поскольку речь идет о возможности заразной
болезни, расптространяемой этой ящерицей, она попросила нас взглянуть на
нее. Что ж, давайте посмотрим, что это такое.
Перед ними лежал белый пластмассовый цилиндр емкостью примерно
два литра с металлическими запорами и завинчивающейся крышкой. На этикетке
стояла надпись: "Международные контейнерные перевозки биологических
образцов". На контейнере также были наклейки и предупреждающие надписи на
четырех языках. чтобы не допустить его вскрытия подозрительными тамо-
женниками.
Судя по всему, это сработало. Когда Ричард Стоун включил свет на
полную мощность, он увидел, что герметичность не нарушена. Стоун включил
вытяжной шкаф, надел маску и натянул пластиковые перчатки. Все-таки за
последнее время в лаборатории идентифицировали образцы, зараженные
венесуэльской конской лихорадкой, японским энцефалитом Б, вирусом
Куасанурского леса, вирусами Лангата и Майаро. Затем он отвинтил крышку.
Послышалось шипение выходящего газа, и из горла появился белый
дымок. Цилиндр стал совершенно ледяным. Внутри Стоун обнаружил пластиковый
пакет для сандвичей, закрывающийся на молнию, в котором находилось что-то
зеленое. Стоун расстелил на столе хирургическую ткань и вытряс на нее
содержимое пакета. С глухим стуком на стол упал кусок замороженного мяса.
- Брр! - сказала лаборантка.- Выглядит, как будто его ели.
- Именно так,- подтвердил Стоун.- Чего они от нас хотят?
Лаборантка заглянула в приложенные документы.
- Ящерицы кусали местных детей. У них сомнения относительно
идентификации этой ящерицы, и их волнуют болезни, передаваемые при укусе.-
Она достала детский рисунок с изображением ящерицы, надписанный сверху
"ТИНА",- Один ребенок нарисовал эту ящерицу.
Стоун взглянул на рисунок.
- Вряд ли мы скажем что-то более конкретное о виде,- произнес
он,- но мы сможем достаточно легко выявить наличие заболеваний, если нам
удастся получить немного крови из этого куска. Как они называют это
животное?
- "Basiliscus amoratus с генетической аномалией, выраженной в
трехпалости",- прочитала лаборантка.
- Хорошо,- сказал Стоун,- начнем. Пока она будет оттаивать,
сделайте рентгеновские снимки и сфотографируйте. Когда получите кровь,
начните пробы с антителами до тех пор, пока не получим положительную
реакцию. Если возникнут проблемы - сообщите.
Ответ был готов в лаборатории еще до обеда: кровь ящерицы не
проявила какой-либо значительной реактивности ни к одному из вирусных или
бактериальных антигенов. При исследовании токсичности был получен лишь один
положительный результат: кровь дала слабую реакцию с ядом индийской
королевской кобры. Но подобная взаимореактивность - распространенное явление
среди рептилий, поэтому доктор Стоун не счел необходимым сообщать об этом в
факсе, отправленном в тот же вечер доктору Мартину Гутьерресу.
Проблемой идентификации ящерицы никто и не занимался; решили
дождаться доктора Симпсона. Он должен был вернуться не раньше, чем через
несколько недель, и его секретарша обратилась к ЛТБ с просьбой сохранить
фрагмент ящерицы до его приезда. Доктор Стоун положил его обратно в пакет на
молнии и засунул с морозильник.
Мартин Гутьеррес читал факс, полученный из лаборатории
тропических болезней Медицинского центра Колумбийского университета. Он был
коротким:
ПРЕДМЕТ: Basiliscus amoratus с генетической аномалией получен из
офиса доктора Симпсона.
МАТЕРИАЛЫ: задняя часть (? ) частично съеденного животного.
ПРОВЕДЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: рентген, микроскопия, иммунологические
тесты на вирусные, паразитарные и бактериальные заболевания.
ПОЛУЧЕННЫЕ ДАННЫЕ: гистологические или иммунологические признаки
какого-либо заболевания, заразного для человека, в данном экземпляре
Basiliscus amoratus отсутствуют.
Подпись: Ричард А, Стоун, доктор медицины, заведующий
лабораторией.
Полученная справка позволила Гутьерресу сделать два вывода. Во-
первых, его определение ящерицы как василиска подтверждено учеными
Колумбийского университета. А во-вторых, отсутствие инфекционных заболеваний
означает то, что недавние случаи единичных укусов ящерицы не представляют
серьезной опасности для здоровья людей в Коста-Рике. Напротив, он чувство-
вал, что изначально был прав: гонимые из лесов ящерицы в новых местах
обитания входят в контакт с жителями деревень. Гутьеррес был уверен, что
буквально через несколько недель ящерицы, привыкнув к новым условиям,
успокоятся и случаи укусов прекратятся.
