на промышленные и сельскохозяйственные парткомитеты до экономических реформ
1965 и 1979 гг., нацеленные на перевод промышленности и сельского хозяйства из
административной юрисдикции в сферу действия экономических законов.
Однако внутренние напряжение были очень велики, и когда они дополнялись
давлением со стороны мирового сообщества, то система вынуждена была меняться.
За 70 лет ее существования сформировались три основных направления изменений,
не затрагивающих основ.
1. Персональные изменения - снятие или перемещение конкретных людей с одной
должности на другую. Принцип номенклатурности накладывал определенные
ограничения на перемещения с должности на должность. В частности, функционер
удалялся из системы управления только в случае, когда становилось
общеизвестным нарушение норм и правил системы. Но и при этом было необходимо
согласие парткомитета, в номенклатуре которого находится должность.
Перемещение обычно совершались на одном уровне иерархии, где из-за описанного
выше умножения статусов вследствие членства в координирующих органах были
возможны повышения и понижения. Довольно часто перемещения означали изменение
государственных приоритетов, но не статуса руководителя. Назначение человека,
занимающего высокий пост, на другую должность (с сохранением членства в
координирующем органе управления) означало увеличение роли отрасли или ветви
власти в народном хозяйстве или политической структуре.
Персональные изменения во власти не могли в принципе ее изменить, более того,
только стабилизировали ее. Однако эти изменения функционерами власти каждый
раз воспринимались как революционные, так как за годы пребывания на должности
субординационные и координационные отношения во многом выстраивались как
личные отношения. Поэтому персональные изменения на высших уровнях иерархии
для функционеров низших уровней были чреваты многими, часто неприятными,
последствиями. Обычные процессы смены управляющей элиты, отработанные в
традиционных общностях, не испытавших революционных преобразований, в системе
управления советским обществом носили чрезвычайный характер.
2. Преобразование ветвей власти. Этот вид изменений происходил как
разделение или слияние министерств н ведомств, формирование новых отраслей и
подотраслей, отделов в партаппарате, исполкомах местных Советов, контрольных
органов и т. п. Сюда же можно отнести формирование новых форм координации,
таких как советы трудовых коллективов пли советы директоров предприятий и
организаций. Преобразования ветвей власти отражали динамику государственных
приоритетов, повышение или понижение статуса отраслей и подотраслей народного
хозяйства. В качество примера такого рода изменений можно привести создание
совнархозов (1961 год), формирование Госагропрома (1985 год) из шести
отраслевых министерств, и создание областных Главных
производственно-экономических управлений, объединявших предприятия местного
подчинения в областном блоке.
Преобразования власти были нейтральны к системе управления СССР в целом.
Эволюция ее шла в основном следующим путем: напряжения в производственной и
социальной сферах осознавались руководителями государства и партии как дефицит
того или иного продукта, ресурсов, инструментов управления. И каждый раз
осознание дефицита сопровождалось формированием министерства или ведомства,
призванного этот дефицит ликвидировать. В итоге административная ветвь
разбухла (к середине 80 годов) в высшем блоке макроструктуры почти до 100
министерств и ведомств и стала практически неуправляемой.
3. Изменения в уровнях иерархии. Этот путь эволюции был связан с
формированием новых или ликвидацией старых уровней иерархии. Так были
сформированы бюро Совета Министров Союза (1982 год) и союзных республик. В
течение многих лет обсуждался вопрос о переходе от трехзвенной системы
управления производством к двухзвенной. Звеном при этом считался один блок
макроструктуры, союзный, республиканский и областной. К этого рода изменениям
можно отнести и ставшее традиционным сокращение аппарата управления. Последнее
мероприятие весьма любопытно по последствиям, так как ни одно сокращение
кадров не приводило к уменьшению реальной занятости в системе управления
обществом, скорее, наоборот. Дело в том, что ликвидация должности в одной
ветви власти вызывала напряженность по всему уровню иерархии на функциональных
местах, сопряженных с этой должностью. Это связано с описанной выше процедурой
согласования решений по уровню иерархии во всех ветвях, без чего было
невозможно принятие решений. Отсутствие одного функционального места в ветви
власти автоматически переносило процедуру согласования на более высокий
уровень, т. е. увеличивало нагрузку на высших функционеров.
Примерно такие же следствия вызывало и введение в иерархию повой должности, не
связанной с должностями в других ветвях власти. И совершенно независимо от
намерений руководителей государства любое сокращение аппарата управления, если
оно не было достаточно продумано (а ни одно из них не было продумано),
приводило к его росту: иерархии в ветвях власти были способна к "затягиванию"
повреждений, нанесенных насильственными действиями, когда вместо одного
удаленного функционального моста возникало несколько других в этой же или
сопряженных ветвях. Сокращения аппарата давали обратные по отношению к идее
сокращения результаты: иерархии разбухали, теряли структурную упорядоченность
и определенность целей функционирования. В основном это касается
мезоструктуры, не рассматриваемой в данной работе. Дело в том, что за каждым
функциональным местом в ветвях власти находился вполне определенный аппарат -
отделы, управления, референтуры, консультанты, службы, исследовательские и
консультационные институты. Эти подразделения мезоструктуры выполняли роль
своеобразного демпфера сокращений аппарата: освобожденные от должностей
поглощались мезоструктурой и по мере необходимости освобождались из нее,
занимая старые или новые должности.
