одного из них. Со своего "насеста" он видел землю, по праву принадлежащую
ему, и его глаза вбирали в себя зелень травы, на которой когда-то паслись
лошади Ильдербурфов.
"Мне никогда не вернуть их, если я не пойду напролом, - мысль эта раз
за разом приходила ему на ум. - Почему я должен возвращаться домой в чужом
обличие, словно вор в ночи?
Усевшись по-удобнее, он вытащил из пояса маленькую бутылочку.
Содержащаяся в ней жидкость снимала краску, и, не теряя времени, Николан
начал энергично втирать ее в кожу лица, шеи, рук. Легкий теплый дождь,
накрапывающий с утра, превратился в ливень, облака над головой заметно
почернели, а ветер все сильнее раскачивал верхушки деревьев, грозя
сбросить его на землю.
Вот тут он и заметил человека в длинном синем плаще и матерчатой
шляпе, спешащего вверх по склону. Присмотревшись, Николан понял, что это
Ильдико.
Не дойдя до первого дерева, девушка подняла голову, сразу нашла в
листве Николана.
- Я подумала, что ты, скорее всего, здесь.
Николан искренне удивился.
- Когда я уходил, все еще спали. Только на кухне растапливали печь.
Как ты догадалась?
Ильдико проследила взглядом за воронами, летящими к лесам
Ильдербурфов.
- Маленькой девочкой я часто взбиралась на это дерево. Сидела и
молилась о том дне, когда мы сбежишь из Рима и вернешься. Затем я шла
домой и просила отца купить тебе свободу. Но он отвечал, что никто не
знает, где тебя искать... Ты стер эту ужасную краску! - воскликнула она. -
Я рада, хотя теперь Ранно узнает о твоем присутствии, - она по-прежнему не
отрывала от него взгляда. - Как хорошо, что ты ничуть не изменился с того
дня, когда внезапно появился рядом со мной и решил, что сможешь догнать
меня, скачущую на Хартагере. Миссионером я тебе не воспринимала, - Ильдико
хихикнула. - Ты напоминал мне одинокую печальную мартышку, грустящую о
джунглях!
Николан спустился вниз, перехватывая ветви руками, совсем как
упомянутое Ильдико животное. Вскоре он уже стоял перед девушкой.
- Я любил тебя всю жизнь! - вырвалось у него.
Ильдико не ожидала столь быстрого развития событий. Лицо ее залил
румянец.
- Я влюбился в тебя с первого взгляда. Но ты тогда была совсем
маленькой и, наверное, ничего не помнишь.
- Помню, - возразила Ильдико.
- Мой отец взял меня с собой, направляясь в гости к твоему отцу. Лет
тогда мне было немного, и он полагал, что в своем возрасте я - лучший
наездник. Но, спустившись с холма на луг, мы увидели крошечную фигурку на
черном скакуне.
Ильдико кивнула.
- То был внук прежнего короля. Мы думали, что он станет новым
королем, но скоро стало ясно, что ему не хватает скорости.
- Отец сказал мне: "Должно быть, это вторая дочь". И остановил
лошадь. Едва ли ты была старше пяти лет, но ты вытворяла такое, на что я
никогда бы не решился. Ты перепрыгивала высокие загородки и перелетала
через широкие канавы. "Она едва вылезла из колыбели, - пробормотал отец и
мрачно посмотрел на меня. - Сын мой, когда мы приедем, ты сразу спрыгнешь
с лошади и не сядешь на нее до самого нашего отъезда. По возвращении
домой, я сам займусь твоей подготовкой, - по его тому я понял, что он в
глубокой печали. - В моей руке всегда будет хлыст. Я научу тебя скакать на
лошади". Он не бросал слов на ветер. Он и его хлыст многому меня научили,
- Николан помолчал. - Ты ничего этого не помнишь.
- Наоборот, помню, и помню все. Я увидела тебя и решила доказать, что
достойна внимания, несмотря на юный возраст. Я еще подумала: "Это же сын
Ильдербурфа. Неужели он думает, что может скакать как Роймарк? Но для меня
ты выглядел таким большим и взрослым. Как ты, должно быть, ненавидел меня!