Тропический дождь лил как из ведра, барабаня по рифленой крыше
здания больницы в Байя Анаско. Было около полуночи; электричество из-за
грозы отключилось, и акушерка Елена Моралес работала при свете небольшого
фонаря, когда услышала какое-то чириканье, или попискивание. Решив, что это
крыса, она быстро положила компресс на лоб роженицы и поспешила в соседнюю
комнату, чтобы проверить, все ли в порядке с новорожденным. Едва она взялась
за дверную ручку, как снова услышала чириканье. Акушерка успокоилась. Должно
быть, это была птица, влетевшая в окно, чтобы укрыться от дождя. В Коста-
Рике считалось, что птица, прилетевшая к младенцу, приносит счастье.
Елена открыла дверь. Ребенок лежал в плетеной колыбели,
завернутый в легкое одеяло так, что открытым оставалось только его лицо. По
краям колыбели, подобно горгульям /Выступающая водосточная труба в виде
фантастической фигуры/, изогнулись три темно-зеленые ящерицы. Увидев Елену,
они подняли головы и с любопытством уставились на нее, но не убежали. При
свете фонаря Елена увидела, что с их мордочек каплями стекает кровь. Мягко
чирикая, одна из ящериц склонилась ниже над постелькой и резким движением
головы оторвала от ребенка кусок мяса.
Елена, закричав, бросилась к ним, и ящерицы исчезли в темноте.
Но даже не добежав до кроватки, Елена увидела, что произошло с лицом
ребенка, и поняла, что он уже мертв. А ящерицы, чирикая и повизгивая,
растворились в дождливой ночи, оставив лишь кровавые трехпалые следы,
похожие на птичьи.
ИСКАЖЕНИЕ ФАКТОВ
Позже, немного успокоившись, Елена решила не сообщать о
нападении ящериц. Несмотря на кошмар, который ей пришлось увидеть, еще
больше она боялась что ее обвинят в недосмотре за ребенком, поэтому сказала
его матери, что ребенок умер от удушья, и в отчете, что она посылала в Сан-
Хосе, в качестве причины смерти обозначила СВДС - синдром внезапной детской
смерти. Так было принято обозначать случаи смерти новорожденных, наступившей
по неизвестной причине. Это было в порядке вещей, и ее сообщение не вызвало
вопросов.
Лаборатория университета в Сан-Хосе, в которой производился
анализ слюны с руки Тины Боумен, сделала несколько достойных внимания
открытий. В слюне, как и предполагалось, было выявлено большое количество
серотонина. Но в протеинах слюны был обнаружен настоящий гигант с
молекулярной массой 1980000 - один из крупнейших белков, известных науке.
Биологическая активность все еще изучалась, но похоже было, что это
нейротоксический яд, родственный яду кобры, но с более примитивной
структурой.
Лаборатория также выявила следы гамма-аминометионингидролазы.
Поскольку этот фермент применяется в генной инженерии и не присущ обычным
животным, лаборанты решили, что он принесен в лабораторию, и не упомянули о
нем в телефонном разговоре с доктором Крузом, врачом из Пунтаренаса,
направившим им эту слюну для анализа.
Фрагменты тела ящерицы лежали в морозильнике в Колумбийском
университете, дожидаясь приезда доктора Симпсона, который должен был
вернуться не раньше, чем через месяц. Все бы так и шло своим чередом, если
бы в лабораторию тропических болезней не вошла однажды лаборантка Элис
Левин. Увидев рисунок Тины Боумен, она воскликнула:
- Ой, чей это ребенок нарисовал динозавра?
- Кого? - переспросил Ричард Стоун, медленно поворачиваясь к
ней.
- Динозавра. Разве нет? Мой ребенок постоянно их рисует.
- Это ящерица,- отозвался Стоун.- Из Коста-Рики. Ее нарисовало
одна девочка оттуда.
- Нет,- покачала головой Элис,- посмотрите внимательно. Это же
совершенно ясно. Большая голова, длинная шея, стоит на задних лапах, толстый
хвост. Это динозавр.
- Исключено. Она ростом только тридцать сантиметров.
- Ну и что? Тогда были и маленькие динозавры,- парировала Элис.-
Поверьте, уж я знаю. Ведь у меня двое мальчишек, так что я в этом
специалист. Самые маленькие динозавры были и еще меньше. Минизавры или что-
то в этом роде. Их названия невозможно запомнить. На это способны только
десятилетние.
- Ты не понимаешь,- сказал Стоун,- это рисунок современного
животного. Нам прислали его часть. Сейчас она лежит у нас в морозильнике.- С
этими словами Стоун открыл морозильник и, достав оттуда пакет, вытряс его
содержимое.
Элис Левин, не дотрагиваясь, посмотрела на замороженные части
лап и хвоста животного и пожала плечами:
- Не знаю, по-моему, это динозавр. Стоун покачал головой:
