обозначил мастерком закладку памятного камня, и сразу поехали
на другое важное мероприятие, устроенное около памятника
национальному герою Башкирии Салавату Юлаеву. Оттуда тоже
быстро уехали. Горожане, конечно, почувствовали и спешку, и
скомканность наших визитов.
Поездка в Волгоград была, наверное, единственной, когда
мы полностью выполнили программу. Мэр города организовал прием
замечательно. Вечером предстояла очередная ответственная
встреча с ветеранами. Ее сценарий досконально расписали в
Москве аналитики из группы Чубайса. Прочитав текст,
приготовленный Ельцину для озвучивания, я решил, что его
сочинили обыкновенные "обновленные" фашисты, чтобы надругаться
над мужеством и священной памятью тех, кто выстоял в страшной
Сталинградской битве.
Дело в том, что один из волгоградских оборонных заводов
под Ахтубой после конверсии начал выпускать фаллоимитаторы.
Изделия эти, видимо, не пользовались большим спросом у
населения, потому завод бедствовал и не выплачивал зарплату
работающим там ветеранам, В штабе Чубайса придумали, как
Ельцину следует выйти из этого щекотливого положения. Он
должен был пошутить с ветеранами: дескать, я, президент
России, знаю, что вместо денег вам дают зарплату
фаллоимитаторами. Но вы еще такие крепкие мужики. Вам эти
искусственные мужские достоинства ни к чему.
Согласно сценарию, ветеранам следовало попадать со
стульев от смеха. Я сохранил этот текст на память как образец
высокопрофессиональной деятельности тех, кто выбирал Ельцина
отнюдь не сердцем.
В Астрахани мы тоже общались с гражданами по сценарию
штаба. И на этот раз фантазии разработчиков обошлись недешево
местной казне. На второй день визита Борис Николаевич вместе с
рыбаками вытягивал невод из Волги. В неводе бились огромные
осетры, заблаговременно положенные туда до приезда кандидата.
Рыбаки были одеты в высокие резиновые сапоги, а шеф прямо в
модельных туфлях забрел в воду, помогая тянуть сеть.
Потом в рыбацкой избушке все обмывали улов. Выставили на
стол горки черной икры, разнообразную рыбу и астраханскую
водку. Ельцину на жаре пить противопоказано вдвойне - он
становится агрессивным. Но за столом ничего дурного не
произошло.
Поблагодарив хозяев, мы сели в МИ-8, чтобы вернуться в
город. Вместе с президентом в вертолете находились глава
администрации Астраханской области Анатолий Гужвин, шеф
протокола Владимир Шевченко, помощник президента Анатолий
Корабельщиков, адъютант Анатолий Кузнецов...
Мы расселись в тесном салоне друг напротив друга. Я
посмотрел в иллюминатор - красота под нами простиралась
неописуемая. И вдруг президент сделал вид, что только сейчас
обнаружил запачканные речным песком туфли. Он медленно задрал
ногу и бухнул ее прямо в ботинке на стол.
Равнодушным взглядом я осмотрел туфлю, похожую на котлету
в панировочных сухарях, и опять уставился в окно. Растерянный
Гужвин, сидевший напротив Ельцина и не привыкший к подобным
"царским фокусам", готов был, по-моему, без парашюта сигануть
вниз.
- Ну? - вопросительно изрек президент.
Все молчали. Он многозначительно посмотрел на меня. Я
продолжал любоваться пейзажем.
- Даже глазами не поведет, - зло буркнул шеф.
Опять уставился на ботинок и заорал:
- Адъютант!!!
Толя влетел в салон. Шеф молча указал ему глазами на
ботинок.
Полковник Кузнецов с пылающим, но непроницаемым лицом
снял с шефа испачканную обувь, ее тут же ловко перехватил
подоспевший официант Сергей. Вскоре президент получил ботинки
обратно - блестящие, без единой песчинки.
