этого бросил пучок густой шерсти на центр круга и, как положено было
делать в таких случаях, встал на колени и склонил голову.
В понимании бхоров, длина и густота бороды соплеменника
символизировала его силу. Отрезание бороды рассматривалось советом,
как знак того, что данный бхор желает решить жизненно важный для него
вопрос немедленно. Поскольку конфликтные ситуации не были в почете у
бхоров, соплеменник, отрезавший бороду, как правило, лишался своих
привилегий, а вслед за тем и головы.
Громогласные комментарии, перешедшие в рев, прервали ход
воспоминаний старца. Ото ждал. Теперь вопрос о спасении солдат-людей
подлежал немедленному рассмотрению. Решение надлежало принимать
путем голосования. Вероятно, Ото будет отказано в поддержке, и тогда
какой-нибудь доброволец отделит его голову от туловища. Скорее всего,
этим добровольцем станет его заклятый враг и конкурент Джемчидд.
Однако, вопреки обычаю, кто-то заговорил. Это был охотник на
стрегганов. После первого же произнесенного слова бхоры понизили
голоса до шепота.
- Старейшины иногда забываются и живут лишь воспоминаниями о
славных подвигах своей молодости, большинство из которых, клянусь
бородой моей мамы, они не совершали.
Когда убеленный сединами бхор вставал, его старые кости хрустнули.
Дрожащей рукой он вынул свой кинжал и отрезал длинный белоснежный
каскад древней бороды, бросив его на каменную плиту поверх бороды
Ото..
Под гробовое молчание членов совета древний старец встал на колени
рядом с Ото и склонил голову.
Глава 42
"Одним лишь хрустом позвонков здесь не обойдется", подумал Стэн,
увидев, как с головы дженна, которому Алекс только что свернул шею,
свалился металлический шлем. Не долго думая, Килгур сжал в кулак
огромную лапу и заехал по челюсти следующему солдату.
Стэн залег недалеко от дженновского поста. Рядом с ним находились и
пятеро добровольцев - люди Ффиллипс, включая ее саму. Они ждали, когда
Алекс закончит расправу над часовыми.
Убедившись в том, что оба дженна испустили дух, эдинбургский бычок
откатился от поста.
Группа стала осторожно ползти вперед. Линия обороны самоуверенных
дженнов состояла из серии укреплений, между которыми на расстоянии
пятидесяти метров один от другого были расставлены посты. Стэну
хотелось, чтобы в данную минуту на месте наемников оказались ребята из
отряда Богомолов. Тогда через оборонительную линию можно было бы
протащить целый батальон. Но это желание оставалось лишь несбыточной
мечтой.
Стэн прополз под действующими сенсорами, обезвредил ловушки и
перерезал линии связи, соединяющие посты с командным пунктом. Рейдеры
без труда пробрались через две замкнутые линии обороны противника.
Преодолев первое препятствие, Стэн и Алекс переглянулись. Стэн не
знал, о чем думал Алекс, и не понимал, почему он не произнес ни слова,
когда они покидали периметр дженнов. Впрочем, его неведение пошло
лишь на пользу, потому что Алекс в это время пел про себя скорбную
поминальную песню:
Увидел я, как острый меч
Отсек главу лихую с плеч;
А трупом павшим был я сам.
И я не поверил я глазам.
Под небом вечным день и ночь
Лежало тело в дождь и в зной,
Но странник дальний или зверь
не проходил той стороной.
Присел я с краю от себя
И призадумался, скорбя.
И вырыл я себе могилу,
Отдав ей тело, что остыло,
И забросал ее землей.
И вскоре холм порос травой...
Рейдеры поднялись на ноги и направились к командному бункеру.
Подойдя ближе к строению, они услышали, как Кхореа низким бодрым
голосом отдавал приказания своим подчиненным.
Двое часовых, стоявших у входа, внимательно прислушивались к речи
главнокомандующего. Одного из них Стэн убил ножом. Другой получил
серию ударов в различные части тела. Мастерский удар костяшками
пальцев в висок добил зазевавшегося часового.