-------------------------------------------------------------------------------
ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТЬ КАК АДМИНИСТРАТИВНО-РЫНОЧНЫЙ ТОВАР
Генезис интеллигенции
Социальная интеграция в административно-рыночных государствах, таких как СССР
и Россия, обеспечивается описанными выше институтами административного режима,
отчуждения\распределения и нормативной социальной стратификации. Однако эти
механизмы неэффективны в том случае, если государство ставит перед собой
выходящие за пределы самосохранения цели и претендует на некую степень участия
в мировом политическом, технологическом и экономическом процессе. Для того,
чтобы обеспечить свои позиции в мировом сообществе необходимы не функционеры и
не чиновники, а специалисты - экономисты, политики, ученые, технологи, врачи и
учителя. Государство, если хочет, чтобы с ним считались, вынуждено давать
образование своим гражданам, ведь неспециалисты, как показал опыт, не могут
обслуживать даже краденые технологии. Специализация, однако, нарушает гармонию
предустановленной социальной однородности и требует дополнительных
государственных усилий по преодолению неоднородности.
Административно-рыночное государство сначала дает образование своим гражданам,
а потом канализирует активность образованных людей в продвижение в системе
рангов и почетных званий, каждому из которых соответствует определенная льгота
и привелегия. Государство создает для этого организации с жесткой
иерархической структурой, социально однородные внутри себя (академии наук,
творческие союзы), внутри которых между интеллигентами идет административный
торг по поводу статусного распределения предоставленных государством благ.
Интеллигенция формирует локальные административные рынки, на которых
интеллигентность пользуется спросом и иерархии на которых строятся по признаку
"интеллигентность".
Проблемы с образованными людьми возникают у государства когда специалисты,
получив образование, используют приобретенный опыт работы с понятиями и
терминами не только для того, чтобы "отдав долг" государству и получив
соответствующий статус и звание, иметь административно-рыночный доход со своей
интеллигентности, но и для рефлексии своего положения, что неизбежно приводит
к поведенческому дрейфу и к активности, не канализируемой имеющимися у
государства институтами.
Интеллигентные граждане государства, рефлектируя свое положение, неизбежно
выходят в общее пространство административного торга, не обладая для этого
соответствующими статусами и возможностями. Они не имеют ни административного
веса, ни места в разных формах дележа ресурсов. Интеллигентность вне иерархий
творческих союзов не является административно-рыночным товаром.
Административно-рыночное государство вынужденно ("не для того учили")
смиряется с побочной активностью профессионалов и всеми силами старается
локализовать ее в формах, соответствующих принципам своего устройства и
относительно безопасных для себя. До перестройки это были творческие союзы,
общественные организации, клубы по интересам. После перестройки активность
интеллигенции канализируется в политических партиях и движениях. Именно
активность образованных людей, преобразованная административно-рыночным
государством в приемлимые для него формы в данной работе называется
интеллигентностью, а активисты - интеллигентами.
Далеко не все интеллигенты находят себе место в предоставляемых государством
нишах, и тогда оно вынуждено применяет санкции, обьявляя их отщепенцами,
диссидентами, врагами народа, евреями и психически больными, которым нет места
ни в локальных интеллигентских административных рынках, ни в государстве в
целом. Мерой пресечения антигосударственной деятельности интеллигентов,
следующей по жесткости за высылкой из страны, было исключение из творческих
союзов.
Как уже подчеркивалось выше, в административно-рыночных государствах общество
производно от государства и его властных интенций. Интеллигенция это не совсем
желательный элемент общественного устройства, существующий согласно осознанной
государством необходимости в военном-техническом прогрессе и идеологической
экспансии. Интеллигенция не может существовать вне административно-рыночного
государства, поскольку производна от него. Отсюда двойственность положения
интеллигенции на административном рынке: она стремится к рынку, к настоящим
деньгам, к демократизации государства, к добру, праву, справедливости, но в то
же время на обычном рынке ей нечего продать. И более того, в правовом
государстве вообще исчезает интеллигентское пространство, существование
которого всегда поддерживается административно-рыночными механизмами .
Во времена стабильного административного рынка интеллигенция обслуживает
государство, когда у него возникаются частные задачи (такие как
научно-технический прогресс), не решаемые обычными методами мобилизации
государственных ресурсов (такими как всеобщее образование и принудительный
труд образованных людей, массовые репрессии и сопряженное с ними
географическое освоение новых территорий). Интеллигенция также государственно
необходима и при ревизии основных принципов социальной однородности и для
поиска новых основ для организации справедливого распределения.
Интеллигенция обычно противостоит создавшему ее государству, обсуждая и
осуждая методы построения институтов справедливого иерархического
распределения, его принципы и результаты. При перестройках (либерализациях),
когда собственно рыночные начала начинают вытеснять административно-рыночные
институты, интеллигентное общество начинает доминировать над ослабевшим
государством. Общественные интенции тогда направляются на поиск путей
возрождения сильного государства- то есть воссоздание тех условий, при которых
возможна административная торговля. Это, по мнению интеллигентов, необходимо
прежде всего потому, что с ослабевшим государством перестают считаться
значимые геополитические противники.
