Речь Громовержца произвела должное впечатление. Посейдон замахнулся
на Афину трезубцем.
- Ах ты, сука! Ты подбила нас на это дело, чтобы завладеть властью!
- Кретин! - закричала в ответ богиня. - Старик нарочно говорит все
это. Наденьте на него оковы, и дело с концом!
- Чтобы ты завтра бросила в Тартар и нас! Ну нет, в этом деле я тебе
не помощник! Брат, прости меня!
- Предатель!
- Но не дурак! - отрезал бог моря.
Афина замахнулась на своего дядю копьем, но тот без особого труда
парировал этот удар трезубцем и бросился к Зевсу. Через мгновение он стоял
около владыки Олимпа, готовый защитить его.
Подобный поворот событий смутил заговорщиков. Гера и Аполлон ничего
не имели против того, чтобы правила Афина, их интересы лежали несколько в
иной области. Кроме того, они полагали - наивно полагали! - что в любой
момент могут объединиться и одолеть совоокую деву, если она зарвется.
Но теперь опасная игра оборачивалась не в их пользу. Первой это
поняла хитрая Гера. Швырнув оковы, она упала в ноги Зевсу и взмолилась.
- Прости меня, Громовержец! Клянусь, я больше никогда не предприму
против тебя ничего подобного!
Зевс был склонен прощать и миловать.
- Хорошо, - легко согласился он. - Я прощаю тебя. Но запомни, еще
одна подобная выходка, и я подвешу тебя между небом и землей. На этот раз
навечно!
- Клянусь! - взвыла Гера, старательно выдавливая из-под ресниц слезы.
- Встань по левую сторону от меня! - велел Зевс.
Богиня повиновалась.
Все это время Аполлон пребывал в нерешительности. Но тот факт, что
Громовержец простил Геру, которая, как супруга, была по его мнению
виновата более других, развеял сомнения Аполлона. Он опустил лук и
воскликнул:
- Отец! Прошу тебя быть снисходительным ко мне. Ты как всегда прав: я
слишком медленно соображаю и сестра смутила меня своими речами. Я слаб, я
поддался на ее уговоры. Будь милостив ко мне, отец!
- Хоть твоя вина и велика, но я прощаю тебя. Приблизься к моим
стопам.
В своем стремлении изобразить раскаяние Аполлон явно
переусердствовал. Он подполз к трону на коленях и поцеловал ногу Зевса.
После этого он встал рядом с Посейдоном и направил свой лук на Афину.
- Предатели! - воскликнула богиня. Глаза ее чудно сверкали. - Вы
отступились от своих клятв. Так пусть же проклятье падет на ваши головы!
- Я освобождаю их от данных ими клятв, - заметил Зевс, после чего
поинтересовался:
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
Афина ответила ему гневным взглядом. Грудь, прикрытая меднокованным
доспехом, бурно вздымалась. Она была столь прекрасна, что Зевс вновь
захотел ее.
- Я не собираюсь каяться подобно этим подонкам!
- Но-но! - воскликнул Аполлон, натягивая тетиву. Зевс остановил его
движением руки.
- А я и не заставляю тебя каяться. Достаточно твоего признания и
извинений. Все это затеяла ты, не так ли?
- Да, - призналась совоокая дева.
- Ты хотела занять мое место?
- Да. - Афина попыталась смягчить ярость в глазах. Однако Зевсу
хотелось, чтобы она оставалась столь же великолепно гневной, как и прежде.
Поэтому он стал говорить намеренно грубо.
- Значит ты, шлюха, хотела завладеть моим троном?
Глаза Афины сверкнули.
- Не смей меня так называть!
- Ты - шлюха! - сладко повторил Зевс.
Афина замахнулась копьем. Аполлон и Посейдон, не сговариваясь,
шагнули вперед, загораживая Зевса.
- Не надо, друзья. Она не осмелится.
Зевс поднялся и, отодвинув Олимпийцев в стороны, встал между ними.
Сверля Афину взглядом он приказал:
- На колени!
Властолюбивая богиня гордо вскинула голову.
- Помогите ей! - велел Громовержец.