...Символом грядущей победы на выборах в Татарстане
должен был стать обыкновенный глиняный горшок. Все татарские
газеты накануне нашего приезда написали, что если Ельцин с
завязанными глазами сумеет разбить горшок, то непременно
выиграет выборы. Мы же о предстоящем испытании узнали только
тогда, когда приехали в Казань.
Я спросил своего коллегу Асхата:
- Что вы там задумали с этим горшком?
Оказывается, из штаба пришел очередной сценарий,
учитывающий на этот раз национальные традиции татар. По одной
из них истинный воин, сильный и ловкий, способен вслепую
разбить палкой глиняный горшок. Точное попадание сулит удачу.
Теперь Ельцину предстояло исполнить роль татарского воина.
Асхат - руководитель службы безопасности президента
Татарстана Минтимира Шаймиева. На родине его прозвали
мини-Коржаковым. Он действительно несколько раз приезжал ко
мне в Москву, не стеснялся спрашивать, а в чем-то и подражать,
используя наш опыт при организации службы у себя дома. Если мы
гостили в Татарстане, Асхат от меня не отходил. Симпатии были
обоюдными.
Мы с Асхатом понимали, что с горшком опозориться нельзя -
не дай Бог шефу промахнуться - провал выборов в Татарстане
обеспечен. Оппозиция промах раздует, начнет издеваться над
немощным Ельциным.
- Александр Васильевич! Не волнуйтесь, попадет президент
точно в цель, - успокоил меня Асхат.
Настал час испытания. Ельцину завязали глаза
темно-зеленой повязкой, раскрутили на месте и дали в руки
длинный шест. Публика замерла. Борис Николаевич сразу после
раскрутки выбрал правильное направление и медленными шагами
направился к горшку. Он осторожно преодолевал бугорки и
обходил крохотные ямки. В какой-то момент показалось, что
"воин" сбился с курса. Но один верный шаг вправо исправил
ошибку. Президент занес над головой дубину, слегка присел,
поднатужился и вдребезги разнес глиняную посудину. Народ
ликовал!
Повязку моментально сняли с глаз президента и больше
никто и никогда не видел этого лоскута.
Во время испытания я не нервничал, поскольку знал от
Асхата: темная ткань была прозрачной. Сквозь нее только слепой
мог не заметить горшок.
"ЧЛЕН ПРАВИТЕЛЬСТВА"
Татьяну я увидел впервые в 86-м году, когда привозил
Бориса Николаевича с работы на дачу. Встречи эти были
мимолетные - мы вежливо здоровались и приветливо улыбались
друг другу. А потом, поехав с Ельциным и его семьей в отпуск в
Пицунду, я познакомился с младшей дочерью поближе.
Она тогда всем понравилась. Молодая женщина, без
комплексов, добрая и улыбчивая. Один парень из охраны не
удержался и стал за ней ухаживать. И на то были основания.
Хотя любые близкие отношения с родственниками охраняемых лиц
категорически возбранялись. За чистотой морального облика
чекистов наблюдал специальный отдел 9-го управления КГБ. Мы
все убеждали влюбленного парня не ломать себе карьеру и
выбрать другую девушку.
В том первом отпуске Татьяна играла в нашей волейбольной
команде. А волейболисты быстро сходятся. На площадке мы
забывали, кто есть кто. Таня была для нас не дочкой партийного
босса, а надежным игроком команды. Мы так яростно боролись за
победу, а потом так искренне ей радовались, что человек со
стороны мог принять нас за одну большую семью волейбольных
фанатов.
Волейбол действительно роднит игроков. Несколько лет
назад состоялся международный турнир ветеранов волейбола. Он
проходил во дворце спорта "Динамо", и Борис Николаевич приехал
на соревнования. Именно там был сделан знаменитый кинокадр,
который потом обошел едва ли не все телеэкраны мира:
президент, поджав от усердия губы, с сумасшедшей силой лупит
по мячу. Многие журналисты считали удар символическим, -
значит, есть еще у Ельцина силы и на реформы, и на борьбу,
только в политике они не так заметны, как в спортивном матче.