- Нет! - воскликнул Николан. - Раньше я никогда не видел девочку с
золотыми волосами. И ты была в красных сапожках, таких маленьких, что они
едва ли влезли бы на лапки котенка. Я тут же в тебя влюбился.
И с тех пор ты не выходила у меня из головы. Я думал о тебе днем, и
ты снилась мне по ночам. Тебе это интересно?
- О, да. Очень интересно. Расскажи мне все-все-все.
- Когда ты мне не снилась, я скоро забывал свои сны. Но я помнил их с
начала и до конца, как только в них появилась ты. Ты видишь цветные сны?
Ильдико насупилась.
- Цветные? Не знаю. Как-то не задумывалась над этим. Если я не
ошибаюсь, сны у меня всегда серые и как бы подернуты дымкой.
- Вопрос этот часто обсуждался в Риме. Молодые патриции, стремящиеся
завоевать расположение Аэция, приходили к нему в кабинет и старались
произвести на него впечатление своей ученостью. Сидя в своем углу, я
слышал все, что там говорилось. То была их любимая тема, и все они думали,
что цветные сны - следствие того, что они спали допоздна (все римляне,
кроме Аэция, спали допоздна), поскольку вызывают их солнечные лучи,
падающие на лицо. Я-то знал, что они неправы, поскольку ты мне снилась
каждую ночь и всегда в цвете. Я даже пытался слагать в твою честь стихи,
но дальше одной строки дело не пошло: "Твои волосы, что пыль огненных
опалов". Я понял, что закончить стихотворение мне не удастся.
- Но строка хорошая, - улыбнулась Ильдико.
- Летом у тебя на переносице выступали веснушки. Меня это радовало,
так они служили доказательством того, что ты все-таки человеческое, а не
небесное создание. В одну ночь во сне я увидел тебя так отчетливо, что
смог пересчитать твои веснушки. На следующий день я попросил тебя взять
зеркало и сосчитать их самой. Ты насчитала...
- Семь, - без запинки ответила Ильдико.
- Именно столько их было и в моем сне. Даже тогда я понимал, что ты
мне не пара. А теперь... ты отвергла руку и сердце восточного короля, и
убегаешь от гуннов, чтобы не стать женой их императора.
- Одной из сорока, - уточнила Ильдико. - Тебе не приходило в голову,
что есть мужчина, которого я предпочла бы всем остальным?
Дождь уже лил как из ведра. Прижавшись друг к другу, они стояли под
деревом и он видел, что плащ Ильдико - слабая защита от ливня. Поднял ей
воротник и пальцы его дрожали, касаясь маленького подбородка или
оказываясь в непосредственной близости от ямочки в щеке. И тут Ильдико
напомнила ему, что он еще не назвал ей причину, заставившую его смыть
краску.
- Их много, - ответил Николан. - Как я могу добиться твоего
благоволения, если выгляжу в твоих глазах печальной африканской мартышкой?
Как я могу в таком обличии сыграть какую-то роль в подготовке к тому дню,
когда рухнет империя гуннов? С этим задержки быть не должно, потому что мы
не можем оставить это дело в некомпетентных руках Ранно. И еще, я хочу как
можно скорее стереть пятно с моей чести, доказав, что я не имею никакого
отношения к тому приказу, что послал твоего брата на смерть.
Она посмотрела ему в глаза.
- Я никогда в это не верила! Никогда!
Николан взял ее за руки, сильно сжал их, выказывая, пусть и в малой
степени, те чувства, что переполняли его.
- Я не собирался столь скоро признаваться тебе в любви, - воскликнул
он. - Но, так уж получилось, что сил молчать больше нет!
- Ты не подумал обо мне, - мягко укорила его Ильдико. - Когда женщине
признаются в любви, она должна выглядеть как богиня. Одетая в шелка, что
нежно шуршат при любом ее движении, с уложенными волосами. Надушенная и
напомаженная. А я сейчас напоминаю утопающую мышку.
- Ты прекраснее Клеопатры со всем ее золотом, парчой,
драгоценностями.
Ильдико радостно улыбнулась.
- Какой у меня галантный кавалер! Я не забуду этого комплимента. Но,
пожалуйста, позволь объяснить, что привело меня сюда вслед за тобой. - У
самого ствола она нашла кусочек сухой земли, села, понизила голос.