Раскаявшиеся заговорщики словно ожидали этого приказа. Сорвавшись с
места, они набросились на Афину. Гера ловко защелкнула на руках бунтовщицы
наручники, Посейдон и Аполлон пригнули ее к земле, насильно поставив на
колени. Афина отчаянно сопротивлялась, Зевс сладострастно разглядывал ее
напрягшиеся бедра, виднеющиеся из-под короткого хитона.
- Хорошо. - Зевс пригладил бороду, глаза его были масляны. - Теперь
оставьте меня наедине с непокорной дочерью. Бриарей проводит вас.
Боги недоуменно переглянулись. В этот миг из находившейся по
соседству опочивальни Зевса появился Бриарей - многорукий гигант, плод
плазмогенетической мутации. Необоримой силы и свирепости, он был
по-собачьи предан своему хозяину Зевсу. Не было на земле существа,
способного одолеть Бриарея.
Увидев ухмыляющегося монстра, который хотя и не отличался особой
остротой ума, но прекрасно понял суть происходящего и был в восторге от
действий хозяина, Гера, Аполлон и Посейдон заискивающе посмотрели на
Зевса. Громовержец мог рассчитывать, что они оценили его великодушие.
Отпустив Афину, они низко поклонились и, сопровождаемые Бриареем,
вышли вон. Громовержец подошел к коленопреклоненной богине.
- А теперь поговорим, шлюха!
Гневно нахмурив брови, Афина начала подниматься.
- Мне не о чем с тобой говорить! - В ее голосе звучала восхитительно
возбуждающая ярость.
- Есть о чем, - процедил Зевс.
Он навалился на богиню и овладел ею так, как хотел - сзади и грубо.
Она поначалу противилась, но затем покорилась его воле, хотя и не сдалась
окончательно. Ее упругое мускулистое тело дышало яростной силой, бедра
пружинисто отвечали на каждое движение мужчины.
- Сними оковы, - попросила она, когда Зевс разжал свои объятия.
- Ты не будешь больше делать глупости?
- Нет, - пробормотала Афина, движением тела оправляя задравшуюся
тунику.
Зевс освободил ее руки и помог подняться. Афина выглядела поблекшей,
ярость ее поугасла.
- Мне понравилось, - внезапно призналась она.
- Я знал, что так случится. Сильному иногда хочется быть слабым,
охотнику - жертвой, мужчине - женщиной. Выпьешь вина?
Богиня кивнула. Они выпили по чаше доброго фалернского, доставленного
Посейдоном с потопленного бурей корабля.
- Как ты узнал о нашем замысле? - спросила Афина. - Я поняла это
сразу, как только увидела Бриарея.
Громовержец не стал темнить. Это было не в его интересах. Афина была
нужна ему не как враг, а как надежный союзник, и ее надлежало сделать
таковым.
- Фетида случайно подслушала разговор Аполлона и Геры.
- Трепачи! Как я только могла связаться с таким отребьем! - Богиня
внимательно взглянула на своего отца. - Завтра разговоры об этом пойдут по
Олимпу и дальше.
- Нет, все будет тихо. Вы будете молчать, это в ваших интересах.
Бриарей сейчас же отправится обратно в Тартар, к тому же он не большой
любитель поговорить.
- А Фетида?
- Эту глупышку я сошлю к людям и выдам замуж за смертного.
- Разумно! - похвалила Афина. - Незачем выносить сор из избы.
- Незачем, - согласился Зевс и погладил свою многомудрую дочь по
покрытому испариной бедру. - Надо как-нибудь повторить это.
- Не выйдет! Ты должен помнить, что я - богиня-девственница!
- Я помню. - Громовержец усмехнулся. - Вот еще что, передай Аполлону,
что Асклепий знал о заговоре и пытался предупредить меня. Пусть заткнет
своему сыну глотку.
- Хорошо. У него сегодня паршивое настроение и всегда острые стрелы.
А все же жаль, что мой план не удался. Он был неплох!
- Жаль...
И оба - отец и дочь - рассмеялись.
9. ОЛИМП. ФЕССАЛИЯ - 2
Он проник в опочивальню уже на рассвете. Точно в соответствии со
своими привычками. Но тот, к кому он пришел, был готов к подобным визитам.
Он заблаговременно оставил свое ложе и, подкравшись к нежданному гостю,
хлопнул его по плечу.