Аналогия, надо признать, красивая, только бесконечно далекая
от жизни.
На турнире победила, естественно, команда ветеранов
России. После состязания организаторы устроили банкет в
гостинице "Украина". Еще до первых тостов игроки начали
общаться как родные. Мы считали себя особой кастой -
волейболистов-профессионалов.
Таня закончила математический факультет Московского
государственного университета и по распределению попала в
закрытый НИИ, имеющий отношение к космическим программам. В
молодости она никогда не хвасталась высоким положением отца и
не использовала его возможности для собственной карьеры. Зато
Татьянин муж Алексей, если нужно было решить какие-то
проблемы, сразу предупреждал:
- Между прочим, я зять Ельцина.
С Алексеем Дьяченко Таня познакомилась в
научно-исследовательском институте - они работали в одной
лаборатории. Потом поженились, и Алексей усыновил ее сына
Борьку.
В семье Ельциных младшую дочь считали особым ребенком.
Борис Николаевич никогда не стеснялся выделять ее при гостях,
невольно задевая самолюбие старшей дочери Лены. Мне всегда
было неловко, когда Таню расхваливали в присутствии Лены,
давая понять окружающим, что девочки имеют разную ценность для
родителей. Хотя Лена очень умная, закончила, в отличие от
сестры, среднюю школу с медалью, а потом и институт с красным
дипломом. Она сразу удачно вышла замуж, оставила работу и
занималась только семьей.
Таня же всегда жила с родителями. Переехав из Свердловска
в Москву, Борис Николаевич сразу выхлопотал для семьи Лены
отдельную жилплощадь, а младшая дочь поселилась у папы с
мамой. Ее никогда не тяготила жизнь с ними под одной крышей.
В начале 96-го года Ельцин посетил Францию с официальным
визитом. В те дни французская пресса много писала о младшей
дочери президента Жака Ширака - Клод. Она лет десять назад
увлеклась политикой и немало сделала для победы отца на
последних выборах. Политическую карьеру Клод начинала с
обидных и злых насмешек журналистов. Она решила, что с
легкостью может стать имиджмейкером отца. По ее совету он
заказал рекламные фотографии, на которых выглядел нелепо: в
джинсах, кроссовках и с наушниками - наслаждался пением
Мадонны... Клод стоически перенесла поражение и поняла, что
политика - это тоже профессия. Теперь дочь президента Франции
- признанный авторитет в области "паблик рилейшнз".
В заграничном тандеме: отец-президент и дочь-помощник
такие деятели, как Березовский, Юмашев и Чубайс, увидели
пример, достойный подражания. Им давно требовался близкий к
Ельцину человек, честолюбивый, малопрофессиональный,
внушаемый, но которого шеф ни при каких обстоятельствах не
отдалил бы от себя. Таня оказалась идеальной кандидатурой. Она
с наслаждением вошла во власть и особенно не терзала себя
размышлениями: кто и зачем это вхождение устроил?
Недели за две до отставки я с ней беседовал:
- Таня, что вы делаете? Вы за месяц третий раз подряд
записываете Березовского на прием к президенту. Недопустимо
выделять бизнесменов друг перед другом. Пусть они либо ходят
все вместе, либо имеют равное право на аудиенцию.
Таня же не разделяла причин моего беспокойства.
Березовский считал себя особенным для семьи Ельцина человеком,
и, видимо, эта убежденность уже насквозь пропитала Татьяну.
Объяснять президентской дочке, что недопустимо лоббировать
интересы сомнительного коммерсанта, было уже бесполезно.
- Таня, я Березовского просто пристрелю, как крысу. Я
ведь понимаю, кто вам голову забивает! - однажды сорвался я.
Ее ответ меня поразил цинизмом:
- Саша, я вас умоляю, делайте с ним что хотите, но только
после выборов.
В предвыборном штабе Таню назначили независимым
наблюдателем. Никто, правда, не понимал смысла этого
словосочетания. Все знали, что дочь Ельцина полностью зависит
