На этот раз Скилл не осмелился ослушаться. Едва он успел выполнить
приказ Ренелса, как вошли два воина с подносами.
Еда была не слишком изысканной - мясо жестковато, вино водянистое, но
это было куда лучше, чем тюремные хлеб и вода. Скилл расправился с обедом
в один миг. Стратег ел медленно, то и дело усмехаясь. Наконец и он
покончил с едой.
- Итак, - начал Ренелс без всякой паузы, едва успев отодвинуть от
себя блюдо, - как ты познакомился с Калгумом?
- Мы встретились в трактире "Сон Аполлона". Он нанял меня в
работники.
- Ты нуждался в деньгах? - В голове стратега слышались нотки
недоверия.
- Нет. Я решил помочь ему просто так. Кроме того, я рассчитывал, что
он расскажет мне о Серебряном городе.
- Ну и что, рассказал?
- Да, но не слишком много.
- При каких условиях вы повстречались во второй раз?
- Это произошло через несколько дней. Я случайно встретил его на
улице. Он сказал мне, что собирается оставить город. Я рассказал ему о
людях, с какими познакомился, после чего он предложил узнать, что будет
делать один из моих знакомых в Городском Совете. Сначала я не хотел, но
затем поддался на эти уговоры.
- Твой знакомый оказался сикофантом?
- Кем? - переспросил Скилл.
- Сикофант. Так эллины называют доносчиков.
- Точно! Он называл себя моим другом, а на деле оказался доносчиком.
- Что было дальше?
- Калгум уговаривал меня уехать, но я остался, чтобы отомстить...
Ренелс остановил Скилла движением руки.
- Дальнейшее мне известно. Насколько я понимаю, ты рассказал Калгуму
о сикофантах и мыдниках.
- Да.
- Чем он еще интересовался?
- Не знаю. На обратном пути он признался мне, что приезжал в город
как разведчик, и вскоре армия бронзовиков пересечет Змеиный ручей и
захватит город.
- И ты молчал? - злобно процедил Ренелс. На это Скилл вполне резонно
ответил:
- А кто меня спрашивал?
Стратег не пожелал признаться, что совершил ошибку, приказав бросить
пленника в тюрьму без допроса, и поэтому оставил эту тему.
- Спасибо, ты помог мне. - Калгум повернулся к двери. - Стража!
- Что ты собираешься делать? - забеспокоился Скилл, наблюдая за
появлением двух знакомых костоломов.
- Сейчас ты вернешься назад в тюрьму. Затем твою участь решит военный
совет. Если он признает тебя виновным в умышленной передаче секретных
сведений врагу, тебя повесят. Если стратеги решат, что ты сделал это
непреднамеренно, проведешь остаток жизни в тюрьме.
"Ничего себе перспектива!" - мысленно охнул скиф.
- Еще пару слов, господин стратег! Я забыл упомянуть, что бежал из
города через подземный ход.
Заявив это, Скилл выжидательно посмотрел на Ренелса. Судя по
выражению лица стратег не слишком поверил словам пленника.
- Не городи чушь! Я прекрасно знаю, что ты выехал из города вместе с
Калгумом.
- Совершенно верно. Но это было утром. А ночью я покинул город по
подземному ходу.
Брови Ренелса недоуменно поползли вверх.
- Ничего не понимаю.
- Опасаясь мести мыдников, я бежал из города той же ночью, а наутро
был вынужден вернуться, чтобы забрать свои вещи. - Скилл надеялся, что его
версия звучит более-менее правдоподобно.
- Допустим... - Ренелс заинтересовался. - Но откуда ты узнал про этот
ход?
- Откуда? - Скиф еще не успел придумать, откуда, но - выручай,
смекалка! - О нем мне рассказал предатель Менандр.
- Но разве ты не убил его?
- Убил, но после того, как он показал мне этот тоннель.
- Что ж, возможно, ты не лжешь. Мне с самого начала было непонятно,
как мыдники упустили тебя из своих рук. Где начинается этот ход и куда
ведет?
Отец-стратег, похоже, был склонен поверить, у Скилла забрезжила
надежда на спасение.