Настроение ее переменилось к худшему. - Я уверена, что вскорости многое
может случится. Непонятное, может, ужасное. Я пришла, чтобы поговорить с
тобой наедине о том, что мы можем предпринять.
Николан присел рядом. Дождь лил все с той же силой. Казалось, боги
открыли все вентили в небесных цистернах, решив вылить на землю весь
зимний запас влаги.
- В тот день в Эпире, когда я возвращалась на Хартагере после заезда,
я столкнулась с невысоким темнокожим мужчиной, что сидел у стены,
подкидывая и ловя золотые монеты. Он был невероятно уродлив, злобного
вида, но заговорил со мной очень дружелюбно. Сказал, что выиграл это
золото, поставив на меня и вороного, и теперь хочет отплатить мне добром,
дав дельный совет.
Он сказал, что приехал из Африки и каким-то боком связан с лошадьми и
скачками, а потому общается с разными людьми и многое слышит. "Уезжай, -
посоветовал он мне. - Уезжай немедленно. Этот ужасный Аттила заслал сюда
своих шпионов. Они сообщат ему о твоем местопребывании". Я возразила, что
Аттила ничего не сможет поделать со мной, поскольку мы находимся так
далеко от границ его империи. Темнокожий мужчина покачал головой. "Он
схватит всех твоих родственников и друзей и будет угрожать, что все они
умрут медленной смертью, если ты не приедешь к нему. Но он на это не
пойдет, не зная, где ты находишься. Слушай меня, золотоволосая госпожа.
Уезжай в Афины. Найми корабль и плыви на Восток. До самого Китая. Только
там до тебя не дотянутся его щупальца.
Я рассказала об этом разговоре вдове. Она знала этого человека. "Он
парень честный. Если он говорит, что шпионы Аттилы здесь, значит, так оно
и есть. Мы должны уехать немедленно". И мы уехали в тот же вечер.
Маленький темнокожий мужчина пришел к нам перед самым отъездом. "У шпионов
Аттилы есть картинка, на которой изображена ты. Не теряйте времени". Мы
умчались в Афины, но не сели на корабль, как предлагал он, а отправились
на север, в Константинополь.
Прошлым вечером я говорила с отцом и он дал мне тот же совет, что и
тот африканец. Только предложил ехать через Галлию и сесть на корабль,
идущий на Восток, в Марселе. Он хочет, чтобы со мной уехали Евгения, Ивар
и Лаудио, если ее удастся уговорить.
- Он знает обо мне? - спросил Николан.
- Я сказала ему, что ты с нами. Он глубоко задумался, прежде чем
заговорил вновь: "Он понадобится здесь, когда империя Аттилы развалится,
словно полено под топором дровосека". Я сказала, что именно поэтому ты и
вернулся, и он добавил: "Он должен занять место моего бедного Рорика".
Тогда я заявила, что никуда не поеду.
- Но ты должна! - воскликнул Николан.
Ильдико смотрела на тропу, по которой ручьем текла вода.
- Нет. Другие пусть едут. Я сама уговорю их. Им нет нужды рисковать
жизнью. Но мое место здесь.
- И что сказал на это господин мой Мацио?
- Он спросил, хочу ли я остаться из-за тебя. Я сказала... - Ильдико
запнулась. Лицо ее, до того бледное, внезапно стало пунцовым.
- Пожалуйста. Скажи мне, что ты ему ответила?
Губы Ильдико дрогнули.
- Я ответила: "Да".
Их взгляды встретились. Они молчали, потому что все было ясно без
слов. Он получил ответ, которого ждал, и теперь его захлестнула волна
радости, ибо понял, что ему есть на что надеяться, к чему стремиться.
Он вновь взял Ильдико за руки.
- Ты тоже считаешь, что мне нужно остаться?
Она ответила без малейшего колебания.
- Возможно, это будет стоить нам жизни. Но другого пути нет.
Николан кивнул.
- Ранно тут же выдвинет свои обвинения перед Ферма. А шпионы Аттилы
доложат ему о твоем возвращении домой. Ты все равно готова рискнуть?
- Я останусь с тобой.
- Тогда мы должны хоть как-то обезопасить себя. Я немедленно поеду к
отцу Симону и попрошу его обвенчать нас. Возможно, он даже согласится
поселить нас в своей пещере на холме Бельдена.