Стэн остановился на ступеньках, спускающихся в бункер, и посмотрел
на Алекса, державшего в руке гранату замедленного действия. На лице
Килгура застыла улыбка вампира.
И в этот время появились корабли бхоров.
Они летели совсем низко над поверхностью планеты, включив
посадочные прожектора. Стэн понял, что хорошо вооруженный грузовик
тоже может быть приличным военным кораблем, когда все бортовые
отверстия его внезапно открылись, и дюжина бхоров открыла стрельбу из
лазерных установок, многоствольных пушек и гранатометов.
Позиции противника были объяты огнем. Офицеры-дженны стали вылезать
из бункера и взбираться по ступенькам, познакомившись с гранатой
Алекса и его прекрасно отработанной техникой стрельбы из виллигана.
Взрывная волна настигла Стэна и швырнула вперед, прямо на еще теплые
трупы дженнов, скатывавшихся вниз по ступенькам, и... Стэн очутился в
самом бункере. Перекатившись через липкое от крови тело одного из
мертвых офицеров-дженнов, он встал на ноги и снова пригнулся, уловив
боковым зрением силуэт чернобородого генерала Кхореи, державшего
автомат на уровне пояса. В следующую секунду Стэн услышал треск
автоматной очереди, пули просвистели прямо у него над головой. Свет
погас. Наверху, над бункером, гремели орудия, слышались истошные крики
и душераздирающие стоны умирающих. Шел бой.
"Не думай, не думай об этом", - приказывал себе Стэн, беззвучно
пробираясь вперед в кромешной темноте. В помещении бункера площадью в
сто квадратных метров не было никого, кроме Кхореи и Стэна.
Вдруг Стэн зацепился за что-то ногой. Встав на колени, он пошарил
по полу рукой и нащупал компьютерную "мышку". Стэн отбросил ее в
сторону, и в следующую минуту раздался мощный взрыв, яркой вспышкой
озаривший помещение бункера. "Мышка" попала прямо во взрывное
устройство. Следующие несколько шагов в темноте могли стоить жизни
Стэну.
"Лежи здесь, на бетоне, и сосредоточься. Отбрось все мысли о войне,
идущей наверху. Думай только о том, что сейчас ты находишься в темном
бункере, можно сказать, слепой, и пытаешься убить такого же слепого
человека, имеющего виды на твою жизнь".
Стараясь дышать как можно тише, изучая пустоту широко раскрытыми
невидящими глазами, Стэн пополз вперед, прощупывая руками каждый
сантиметр бетонного пола. "Ага, микрофон с присоединенным к нему
проводом... Интересно... Провод длинный". Стэн подполз к стене,
намотал провод на подпорку и протянул его через спусковой крючок
мини-автомата. Длина шнура позволила ему отползти от стены на
расстояние пяти метров в сторону.
Автомат был теперь привязан к вертикальной перекладине. Решив
испытать свое приспособление, Стэн потянул за шнур. Раздалась
автоматная очередь, пули рикошетом отскочили от потолка, пола, стен.
Кхореа стал палить по пустому месту, где вспыхнул огонь автоматной
очереди. Стэн что было силы дернул за провод, и оружие стало
стрелять автоматически. Мрак, окутывавший бункер, тут же озарился
вспышками. Стэн увидел Кхорею, спрятавшегося за терминалом и
открывшего прицельный огонь по ложной цели в расчете положить конец
дуэли. Генерал лишь краем глаза успел заметить Стэна и сверкнувший в
его руке нож. В следующее мгновение Стэн метнул нож - и стол
накренился под тяжестью рухнувшего на него мертвого Кхореи. В бункере
наступила тишина. Лишь откуда-то сверху доносились последние взрывы
ручных гранат, победные крики и песнопения бхоров и наемников,
покинувших периметр смерти и преследовавших недобитых дженнов для
последней кровавой расправы над ними.