- Вход в подземный тоннель находится в белом храме Аполлона. Он
замаскирован гранитной плитой. Подземный ход ведет через весь город и
выходит в лощину.
- Где эта лощина?
Скилл усмехнулся, обретая уверенность.
- Было темно. Кроме того, у меня был проводник, и я не испытывал
особой нужды запоминать это место. Конечно, я помню кое-какие ориентиры.
Вне всякого сомнения, доставь вы меня к стенам города, я без труда найду
эту лощину.
Стратег испытующе взглянул на пленника.
- По-моему, скиф, ты просто хочешь бежать.
- Конечно, хочу, - не стал отрицать Скилл. - Но подземный ход
действительно существует.
Стратег снял со стены изящный малайский крис, провел пальцем по его
волнистому лезвию.
- Ну что ж, я сыграю в предложенную тобой игру. Ставкой в ней будет
твоя жизнь. Твоя жизнь...
Солнце играло. Оно прыгало с золоченых шишаков шлемов на острия
копий, падало на нагрудные зерцала и с разбегу ударялось в щиты. Оно
вносило струю грозного оживления в ряды воинов, мерно шагающих по дороге.
Солнцу были неведомы превратности войны, оно обожало острую бронзу и медь,
оно играло.
Стоя на вершине холма, Скилл наблюдал за тем, как золотисто-огненная
змея, лязгающая металлом и ощетиненная остриями копий, вползает в лощину.
Войско Золотого города выступило в поход. Три тысячи закованных в звонкую
медь копейщиков, лучники и пращники, вооруженные двуручными мечами витязи
и, наконец, закованные в непробиваемую броню всадники-катафракты - ударная
сила войска.
Облаченная в металлическую перчатку рука Ренелса коснулась плеча
Скилла.
- Вперед! - негромко приказал стратег, трогая лошадь с места.
Кавалькада всадников, среди которых, кроме Ренелса и Скилла, было восемь
стратегов, а также вестовые и телохранители, спустилась с холма и, обгоняя
мерно шагающую пехоту, устремилась к виднеющимся вдалеке башням
Серебряного города.
Плохо обученная лошадь Скилла шла ломким наметом. Невольно
подпрыгивая в седле, скиф косился в сторону скачущего неподалеку Ренелса.
Еще три-четыре мили, и они будут у стен города. И тогда стратег потребует
показать подземный ход. Как только он убедится, что ход существует лишь в
воображении Скилла, он немедленно прикажет отрубить пленнику голову. Скилл
живо представил, как один из закованных в броню громил взмахивает мечом...
Ах! - И окровавленная голова летит в придорожную канаву.
Скиф нервно передернул поводья. Кандалы на его руках звякнули.
Скакавший впереди всадник обернулся, ощерил здоровенные зубы и рванул за
веревку, которая была опутана вокруг пояса Скилла, с такой силой, что
пленник едва не вылетел из седла.
Обогнав колонну пеших воинов, всадники выскочили на равнину. Со
стороны города появился машущий руками гонец. Через несколько мгновений он
осадил коня перед Ренелсом и сдавленно выкрикнул:
- Наш отряд попал в засаду и был изрублен! Вражеское войско
выстраивается для битвы!
- Болваны! - буркнул Ренелс в адрес дозорного и его погибших
товарищей. Собрав вокруг себя стратегов, он начал отдавать приказания. Тем
временем дозорный, чья кольчуга была напитана кровью от полученных в
схватке ран, медленно сполз с коня на землю. Ни один человек из свиты
Ренелса не подумал прийти ему на помощь.
Повинуясь четким приказам отца-стратега, полки стали выстраиваться в
боевую линию. Копейщики сомкнулись в стройную шестишеренговую фалангу,
перед которой стала цепочка пращников и лучников. Две сотни конных витязей
расположились на крыльях, а отряд легковооруженных всадников ускакал к
городу на разведку. Отборные части - катафрактов, закованных в стальные
доспехи секироносцев и арбалетчиков - стратег оставил в резерве.