Гость неторопливо обернулся. Его лицо было скрыто белой маской, а под
свободными одеждами явно проступали жесткие углы брони.
- Ты чутко спишь, бог эллинов!
- Стараюсь не попасться врасплох, о солнечноликий Ахурамазда!
Они обнялись. Больше по привычке, чем от сердца.
- Ну, здравствуй, отец.
- Здравствуй, сын.
Ахурамазда посмотрел в глаза Громовержцу. Тот ответил улыбкой. Но
гость с Востока знал, что улыбается лишь маска, искусно, до мельчайших
подробностей имитирующая человеческое лицо. Тот, кто стоял против него, не
любил улыбаться.
Эта маска представляла собой лицо сорокалетнего мужчины, красивого,
уверенного в себе, умудренного опытом. У него были прямой нос и
окладистая, в меру длинная борода. О глазах сказать что-либо определенное
было невозможно, но сейчас они казались черными.
В этом миру его знали как Зевса, бога сияющего неба. Иногда его
называли Громовержцем. Иногда Кронидом или Кронионом по имени свергнутого
и заточенного в мрачном Тартаре отца.
А раньше его звали иначе. Он, как и его гость, сменил множество имен
и еще больше обликов. Он и сам не помнил точно - сколько.
- Я пришел к тебе... - начал было Ахурамазда, но Громовержец перебил
его.
- Не здесь. - Он указал рукой на ложе, на котором разметалась во сне
обнаженная хрупкая девушка. - Пойдем в мой кабинет.
Гость не возражал, и они перешли в соседнее помещение. Ахурамазда
немедленно устроился в одном из золоченых кресел, Зевс сделал несколько
пассов руками, словно разгребая воздух в разные стороны, затем сел
напротив.
- Теперь можешь говорить спокойно.
- Как обстоят наши дела?
- В целом нормально, но не совсем так, как бы хотелось. Многие города
склонны покориться без боя. Очень помогает пифия, которая дает
благожелательные для нас пророчества...
Ахурамазда нетерпеливо махнул рукой.
- Знаю.
- Твоих рук дело? - удивленно спросил Зевс.
- Да, я побывал в Дельфах со своими людьми.
- Ловко! - На лице Зевса была улыбка, но Ахурамазда почувствовал, что
его собеседник недоволен. - Мог бы зайти ко мне в гости.
- Я спешил.
Зевс недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал. Ибо с его гостем не
то, чтоб говорить, но даже думать было небезопасно. Какое-то время он
собирался с мыслями, а затем продолжил свой рассказ.
- Но Аттика, Пелопоннес и некоторые западные области думают
защищаться.
- Наш друг никак не образумится?
Зевс покачал головой.
- Никак. И не только он. Но его роль, пожалуй, самая значительная.
- Ну что же, придется подобрать ему сосну повыше. Достаточно попортил
крови, - процедил Ахурамазда.
- Не так давно он был у меня. Я записал нашу беседу. Хочешь
посмотреть?
- Давай.
Матовый шар над столом тускло засветился и в нем появилось
изображение комнаты, в которой они находились. Только в комнате, что
показывал шар, на месте Ахурамазды сидел совершенно другой человек.
- А он почти не изменился, - заметил восточный бог.
- Я сказал ему точно те же слова. Впрочем, сейчас все услышишь сам.
Картинка начала двигаться, и из шара послышались голоса. Первую фразу
произнес Зевс.
"- Сколько же мы с тобой не виделись?
- Должно быть с тех пор, как ты оповестил всех о моей гибели.
- Да, много веков минуло. Ты почти не изменился.
- Не могу этого сказать о тебе, так как не вижу твоего лица.
- Я сам отвык от своего лица. Но это не играет роли. Как тебя
величать?
- Как хочешь?
- Тогда, пожалуй, тем именем, под каким ты выступаешь сегодня.
- Я не против. А тебя - Громовержец?
- Да, только так, Леонид!.."
Восточный бог глухо хмыкнул.
- Что это вы словно дети играете с именами?
- Нас подслушивали. Почти с самых первых слов.
- Кто?
- Двое из моей команды. Они, правда, делали это вовсе не из желания
насолить мне, преследуя совсем иную цель, но я не хотел, чтобы стало