Темнота вновь поглотила бункер. Стэн сел на стул, вытянул ноги и
начал обдумывать план мести Паррелу.
Глава 43
Встреча произошла на нейтральной территории - необитаемом
планетоиде Волчьих миров, святая святых последователей Таламейна. Нога
основателя религии впервые ступила на твердую почву именно этой
маленькой планеты, а потом уже его флот высадился на Санктусе и других
мирах созвездия.
Планетоид напоминал цветущий парк с широкими лугами, прозрачными и
свежими ручьями, густыми лесами, изобиловавшими крупной дичью, и одним
единственным зданием - маленькой часовней"
Две группы военных стояли одна напротив другой возле - часовни,
держа оружие наготове, не спуская пальцев со спусковых крючков
автоматов. Солдаты были личной охраной двух Пророков-соперников. После
многовековой вражды" сопровождавшейся зверскими по своей жестокости
выходками с обеих сторон, они ждали сигнала, чтобы вцепиться друг
другу в глотки.
Сначала Теодомир, а затем Ингильд отделились от своих
телохранителей и медленно пошли по траве навстречу Друг другу. Оба
Пророка были настороже, не зная, чего ожидать в дальнейшем.
Теодомир первым выдавил на лице улыбку и вскинул вверх руки в знак
приветствия.
- Брат Ингильд, счастье переполняет мое сердце от сознания того,
что мы наконец-то встретились. Рад видеть тебя в полном здравии.
- Ингильд так же улыбнулся. Пророк сделал шаг навстречу своему
сопернику, легко обнял его и отступил назад. Из л глаз Ингильда
потекли слезы.
- Ты сказал "брат". Какое прекрасное приветствие! Я тоже всегда
испытывал к тебе братские чувства.
- Несмотря на трудности, выпавшие на нашу долю, - добавил Теодомир.
- Да, несмотря на трудности.
Пророки снова обнялись, а затем развернулись и, рука в руке,
направились к часовне, перед которой под большим цветастым зонтом
стоял накрытый белой скатертью стол. По одну сторону стала стояли два
удобных кресла. На самом столе лежали документы и две ручки,
выполненные в старинном стиле.
Мужчины сели в кресла, улыбаясь друг другу. Теодомир первым завел
разговор.
- Наконец-то восторжествовал мир, - сказал он.
- Да, брат Теодомир, наконец-то мир.
Теодомир оказал собеседнику честь" налив вино сначала в его бокал,
а затем в свой, и целомудренно сделал небольшой глоток.
- Я уверен, что в этот момент, - торжественно произнес Теодомир, -
Таламейн улыбается, глядя на нас с небес, и испытывает счастье от
того, что двое его детей сложили оружие.
Ингильд поймал себя на том, что отпил слишком много вина. В
следующий раз он едва пригубил.
- Мы были большими глупцами, - сказал Ингильд. - В конце концов,
какие между нами могут быть существенные расхождения? Все дело во
власти, а не в религии. Всему виной борьба за титулы.
"Ах ты лживый кусок дерьма!" - подумал Теодомир, лучезарно
улыбаясь,
"Пустозвон хренов", - подумал Ингильд, улыбаясь в ответ и
протягивая Теодомиру через стол руку для пожатия.
- Брат, - произнес Теодомир срывающимся от волнения голосом.
- Брат, - ответил Ингильд так же эмоционально. Слезы навернулись
ему на глаза и потекли по носу. В данный момент он жаждал только
одного - поскорее получить кайф от наркотических пиявок.
- Наши разногласия очень легко разрешимы, - сказал Теодомир,
мельком взглянув на охрану Ингильда, сгорая от желания схватить
маленького сморщенного наркомана за горло и выпустить из него дух. -
На меня снизошло благословение, - продолжил он. - Сам Таламейн говорит
сейчас с тобой моими устами.
- Странно, - сказал Ингильд. - В этот момент у меня возникло такое
же чувство. - На самом деле он думал об ужасных потерях, а более всего
- об огромном долге святого казначейства. Половину кредита ему