Ветер донес рев труб. Войско Бронзового города начало атаку. Ренелс
наблюдал за перемещениями противника с помощью волшебного ока,
изготовленного волшебниками Таия. Раз в десять лет с востока приходил
купеческий караван с редкими товарами - драгоценной посудой, жемчугом,
тончайшими шелками. Иногда купцы привозили и волшебное око, преподнося его
в дар могущественному владыке Элама, Ассирии, Лидии, Мидии, а позднее
Парсы. Именно в дар; купцы наотрез отказывались принять плату, сколь бы
высокой она ни была, заявляя, что чудо нельзя купить ни за какие деньги.
Именно такое волшебное око было сейчас в руках отца-стратега.
Грозный шум постепенно усиливался. К реву труб примешался мерный
рокот бронзы - это воины-бронзовики били в такт шагам мечами по щитам.
Не отрываясь от волшебного ока, стратег приказал:
- Сигнал!
Восемь облаченных в сиреневые плащи воинов приставили к губам трубы.
Легкие мощно выдохнули воздух - у-у-у-а-а-у-у! В рядах копейщиков запели
флейты, фаланга сделала первый шаг - содрогнулась земля - и направилась
навстречу врагу.
Какое-то время был слышен лишь мерный топот да резкие всхлипы флейт,
затем воздух дрогнул от дикого крика, и все потонуло в лязге оружия.
Тысячи ног взрыли сухую землю, подняв тучу пыли, совершенно скрывшую поле
боя.
Мгновения тянулись томительно долго. Стоявшие в резерве воины все
заметнее проявляли признаки нетерпения - скорее в бой! Кое-кто из
малодушных стал поддаваться панике, вообразив, как из пыльной завесы
вот-вот вырвутся тысячи вражеских всадников и их бронзовая стена сметет
застывшую у холма кучку бойцов. Волнение становилось все сильнее, стратеги
и телохранители переглядывались, лишь Ренелс был совершенно спокоен.
Внимательно осмотрев поле битвы, он подозвал к себе двух стратегов.
Налетевший порыв ветра помешал Скиллу расслышать отданный Ренелсом приказ,
но судя по всему командующий приказал обойти неприятеля с левого фланга.
Стратеги стремительно сбежали с холма и повели сверкающие металлом колонны
навстречу врагу.
Но, видимо, этих подкреплений оказалось недостаточно, чтобы изменить
ход боя. И Ренелс понял это. Внезапно он бросил волшебное око в руки
ординарца и погнал коня вниз. Поравнявшись с катафрактами, стратег
выхватил из ножен меч. Бронированная стена тотчас же устремилась за своим
полководцем. Всадники ворвались в пыльную тучу и исчезли.
Вскоре картина боя начала меняться. На левом крыле, которое было
подкреплено двумя отрядами пехотинцев и катафрактами, противник дрогнул и
побежал. В центре бой продолжался с переменным успехом, зато справа
бронзовики прорвали строй витязей и начали обход неприятельского войска.
Сотни полторы всадников ударили в тыл фаланге, столько же устремились к
обозу, рассчитывая поживиться офицерским барахлом.
На холме к тому времени осталось не более двух десятков воинов да
безоружные обозные. Последние даже не подумали о сопротивлении и тут же
брызнули во все стороны. Увидев это, обратились в бегство и большинство
всадников, в том числе и стражник Скилла. Скиф, в буквальном смысле слова
связанный со своим охранником одной веревочкой, был вынужден последовать
его примеру.
Их лошади неслись во весь опор, но преследователи не отставали.
Вскоре конь стражника стал задыхаться под тяжестью закованного в доспехи
седока. Засвистели стрелы. Скиф, чья спина не была защищена в этот раз
достопамятной кольчугой из ткани хомс, зябко поежился. Поравнявшись с
охранником, он крикнул:
- Перережь веревку!
Тот выхватил меч и довольно безрассудно попытался снести Скиллу
голову. Однако кочевник увернулся, а в следующий миг очутился на чужой
лошади. Цепь кандалов опутала стражнику шею, рывок, и он кулем полетел на
землю. Почувствовав облегчение, конь прибавил ходу, а Скилл вытащил из
висевшего у луки горита лук - свой лук! - и стрелу. К счастью, цепь была
достаточно длинна, чтобы позволить рукам натянуть тетиву. Лизнув оперенье
стрелы, скиф приладил ее к тетиве, обернулся и выстрелил. Негромкий вскрик
